— Вот и я также считаю. Только разбираться со всей конкретикой нужно уже на месте, — совсем вовремя для 'любителя анисовых зерен натощак' вмешался дипломник.
— Еще чего не хватало! — испуганно вскинулся тот. — А если он вас оглоблей отходит? Да мне потом и за сто лет не отписаться перед Прокуратом и вашим университетом. Не пойдете вы туда. Нечего вам делать на этой хобьей мельнице(18). Вот по деревне гуляйте. А то оставайтесь у меня совсем погостить. У нас третьего дня Медовый спас будет. Мне кум из Медянска такую наливочку...
— Ну, надо же, как у вас все замечательно складывается, — изумленно открыла я рот. — Полная идиллия на отдельно взятой лавке. Ну и оставайтесь здесь оба со своей наливочкой. А я... Я сама туда пойду. Прямо сейчас, — в подтверждение слов, соскочила с места и запрыгала с пригорка по дощатым ступенькам.
— Стася!.. Стася, баламутная девчонка! Я и тебе запрещаю! — услышала я уже где-то над своей головой. — Что я потом твоим родителям скажу?! — но, мне было уже не интересно. Тем более что сразу у основания меня нагнал сбежавший от гостеприимного хозяина дипломник и, бренча чем-то, явно стеклянным в необъятной сумке, пристроился рядом:
— У меня к вам просьба, Анастэйс.
— И даже ничего мне не говорите. Я все равно туда пойду. Только... — неожиданно для мужчины, тормознула я. — Вы теоретик или практик?
— И то и другое, — озадаченно посмотрел на меня Глеб.
— А опыт... общения с такими сущностями у вас есть?
— Ах, вот вы о чем. Есть — четыре месяца с Прокуратом в провинциях и один на Склочных болотах(19).
— Тогда вы мне объясните, как с ним бороться, — решительно кивнула я и продолжила путь. — Начинайте, я слушаю.
— Ну, так послушайте меня внимательно, — перегородил мне дорогу мужчина. — Вы туда пойдете. Только не сейчас и не одна, а завтра утром и со мной. Это понятно?
— Понятно... — протянула я от неожиданности и уже совсем по-другому посмотрела на худощавого студента. — А что тогда за просьба у вас ко мне была?
— Анастэйс, просьба у меня к вам совсем простая — расскажите мне и очень подробно, как все было на самом деле... Да, и, если можно, давайте перейдем на 'ты'...
Первые несколько секунд, Зеня и Глеб очень внимательно друг друга изучали. Потом, почти одновременно, хмыкнули и 'пошли на сближение':
— Мужиков в дом водить начала? — шеркнулся рыжим боком об мою ногу ответственный за мораль (одиннадцать месяцев в году) кот.
— Глеб Анчаров, практикующий студент и... почти дипломированный некромант, — совершенно серьезно представился умнику теперь уже наш столичный гость.
— Зигмунд, практикующий врачеватель и дипломированный философ, — таким же тоном отрекомендовался скромник.
— А хорошо тут у вас. Спокойно, — оглядевшись по сторонам, бросил свою сумку у двери мужчина.
— Интересно-интересно, — запрыгнул на свой любимый диван Зеня. — Впервые слышу, чтобы некроманту нравился дом, в котором 'спокойно'. Ведь маги вашего профиля, наоборот должны любить негативные зоны, полные страха, ненависти, гнева. Они же вас...
— Вы весьма просвещены в некромантской специфике, — отвесил Глеб умнику шуточный поклон. — Но, скажите-ка мне, Зигмунд, как философ: вы едите и спите в разных местах?
— О-о! Браво, коллега. Вы меня, выражаясь народным языком 'пришпилили вилами к забору'... В карты играешь? — первым закончил Зигмунд процедуру знакомства.
— Я вот сейчас не поняла, — свесилась я к ним через перила верхнего этажа. — Какая связь между едой, вилами, сном и игрой в карты?.. Что вы притихли?.. Глеб, твоя кровать наверху, сразу у правой лестницы. Если захочешь поспать после обеда, не стесняйся.
— Поспать? — удивленно воззрился на меня мужчина. — Зачем, когда есть столько интересных дел? — и подмигнул коту. — Но, сначала, Анастэйс, я хочу, чтобы ты кое на что взглянула, — в три шага вернулся он к своей ноше и залез в нее по локоть.
— Что это? — не заставила я себя долго ждать.
— Эфирное масло аниса — проверенное средство против близкого контакта с нечистью и персонами из низших уровней, — протянул он мне маленький пузатый флакончик с янтарной жидкостью внутри.
— Глеб... — прижала я к себе стекляшку. — Не сочти за наглость, но, я тебе его верну часа через... И вообще, меня здесь больше нет... И делайте, что хотите! — прокричала уже из распахнутой задней двери дома, а потом, не теряя ни минуты, поскакала прямо в свою 'лабораторную' избушку...
Вернулась я обратно, когда сверчки в моем 'престарелом' саду уже вовсю отмечали наступление ночи. Но, появления моего, никто, как будто даже и не заметил. Потому что некогда было:
— Сорок пять... сорок шесть... сорок семь... — трень-де-брень-де-брень. — И все сначала, Ваше просвещенство.
— Да так не честно! — истошно завопил кот, отскочив в противоположную от слетевших с его хвоста тетушкиных пялец сторону. — Ты не честно тасуешь, нечистая сила! Не буду я их больше крутить. Я тебе не акробат балаганный, а серьезный... Серьезный я и все.
— Хи-хи... Хи-хи, — сдавленно донеслось из района погреба.
— А ты, Грундильда, просто играть не умеешь! — огрызнулся в ту же сторону Зеня и демонстративно задергал своим 'акробатическим' хвостом. — Стася! Меня окружают одни завистники и проходимцы! — наконец, заметил он мое скромное появление. — Ты знала, что твой столичный гость не чист на руку?
— Что, чашек своих обеденных опять не досчитался? — без всякого сочувствия (и из женской с Грушей солидарности), уточнила я. — Зачем ты вообще с магом сел в карты играть?
— А почему я не могу себе позволить такой отдых для уставшего ума?
— А почему ты со мной никогда в карты не играешь? Ты ж у нас философ, мог бы и догадаться, — уела я умника. И поделом ему. Подумаешь, карты все его насквозь видят. А как самому по наивной домовихиной физиономии ее козыри 'с лица считывать' и потом этим хвастаться? — Знаете, что... Вы ужинать то собираетесь? — решила я закрыть тему.
— Да! — слаженно ответили мне недавние соперники. Тема закрыта...
Правда, другая открылась сразу же за ужином, плавно перетекшем в ночное чаепитие. Участвовали в ней все, кроме домовихи, которая постеснялась явиться пред фиолетовые очи нашего гостя. Слыханное ли дело — ночь на дворе, а в доме посторонний мужчина? Как же она, бедняжка, завтра меня будить будет? Но, вообще-то, это я уже отвлеклась...
— ... и потому, я думаю, что в вашем мельнике засела, никто иная, как витха. Телесные наслаждения как раз ее профиль... Анастэйс, ты меня слышишь? — нетерпеливо почесал за ухом Глеб.
— Слышу... Витха, значит. И как ее оттуда выкурить?
— Что она, пчела что ли, чтоб ее выкуривать? — оторвался от вылизывания конечностей, восседающий тут же за столом кот. Стульчик ему, для такого дела еще тетушка заказывала — высокий, как для дитя. Вот он и чувствует себя на нем, как...
— Это образное выражение, такое же, например, как 'рыжая ехидна'. И вообще, не встревай, когда специалисты разговаривают.
— Послушайте, вы всегда так между собой общаетесь? — решил, в конце концов, выяснить для себя наш гость.
— К сожалению, культурный уровень этой девушки оставляет желать лучшего. А мне лишь приходится ему соответствовать, чтобы быть понятым.
— Вот так и общаемся, — беспечно пожала я плечами. — Так что там с витхой то?
— Выку... изгнать витху, к сожалению, в силах лишь тот, кто ее вызвал. А сделать он это сможет, только подавив свое желание, которое этот демон исполняет, беря взамен выплескивающуюся от получения нужного энергию. Причем в случае витхи, теряют обе стороны — и сам ее 'носитель' и его...партнер. Но, вот как вашего мельника в этом убедить, ведь демон полностью его контролирует, и вмешательства извне просто не пропустит?
— Получается, Наум сам должен срочно одуматься и стать воздержанным на 'телесные наслаждения'?
— Срочно, это ты очень правильно подметила, Анастэйс, — утвердительно скривился мужчина. — Потому что еще месяц, максимум, и уже некого будет спасать. Судя по тому, что эта сущность до такой степени обнаглела, что являет себя почти в неприкрытом виде, да еще перед магом.
— Видимо и она меня в этой деревне всерьез не воспринимает, — сделала я из услышанного неутешительный для себя вывод.
И дело здесь совсем не в моих личных умственных амбициях, а гораздо серьезнее — кто ж рискнет прибегнуть к услугам специалиста с характеристикой 'баламутная девчонка'? Это человеческие девушки могут себе такое позволить. Им такие отзывы еще и за 'изюминку' сойдут, но, никак не маг-травница, которой клиенты должны безоглядно доверять свое здоровье, а порой и жизнь. Так что с витхой этой у нас будет принципиальный поединок.
— На мельницу пойдем не слишком рано, — продолжил тем временем некромант. — Чтобы не вызвать лишних подозрений. К тому же мне с утра надо будет в столицу по подвалу смотаться, за консультацией к своему научному руководителю. Он, насколько я помню, с одной такой 'подселенкой' в свое время лично был знаком. И еще... Анастэйс, надо будет обязательно принять меры первичной безопасности. Где тот флакон с эфиром, что я тебе показывал?
— Вот, — достала я из кармана платья пахучую жидкость. — Будем этим обмазываться?
— Нет. Сильный анисовый запах может сработать против нас, сразу выдав цель визита, а вот мазнуть пару раз в местах пульсации стоит... Ну, а теперь, если вы не возражаете, я — спать. Где, ты говоришь, моя постель? — потягиваясь, поднялся из-за стола мужчина...
— Хозяйка, просыпайся... Хозяйка...
— А, если... Погоди, с чего, вдруг, такая смелость?
— С кем поведешься, оттого и огребешься, — выпустила домовиха из лапок не пригодившийся сегодня угол одеяла.
— Наберешься, Груша... Правильно говорить — наберешься. Гость наш уже проснулся?
— Еще на рассвете. Побрякал крышками на кастрюлях и за порог. Мне только подмигнул напоследок, — смущенно поправила домовиха свою каштановую шевелюру.
'И она туда же. Прямо не студент-дипломник, а идол для поклонения. Интересно, чем он приношения принимает?.. Сильно надеюсь, что не душами. Кстати, о душе', — зевнула я и встала с кровати:
— Груш, я в баньку. У меня там эксперимент. Если что, то скоро вернусь...
Но, зря я так торопилась. Глеб не появился ни через час, ни через два. А когда тетушкины ходики ткнулись кривой стрелкой в цифру девять, уже всерьез обеспокоилась отсутствием некроманта. 'Масла в очаг' подлил и с утра недовольный кот, после вчерашних акробатических упражнений, таскающий по полу свой пушистый хвост:
— Я ж говорил, что он обманщик. Наверное, один пошел на мельницу. Тебя с собой не взял.
— Думаешь? — озадаченно постучала я ногтями по столу. — Тогда, Зеня, это с его стороны не обман, а самопожертвование. А мне таких жертв не надо... Так. Жду еще четверть часа и иду туда сама.
— Ага. Со стороны практикующего некроманта это самопожертвование, а для деревенской травницы — романтическое свидание, — уперся он передними лапами мне в колени и заглянул в глаза. — Ты вообще, соображаешь, что говоришь?
— Ну да, — не очень уверенно протянула я.
— А где ты сейчас находишься?
— В Мэзонруже, господин врачеватель.
— А какой сейчас год? — не унимался умник.
— 2561-ый от начала мира... И вообще, что ты ко мне пристал? Некогда мне, — и, сбросив лапы кота, подорвалась вон из дома...
Сразу к самой мельнице я из подвала выпрыгивать не стала, обозначив своей итоговой точкой развесистый лопушинный куст у края оврага, подмеченный мной еще в прошлое свое здесь прохождение. Вспугнув из него парочку соек, постояла немного, собираясь с духом на 'принципиальный поединок' и двинула прямо к достопамятной тропинке. И хоть была в этой стороне деревни всего-то третий или четвертый раз, в глаза бросилась разительная перемена, явно противоестественная для обозримой картинки. — 'Точно. Не крутятся...', — действительно, мельничные крылья, вращающие еще позавчера валы и каменные жернова, сегодня замерли на месте, как привязанный веревкой флюгер на нашей центральной трубе, который своим скрипом (чем мы его с Грушей только не смазывали), мешал по ночам спать. — 'Неужели, работа у мельника закончилась? Или... у него на сегодня другие заботы', — еще быстрее зашагала я к высоким воротам.
Наум сегодня с гостеприимством явно не спешил. Пришлось самой проскальзывать туда, откуда еще совсем недавно так стремительно драпала. Ага, а вот и травка моя, уже подвявшая до рыжины, раскидана у забора. И тишина вокруг, как на погосте. Фу ты, нашла сравнение... Внутри же самой мельницы, в 'личных покоях' хозяина было пусто и пахло отсыревшей мукой. Стол с двумя лавками, ободранный снизу не то кошкой, не то собакой шкаф да кровать под ситцевым пологом — вот и все здешнее убранство. А где же сам Наум? Может, еще спит? Скривившись собственной наивности (точнее, глупости), я на цыпочках подошла по ближе к 'ложу любви' значительной части женского населения Мэзонружа... На той стороне, скрытой полумраком, ни одной живой души не обнаружилось. Мое же сердце колотилось так громко, что, казалось, вот-вот выскочит из ушей. И именно поэтому, я...
— Да, неужели сама пришла? — голос этот заставил меня резко отпрыгнуть в сторону. Впрочем, на этом моя прыть и закончилась:
— Пр-риглашал ведь, — сглотнула я слюну. — Вот и пришла... А ты здесь один?
Мужик постоял какое-то время, обдумывая мой вопрос и, тряхнув головой, ответил:
— А какая разница-то? Ведь сказал же, что ничего себе не возьму, — пошел он навстречу, широко раскинув руки, прямо как тетка Тиристина, когда на суп себе курицу ловит...Еще одно 'удачное' сравнение. Вот оно-то меня и взбодрило:
— Не-ет, — как можно увереннее протянула я. — Раз такое дело, то сначала надо поговорить.
— На кой это хоб? — удивленно замер мужик.
— А на такой, что, я хоть и люблю разные эксперименты, но, опасно нам с тобой вон туда, — ткнув пальцем в замусоленный полог, решила я пойти с козырей.
— Да в чем же опасность? — промелькнул в глазах Наума знакомый зеленый огонек. — Не было еще... недовольных. Или ты у нас сахарная? Боишься растаять в жарких то руках?
— Ну, надо же, какое самомнение... у вас обоих. И вы оба, наверное, забыли, что я в этой деревне травница. И ко мне с разными болячками женщины бегают. Так что-то слишком много их стало в последнее время... И все на тебя ссылаются, — наблюдая за реакцией мужика, решила я развить тему и дальше. — А представь, что будет, когда они, от мужей своих и дружков люлей наполучают, и про тебя покаются. Спалят ведь вас вместе с мельницей.
— Врешь, магичка, — уже другим, шипящим и высоким голосом ответил мне мельник. — Я б заметила, если бы с ним что-то не так было.
— Вру? — совершенно искренне возмутилась я. — Так сама вспомни, поройся в своей обширной практике — есть такие болезни, которые мужчины только 'переносят', как пчелы пыльцу (вот это уже хорошее сравнение), а женщины потом страдают?
— Ну, предположим, такие есть, — после непродолжительной паузы, прошипела витха. — Тебе тогда зачем меня предупреждать?
