Пустошь

Голос у неё низкий и немного хриплый. А когда транслирует «прямо в ум», как выражается Панкратов, то создаётся ощущение нормального голоса, без хрипотцы и всего такого. Колосов покивал.

— Случилось несколько похожих происшествий, — посмотрела «Остапова» в лицо Колосова, перевела взгляд на Панкратова. — Одно из них произошло в той больнице, куда вас положили на обследование, Дмитрий Сергеевич. Длилось это около часа и мне кажется, вы понимаете, о каком времени я говорю.

— Трое суток назад, в районе восьми утра, — предположил Колосов и «Остапова» кивнула.

— И второй — когда ваши люди начали расследование инцидента у Старых Камней.

— Со спутников заметили? — поинтересовался Панкратов, не моргнув и глазом.

— Нет, у нас другие методы. Оба раза и люди, и часть окружающей местности выходили из-под наблюдения. В последнее время подобное происходило редко, на небольшой площади, и всегда этому было рациональное объяснение. А вот прогноз вероятных подобных инцидентов в вашем ближайшем окружении, на следующие четверо суток.

Она повернула смартфон так, чтобы Колосову, а затем и Панкратову было удобно читать. Оба присвистнули. Две пары координат совпадали с тем, что передал им двойник Колосова. И ещё три — ни о чём не говорили.

— Есть совпадения, Михаил Владимирович? — полюбопытствовала «Остапова». Тот, кого спрашивали, усмехнулся. — Сейчас я не пытаюсь прочесть ваши мысли, — добавила «Остапова» сухо.

— Есть совпадения, — согласился Колосов.

— Тогда, пожалуйста, будьте осторожны, — вновь «Остапова» посмотрела в глаза им обоим по очереди. — Мы ещё не встречались с таким явлением, и оно несколько раз фокусировалось на одних и тех же людях. Когда я уйду, на стуле будет карта памяти. Там всё, чем мы хотели бы поделиться.

— А взамен? — небрежно спросил Панкратов.

«Остапова» улыбнулась и вновь откинулась на спинку стула.

— Я уверена, первым делом вы передадите инциденты «Аргусу». Если вновь случится что-то подобное, а вы точно это заметите, мы будем признательны за все подробности, что вы захотите передать.

— Скажите сразу, насколько всё плохо, — предложил Колосов, встретившись с ней взглядом.

— Слишком хорошо, — возразила «Остапова» не улыбаясь. — Да-да, именно так. У нас нет ни единого повода беспокоиться. Все известные нам оракулы не поднимали уровня тревоги, но мы впервые встречаемся с таким явлением.

— И вы пришли лично, чтобы убедиться, что придём именно мы, — предположил Колосов.

— Верно. Ещё одна мера предосторожности. Спрашивайте, если хотите. Я отвечу, если смогу.

Панкратов и Колосов переглянулись.

— Полагаю, бесполезно спрашивать, как вы умудряетесь уходить от наблюдения, — откинулся на спинку стула Колосов. — Тогда для нашего архива...

— Сорок два, — тут же отозвалась «Остапова». — Простите. Вы слишком громко думали, я не смогла не услышать. Три с половиной недели назад мне исполнилось сорок два года.

Панкратов усмехнулся и покачал головой.

— И мы не бросили бы вас умирать, Дмитрий Сергеевич, — добавила «Остапова», перестав улыбаться. — А ещё нам очень интересно, что же такого с вами случилось, что болезнь отступила. Если сочтёте возможным рассказать — мы будем очень обязаны. Простите, мне пора. На карте мой новый ключ — я узнаю о вашем письме самое большее через минуту. Будьте осторожны!

Они оба покивали, пока «Остапова» поднималась на ноги и добывала из небольшой сумочки на поясе банкноту. Оставила её на столе и, кивнув собеседникам, исчезла за той же дверью, из-за которой появилась.

— Всякий раз меня это всё меньше веселит, — признал Панкратов, добыв из бумажника такую же по достоинству купюру и заменив ею ту, что оставила «Остапова». — Ладно, идём посмотрим на эту её карту. Мы домой, — негромко произнёс Панкратов, явно обращаясь не к Колосову. — Варя? Что-то случилось? Я подключил Дмитрия, он тоже тебя слышит.

— Ребята нашли несколько чётких комплектов «пальчиков» в других строениях. Один удалось идентифицировать, — спокойно сообщила Варвара. — Пересылаю. Отпечатки оставлены менее суток назад.

Колосов и глазом не моргнул, когда увидел карточку на экране планшета, а вот Панкратов не удержался, присвистнул.

На экране была фотография Агаты Колосовой, пропавшей без вести пятнадцать лет тому назад.

— Ясно, — отозвался Панкратов. — Мы возвращаемся, остальное дома.

5. Туристы в оглавление

— Дима, с тобой всё хорошо? — заглянула Варвара в гостевую комнату. Колосов ненадолго заехал к себе домой, затем — домой к старшей дочери, оттуда уже вернулись к Панкратовым. И тоже пересёкся с их детьми — посидели, отметили улучшение здоровья и отбыли: мама с папой заняты, нельзя их надолго отвлекать. Затем Колосов уединился в гостевой — по сути, ещё один небольшой мостик, есть полноценный режим изоляции — да там и остался. Когда Варвара вошла, Колосов задумчиво глядел на прикрытый «завесой тайны» экран компьютера, и вертел в руке свою записную книжку.

Удобная вещь, завеса: в присутствии посторонних на экране что угодно, кроме подлинной картинки. Заодно и намекает пользователю, что не он один смотрит на экран.

Колосов повернулся вместе со стулом и улыбнулся Варваре. Покивал — всё хорошо — и встал, сложив книжку в карман. Затем, к немалому удивлению Варвары, добыл из другого кармана пиджака браслет ручной работы, «фенечку», и застегнул на правом запястье (на левом у него часы).

— Всё отлично, Варя, — добавил он. — Я слежу. Данных много, у «Аргуса» уже есть гипотезы, продолжаем собирать данные.

— Идём, ужинать пора, — позвала Варвара, улыбнувшись. — Не знала, что ты носишь такое, — указала она на правое запястье гостя, прежде чем сама направилась на кухню. — Подарок?

— Подарок, — согласился Колосов. — Сейчас расскажу ещё кое-что.

* * *

После чая, когда уже поговорили ни о чём (мониторы не дремлют; время от времени то Михаил, то Варвара отлучались на мостик — работы вагон, некогда скучать), Колосов снял браслет с руки и, поколдовав над ним, отстегнул от основного, широкого кольца, два совсем тонких. Широкое кольцо — браслет целиком — на вид был словно склеен из дюжины колец поменьше. Выходит, не склеены.

— Наденьте, — предложил он, протянув по тонкому колечку хозяевам квартиры. — Я сейчас расскажу, а вы сами решите, носить их дальше или нет.

— Умеешь в интригах, — хмыкнул Михаил, который никогда не увлекался ничем подобным. А вот Варвара, наоборот, обожает всё такое, ручной работы, интересное и уникальное. — Я так понимаю, ты там уже поискал самое разное, ничего не нашёл.

— Верно. На вид фенечка как фенечка. Делали долго, с любовью, очень старались, — согласился Колосов. — Варя, ты уже успела исследовать ту воду?

— Есть одна странность, — кивнула Варвара. — При освещении ультрафиолетом... — Она назвала длину волны. — В общем, жидкость светится интенсивно синим цветом. При том всём это вода, соответствует по составу тому, что на этикетках. Мы нашли производителя — вода, кстати, действительно полезная. Пока всё. Ах да, у меня уже второй день не так ноют суставы. Если считать тот день, когда мы с Мишей выпили по стакану, это четвёртый день. Но это совпадение, верно?

— Эта бутылка? — указал Колосов вместо ответа, и Варвара кивнула. К её ужасу, Колосов взял со стола нож, осторожно провёл кончиком по тыльной стороне своей ладони, а затем взял салфетку, пропитал её водой из бутылки — над раковиной — и там же протёр кровоточащую ранку салфеткой. Помахал рукой, чтобы ладонь высохла, уселся и положил ладони на стол, тыльными сторонами вверх.

Варвара ахнула, а Михаил в который уже раз присвистнул. Царапины уже не было — был тонкий шрам, кровотечение прекратилось.

— Если помажу ещё раз, шрам сойдёт минуты за три, — пояснил Колосов невозмутимо. — Если нет, то где-то за сутки и следа не останется.

— Ты знал, что это за вода, когда предлагал нам выпить? — тут же поинтересовалась Варвара.

— Нет, Варя, — выдержал её взгляд Колосов. — В тот момент не знал. Вы хотели подробностей — наденьте вначале браслеты.

Панкратовы переглянулись, и в этот момент Варваре пришло сообщение.

— Я сейчас! — потрепала она мужа по лысеющей макушке, вновь встретилась взглядом с Колосовым и отбыла на мостик.

— То есть они пришли туда, к тебе в клинику, — предположил Панкратов, всё ещё вертевший колечко — тончайший браслет — в руках. — Мощно. Что ж, давай подробности. Как только Варя вернётся.

* * *

— В Лукоморье ушла мобильная команда, «туристы», — пояснила Варвара. — Всё по плану, насколько такое можно планировать. Дима? Если беспокоишься, можно перейти на мостик. Здесь тоже кто попало не подслушает, но...

— Давайте на мостик, заодно и следить проще, — согласился Колосов

...История с Лукоморьем была той самой «гнилушкой», с которой отделу 42 уже приходилось сталкиваться. Есть методики пробуждать, обнаруживать те или иные области памяти — в конце концов, мнемотехники разного рода существуют не одно столетие.

Есть методики вынуждать временно забыть что-то, и вот это уже действительно серьёзные и опасные технологии. «Гнилушка» где-то рядом: воспоминания держаться поблизости, пока выполняется определённое условие. Оно может быть произвольным — те или иные ощущения от органов чувств, другие фрагменты памяти и так далее. Серьёзное препятствие для всех спецслужб: человека бесполезно допрашивать, никакие «ужастики» наподобие «сыворотки правды» и более реалистичные методы принуждать к откровенности не помогут, если условие свечения «гнилушки» не выполнено. А условие это можно попытаться обнаружить фактически одним методом: изучить обстоятельства того, когда человеку вкладывали в память нечто подобное.

Помимо «гнилушки» наблюдался феномен «дня сурка». Вряд ли это подлинная петля времени — да и как её обнаружить, чем проверить подлинность воспоминаний? В общем, у самого Колосова накопилось девяносто восемь записей в той самой книжке — пометок о первом допросе геологов там, на месте происшествия. И каждый раз немного разные подробности: стоило прочесть одну из пометок, сосредоточиться на её фразах, и подробности все всплывали как есть.

А потом как отрезало. В архиве конторы нашлось самое общее описание инцидента. Официально гибель людей объяснили выбросом болотного газа (который действительно был, так что и выдумывать ничего не пришлось). Что же там в самом деле было в реальности...

...Колосов открыл глаза — боль возвращается; лекарство, притупляющее её, перестаёт действовать. И увидел их — всех четырёх.

И всплыл в памяти его последний визит, домой к Антону Герасимову, водителю автомобиля, на котором и передвигались геологи — всем им было по двадцать шесть — двадцать семь лет, недавние выпускники геофака, которые успели как следует сдружиться ещё там, в университете. И ещё там был чёрный кот по имени Чугунок — принадлежавший когда-то женщине, у которой геологи остановились, когда их автомобиль завяз в непролазной грязи поблизости от Лукоморья.

Он увидел их, улыбающихся, сидящих на стульях справа и слева от кровати, и вспомнил. Как включилось — вспомнил все их имена, подробности того заключительного визита, после которого подёрнулась дымкой вся эта история — настолько подёрнулась, что остальной «великолепной четвёрке», мозгу «отдела 42», Колосов поведал фактически будничные, официальные подробности, скучные и не очень информативные.

— Антон Герасимов... — перечислил Колосов их имена. Вот чёрт, но как такое возможно?! Они и выглядят как тогда! А им должно быть всем за пятьдесят! Они переглянулись, улыбнулись друг другу — явно с облегчением на лицах.

— Мы не сразу узнали, Дмитрий Сергеевич, — поднялась на ноги Евгения — она сидела рядом с Сергеем, и только сейчас Колосов заметил у них у всех обручальные кольца. Что ж, это тоже кое-что объясняет. — Мы тут немного тайком. Не вызывайте доктора, хорошо? Нас сразу же прогонят.

Колосов, усевшийся в постели, откинулся на подушку и рассмеялся. Рассмеялись и остальные.

— Мы принесли вам минеральную воду, — указала Евгения на тот самый ящичек с двенадцатью полулитровыми бутылками. — Понимаю, что это звучит глупо, но вам может стать лучше от неё. Сами ей и спасаемся. Катя?

Вторая девушка компании, Катерина (именно так: в этот момент Колосов припомнил страницу её паспорта, там именно «Катерина»), открыла одну из бутылок и разлила её по стаканам. Пять стаканов. Компания взяла по стакану каждый и подняли их, салютуя.

— За здоровье всех присутствующих! — объявил Сергей — самый высокорослый из них, и самый спортивный: Антон широкоплеч и коренаст. Взглядом спросил у Колосова — и вручил тому стакан, когда Колосов кивнул. Вкус у воды оказался неожиданно приятным, Колосов даже головой покачал. И — возможно, просто совпадение — тупая, ноющая боль в печени отступила всего за пару минут.

— Вам лучше? — тихо спросила Евгения, присев на краешек кровати и взяв Колосова за руку. Тот кивнул и улыбнулся. — Пейте, Дмитрий Сергеевич. Хотя бы по две-три бутылки в день, станет легче.

— Спасибо, — покивал Колосов и легонько сжал её ладонь. — Как вы? Ну, вкратце?

— Интересная работа, дети, внуки, — отозвалась Катерина и все четверо рассмеялись. — У нас всё хорошо. Мы справимся, Дмитрий Сергеевич. Вы вспомнили нас, верно? Ну, когда заходили к нам в гости в тот раз?

Колосов действительно припомнил. И кота сразу же вспомнил. И примерно в этот момент Катерина открыла ещё одну коробку — чемоданчик, стоявший всё это время поодаль — и извлекла оттуда... кота. Вот в точности как давешний Чугунок!

Кот тут же запрыгнул на постель, громко мурлыча, подошёл к Колосову и потёрся уголком рта о его ладонь.

— Он вас вспомнил, — улыбнулась Катерина. — И вы его, верно? Это ведь вы его тогда принесли к нам, Чугунок успел уже сбить все лапы.

У Колосова мороз пробежал по коже, когда до него дошло значение её слов.

— Сколько же вам лет?! — обвёл он взглядом компанию геологов.

— Кому-то пятьдесят пять, кому-то пятьдесят шесть, — ответил Антон.

— И сколько тогда коту? — Не выглядели они на пятьдесят пять. От силы на двадцать четыре.

— Мы не знаем, сколько ему тогда было. Мы думаем, лет восемь.

— То есть ему сорок лет?! — ошарашенно погладил Чугунка Колосов. И не скажешь, что настолько в возрасте животное — всё на месте: шерсть блестит и не седая, зубы как у молодого... И тут дошло. — Он тоже пьёт эту воду?

— Всё так. Нам пора, — поднялась на ноги Евгения. Переглянулась с остальными, они кивнули. Евгения открыла сумочку, пристёгнутую к ремню, и добыла ту самую фенечку. — Это вам, Дмитрий Сергеевич. Мы сами её делали, мы все. Пусть она будет с вами.