Пустошь

Пустошь

© 2023 Константин Юрьевич Бояндин

Оглавление:

1. Прямая наводка

2. Допрос

3. Рекогносцировка

4. Лукоморье

5. Туристы

6. Кристаллы

7. Наконечник копья

1. Прямая наводка в оглавление

Дорога петляла — казалось, огибает каждое дерево, каждую кочку, каждую лужу. Всего полчаса езды, а казалось, что полдня просидели в машине. И вот, наконец, выехали на равнину.

Водитель — парень лет двадцати с небольшим — коснулся сенсора, и верх машины сложился, уполз назад. Теперь можно: всё предыдущее время приходилось сидеть в полной изоляции: мошкара снаружи оказалась зверски голодной.

— Жесть! — с уважением признал молодой человек на пассажирском сиденье; привстав, он добыл свой смартфон и принялся снимать. А снимать было что.

Всё предыдущее время автомобиль шёл то по болоту, то по сырому сухому лесу — и каждые пять минут казалось, что уж вот сейчас-то точно завязнет, застрянет, и — придётся звать на помощь, звонить и ждать. А гнус тем временем выпьет остатки крови.

Но — обошлось. И вот теперь они на равнине — чуть приподнятая над остальным ландшафтом. И позади, и по сторонам — всё те же унылые болота, местами украшенные чистыми, прозрачными озёрами. А впереди — несомненно, дома. Деревня. Ну или деревни, по карте их тут три.

— Старый Камень, — прочёл спутник водителя на покосившемся дорожном указателе. Уже и надпись едва заметна, угадать буквы можно только немалым усилием воображения. — А я думал, гонишь. И что, всё заброшено?!

— Всё, — согласился водитель, останавливая транспортное средство. Он первым вышел из машины; неожиданно чистый и сухой воздух, от него на долю секунды закружилась голова. — Сейчас сам увидишь. — Он посмотрел на запястье — на экранчик часов. — Минут через десять. Тут реально никого — ни людей, ни животных. Тихо, да?

— Реально тихо, — согласились с ним, не переставая делать снимки. — Отпад!

* * *

Шлагбаум словно возник из ниоткуда: минуты три ехали не торопясь по твёрдой каменистой глинистой поверхности, уже виднелись вдали дома, и вовсе не деревенские, как вдруг появился он. Шлагбаум. Сам по себе шлагбаум: две металлические, крашеные белой эмалью стойки, и поверх них — солидных размеров металлический брусок, с чёрно-белым пунктиром поверх.

Остановились метров за десять до этого сооружения, и первым из машины вышел пассажир. Он расхохотался, не забывая делать снимки.

— Жесть! — покивал он, отсмеявшись, и обошёл одинокое средство ограничения доступа вокруг. — Слушай, а он как новенький! — указал пассажир. Видно было, что и хочет потрогать шлагбаум — а вокруг на сто метров ни стен, ни построек — и не решается.

— Ещё бы, — согласился водитель, заглушив мотор и выбравшись следом наружу. Воздух стал чистым и сухим, а ведь болота никуда не делись — с возвышенности неплохо видны окрестности, до того чистый воздух. — Знаешь, сколько я за карту отвалил?

— Так тут что, всё типа засекречено? — поинтересовался пассажир, указывая на отдалённые здания. Явно не жилые, скорее уж напоминают лаборатории и склады. И по-прежнему никаких ограждений! Сами здания на вид целые и годные к употреблению, а между ними пусто — ровная поверхность, та самая смесь камня с глиной. — И почему ни одного забора?

Водитель пожал плечами.

— Я не спрашивал. Но если бы реально было что-то действующее, нас бы давно тормознули. Опаньки... мобильная связь не работает. Вышки все далеко. Ладно, если что — спутниковый телефон есть. Ну что, идём?

* * *

Чем ближе к зданиям, тем сильнее чувство нереальности. Как будто в компьютерную игру попал: очень уж всё вокруг гладкое, причёсанное, неестественное. Земля, которая глина: так и кажется не то сыром, не то маслом, ну не может быть такого под ногами. Здания все словно только что возведены и подготовлены к приёмке: ничего лишнего, всё выкрашено, гладко и стройно. И опять: такого не может быть. И небо над головой — ярко-синее, пронзительное, и Солнце жарит пуще обычного. И тоже: пока ехали, всё стелились по-над землёй лохматые, тёмные тучи, то и дело просыпавшие густую морось. А сейчас ни облачка!

И ни одной публикации об этом месте!

Сам по себе шлагбаум остался позади, а теперь вокруг сами по себе дома: стоят безо всякой видимой системы. И одноэтажные, и многоэтажные; из самана, из кирпича и дерева — но всегда все до единого стёкла целы, что уже чудо, и — все двери отсутствуют. Просто дверные проёмы.

— Слушай, что за бред! — не выдержал, наконец, пассажир. — Кто такое мог построить?!

— Ты ещё в дома загляни, — посоветовал водитель, наслаждаясь изумлением на лице пассажира; как и пассажир, водитель держал в руке мобильный и время от времени делал снимки. — Что такое?

— Во-о-он тот дом, — указал пассажир. — Ну, деревянный, вон в том конце. Я его знаю! У двоюродной бабки такой был! Точно говорю!

— Пойдём посмотрим? — предложили ему, и пассажир согласился.

Почва по ощущениям оказалась упругой: вроде бы глина и глина, пополам с камнями, а всё равно пружинит! Ни водитель, ни пассажир не стали удивляться этому вслух, но иной раз останавливались и надавливали ногой. Не пружинило. Только если идти.

Дом оказался основательным: целое хозяйство, о нескольких постройках — виднелись там и амбар, и сарай, и, несомненно, дровник, неизбежный уличный туалет. И ровно та же странность: окна застеклены и целы, дверей нет.

Оба шли, держа в руках смартфоны — вели запись. И чем ближе подходили, тем сильнее накатывало странное ощущение — как потом пояснил водитель, «что всё ненастоящее». Нереальность: вроде только что вокруг была каменистая глинистая равнина, и вот уже и трава вокруг ограды и внутри, и даже мерещится птичье пение. В тот момент никто не обратил на это внимания, удивлялись уже потом.

— Жесть! — восторженно заметил пассажир, обводя всё вокруг камерой. — Ну точно, её дом! Даже надпись есть на сарае, я когда-то сделал. И откуда...

Резкий гул мощного двигателя и другие сопутствующие звуки раздались громко и неожиданно, больно ударили по ушам. Оба приехавших только-только начали поворачиваться в направлении звука, когда в стоявшем поодаль сарае словно взорвалась беззвучная бомба — доски, обломки кровли, пыль и дым разлетелись во все стороны, а на месте сарая оказался танк. Лязг гусениц, басовитый гул двигателя, и неведомо откуда взявшаяся смесь запахов — горьковатый, неприятный дизельный выхлоп и едкий, прилипчивый привкус горелого металла.

Танк повёл башней, словно осматриваясь, и оба прибывших невольно присели — отчего-то показалось, что их обоих сейчас собьёт стволом пушки. Затем танк замер, не заглушая двигателя, и в его башне откинулся люк.

Ещё несколько секунд, и оттуда появился человек. Мужчина в смутно знакомого вида мундире, неожиданно чистый и холёный — ни гари, ни пятен, ничего. Он встретился взглядом с обоими парнями и улыбнулся. А затем глянул себе под ноги и резким, гортанным голосом что-то крикнул. И скользнул внутрь, не забыв закрыть за собой люк.

Башня танка вновь повернулась, и дуло пушки показалось невероятно широким, безбрежным — когда оно уставилось людям в глаза. И только сейчас с них слетело оцепенение, а накативший страх, внезапно, придал сил, бросил в жар и обострил восприятие.

— Бежим! — крикнул водитель, первым пригибаясь, хватая товарища за руку и бросаясь в сторону. Едва успели: рявкнула пушка — так, что в ушах повис плотный, липкий звон — и, долей секунды позже, поодаль от людей раздался взрыв, взметнувший ввысь султан коричневой пыли. Неприятно взвизгнуло — осколки. Танк взревел, набирая скорость, и повернул башню — чтобы в этот раз не промахнуться.

Только сейчас оба искателя приключений осознали, что попали на поле боя: вместо ровной словно сковорода равнины — пересечённая местность; вместо давящей на уши тишины — беспрерывные взрывы, лязг и свист; над головами то и дело проносилось что-то хищное и стальное, щедро рассыпая огонь и разрушение, а позади всё громче слышался лязг гусениц, и каждый следующий снаряд ложился всё ближе и ближе. Водитель споткнулся, вжавшись в землю, и осознал, что вот сейчас, именно этот выстрел найдёт свою цель...

* * *

Водитель резко уселся — грохот боя, едкая гарь пороховых газов и стелющийся по-над иссечённой осколками земли дым делись, как и не было. И вновь вокруг скучная глинистая равнина, причудливо расставленные здания и фрагменты забора — нелепица на нелепице. Пошатываясь, водитель поднялся на ноги, чуть не упал — голова пошла кругом. Чудом удержался, выпрямился.

Тихо, спокойно, безопасно. Здесь ничего и никого. Что это, всё примерещилось? Вряд ли: одежда испачкана в саже, местами порвана. Но снаряжение на вид целое, все камеры работают. Пять их, «смотрят»во все стороны. И что там, на камерах? И запах гари так и преследует, и момент, когда офицер поднялся из башни танка, всё не желал забываться, прокручивался перед глазами вновь и вновь.

О, а вон и машина! И тоже целая и невредимая, хотя она уж точно не смогла бы уцелеть в том аду, что творился вокруг только что. Но машина — это хорошо, а где приятель?

— Вадим? — сипло позвал водитель, не сразу совладав с голосом. — Вадим, ты где?!

Посмотрел на индикацию на мобильнике — есть связь! Ну наконец-то! А если есть связь, то... Водитель непослушными руками нажал несколько раз на экран. Пошёл исходящий звонок. Ну же, возьми трубку! Отзовись!

Водитель едва не подпрыгнул: откуда-то неподалёку раздался знакомый звук — так звучит телефон Вадима, когда кто-то звонит его владельцу. Водитель не сразу понял, откуда идёт звук — пока не посмотрел в сторону автомобиля. И точно, сидит на пассажирском месте. И телефон, похоже, там же где-то.

— Вадим?! — водитель перешёл на быстрый шаг, а вот побежать не получилось, голова всё ещё кружится. Он шёл быстрее, так и держал телефон, а Вадим на пассажирском месте сидел неподвижно. Что он, заснул?!

— Вадим, ты... — слова застряли в горле, едва водитель подошёл вплотную к пассажирской дверце.

Пассажир — Вадим — сидел откинувшись, и что-то в его облике было отчаянно неправильным. Не сразу увиделось очевидное — цвет: и сам человек, и одежда были светло-жёлтого цвета, точь-в-точь как глина под ногами. А вот телефон в его ладони, спокойно лежащей поверх колена, выглядит как обычно — и звонит себе, звонит. И вибрирует.

Это случилось без предупреждения. Сетка мелких трещин побежала по Вадиму и его одежде, словно и то, и другое стало хрупким. Послышался треск, трещины разрослись и почернели, и Вадим, или что это теперь было , осыпался внушительной грудой мельчайшего светло-жёлтого порошка.

А телефон, упавший на коврик, так и продолжал звонить.

И только в этот момент водитель закричал, более не в силах выносить весь этот ужас. И мир почернел перед глазами.

2. Допрос в оглавление

Водитель помотал головой и понял, что ему задали вопрос. Сидят они сейчас под тентом — в палатке, простыми словами. И прямо перед ним — человек высокого роста, спортивного телосложения. Вроде бы только взгляд бросил, а столько деталей сразу заметил.

— Простите? — помотал головой водитель. В ушах ещё немного звенело. И куда-то напрочь делись несколько последних минут жизни. Вроде бы пытался кому-то звонить — в полицию точно звонил: в конце концов, ничего противозаконного не совершили, эта территория ничем от отмечена, в чужую собственность не вламывались и так далее.

— Гущин Владислав Андреевич? — спросили у него. Водитель кивнул. — Очень приятно. Архипов Сергей Анатольевич, капитан государственной безопасности. У вас болит голова?

Действительно, водитель — Владислав — то и дело тёр лоб и морщился. И кивнул, потерев лоб ещё раз. Ещё голова немного кружится, об этом точно сообщил. И только потом дошло, кем представился собеседник. Госбезопасность?! Ого! А с какого перепуга здесь ФСБ? Неужели всё же вломились во что-то крайне секретное?

— У вас нет каких-нибудь таблеток? — спросил Владислав, ощущая, что голова начинает болеть по-настоящему. — Жутко болит.

— Сейчас пройдёт, — пообещал Архипов отчего-то и указал на лежащий перед ними на столе диктофон. Стол тоже походный, как и вся мебель под тентом. — Владислав Андреевич, постарайтесь припомнить, о чём мы с вами разговаривали несколько минут назад.

— Несколько минут? — удивился Владислав, вновь потёр лоб и — о чудо! — голова прошла. Никакой боли, никакого головокружения, и новое открытие: действительно, припомнил. Они тут с этим Архиповым сидят уже минут десять точно. А до того Владислава вежливо, но твёрдо взяли под белы руки и препроводили в... душ. Точно, и душ у них походный, или как назвать эту машину. Там велели снять всю одежду, тщательно вымыться, выдали другую одежду, а потом ещё обследовали несколькими приборами — были там и щупы, и рамки. Стоп, так тут что — радиационное заражение?! Или что-то такое? Вот же чёрт!

Опять от него ждут ответа. Пусть даже совесть чиста и законы не нарушал, лучше не бодаться лишний раз с государственной безопасностью. Владислав постарался припомнить разговор, капитан Архипов удовлетворённо покивал, и тут вошёл ещё один человек. Этому уже пятьдесят как минимум, а то и больше — тоже высокого роста, широкоплечий, прямоугольное лицо, коротко стриженые чёрные волосы и поседевшие виски. При его появлении Архипов встал было, но пришелец коротким жестом вернул его на место.

— Который цикл по счёту? — поинтересовался он.

— Третий, товарищ полковник, — доложил Архипов, а глаза Владислава отчётливо расширились. Умереть — не встать! Полковник государственной безопасности?! Во что же они тут вляпались с Вадимом? Кстати, а где он?

— Панкратов Михаил Владимирович, — представился вновь вошедший Владиславу. — Сделаем паузу. Вас проводят, вам нужно отдохнуть, мы побеседуем после.

— А где... — Владислав осмотрел себя. Одежда, кстати, вполне себе клёвая — и джинсы, и футболка, и ботинки. Вполне по погоде. Откуда у них такое?! И всё сидит идеально, словно на него покупали!

— Вашу одежду вам вернут после обеззараживания, — успокоил его Панкратов. — Ваш смартфон и снаряжение мы пока оставим у себя, нам необходимы все записи, которые вы успели сделать.

Владислав покорно покивал. Он прав, нужно отдохнуть. И тут полог тента вновь подняли, и внутрь вошёл ещё один. Вроде трудно представить человека более, так сказать, спортивного, чем Панкратов, но и такой нашёлся. Выглядел словно близкий родственник Панкратова: и лицом немного схож, и всем прочим.

И вот его визита оба остальных явно не ожидали.

— Колосов Дмитрий Сергеевич, — представился вновь пришедший, протянув Гущину развёрнутое удостоверение. — Полковник государственной безопасности. Капитан, не проводите пока Владислава Андреевича?

— Так точно, товарищ полковник, — поднялся капитан и уже через пару минут под тентом остались только Колосов и Панкратов.

* * *

— Ну ты даёшь, Сергеич, — покачал головой Панкратов, широко улыбнулся и пожал тому руку. — Умеешь удивить. Как самочувствие?

— Не дождётесь, — спокойно ответил Колосов и они оба рассмеялись. Почти сразу же посерьёзнели. — Кроме шуток, со мной всё в порядке. Что тут у нас, как всегда?

— Как всегда, — согласился Панкратов, жестом одной руки предлагая присесть, жестом другой включив стоявший на другом столе монитор. — Ребята Архипова уже сняли запись. Смотри сам. Это всё уже проверено и отфильтровано.

— Весело тут у нас, — покачал головой Колосов, наблюдая за подробностями танкового сражения — в самой гуще которого оказался Гущин и его друг. — Что видно со спутника?

— Это самое интересное. Вот снимки местности примерно в том же временном интервале, — указал Панкратов.

На снимках — равнина, гладкая клякса неправильной формы, а вокруг — те самые леса и болота. Просто равнина, ни зданий, ни танков, ничего. Тишь да гладь.

— Длилось это четыре минуты... — начал Панкратов.

— И двадцать семь с хвостиком секунд, — завершил Колосов. — И длинный ли хвостик?

— Измеряем. Архипов подтвердил, что пятнадцать тысячных точно есть, пробуют уточнить. Константа Парацельса, мать его.

— Протокол применяли?

— Точно так, Сергеич, в основном обошлось. Если я правильно понимаю, после четвёртого цикла всё и случится. Момент истины.

— Да, парню не повезло, — поскрёб Колосов затылок. — Ладно. Что с его приятелем?

— Как сквозь землю провалился. Буквально, мы даже ближайшие болота уже успели в основном осмотреть. Был человек, и нет человека, только телефон остался. И вот это. — Панкратов перелистнул на экране картинки. Колосов увидел холмик пыли на пассажирском сидении и присвистнул. — Глина как она есть. Та самая, что у нас под ногами. И никакой активности. Вообще никакой.

Колосов присвистнул ещё раз.

— Так что ты тут очень кстати, — покивал Панкратов. — Заметил, что картинки все нерезкие? Я думал, что-то ребята нахимичили, пока фильтровали. Нет, они там все нерезкие. Ровно до момента холмика. Смотри.

Колосов увидел запись — фронтальная камера в той обвязке, что носил Гущин — и присвистнул в третий раз, глядя как рассыпается в мелкую пыль что-то, казавшееся человеком.

— Только големов нам и не хватало, — признал он. — Ладно. Если я правильно понимаю, должен был пройти четвёртый цикл. Что там в его машине? Откуда, кстати, у студента такая шикарная машина?

— У папы одолжил покататься. Там тоже ничего, ребята уже всё добыли и зафиксировали. Есть биологические следы обоих — ну это понятно, кругом «пальчики», пара пустых бутылок от минералки, и всё.

— Всё как мы любим, — согласился Колосов, пригладив ёжик стриженых волос. — Идём, посмотрим что там с потерпевшим.

* * *

Владислав уселся рывком. Вроде и сон приснился приятный, отчего вдруг так подорвался? И вообще, где он?! Но как только в палатку вошли Колосов и Панкратов, тут же всё вспомнил. Ну... почти всё.

— Отдохнули? — поинтересовался Колосов. — Я — Колосов...

— Дмитрий Сергеевич, — завершил Гущин. — Я помню, спасибо. Да, вроде всё прошло. — Он потёр лоб. — Так что случилось?

— Расскажите вашу версию, — предложил Панкратов. Владислав охотно изложил. Нашёл в Интернете карту этой местности, тут когда-то были деревни, но когда со временем вокруг всё стало одним сплошным болотом, люди переселились. Ну и стало модно путешествовать сюда. А что? Никаких построек, очень даже колоритные руины, всё такое. Помнил только, что очень болела голова — похоже, споткнулся и основательно приложился лбом о камень. И всё.

— Имя Вадима Синицина вам о чём-то говорит? — поинтересовался Панкратов, когда понял, что рассказ завершён, но ни слова о пропавшем приятеле не прозвучало.

Владислав удивился. Димка-то тут при чём? Ну да, предлагал он ему проехаться, посмотреть на заброшенные деревни. Тот отказался. Панкратов и Колосов покивали, переглянувшись.

— У вас в машине был его телефон, — показал Панкратов пластиковый пакет. — Видимо, обронил. Нет-нет, мы сами вернём.

— А почему госбезопасность? Тут что, секретный объект?

— Учения, — пояснил Панкратов. — Вы ничего не нарушили. Сейчас вам вернут одежду, можете ехать домой. Но вначале подпишете вот это, — протянул он пару распечатанных листов. — Да, ознакомьтесь, не торопитесь.

Ну разумеется, в предложенном тексте запрещалось трепаться всем и каждому о встрече с госбезопасностью. Если простым текстом.

— Мы изучили ваш смартфон, там ничего лишнего, — протянул Панкратов Гущину другой пластиковый пакет. — Благодарю за сотрудничество и хорошего дня. Наш врач выдаст вам направление — очень рекомендуем посетить специалиста, убедиться, что всё в порядке.

Когда немного обалдевшего Гущина препроводили наружу, Колосов и Панкратов вновь переглянулись.

— Неприятный такой звоночек, — произнёс, наконец, Панкратов. — Давно такого не было. Всё как и раньше: галлюцинации, «день сурка», амнезия. Ещё, похоже, легко отделался.

— Не очень это галлюцинации, — возразил Колосов. — Я про записи. Камеры на земле что-то видят, а спутники сверху — нет. Такого на моей памяти ещё не было. Ладно, вводите уже в курс дела и покажите мне карту.

* * *

— Всего двадцать семь построек и сто пятнадцать фрагментов ограждения, среди них три шлагбаума, — доложил Архипов. — Дроны изучают постройки. Радиация по нулям, товарищ полковник, — перевёл он взгляд с Панкратова на Колосова. Его начальство вновь переглянулось. — Мы взяли образцы на глубине до двух метров, в пятнадцати точках. Всё по нулям.

— Ни одного радиоактивного изотопа, — встретился Панкратов взглядом с Колосовым. — Будем брать новые образцы, но что-то подсказывает мне, так здесь везде. Похоже, мы тут надолго. Что это?!

— Движение внутри помещения, здание номер одиннадцать, «Научный корпус» номер два, — тут же доложил Архипов. — Вот картинка.

Теперь они все видели. В здешних зданиях целы все стёкла, но нет ни одной двери. То, что Архипов назвал научным корпусом — трёхэтажное панельное здание, сквозь стёкла смутно различима обстановка, и впрямь похожая на лаборатории. Люди пока никуда не заходили, всё предварительное исследование — только дронами. И вот нате вам.

Это явно мужчина, в длинном летнем пальто и чёрной шляпе. Высокого роста, стоит спиной по ту сторону дверного проёма. То ли всматривается во что-то, то ли говорит с кем-то.

Мужчина замер и выпрямился. Медленно поднял руки над головой и так же медленно повернулся.

— Твою ж дивизию... — произнёс Панкратов вполголоса. — Увеличить!

Они и без увеличения поняли. По ту сторону дверного проёма стоял Колосов Дмитрий Сергеевич, полковник государственной безопасности. Ещё один. Ну или брат-близнец, которого у Колосова отродясь не было.

3. Рекогносцировка в оглавление

— Товарищ полковник, — Архипов явно обращается к «своему» Колосову, — человек в здании говорит, но звука нет.

Как только оба вооружённых сотрудника, что немедленно взяли на прицел двойника, отвели линии огня в сторону, второй Колосов, или кто это такой, медленно опустил руки и что-то сказал. Ему жестами сообщили — не слышим. Тогда двойник кивнул, судя по движению рук, что-то написал — на чём именно, не видно — и несколько раз постучал указательным пальцем — обратите, мол, внимание. Ему кивнули. Кивнул и двойник и жестом указал — время вышло. И шагнул вперёд, к ближайшей двери, пропал с камер дронов.

— Мы потеряли объект, повторяю — мы потеряли объект, — доложил оператор ближайшего ко входу дрона, что вёл наблюдение за двойником. — Дрон в пяти метрах от входа, нет посторонней электромагнитной активности, нет движения, нет источников тепла.

— Входим, — распорядился Панкратов, хотя, конечно, правильнее было бы «влетаем». Влетели. Дрон осмотрелся — действительно выглядит как лабораторный комплекс научно-исследовательского института — ничего и никого. — Робота внутрь, действуем по основному протоколу. Докладывать каждые пять минут.

— Есть, товарищ полковник, — было ответом, и Панкратов присел на стул перед монитором. Робот-разведчик проверит на возможные ловушки и всё такое, возьмёт пробы, под наблюдением окруживших здание дронов, и только потом туда войдёт люди, в костюмах высшей защиты.

— История спутниковых наблюдений собрана? — поинтересовался Колосов, присевший рядом с коллегой и заместителем. Архипов подтвердил — собрана. — Отлично, краткие выводы.

— Все три населённых пункта окончательно покинуты в тысяча девятьсот семьдесят пятом году, товарищ полковник. Равнина не появлялась ни в каких сводках, на спутниковых снимках и материалах аэрофотосъёмки не замечалось никакой активности вплоть до инцидента семилетней давности.

— Крушение воздушного шара над равниной? — заметил Колосов, листая распечатки отчётов.

— Так точно. С тех пор сюда стали приезжать искатели приключений, но через три года, после того, как в болотах утонули сразу два вездехода, обошлось без жертв, визиты прекратились. Мы проверили, постройки перестают быть видны с высоты примерно триста двадцать — триста тридцать метров. Точный размер и очертания подверженной территории уточняем.

— Есть гипотезы, что происходит? — поинтересовался Панкратов, яростно почесав затылок.

— Никак нет, товарищ полковник, работаем.

— Отлично, капитан, не отвлекаю. Прогуляемся, Сергеич? — Панкратов жестом указал на соседнюю палатку. — Мы тут точно надолго. Утечки пока не было, фото всего этого нигде не появлялось, уже хорошо.

— Давай, — покивал Колосов. — Я бы кофе выпил, если у вас водится.

— Обижаешь, Сергеич. Идём, мозгами пошуршим.

* * *

Внутри палатки было очень даже уютно — и не скажешь, что это сейчас — одно из самых защищённых мобильных помещений. Выглядело как обычное такое служебное помещение, с поправкой на эластичные стены.

— Ну, рассказывай, — предложил Панкратов. — Рассказывай, как себя чувствуешь, и почему тебя отпустили.

Колосов молча добыл из кармана сложенный вчетверо лист и протянул Панкратову. Тот развернул, вчитался и присвистнул.

— Точно анализы не перепутали?

— Не перепутали. Вы же приходили с Варварой — помните, как я выглядел?

...Они помнили. Диагноз звучал мудрёно, но основное ясно: стремительное перерождение печени, цирроз, и прогноз неблагоприятный, выражаясь учёными словами медиков. Кожа Колосова уже была отчётливо жёлтой, и последние его дни — а их обещали совсем немного — были бы крайне неприятными.

— За что же им так?! — прошептала едва слышно Варвара, жена Панкратова. Им всем уже далеко за шестьдесят, а с тех пор, как без вести пропала Агата, жена Колосова, прошло чуть более пятнадцати лет. У Агаты тоже было не в порядке с печенью, онкология, но там хоть удалось добиться ремиссии. А тут...

— Проходите, проходите, — позвал их Колосов. Самочувствие так себе, но умирать в больнице он не собирался — только дома. Дети присмотрят и помогут, это несомненно. И держится Колосов отлично — несмотря на поганое в целом состояние и всё усиливающиеся боли, продолжает работать, не бросает дело всей жизни. — Не беспокойся, Варя, держимся. Все держимся. И вы держитесь.

Варвара покивала и улыбнулась, взяла себя в руки. Поговорили ни о чём — Колосов, хоть и пожелтел, не выглядел ни разбитым, ни тем более умирающим — и уже почти собрались уходить, когда...

— А давайте выпьем за здоровье всех присутствующих, — предложил Колосов и улыбнулся, когда Панкратовы переглянулись. «Выпьем»? Колосов был известен как абсолютный трезвенник. — Вон та бутылка, на тумбочке. Минеральная вода. Хорошо действует, зараза, после неё всегда лучше становится. Ну? По стаканчику.

Это пожалуйста. Варвара разлила содержимое бутылки на троих, как раз примерно по полному стакану получилось и, условно чокнувшись, выпили. Вода оказалась «с пузырьками» — и необычно вкусной.

— Какая прелесть! — вырвалось у Варвары, она специально посмотрела на этикетку. — Миша, надо и нам такую пить, очень хороша!

— Легко, — покивал Панкратов, сделал фото бутылки на память. — Ну, мы ещё зайдём. Ну и вообще, мы на связи, Сергеич, ты звони, если что.

— Обязательно, — покивал им Колосов, так и сидевший всё это время в постели с компьютером на коленях, и Панкратовы отбыли. Варвара расплакалась вновь, уже за стенами больницы, и Панкратов молча прижал её к себе — обнял, пока не успокоилась. У самого на душе было погано. За последние пять лет множество их коллег, знакомых и друзей ушли из жизни, и почти всегда это был или несчастный случай, или тяжёлая болезнь. И вот Колосов следующий...

...И всего через неделю Колосов, как чёртик из табакерки, появляется собственной персоной, безо всякого предупреждения — бодрый, здоровый и ехидный, как всегда. Вот умеет удивить, не отнять!

Панкратов ещё раз перечитал итоги медицинского осмотра — проведён вчера — и только головой покачал.

— Не представляешь, Сергеич, как я рад, — пожал он руку своему начальнику — на место которого его бы и перевели, не вернись Колосов в строй. — А уж как Варя обрадуется... Слушай, это надо потом отметить. У самого-то есть гипотезы, как это ты умудрился поправиться?

— Минеральная вода, — без тени улыбки сообщил Колосов. — Которую мы все пили. Это пока подождёт, верно? Я вам всё расскажу. Там интересная история.

Панкратов покивал — подождёт — и они уселись за стол, перед терминалом.

* * *

— Имитация, — заключил Панкратов, после того, как дрон облетел то самое здание, где неведомо откуда взялся и неведомо куда делся двойник Колосова. — Я про оборудование. Смотри, это всё дерево!

И верно: дрон-разведчик был теперь не один. Второй, летучая лаборатория, двигался следом, время от времени испаряя лазерным лучом образцы, составляя предварительный анализ.

Колосов только головой покачал. И верно: внутри здания вся обстановка, судя по предварительному анализу, вся из дерева. Оно на вид и металл, и всё такое — но всё же это дерево. Робот-собака, который двигался вместе с дронами, собирал образцы в пробирки — для последующего тщательного анализа. Зданий много, расставлены они хаотично, все прочие сооружения также выстроены без какого-либо разумного замысла — к тому же, их не видно с воздуха. Хорошо, что эта невидимость пока не стала ничьим достоянием.

— Что сейчас видно со спутника? — поинтересовался Колосов, ставя перед ними очередные чашки кофе.

— Правильный вопрос, — покивал Панкратов. — Мы все видны, а эти сооружения — нет.

— Любопытная маскировка, — покивал в ответ Колосов. — Ты прав, мы тут надолго. Учения, говоришь?

— Да, комар носа не подточит.

— Дай угадаю. Вы уже дали задание «Аргусу» искать аналогичные локации.

«Аргус» — крупнейший вычислительный комплекс службы, с технологиями искусственного интеллекта — принялся обрабатывать данные и делать заключения с первых же минут расследования инцидента.

— В точку. Собственно, вначале обсудили с «Аргусом», как именно сформулировать запрос. Ищем, в процессе, данных пока нет.

— Ясно, и что за записку он оставил? — указал ладонью Колосов, указывая на ту самую стойку, за которой его двойник что-то писал. — Биологические следы есть?

— Конечно. Он там салфеткой лицо вытер и нам её оставил — явно специально. А записку, похоже, в перчатках писал. Смотри.

Текст записки походил на шифровку:

«Алконост Альфа двадцать один Тэта Каппа Тау».

А ниже — длинная строка из латинских букв, цифр и некоторых других символов.

— Второе — похоже на ключ, — указал Колосов на вторую строку. — Есть гипотезы по первому?

— Уже скормили «Аргусу». Пока нет, ищем. Что за «Алконост» и остальное, пока неясно. Второе — точно публичный ключ. Смотри: человек пришёл из двери напротив — там тоже есть потожировые следы — задержался у стойки, потом мы его засекли, потом малость попытались пообщаться, и потом он делся. Пока всё. куда делся, непонятно — там вообще всё пусто. Ни пустот, ни проходов, ничего потайного.

— Всё как мы любим, — согласился Колосов. — А наш новый знакомый времени не теряет, — указал Колосов на экран своего мобильного компьютера, стоящего рядом. Там видно, что в почтовом ящике новое сообщение. Безопасность на высоте: никаких данных о ящике, никакого списка заголовков сообщений, только количество новых. — Так. Ну точно, его ключом подписано. Смотри.

Панкратов только хмыкнул, когда увидел географические координаты и список дат и интервалов времени.

— Общаться предлагает, значит. Стоп, это всё не так уж далеко от нас. Ну-ка...

Ещё через полминуты они оба смотрели на карту Новосибирской области в некотором недоумении.

— Это Лукоморье, — указал Колосов наконец. — Помнишь инцидент с пропавшими пришельцами? Координаты где-то там.

— Весело, — согласился Панкратов. — Второе?

— Там пусто. Это холмы примерно в пятнадцати километрах восточнее. Никто не живёт, полей рядом нет, ближайший населённый пункт — деревня Трапезная, три километра к югу.

— Ещё веселее, — вздохнул Панкратов. — Всё понял, сейчас обеспечу дронов и всё прочее. Одной мобильной группы хватит, поди?

— По Лукоморью осторожнее, — заметил Колосов. — Подними вначале все материалы того дела. Если в точке есть строение — дом, сарай, неважно — обязательно меня на связь, вначале осмотрим издалека.

— Всё понял, не дурак, — согласился Панкратов. — Ну точно, всё как мы любим. Так... это ещё что такое?

— Сообщение от Марины Остаповой, — отозвался Колосов. — На один из внешних ящиков. «Фермерам привет. Есть сложности с поставкой техники, нужно обсудить». Однако. Давно она выходила на связь?

— Со мной — лет пять точно не выходила, — признал Панкратов. — Интересный звоночек.

— И пишет нам с тобой. Как считаешь, Архипов и его команда тут управятся?

— Обижаешь, Сергеич. Он тут не один, тут все три ваших с Агатой любимчика. Всё схвачено, за что вообще можно схватить. Хочет встретиться? Слушай, до времени связи с этим двойником почти двое суток. Если Остапова вышла на связь — дело серьёзное, «Контора» шутки не шутит. Такое предложение. Пишем отчёт, договариваемся о встрече, потом к нам домой, на обед. Потом к Остаповой, или кто там придёт.

— Добро, — согласился Колосов. — Режим прежний, сводки каждые пять минут, в случае любого нового инцидента — прямую связь. По коням?

4. Лукоморье в оглавление

Варвара обрадовалась до глубины души — никого из их «великолепной четвёрки», как любила съязвить Агата, не отметили привычные людям признаки старости. Все выглядели от силы на сорок в свои шестьдесят шесть — шестьдесят семь.

— И ничего мне не сказал! — упрекнула она мужа, покачав головой. — Ребята там нашли много интересных мелочей. Я слежу, пока всё спокойно. Подумать только, такое место и у нас под самым носом!

— И так всю дорогу, — согласился Панкратов, сам сиявший что твой пятак. — Помочь? Мы тут с обедом разберёмся, Сергеич, а ты пока можешь понаблюдать за ситуацией. Да, там, на мостике.

«Мостиком» Панкратовы звали то, что у Колосовых звалось пультовой. Оборудованная средствами предотвращения слежки комната, которая могла стать подлинной крепостью, случись что. Кабинет, в котором работали Панкратовы. Как и в случае с Агатой, Варвара занималась аналитикой и интерпретацией, стратегией и всем таким в их отделе занимались Колосов и Панкратов. Ну и новое поколение теперь, конечно.

Появилась Варвара, выдала Колосову необходимые права доступа и, коротко и крепко обняв, исчезла в направлении кухни. Массивная дверь автоматически затворилась за её спиной — вот он, режим крепости. Как минимум, частичной изоляции от электромагнитных волн. При этом не нарушается связность с Интернетом и другими сетями.

Колосов принял командование, пробежался по списку того, что обнаружила команда Архипова — множество самых странных следов пребывания людей в домах, которые все на поверку оказались деревянными, в каждой мельчайшей подробности. И как такое могло ускользать от внимания долгие годы? И что за люди там были? Руководство отдела вкратце ознакомилось с первыми сводками и тут же, фактически, выделило формально неограниченный бюджет на все исследования. Невидимость — это вам не баран чихнул. Тем более, такая избирательная.

Колосов следил и следил — умную смену подготовили, смышлёную и ответственную. Не зря старались все они, в основном — женщины: у Варвары и Агаты явный талант преподавания. Сколько ни следил — ни одного прокола, всё чётко и тщательно, любо-дорого смотреть. В любом случае он не один наблюдает за расследованием.

— Дима? — Варвара появилась в дверях. — Идём, всё готово.

* * *

— Мобильная группа в пути, — сообщил Панкратов. — Через два часа будут на месте, ещё где-то через час будут первые данные. Так что у нас с водой? Ну, той, из больницы?

— Там был ящик с водой. Двенадцать бутылок. Две ещё есть, — добавил Колосов, — одна у меня в сейфе, другая... — Он поднялся на ноги и прогулялся до прихожей и обратно вернулся с бутылкой воды.

— Ну ты Эмиль Кио! — покачал головой Панкратов. — Я и не заметил, что ты бутылку прихватил. И откуда они?

— Давайте вначале обедать? — предложила Варвара. — Контакт с Остаповой через пять часов. Всё успеем обсудить.

Минут десять удалось обедать в тишине.

— ...Расскажи своими словами, что ты знаешь про инцидент в Лукоморье, — предложил Колосов. — Я вёл то дело один — с нашими ребятами, конечно, но без остальных нас . Так вышло, что у всех были дела.

Панкратов покивал и рассказал. Странная история о петле времени, в которую якобы попали участники геологической экспедиции. Нашли несколько мумифицированных тел в разных домах посёлка, и это было всё. Странные рассказы очевидцев — тех самых участников геологической экспедиции — и ничего более. Ну, заодно полюбовались на легендарный дуб, который словно сошёл с иллюстрации к тому самому стихотворению.

— Как зовут участников экспедиции? Что ты про них знаешь?

Панкратов осёкся. А и правда...

— Не пытайся вспомнить, — посоветовал Колосов не улыбаясь, видя, как морщины ложатся на лоб Михаила. — Не получится.

Панкратовы переглянулись.

— Это то, о чём я подумала? — поинтересовалась Варвара. — Агата рассказывала. «Гнилушка», верно?

Верно. Не очень приятное условное название. Осиновые гнилушки могут светиться в темноте, но увидеть их свечение можно, если смотреть чуть в сторону. Если смотреть на сам источник освещения, сложно понять, что он светится.

— Блок на воспоминания, — предположил Панкратов. — Намекаешь, что в присутствии других никто не сможет припомнить ту экспедицию. Чёрт, ты прав. В деле нет даже их фото и паспортных данных, а должны были быть. И каким они тут боком?

— Координаты, которые сообщил нам двойник, поблизости от места инцидента в Лукоморье, — пояснил Колосов. — Вряд ли это случайно. Я уже дал «Аргусу» задание найти упоминания о том самом дубе, — показал он экран своего планшета. — Ничего странного не видите?

— Почти никаких упоминаний до предполагаемого момента инцидента, а потом все как с цепи сорвались? — указал Панкратов.

— Именно. Лукоморье было умирающей деревней. Кто в Трапезную переехал, кто в Гороховку. А теперь там всё по-другому — музей, жители, всё такое. Но по другую сторону от дуба. На месте старой деревни теперь ничего, дома снесли и всё выровняли.

— Стоп подожди. Начинаю въезжать. Тот инцидент в Гороховке, те четыре геолога, плюс эта вода в больнице — это всё как-то связано?

— Именно так, — покивал Колосов. — Я сделал анализы воды, прежде чем пить её, Миша. Из всех бутылок. И уж точно не предложил бы вам, если были бы хоть какие-то подозрения.

— Это понятно, — согласился Панкратов. — Всё это связано, но подробностей ты сейчас не помнишь, и не можешь рассказать.

Колосов покивал и протянул свою записную книжку. Легендарную, про которую ходило множество слухов. По тем же слухам, вся в коротких непонятных записях. Та, на которую указывал Колосов, была единственной на развороте и гласила «Не место», плюс координаты, широта и долгота.

Варвара и Михаил вновь переглянулись.

— Я проверяю записи в книжке каждый день, по нескольку раз, — пояснил Колосов, убирая её в карман. — Эта появилась в то же утро, как появились бутылки с минералкой. Кто их доставил, почему — поди пойми, но координаты совпадают с одной из парой координат от двойника. Ну, до тысячных долей, плюс-минус.

— Теперь начинаю понимать, — медленно проговорила Варвара. — Тогда тебе нужно появиться там. А лучше — вам обоим. Я присмотрю за нашей экспедицией в Старые Камни, не беспокойтесь.

— Спасибо, товарищ подполковник, — серьёзно кивнул Колосов, и Варвара, засмеявшись, толкнула его в плечо — да ну тебя!

— Ещё чая? — предложила Варвара. — И вам пора готовиться к встрече с Остаповой. Сколько ей лет-то сейчас?

— Чуть младше нас. Шестьдесят или пятьдесят девять, я не знаю точную дату рождения. Да, мне тоже налей, спасибо.

— Команда пенсионеров, — покачала головой Варвара, разливая чай по чашкам. — А выглядит молодо.

* * *

Пока они ехали, Панкратов перечитывал досье «Остаповой». Судя по имеющимся данным, зовёт женщину Лаки Страйк (и опять: странный псевдоним или подлинное имя — не понять), гражданство Венесуэлы, но в России она проводит большую часть времени.

Засветилась минимум в четырнадцати известных конторе эпизодах. Ни по какому нет законных оснований задержать её для допроса. По имеющимся данным — обладает экстрасенсорной перцепцией, простыми словами — телепат, дальность применения этой способности неизвестна. Владеет минимум пятнадцатью языками, свободно говорит на всех. Это правда: когда общалась с сотрудниками отдела по-русски, анализ речи потом подтвердил — говорит как типичная уроженка Московской области.

И главное: никогда не удавалось понять, каким образом Остапова попадает в страну. Нет, все документы на имя Остаповой исправно «светились», и вроде бы у неё даже есть российский паспорт, но где Москва, и где Новосибирск? Всегда было острое сомнение, что Остапова действительно летает самолётами, как вроде бы и фиксируется. Просто возникала в нужное время в нужном месте, и всё. Если её вели наружные группы, то всегда появлялась из ближайшего комплекса жилых домов, а как туда попадала — не понять.

...И каждый раз Остапова связывалась с «отделом 42» в случае действительно серьёзных инцидентов — тут уже вопросы безопасности не страны, а, считай, планеты в целом. Несколько раз Остапова наводила отдел на потенциальную большую угрозу — обычным ли людям, или, действительно, государству в целом. И никогда не требовала ничего взамен, максимум — обмен сведениями по тому, с чем она сама пришла. Что будет на этот раз?

— Последний раз её замечали два года назад, — прочитал вслух Панкратов и, подняв взгляд, встретился им со взглядом Колосова в зеркале заднего вида. — Но к нам не обращалась, «Аргус» чётко установил, что это была она. Нет заключений, с кем конкретно она там могла общаться, но я бы теперь поискал. Неофициально, не привлекая внимания.

Колосов покивал. Вёл он сегодня осторожнее обычного — ехали вовсе не медленно, но манеры езды немного другая.

— Осторожничаешь? — поинтересовался Панкратов, вновь встретившись взглядом в зеркале. — По-другому как-то едем.

— Мускульная реакция другая. Руки-ноги немного иначе слушаются. Только сейчас и заметил. Всё, мы уже почти приехали, выйдем вон там во дворе.

* * *

Оба в штатском, в уголке кафе — в это время суток оно не очень заполнено. Ну прямо как в фильмах про шпионов. Снаружи тоже есть свои люди — всё по инструкции.

— Сообщили, что идёт, — пояснил Панкратов, выслушав краткий доклад — из наушника. Сейчас многие их носят — в парке по соседству очень удобно заниматься бегом, а сюда можно зайти выпить кофе и сделать паузу. Половина посетителей носит наушники. никого этим не удивить. — Так сколько мы с тобой не занимались старыми добрыми шпионскими штучками?

— Да лет пять, — оценил Колосов. — Я бы и ещё дольше не занимался, но кто ж нас спрашивает.

Отворилась дверь — рядом с барной стойкой, ведёт к туалетам — и оттуда появилась она, «Остапова». В летней спортивной одежде — никто и внимания не обратил, что она не входила в кафе, как ожидается от всех людей.

Остапова помахала рукой обоим и присела за соседний стул. Улыбнулась и положила перед собой телефон. Смартфон — и тоже этим никого не удивить, почти у всех на столиках лежат их гаджеты.

— Кофе? — предложил Панкратов небрежно, и «Остапова» улыбнулась.

— Спасибо, я уже заказала, — пояснила она, и почти сразу же к ним направился официант — девушка лет тридцати — и поставила перед вновь появившейся чашечку кофе.

— Никогда не привыкну к этим вашим штучкам, — покачал головой Панкратов и потёр правое ухо — наушник внезапно сообщил о том, что потеряна связь с базовой станцией. Панкратов как бы оглянулся — не оглядываясь, но посмотрев сквозь прозрачную стену у основного входа — группа поддержки там. Панкратов едва заметно кивнул им, опять же как бы не кивая, и посмотрел в глаза «Остаповой».

— Меры предосторожности, Михаил Владимирович, — пояснила та, откинувшись на спинку стула. — Наш разговор не услышат все те, кто не за этим столиком.

Голос у неё низкий и немного хриплый. А когда транслирует «прямо в ум», как выражается Панкратов, то создаётся ощущение нормального голоса, без хрипотцы и всего такого. Колосов покивал.

— Случилось несколько похожих происшествий, — посмотрела «Остапова» в лицо Колосова, перевела взгляд на Панкратова. — Одно из них произошло в той больнице, куда вас положили на обследование, Дмитрий Сергеевич. Длилось это около часа и мне кажется, вы понимаете, о каком времени я говорю.

— Трое суток назад, в районе восьми утра, — предположил Колосов и «Остапова» кивнула.

— И второй — когда ваши люди начали расследование инцидента у Старых Камней.

— Со спутников заметили? — поинтересовался Панкратов, не моргнув и глазом.

— Нет, у нас другие методы. Оба раза и люди, и часть окружающей местности выходили из-под наблюдения. В последнее время подобное происходило редко, на небольшой площади, и всегда этому было рациональное объяснение. А вот прогноз вероятных подобных инцидентов в вашем ближайшем окружении, на следующие четверо суток.

Она повернула смартфон так, чтобы Колосову, а затем и Панкратову было удобно читать. Оба присвистнули. Две пары координат совпадали с тем, что передал им двойник Колосова. И ещё три — ни о чём не говорили.

— Есть совпадения, Михаил Владимирович? — полюбопытствовала «Остапова». Тот, кого спрашивали, усмехнулся. — Сейчас я не пытаюсь прочесть ваши мысли, — добавила «Остапова» сухо.

— Есть совпадения, — согласился Колосов.

— Тогда, пожалуйста, будьте осторожны, — вновь «Остапова» посмотрела в глаза им обоим по очереди. — Мы ещё не встречались с таким явлением, и оно несколько раз фокусировалось на одних и тех же людях. Когда я уйду, на стуле будет карта памяти. Там всё, чем мы хотели бы поделиться.

— А взамен? — небрежно спросил Панкратов.

«Остапова» улыбнулась и вновь откинулась на спинку стула.

— Я уверена, первым делом вы передадите инциденты «Аргусу». Если вновь случится что-то подобное, а вы точно это заметите, мы будем признательны за все подробности, что вы захотите передать.

— Скажите сразу, насколько всё плохо, — предложил Колосов, встретившись с ней взглядом.

— Слишком хорошо, — возразила «Остапова» не улыбаясь. — Да-да, именно так. У нас нет ни единого повода беспокоиться. Все известные нам оракулы не поднимали уровня тревоги, но мы впервые встречаемся с таким явлением.

— И вы пришли лично, чтобы убедиться, что придём именно мы, — предположил Колосов.

— Верно. Ещё одна мера предосторожности. Спрашивайте, если хотите. Я отвечу, если смогу.

Панкратов и Колосов переглянулись.

— Полагаю, бесполезно спрашивать, как вы умудряетесь уходить от наблюдения, — откинулся на спинку стула Колосов. — Тогда для нашего архива...

— Сорок два, — тут же отозвалась «Остапова». — Простите. Вы слишком громко думали, я не смогла не услышать. Три с половиной недели назад мне исполнилось сорок два года.

Панкратов усмехнулся и покачал головой.

— И мы не бросили бы вас умирать, Дмитрий Сергеевич, — добавила «Остапова», перестав улыбаться. — А ещё нам очень интересно, что же такого с вами случилось, что болезнь отступила. Если сочтёте возможным рассказать — мы будем очень обязаны. Простите, мне пора. На карте мой новый ключ — я узнаю о вашем письме самое большее через минуту. Будьте осторожны!

Они оба покивали, пока «Остапова» поднималась на ноги и добывала из небольшой сумочки на поясе банкноту. Оставила её на столе и, кивнув собеседникам, исчезла за той же дверью, из-за которой появилась.

— Всякий раз меня это всё меньше веселит, — признал Панкратов, добыв из бумажника такую же по достоинству купюру и заменив ею ту, что оставила «Остапова». — Ладно, идём посмотрим на эту её карту. Мы домой, — негромко произнёс Панкратов, явно обращаясь не к Колосову. — Варя? Что-то случилось? Я подключил Дмитрия, он тоже тебя слышит.

— Ребята нашли несколько чётких комплектов «пальчиков» в других строениях. Один удалось идентифицировать, — спокойно сообщила Варвара. — Пересылаю. Отпечатки оставлены менее суток назад.

Колосов и глазом не моргнул, когда увидел карточку на экране планшета, а вот Панкратов не удержался, присвистнул.

На экране была фотография Агаты Колосовой, пропавшей без вести пятнадцать лет тому назад.

— Ясно, — отозвался Панкратов. — Мы возвращаемся, остальное дома.

5. Туристы в оглавление

— Дима, с тобой всё хорошо? — заглянула Варвара в гостевую комнату. Колосов ненадолго заехал к себе домой, затем — домой к старшей дочери, оттуда уже вернулись к Панкратовым. И тоже пересёкся с их детьми — посидели, отметили улучшение здоровья и отбыли: мама с папой заняты, нельзя их надолго отвлекать. Затем Колосов уединился в гостевой — по сути, ещё один небольшой мостик, есть полноценный режим изоляции — да там и остался. Когда Варвара вошла, Колосов задумчиво глядел на прикрытый «завесой тайны» экран компьютера, и вертел в руке свою записную книжку.

Удобная вещь, завеса: в присутствии посторонних на экране что угодно, кроме подлинной картинки. Заодно и намекает пользователю, что не он один смотрит на экран.

Колосов повернулся вместе со стулом и улыбнулся Варваре. Покивал — всё хорошо — и встал, сложив книжку в карман. Затем, к немалому удивлению Варвары, добыл из другого кармана пиджака браслет ручной работы, «фенечку», и застегнул на правом запястье (на левом у него часы).

— Всё отлично, Варя, — добавил он. — Я слежу. Данных много, у «Аргуса» уже есть гипотезы, продолжаем собирать данные.

— Идём, ужинать пора, — позвала Варвара, улыбнувшись. — Не знала, что ты носишь такое, — указала она на правое запястье гостя, прежде чем сама направилась на кухню. — Подарок?

— Подарок, — согласился Колосов. — Сейчас расскажу ещё кое-что.

* * *

После чая, когда уже поговорили ни о чём (мониторы не дремлют; время от времени то Михаил, то Варвара отлучались на мостик — работы вагон, некогда скучать), Колосов снял браслет с руки и, поколдовав над ним, отстегнул от основного, широкого кольца, два совсем тонких. Широкое кольцо — браслет целиком — на вид был словно склеен из дюжины колец поменьше. Выходит, не склеены.

— Наденьте, — предложил он, протянув по тонкому колечку хозяевам квартиры. — Я сейчас расскажу, а вы сами решите, носить их дальше или нет.

— Умеешь в интригах, — хмыкнул Михаил, который никогда не увлекался ничем подобным. А вот Варвара, наоборот, обожает всё такое, ручной работы, интересное и уникальное. — Я так понимаю, ты там уже поискал самое разное, ничего не нашёл.

— Верно. На вид фенечка как фенечка. Делали долго, с любовью, очень старались, — согласился Колосов. — Варя, ты уже успела исследовать ту воду?

— Есть одна странность, — кивнула Варвара. — При освещении ультрафиолетом... — Она назвала длину волны. — В общем, жидкость светится интенсивно синим цветом. При том всём это вода, соответствует по составу тому, что на этикетках. Мы нашли производителя — вода, кстати, действительно полезная. Пока всё. Ах да, у меня уже второй день не так ноют суставы. Если считать тот день, когда мы с Мишей выпили по стакану, это четвёртый день. Но это совпадение, верно?

— Эта бутылка? — указал Колосов вместо ответа, и Варвара кивнула. К её ужасу, Колосов взял со стола нож, осторожно провёл кончиком по тыльной стороне своей ладони, а затем взял салфетку, пропитал её водой из бутылки — над раковиной — и там же протёр кровоточащую ранку салфеткой. Помахал рукой, чтобы ладонь высохла, уселся и положил ладони на стол, тыльными сторонами вверх.

Варвара ахнула, а Михаил в который уже раз присвистнул. Царапины уже не было — был тонкий шрам, кровотечение прекратилось.

— Если помажу ещё раз, шрам сойдёт минуты за три, — пояснил Колосов невозмутимо. — Если нет, то где-то за сутки и следа не останется.

— Ты знал, что это за вода, когда предлагал нам выпить? — тут же поинтересовалась Варвара.

— Нет, Варя, — выдержал её взгляд Колосов. — В тот момент не знал. Вы хотели подробностей — наденьте вначале браслеты.

Панкратовы переглянулись, и в этот момент Варваре пришло сообщение.

— Я сейчас! — потрепала она мужа по лысеющей макушке, вновь встретилась взглядом с Колосовым и отбыла на мостик.

— То есть они пришли туда, к тебе в клинику, — предположил Панкратов, всё ещё вертевший колечко — тончайший браслет — в руках. — Мощно. Что ж, давай подробности. Как только Варя вернётся.

* * *

— В Лукоморье ушла мобильная команда, «туристы», — пояснила Варвара. — Всё по плану, насколько такое можно планировать. Дима? Если беспокоишься, можно перейти на мостик. Здесь тоже кто попало не подслушает, но...

— Давайте на мостик, заодно и следить проще, — согласился Колосов

...История с Лукоморьем была той самой «гнилушкой», с которой отделу 42 уже приходилось сталкиваться. Есть методики пробуждать, обнаруживать те или иные области памяти — в конце концов, мнемотехники разного рода существуют не одно столетие.

Есть методики вынуждать временно забыть что-то, и вот это уже действительно серьёзные и опасные технологии. «Гнилушка» где-то рядом: воспоминания держаться поблизости, пока выполняется определённое условие. Оно может быть произвольным — те или иные ощущения от органов чувств, другие фрагменты памяти и так далее. Серьёзное препятствие для всех спецслужб: человека бесполезно допрашивать, никакие «ужастики» наподобие «сыворотки правды» и более реалистичные методы принуждать к откровенности не помогут, если условие свечения «гнилушки» не выполнено. А условие это можно попытаться обнаружить фактически одним методом: изучить обстоятельства того, когда человеку вкладывали в память нечто подобное.

Помимо «гнилушки» наблюдался феномен «дня сурка». Вряд ли это подлинная петля времени — да и как её обнаружить, чем проверить подлинность воспоминаний? В общем, у самого Колосова накопилось девяносто восемь записей в той самой книжке — пометок о первом допросе геологов там, на месте происшествия. И каждый раз немного разные подробности: стоило прочесть одну из пометок, сосредоточиться на её фразах, и подробности все всплывали как есть.

А потом как отрезало. В архиве конторы нашлось самое общее описание инцидента. Официально гибель людей объяснили выбросом болотного газа (который действительно был, так что и выдумывать ничего не пришлось). Что же там в самом деле было в реальности...

...Колосов открыл глаза — боль возвращается; лекарство, притупляющее её, перестаёт действовать. И увидел их — всех четырёх.

И всплыл в памяти его последний визит, домой к Антону Герасимову, водителю автомобиля, на котором и передвигались геологи — всем им было по двадцать шесть — двадцать семь лет, недавние выпускники геофака, которые успели как следует сдружиться ещё там, в университете. И ещё там был чёрный кот по имени Чугунок — принадлежавший когда-то женщине, у которой геологи остановились, когда их автомобиль завяз в непролазной грязи поблизости от Лукоморья.

Он увидел их, улыбающихся, сидящих на стульях справа и слева от кровати, и вспомнил. Как включилось — вспомнил все их имена, подробности того заключительного визита, после которого подёрнулась дымкой вся эта история — настолько подёрнулась, что остальной «великолепной четвёрке», мозгу «отдела 42», Колосов поведал фактически будничные, официальные подробности, скучные и не очень информативные.

— Антон Герасимов... — перечислил Колосов их имена. Вот чёрт, но как такое возможно?! Они и выглядят как тогда! А им должно быть всем за пятьдесят! Они переглянулись, улыбнулись друг другу — явно с облегчением на лицах.

— Мы не сразу узнали, Дмитрий Сергеевич, — поднялась на ноги Евгения — она сидела рядом с Сергеем, и только сейчас Колосов заметил у них у всех обручальные кольца. Что ж, это тоже кое-что объясняет. — Мы тут немного тайком. Не вызывайте доктора, хорошо? Нас сразу же прогонят.

Колосов, усевшийся в постели, откинулся на подушку и рассмеялся. Рассмеялись и остальные.

— Мы принесли вам минеральную воду, — указала Евгения на тот самый ящичек с двенадцатью полулитровыми бутылками. — Понимаю, что это звучит глупо, но вам может стать лучше от неё. Сами ей и спасаемся. Катя?

Вторая девушка компании, Катерина (именно так: в этот момент Колосов припомнил страницу её паспорта, там именно «Катерина»), открыла одну из бутылок и разлила её по стаканам. Пять стаканов. Компания взяла по стакану каждый и подняли их, салютуя.

— За здоровье всех присутствующих! — объявил Сергей — самый высокорослый из них, и самый спортивный: Антон широкоплеч и коренаст. Взглядом спросил у Колосова — и вручил тому стакан, когда Колосов кивнул. Вкус у воды оказался неожиданно приятным, Колосов даже головой покачал. И — возможно, просто совпадение — тупая, ноющая боль в печени отступила всего за пару минут.

— Вам лучше? — тихо спросила Евгения, присев на краешек кровати и взяв Колосова за руку. Тот кивнул и улыбнулся. — Пейте, Дмитрий Сергеевич. Хотя бы по две-три бутылки в день, станет легче.

— Спасибо, — покивал Колосов и легонько сжал её ладонь. — Как вы? Ну, вкратце?

— Интересная работа, дети, внуки, — отозвалась Катерина и все четверо рассмеялись. — У нас всё хорошо. Мы справимся, Дмитрий Сергеевич. Вы вспомнили нас, верно? Ну, когда заходили к нам в гости в тот раз?

Колосов действительно припомнил. И кота сразу же вспомнил. И примерно в этот момент Катерина открыла ещё одну коробку — чемоданчик, стоявший всё это время поодаль — и извлекла оттуда... кота. Вот в точности как давешний Чугунок!

Кот тут же запрыгнул на постель, громко мурлыча, подошёл к Колосову и потёрся уголком рта о его ладонь.

— Он вас вспомнил, — улыбнулась Катерина. — И вы его, верно? Это ведь вы его тогда принесли к нам, Чугунок успел уже сбить все лапы.

У Колосова мороз пробежал по коже, когда до него дошло значение её слов.

— Сколько же вам лет?! — обвёл он взглядом компанию геологов.

— Кому-то пятьдесят пять, кому-то пятьдесят шесть, — ответил Антон.

— И сколько тогда коту? — Не выглядели они на пятьдесят пять. От силы на двадцать четыре.

— Мы не знаем, сколько ему тогда было. Мы думаем, лет восемь.

— То есть ему сорок лет?! — ошарашенно погладил Чугунка Колосов. И не скажешь, что настолько в возрасте животное — всё на месте: шерсть блестит и не седая, зубы как у молодого... И тут дошло. — Он тоже пьёт эту воду?

— Всё так. Нам пора, — поднялась на ноги Евгения. Переглянулась с остальными, они кивнули. Евгения открыла сумочку, пристёгнутую к ремню, и добыла ту самую фенечку. — Это вам, Дмитрий Сергеевич. Мы сами её делали, мы все. Пусть она будет с вами.

— Талисман? — уточнил не улыбаясь Колосов, и Евгения кивнула.

— Да. И на память. Нас сложно найти, — вздохнула она, — но вас ещё сложнее. Пейте воду, хорошо? — Она обняла его, наклонившись, и так же поступила Катерина. Парни — мужчины — просто пожали Колосову руку. — Чугунок, пора домой.

Кот спрыгнул с постели и сам забрался назад, в чемоданчик — переноску для животного.

* * *

— То есть ты всё-таки знал, — покачала головой Варвара.

— Ровно до момента, когда убрал их фенечку в стол, — пояснил Колосов.

Варвара покивала.

— Нам нужно пройти очень подробный медосмотр, — заявила она. — Верю, верю, Дима, что они не хотели отравить кого-то из нас. Но сам понимаешь, насколько всё необычно.

— Само собой, и воду нужно исследовать тщательнее, — согласился Колосов. — Что там?

Варвара посмотрела на монитор, затем обернулась к сидящим поодаль мужчинам и поманила ладонью.

— Есть контакт, — пояснила она. — Мобильная группа прибыла на место, но до объявленной даты и времени ещё почти сутки. Смотрите.

Они подошли к монитору. Съёмка явно ведётся с рук — чуть подрагивает изображение. Действительно, окрестности старого Лукоморья — уже и остовов домов нет, там всё тщательно снесли, но угадывается, где на выросшем взамен поле были фундаменты строений. И в центре одного такого стоит походный столик — как у самого «отдела 42» — и солнечный зонтик над ним, а под зонтиком, спиной к мобильной группе, стоит женщина в кофте и джинсах. Колосов ощутил, что становится трудно дышать.

Женщина оглянулась, улыбнулась, повернулась лицом к группе и помахала им — дескать, всё в порядке. Что-то, похоже сказала и посмотрела на запястье — на часы? Затем вздохнула, обернулась и пошла неторопливо прочь. И протаяла в процессе, стала полупрозрачной и исчезла. А столик и зонт остались.

Колосов перевёл дух. Эту женщину он узнал бы на каком угодно расстоянии, во что бы она ни переоделась. Агата Колосова, его жена, пропавшая куда-то пятнадцать с лишним лет назад.

6. Кристаллы в оглавление

— Дима? — тихо позвала Варвара, когда сеанс связи прервался — мобильная группа занята делом, исследует окрестности того самого места, где было «видение». — Дима, с тобой всё хорошо? — Она осторожно взяла Колосова за плечо, и тот словно очнулся. Оглянулся, кивнул и, достав из кармана носовой платок, вытер лоб. — Я договорилась о медосмотре, — продолжила Варвара. — Сначала вы двое, потом я, чтобы кто-то оставался на связи. Давайте, мальчики, отвлекитесь.

Колосов встретился взглядом с Панкратовым и оба, оглянувшись на Варвару, кивнули.

— Я её тоже видела, — продолжила Варвара, не отпуская плечо Колосова. — Ты не сошёл с ума. Это живой человек, мы просто пока не знаем, куда она пропала. Но мы разберёмся. Поедете? Я перенесу приём, если что.

— Поедем, — подтвердил Колосов, прочистив горло. По совести, Панкратов не думал, что Колосов так быстро придёт в себя. — Ты права, Варя. Если что, поднимай тревогу. Михаил?

Ещё через минуту на «мостике» и в квартире Варвара осталась одна. Ну, не совсем одна — аппаратура, всё такое, но возникло давно не навещавшее ощущение, что она одна не просто в квартире — во всём мире. А то, что видно в окно — просто очень хорошая иллюзия. Варвара усмехнулась, отодвинула стул и заняла место «на мостике». Расследование продолжается; в локации Старого Камня полно самых разных находок, но ничего примечательного — настолько примечательного, чтобы немедленно докладывать. Ну и хорошо.

Варваре и самой было не по себе — она помнила их с Михаилом визиты в клинику, куда Агату отправляли проходить химиотерапию — и всякий раз Агата выглядела всё более худой и осунувшейся, но держалась так — не каждый здоровый сможет. А потом всё, внезапно, изменилось к лучшему, и буквально за месяц Агата вновь стала сама собой — спортивно сложенной, не тощей, не выглядевшей призраком. И до самого своего исчезновения такой и оставалась.

И вот надо же — появилась ненадолго и испарилась. Мобильная группа успела взять биологические следы и первый же анализ подтвердил — с большой вероятностью это Агата Колосова. Отпечатки пальцев тоже совпали, пусть даже именно их не очень сложно подделать. А вот биологические следы подделать очень и очень сложно, и техника подтвердила — метаболиты живого человека, никаких признаков консервации. И как такое возможно?

Впрочем, именно этим вопросом сотрудники «отдела 42» почти никогда не задаются. Иначе ничем другим и не будешь заниматься.

* * *

Пока служебный автомобиль вёз Панкратова и Колосова в соответствующую медчасть, Колосов пролистал записную книжку. В той её части, где речь об инциденте в Лукоморье, на предпоследней страниц написано жирно и заглавными буквами: ТРИГГЕР, и стрелка — намекает, что страницу нужно перелистнуть.

Колосов покосился на сидящего рядом, погружённого в мысли Панкратова, перевёл взгляд на шофёра — тот занимался своим делом, не отвлекаясь на праздную и опасную при езде беседу. Колосов перевернул страницу... и увидел три слова, не собирающиеся в осмысленное предложение. Занятно. Перечитал их... и осознал, что только что вспомнил всё, все подробности визита геологов туда, в больницу. Покосился на Панкратова... и понял, что всё ещё помнит тот визит. А потом посмотрел на водителя и... осознал, что не помнит вообще ничего. Посмотрел на записную книжку в руках, перелистнул её назад, снова обратил внимание на слово «ТРИГГЕР».

Вот как. Схема уже известная и доступная — методика включать воспоминания и подавлять их, в т.ч. по разного рода сигналам. Колосов перелистнул страницу, увидел, словно бы впервые, три слова... и вновь всё вспомнил. Но и память о том, как именно забывал, не пропала!

...Дальше было скучно и обыденно, а последние два месяца, когда Колосов стал по сути постоянным постояльцем клиники, ещё и утомительно — бесконечная череда анализов, не самых приятных процедур. Один большой плюс специализированной клиники — врачи там всегда говорят правду, только правду и ничего, кроме правды. Что находят, о том и говорят, без эвфемизмов и всего такого. Там-то Колосов и узнал о не самом приятном прогнозе...

...Который в этот раз внезапно отменили. После того, как все основные анализы обработали, лечащий врач Колосова собрал всех специалистов в теме, и они долго ещё делали дополнительные анализы, расспрашивали и хмыкали, глядя на то, что демонстрировала умная техника.

— Признаться, я поражён, — заявил наконец лечащий врач. — Я не видел ещё настолько основательной ремиссии. Мы очень рады за вас, Дмитрий Сергеевич, и вот наши рекомендации...

С Панкратовым всё было прозаичнее — серьёзных сложностей со здоровьем нет, но и у него анализы оказались лучше, нежели год назад. Ощутимо лучше — и вновь светила медицины качали головами и разводили руками, не в силах дать убедительное объяснение.

...Когда выпала счастливая минута относительно одиночества — когда врачи оставили его одного в заде совещаний, Колосов пролистал записную книжку и не очень удивился, заметив на странице, где дополнял историю геологов в Лукоморье, список имён и телефонов. Раньше вроде не было их... Ладно. Колосов набрал номер, не забыв проверить, что двери в зал заперты.

— Дмитрий Сергеевич! — голос явно довольной Катерины. — Ужасно рада, что вы нашли минутку позвонить. Как у вас дела?

Колосов пояснил, не забыв вначале напомнить о старом анекдоте: «зануда — это человек, который на вопрос «Как дела?» рассказывает, как дела». Катерина с той стороны трубки рассмеялась.

— Я обязательно передам остальным, Дмитрий Сергеевич. Вы вспомнили, что записывали наши телефоны, верно?

Колосов согласился.

— Тогда будьте осторожнее, Дмитрий Сергеевич. С нами всеми случалось что-то похожее, примерно с такими же странными обстоятельствами, и нам это очень не понравилось. Я могу вам чем-то помочь?

— Да. Рассказать мне всё, что вы знаете о той воде, что принесли мне. Её выпил не только я, и это важно.

Катерина не удивилась, судя по её тону. Уточнила, что Колосова сейчас никто больше не слышит, и рассказала. И когда закончила говорить, в дверь постучали — Колосов едва успел закончить разговор и поблагодарить, как вошёл Панкратов.

— И здесь работаешь? — указал он на ноут, походный компьютер Колосова. — В угол тебя ставить некому. Хорошо, меня тоже отпустили, идём-ка пообщаемся, пока они там готовят заключения.

* * *

— Вода странная, — заметил Панкратов, добывая коробку жевательной резинки — в виде пачки сигарет. Ну и каждая такая резинка выглядит как сигарета. Ни Колосов, ни Панкратов не курили — даже когда были подростками, не пробовали, но вот есть у Панкратова такая странность. Или чудачество, этого добра у них у всех порядком. — Варя уже установила, что она убивает патогенные бактерии. При этом только патогенные для человека, заметь! Понятно, что это только первый взгляд, анализы только начали, но выглядит неплохо.

Колосов покивал.

— У этой воды нетипичные электромагнитные свойства, — продолжил Панкратов. — Свет в ней распространяется с другой скоростью, чем в контрольном дистилляте. Ну и ещё она светится в некоторых диапазонах ультрафиолета. Контрольная вода не светится. Вижу, у тебя есть гипотезы, что это и откуда.

— Браслет у тебя? Тот, что я вас выдавал?

Панкратов молча добыл из кармана свой браслет — жёсткое кольцо с простеньким замком-защёлкой — и нацепил на руку. Удобно сидит под рукавом — никому не видно, не будешь напрасно привлекать внимание.

— Обнаружили её те самые геологи. Не знаю, как пронесли и где прятали, но как-то сохранили.

— Где всё было? В том самом разрушенном доме? — И Панкратов напомнил известный отчёт о событиях в Лукоморье. О разрушенном доме — внутри словно мощный взрыв случился, брёвна раскидало наружу. О двух странно выглядящих телах, которые потом таинственно пропали из морга: женщина, ветеран Великой Отечественной, и её сосед по деревне, лет на пятнадцать её моложе. Женщина выглядела хорошо сохранившейся, вскрытие не показало никаких болезней, вообще никаких нарушений здоровья, в том числе возрастных. Выглядела она как и положено в её девяносто три года, но на этом всё и заканчивалось: в остальном её здоровью могли бы позавидовать многие двадцатилетние.

А вот соседа нашли в мумифицированном виде, из организма полностью исчезла вода — в тканях воды было меньше одной сотой процента по массе. В остальном же — когда сосед был живым, с его здоровьем всё также было в порядке. Кроме внешности — выглядел на свой возраст.

Воспоминания об итогах вскрытия остались, и Колосов записал тогда по памяти, когда и официальные документы, и сами тела попросту исчезли.

— Возможно, они не рассказали толком. Выходит, я пил ту самую воду — возможно, разбавленную, или как-то ещё.

— С разбавлением там тоже интересно, — заметил Панкратов, — но об этом потом. Прямо как живая вода из сказки.

— Они её так и называют, — покивал Колосов.

— И что-то я нигде не видел сообщений о такой водичке, — покивал Панкратов. — То есть неясно, где взяли, как-то сумели сохранить и научиться делать ещё, а потом тебе принесли? Я посмотрел по диагонали, Сергеич. Ты сейчас тоже здоров и бодр, хоть сейчас в космонавты. Так что с геологами делать будем? Поговорить с ними не хочешь? Я бы поприсутствовал.

— Есть сомнения, что это легко устроить. Давай это уже при Варваре, она тоже в курсе.

— Замётано, — согласился Панкратов, — но я бы не стал больше пить эту живую воду, пока не будет хотя бы примерно понятно, чем это кончается. Так. Минуту. Варя? — Панкратов прижал ладонь к уху. Сигнал остальным — я занят, не отвлекайте.

— В Старых Камнях есть новости, — сообщила Варвара. — Вас уже отпустили? Отлично, возвращайтесь в штаб.

* * *

— Смотрите, — указала Варвара на экран. Фотография рабочего стола — судя по косвенным признакам, там работал химик. — Видите чашку Петри? В ней лежит красный кристалл. Ну, точнее «транспортный красный», если по стандарту. Обратите внимание на пульсацию.

Теперь они заметили: кристалл то светлел, то темнел.

— Кроме кристалла, там ничего, — заметила Варвара. — Нет источника электромагнитного излучения, проверили всё, что рядом, включая крышку стола. период пульсации был восемнадцать и три десятых секунды в момент обнаружения.

— «Был»? — приподнял брови Панкратов.

— Верно. Прошло сорок пять минут с момента обнаружения, тогда было восемнадцать и три. Сейчас девятнадцать и семь и сокращается.

— Не нравится мне это, — заметил Колосов. — Сколько всего найдено кристаллов?

Варвара улыбнулась.

— Правильный вопрос. Мы осмотрели все открытые строения, осталось ещё пять запертых. Всего тридцать два кристалла, период пульсации одинаковый с точностью до погрешности измерения, и все пульсации синхронизированы, на каждый кристалл смотрит по две камеры. Кристаллы образуют такую вот фигуру, — вывела картинку на другой монитор Варвара. Похоже на наконечник стрелы. — Мы зафиксировали их расположение в пространстве. Кристаллы в симметричных частях контура находятся на одной высоте, плюс-минус сантиметр. Ось симметрии... — Варвара отметила линию на карте. — И именно по этой прямой, плюс-минус десять метров, на территорию въехали потерпевшие. Минуту. Алексей, слушаю, — обратилась Варвара по видеосвязи, переключившись на другое окно. — Да, я вижу, что период скачком уменьшился на две десятые секунды. Да. Сколько? Шесть минут двадцать секунд? — Варвара нажала на кнопку, на экране появился и принялся отсчитывать время таймер. — Принято. Внимание всем командам, срочно переместиться в точку три, повторяю — срочно переместиться в точку три, у вас три минуты.

— Период быстро сокращается, — посмотрела Варвара в глаза стоящим рядом мужчинам. — Вы слышали. Внимание всем группам — задействовать «Плащ-невидимку» в точке сбора, радиомолчание через минуту. Дима? — посмотрела она в глаза Колосову, отключив микрофон гарнитуры.

— Отключить прямую трансляцию с камер, — указал тот. — Всех, что наблюдают за кристаллами. Продолжать вести запись.

— Согласна, — кивнула Варвара и повторила его команду уже в гарнитуру. — Действовать по обстановке, сохранять радиомолчание, при необходимости отступать по точкам два — четыре — семь.

Секунды текли медленно. А спустя шесть минут одиннадцать секунд с момента, как Варвара включила таймер, картинки на камерах преобразились — повисли низкие, грозовые тучи; над головой понеслись в обе стороны огненные трассы — возможно, ракеты; звуки непрекращающейся канонады больно ударили по ушам, и в трёхстах примерно метрах от точки три возник танк — весь в пыли и грязи, с балкенкройцем на бортах. Танк повернул башню вправо-влево и тронулся, наращивая скорость. Казалось теперь, что он едет прямо к точке три — небольшому возвышению рядом с низменностью; едет, чтобы раздавить всех, кто там собрался.

продолжение следует