— Почему вы считаете наши обычаи грязными? Ведь мы не сходимся ни с кем вне своего рода! Бессмысленные предрассудки... — и это снова прозвучало, как оправдание и обвинение. Он сжал зубы и уставился в сад. Лучше вообще ничего не говорить.

— Ну, ладно, извини.

Он изумленно обернулся на севшую рядом с ним девушку. Сильные никогда не извиняются... нет, это ничего не значит, такие, как она, рассыпаются в самых униженных извинениях перед любым ллэ-ил, ничего при этом не чувствуя. Только зачем?

рШесс немного смущенно улыбнулась и протянула к нему руку ладонью вверх:

— Смотри, что я умею!

На кончиках ее пальцев зазмеилась тьма, сплетаясь в плотные извивающиеся отростки.

— Что это? — подозрительно спросил Инк и подобрал ноги.

— Тентакли, — захихикала она и сделала эти отростки клубящегося-сизого цвета. И покрыла нездоровыми пупырышками.

— И для чего же они? — окончательно занервничал он, отодвигаясь.

— Прикольно ведь! — удивилась она. А потом на ее лице проступила догадливая улыбочка: — Ну, вообще-то это круто считается. Кто дольше и больше тентаклей продержит. И у кого они гаже получатся. А для того,на что ты намекал — их очень больно использовать, извини.

И она радостно засмеялась, глядя на покрасневшего, как рак, Инка.

— Я не намекал! — возмутился он. А потом внезапно понял, что его развлекали фокусами, как ребенка. И неуверенно улыбнулся: — А я не умею такие штуки с тьмой делать... научите?

— Ага, научу, — фыркнула рШесс, придвигаясь, — А зато у тебя есть такой... мммм... тентакль... нежный...

Ее пылающая ладошка приласкала его между ног, и Инк судорожно вздохнул, приподнимаясь.

Неизвестно, какой бес дернул его в этот момент за язык:

— Значит, вы не считаете меня нечистым?

Она отодвинулась и сердито нахмурилась:

— Это вовсе не бессмысленные предрассудки, как ты изволил выразиться намедни, Инк. Мой отец говорит, что, сходясь напрямую с дшшэ-ррэ, ты навсегда связываешься с ними, открываясь и переплетая свою энергию. И изменяясь. А если сойтись с более сильным, то так ты позволяешь изменить себя радикально и даже поработить... А ведь это — смерть, отец говорит, что со сломленным духом стихии не подчинятся и уничтожат тебя.

— Вот как, — прошептал Инк. Причин не верить жрецу в этом у него не было. Значит, тогда им не удалось поработить его, хотя они так старались. Раз он до сих пор жив.

— Ты скучаешь по ним? По своим любовникам? Если хочешь, то можешь вернуться туда, ведь у нас еще ничего не было, — рШесс внезапно одолел приступ благородства: а вдруг тот отчаянный замученный взгляд, заставивший взять Инка в дом, умолял ее вовсе не забрать его, а наоборот, оставить в покое?

— Нет! — он с трудом шевелил внезапно онемевшими губами, — Не прогоняйте меня. Я не скучаю. Это было больше тридцати лет назад, четвертая матрона моего первого рода и ее муж. Они измывались надо мной два года. А потом она захотела взять меня вторым мужем. Ему это не понравилось, и он подставил меня, обрушил гнев старших... И меня продали в другой род, одного, а ведь это все равно что изгнание, тор рШесс... У нас не продают воинов меньше, чем по трое.

— Вот гады! — искренне возмутилась она, стукнув кулаком об ладонь. — Как этих мужика с бабой зовут, а? Вдруг доведется встретиться.

Инк прижал ее руку к губам. Благодарю, тор рШесс, сказал он, но не надо, приведет судьба — я разберусь сам. Сводящая его с ума жажда незаметно превратилась в сладкое томление. Теперь он мог бы часами наслаждаться такими невинными прикосновениями и наполненным значением разговором. Давно забытые тепло и радость от дружеского присутствия снова грели душу. И переплетались с никогда ранее не испытанным восторгом от плавящейся и сливающейся силы, окутывающей их трепещущим жарким коконом. Неизвестно когда, но ему удалось обрести контроль над собой, может быть, потому что рШесс не пыталась подчинить и раздавить его. Как хочешь, пожала плечами она, мимолетно прикусывая его шею.

Наверно, подумал он, для тебя нет ничего особенного во всем этом. Ты ведь сказала, что "у нас еще ничего не было".

— Это всегда так хорошо, тор рШесс, — грустно спросил он, — Даже если между нами ничего не было?

— Нет, — ответила она, — Ты ведь мой муж и я разрешила себе сейчас открыться. А ты был открыт с самого начала. Это опасно, кстати! Я не могу позволить тебе делить с кем-либо ллэ-ил, пока ты не научишься закрываться.

— Я и не хочу.

— Ты такой верный...

Они медленно целовались, проваливаясь в головокружительную бездну.

— Пошли в спальню, Инк, скоро все начнут просыпаться и кто-нибудь обязательно сюда припрется.

Он подхватил на руки Лила и последовал за женой. Малыш завозился на нем, обнимая и устраиваясь поудобнее. Инк поцеловал его в нос, забавляясь тем, как тот морщится и прячет лицо у него на груди. Они пришли в отдельное крыло. Наша часть, сказала рШесс. Инк кивнул, радуясь, что у них был свой собственный кусочек в этом доме. По дороге он отметил два отдельных выхода, очень полезно. Они остановились в большой комнате, его взгляд задержался на прозрачно-белых занавесях, развевающихся на огромных балконных окнах. По количеству дверей похоже на внутреннюю гостиную.

— Твоя спальня. Спальня ллэ-ил. Моя. Купальня и малая купальня, — рШесс по очереди указывала на двери.

— А где мы будем сегодня ночевать? — смущенно спросил Инк. Ему не хотелось сейчас расставаться.

— Ну, давай у меня.

Он устроил Лила в уголке большой кровати и прикрыл уголком одеяла. Тот так и не проснулся, только вздохнул, сворачиваясь в клубок. рШесс упала на постель в одних штанах и принялась увлеченно разглядывать какой-то журнал. В который раз Инк подумал, что женщины дроу и ллэ-ил выглядят так, словно принадлежат к одному народу: одинаковые фигурки тринадцатилетних мальчишек с единственным отличием между ног. И во владении силой. А мужчины дшшэ-ррэ — словно другой расы, расы здоровенных двухметровых амбалов. Инк прилег рядом с женой, уткнулся лицом ее бок и прошептал, намекая, что можно бы почитать и потом:

— Мне скоро на службу.

— Вот еще, — возмутилась она. — Возьми отпуск. У тебя был в этом году отпуск?

— Мне отпуск не положен.

— Ну, с этой ночи точно положен, — зло усмехнулась она и ткнула в журнал. — Хочешь такую машинку?

— Ага, — согласился он, устраиваясь рядом на подушке. И показал на мотоцикл на соседней странице: — Я бы и от такого красавца не отказался.

Они увлеченно изучали журнал, обсуждая модели, а потом сошлись-таки во мнении, что новый мотоцикл "Балрог" — вот лучший выбор истинного дшшэ-ррэ.

— Поставим туда новые хаос-модули из лаборатории матери, и ему вообще равных не будет, — мечтательно протянула рШесс.

— Покупаете себе такой? — улыбнулся Инк.

— Тебе, он же тебе понравился, — она заговорщицки ткнула его локтем под бок.

— Но... это же слишком дорого, — он почувствовал неловкость: мало того, что пришел в новый род совершенно нищим, так еще и вынуждает так на себя тратиться.

— Деньги не проблема, — отмахнулась рШесс, — Родители отвалили мне четыреста тысяч на обустройство семейной жизни, представляешь?

— Представляю, — прошептал он. Его купили за семьдесят тысяч. — А я все удивлялся, почему вы согласились пойти на этот брак.

— Ну, с папочкой-то особо не поспоришь, — усмехнулась она. — И я вовсе не из-за денег, Инк.

Она села на колени и серьезно посмотрела ему в глаза:

— Мне нужна твоя помощь.

Инк тоже поднялся:

— Я буду рад помочь, тор рШесс, только скажите — в чем.

— Понимаешь, Инк, есть один мальчик... ллэ-ил... тоже из кевронов. Он мне очень нравится. Его зовут Этери, и он совершенно особенный. Мне кажется, я его люблю. Но через три с половиной недели я уезжаю служить в Хаос-Патруль при Зуб-Ногойском Искажении. А это место совершенно не для ллэ-ил, ты же понимаешь. Я хотела его взять в дом, хоть и пришлось бы его здесь одного оставить. Но ведь гораздо лучше будет, если за ним присмотрит старший муж. Ты ведь будешь с ним ласков и заботлив, как с Лилом, Инк?

Инк ошеломленно кивнул: неужели рШесс, всеобщая любимица и блестящий офицер, увлеклась кевроном?

— Должно быть, этот мальчик очень красив.

— Он с виду совсем обычный, Инк. Просто заводской мальчишка. Но Этери очень умный. Когда с ним говоришь — это как... как чудо. Я хотела бы отправить его учиться.

— Я позабочусь о нем, — пообещал Инк. А потом решился спросить то, что подспудно мучило его почти всю ночь: — А вы знаете, для чего я понадобился тиру Арастену?

— Он не изволил мне сообщить, — усмехнулась она.

— Ну, — он попытался сказать это как можно более легко: — Надеюсь, не затем, чтобы принести в жертву богам одного из воинов рода.

— Нет! Ты что, отец на такое не способен.

Инк промолчал, отворачиваясь: судя по всему, девочка никогда не видела своего отца без маски.

— Если это и так, Инк, я ему не позволю.

— Как можно что-то не позволить высокородному...

— Послушай, Инк, хочешь мы уедем все вчетвером, купим дом в ближайшем городе за Искажением и будем поддерживать постоянную связь. Тогда я почувствую, если что-нибудь случится... И подобраться к тебе будет немного сложнее там...

Глаза Инка недоверчиво распахнулись: неужели ему только что обещали пойти против воли патрона ради него? Хотя власть рода над дшшэ-ррэ высших сословий совсем не такая абсолютная...

— Вы так быстро в это поверили?

— Я не верю в это, Инк. И поэтому не допущу, чтобы эта возможность стала реальностью.

* * *

рШесс

Какую бы цель ни преследовал мой высокородный отец, провернув эту загадочную интригу с браком, он сделал мне просто императорский подарок. Ведь сжимать в своих объятиях воина, не боясь переломать ему все кости, чувствовать большое сильное тело, его податливую гибкость и стальную твердость, огонь силы, полыхающий в нем в унисон с моим собственным... Это было просто невероятно. Как полет над бездной, сжигающей тебя пламенем, вместо льда. Короче, это зверски классно — трахаться с дшшэ-ррэ, просто поверьте.

Эпилог.

* * *

Инк

Работать курьером было неожиданно приятно: целый день гоняй на мотоцикле с прицепом и развози товары со склада. И никакого начальства над душой, лучше, чем патрульным. И платили в полтора раза больше... Это, конечно, потому, что он больше не кеврон, раньше ему бы за доставку гроши перепадали, с трудом бы на жизнь хватало. Жаль, что в местном деревенском Управлении не было мест, теперь бы он за любимое дело мог получать хорошие деньги. Но ничего, он скоро здесь освоится и найдет занятие подоходнее. А сейчас можно и расслабиться.

А еще здорово было самому отсылать десять процентов в род и двадцать процентов переводить на счет их семьи. А не получать жалкий остаток от заработанных тобой денег в виде подачки в пятьдесят монет. И еще можно покупать подарки и сладости их двум ллэ-ил, те так радовались. Деньги считать совсем не приходилось, ведь того, что присылала рШесс, с лихвой хватало на скромные нужды трех бывших кевронов. Служба офицера у Искажения оплачивалась очень хорошо. Только виделись они лишь на выходных. И ему даже думать не хотелось, чем она занималась в Хаос-Патруле. Жена приезжала как с войны, пропитанная насквозь стихийной силой и отголосками чужой боли. Она рассказывала забавные случаи из охоты на тварей, а Инк прижимал ее к себе, целуя руки. Он был прекрасно наслышан о нравах, царящих в пограничных заставах, и в эти моменты без конца прислушивался к тому, о чем она молчала. Этери сидел рядом, массировал изящные ступни рШесс, и смотрел на них потемневшими глазами. Так, словно тоже что-то знал.

Инк поставил мотоцикл в гараж их маленького дома, окруженного джунглеобразным садом. И бесшумно проскользнул на крытую веранду: именно там любили проводить время ллэ-ил. Мальчики валялись на широченном шелковом диване. Сверху лениво шевелил лопастями огромный вентилятор, гоняя слабую прохладу. Он усмехнулся: местный климат был чудовищно жарким и влажным, ллэ-ил целыми днями были как вареные, оживая только к вечеру. Сам он не чувствовал ни малейшего дискомфорта: никакая жаркая погода не способна сравниться с огнем хаоса полыхающем в крови дшшэ-ррэ.

Этери все же пробовал чем-то заниматься: смотрел в лаптоп, лежа на боку. Наверно, трудолюбиво учился, готовясь к колледжу. Он был очень прилежным. Инк не видел экрана, зато мог любоваться его широко разведенными коленками и гладким телом под задравшейся выше пояса белой майкой. Снизу одеться он поленился. От Лила, зарывшегося в подушки, были видны только золотистые ножки с темно-розовыми пятками и рука. Оба мальчишки, обласканные и отъевшиеся, сияли тихой прелестью, превратившись из жалких заморышей в прехорошеньких тоненьких куколок. Инк решил было уже выйти к ним, когда вдруг увидел, как аккуратный член Этери шевельнулся, набухая.

Что он там такое смотрит в компьютере, мелкий паршивец? Инк улыбнулся и с удобством устроился в вырезанной посреди стенки нише с кактусами. Как на подоконнике. И накинул на себя отводящий глаза полог: может быть, его ждет забавное зрелище.

Этери закусил губку и потеребил себе промежность, не отрывая глаз от экрана. Застыл на минуту, потом зажал руку бедрами и изогнулся, вздыхая. Но, видимо, одному ласкать себя ему было скучно, и мальчик потянул за ногу Лила. Тот дернул пяткой и что-то недовольно промычал.

— Эй, Лил, жарко? — умильным голосом спросил Этери, разгребая подушки, — Хочешь, я тебя оботру?

Лил поднял сонную мордочку, похлопал глазами и бездумно улыбнулся:

— Да, спасибо...

Этери, возбужденно подрагивая торчащим членом, бросился в угол и принес оттуда серебряную чашу с водой. И принялся водить белой губкой по раскинувшемуся звездой телу Лила.

— Ах, — вздохнул тот, вытягивая пальчики на ногах, — Хорошо...

— Конечно... зарылся своими подушками, взмок весь... Ай-ай-ай, — Этери укоризненно покачал головой.

— Я не хотел... ой, ты чего? — Лил, внезапно лишившись трусиков, стыдливо прикрылся ладошкой.

— Ну, между ножек тоже надо протереть, — захихикал Этери, не давая дружку натянуть трусики обратно, — А вот Инк придет, захочет тебя там погладить, а ты весь потный. Нехорошо.

— Да... — неуверенно согласился Лил, заливаясь краской. Какая забота, подумал Инк.

Этери старательно вытирал мальчику бедренные складочки, тщательно надраил яички. Лил развел колени пошире и тихонько вздыхал, поводя бедрами.

Инк прижал руку к собственному паху, наблюдая, как коварный парнишка несколько раз сильно провел мочалкой по стволу, освобождая головку Лила, и тщательно позаботился о крайней плоти. И убрал руку.

— Нет... Пожалуйста, помой там еще...

— Чистый уже, хватит, — погрозил ему пальцем Этери. — Давай теперь попку.

Мальчик послушно перевернулся на живот и раздвинул ягодицы руками, призывно приподнимая.

— Ах, бесстыдник, — улыбнулся Этери, обводя влажной губкой пульсирующую дырочку и поджавшиеся яички.

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓