Зараза (общий файл)

Эх... Знать бы, какая тут архитектура...

Размышления прервала неожиданная тьма наполненная энергией, наступившая в районе одной из моих колоний. Далеко не сразу я понял, что эта тьма вызвана песчаной бурей. Хотя в ней было очень много энергии, она откровенно засыпала меня песком, вынуждая усваивать его в своё тело.

Даже подумать страшно, что бы было, если бы засыпало. Смог ли бы я прорасти сам, потеряв значительную, если не всю энергию, ведь теплопроводность породы очень низкая, и я бы просто не смог охлаждать верхний конец колонии, будь он на существенной глубине.

Шарообразному телу пришлось хуже. Поглощать песок им, значило увеличивать его размеры. Этого не очень хотелось, хоть и сулило возможность увеличить многократно его размеры. Полушарам же вообще выбора не было. Или расти, или утонуть в песке.

Спасла сама же буря. Её наполненность энергией, которой хватило, чтобы наэлектризовать пространство вокруг меня, и устроить небольшой собственный вихрь, выметавший песок из внутреннего пространства.

Вот вам и оружие, — пришла в голову мысль, — от снарядов может и не защитит, а вот от летательных аппаратов с дышащими двигателями и пехоты гарантированно.

Эта ситуация определила, что пока альтернатив для получения энергии из разности температур между подземной и надземной частями просто нет. Да и для создания достаточно мощных батарей, нужно было изучать материю. Перебирать мегатонны песка в поисках подходящих металлов. Слишком долго, при потребных объёмах. Кроме того, как показал анализ собственного состояния, мой КПД отнюдь не сто процентов, а значит неусвоенное нужно куда-то сбрасывать. Сбрасывать снова в недрах представлялось проблемой, поскольку требовало принудительного разогрева и без того горячего конца колонии.

А значит — маскировка под древнюю архитектуру.

Оценив высоту ближайших видимых барханов, я определился с требуемой высотой фундамента, должного возвышаться на пятьдесят метров над гребнями барханов. Нужно было обезопасить себя от занесения песком хотя бы во время обычных ветров. От бурь, с их неприличной высотой в сотни метров, поможет разве что создание собственной.

Одинокая башня очень большой высоты... Удобна для наблюдения за окрестностями, но подозрительна. Тем более на таком большом фундаменте. А если сделать башни пониже? Фундамент и так над уровнем песка...

Сделать сходни какие-то с фундамента и опустить его основание на гранит, или базальт, что там в этом месте, континентальной плиты, — отметил я в уме, сразу же отдав своему телу необходимые указания.

Дальше следовало определиться с диаметром фундамента и размерами башни... Башен...

Замок! — осенило меня, — пусть и земной архитектуры, но ведь древнее заброшенное сооружение. На земле тоже можно найти много вещей, заставляющих подозревать их в рукотворности, хотя это лишь игра природы.

Небольшие останки стен около башен... Немного разрушенное зубчатое ограждение на самих башнях... А центр замка — колоннада создающая впечатление разрушенных арок. Вот вам и антенное поле. Сгодится как для генерации бури вокруг, так, как уверяют некоторые источники на Земле, и для гораздо более серьёзного управления погодой. А так же, если не врут всё те же источники, как система возможной, уже противокосмической, обороны.

Но вернёмся к параметрам стен и башен. У сходней можно разместить пару башен, метров по девять — двенадцать. А основные сделать двухъярусными с тем же шагом. Тогда второй ярус будет в восемнадцати — двадцати четырёх метрах над первым. Толщину стен лучше делать в одну третью высоты, а значит, она будет колебаться от трёх до двенадцати метров. А что бы не было проблем с архитектурой, за основу возьму шахматную ладью. Тогда большие башни будут выглядеть как одна ладья, меньшего диаметра, но большей высоты, поставленная на верхней площадке ладьи большего диаметра, но меньшей высоты.

Тут мне пришла ещё одна идея — башня достаточно высока, чтобы ветер на её верхнем срезе вызывал достаточно сильный поток воздуха внутри, если бы этот "нутрь" у неё был сквозным и герметичным. А если ещё воздухозаборники оставить на уровне верхней кромки блина для малых башен и первого яруса для основных, проведя воздуховоды к основанию фундамента, где в центр канала вырастить большую иглу в канале диаметром в одну десятую высоты...

Завершающим штрихом было размещение на каждом зубце ограждения ярусов, треугольных в поперечном сечении, оптических сенсоров для обозрения окрестностей.

Составив общий план предстоящих работ, я принялся за их осуществление, начав с увеличения радиуса фундамента до ста метров. Всё выращивание должно было занять всего несколько дней, но когда я начал активные работы на поверхности, поднялась такая буря, явно вызванная моей работой, что я испугался за свою незаметность, а так же за невлияние на погоду в целом. Пришлось во много раз замедлить процесс.

В толще же коры я успешно продолжал развиваться, прорастая за световой день на девяносто метров. Через три месяца такого прорастания я уже смог увеличить время роста. Ночное похолодание на поверхности давало достаточно энергии для круглосуточного роста. И по мере формирования надземной маскирующей структуры моя энерговооружённость возрастала.

Благодаря прорастанию на двести шестнадцать метров в сутки, к тому времени, как я закончил формирование и маскировку под камень внешней части развалин, мне уже хватало энергии, чтобы вырастить антенное поле, экранируя его воздействие на внешнюю среду, с максимальной скоростью.

Менее чем через шесть месяцев фронт роста в коре опустился почти на тридцать километров. Приближаться к этому рубежу, на котором на Земле происходило резкое изменение акустических свойств среды, я не решился, став выстраивать обширную мочковатую сеть "корней" на многие-многие гектары вокруг.

Для улучшения теплообмена, подземную часть в непосредственной близости от блина-солнечной батареи, служившей фундаментом маскирующих развалин замка, тоже пришлось переформировать в несколько толстых ветвей, шедших непосредственно под башни-охладители, над которыми заколыхалось заметное марево горячего воздуха.

В крайнем случае, такую монолитную каменную стену не возьмёт никакое оружие кроме атомного, — успокоил я себя, — а в мире, где используется только азбука Морзе, до него вряд ли уже додумались.

Мысленно ещё раз пожелав себе удачи и надеясь, что мои оценки уровня технического развития аборигенов оказались верны.

Развитие остальных шести колоний шло по той же, уже отработанной, схеме, но с отставанием на пару месяцев, которые понадобились моим шарообразным телам на достижение отведённых для внедрения мест.

— 7 —

С другой стороны, я мог начать переход от оценок к планомерному изучению мира. Но сначала нужно было обрести способность двигаться. Летать в магнитном поле у меня не получилось. Принципы полёта самолёта, а тем более винтокрылой машины, которая для меня была в данном случае предпочтительнее, я знал очень и очень приблизительно. Да и мобильного источника энергии, нужной для вертолёта мощности, не имелось. А местное население, вероятно, ещё только приступало к воплощению летательных аппаратов в металле.

Хотя, какой металл? Первые самолёты делались из дерева и тряпок...

Мне же предстоит сделать в этом случае машину из алюминия. А его ещё надо найти. И понять, что это именно он.

Ох... — тяжело и грустно вздохнул я.

Но если я могу перераспределять вычислительные мощности, может и энергию получится? Хотя бы в пределах территории покрытия моих колоний.

Эксперимент я провёл ближайшей же ночью. Первая его попытка удалась весьма посредственно. Пришлось потратить на передачу практически всю энергию вырабатываемую колониями. Но глазастое тело не уснуло.

К сожалению, на полёт энергии требовалось гораздо больше и По-всему выходило, что воспарять пока не придётся. Нужно было создать нечто, что могло уверенно передвигаться хотя бы по поверхности и прощаться с многоглазым телом. А этого ой как не хотелось. Но на подвижную базу тридцатисантиметровый шар с кучей выростов было поставить как минимум проблематично. Приходилось уже на стадии проектирования или отказываться от большей части отростков, втягивать их в общий объём, увеличивая диаметр и оставляя только металлические антенны, или использовать опоры в качестве базы для размещения колёс.

Я выбрал второе. Это, в свою очередь, повлекло изменения внешнего вида тела. Вместо трёх ног пришлось сделать четыре. Соответственно, пришлось переразместить глаза. На экваторе их стало четыре группы. Немного ещё подумав, в центры получившихся треугольных секторов образованных глазами на полюсах и парой групп глаз на экваторе, я вставил ещё по одной группе глаз. В итоге получилось четырнадцать групп глаз по семь штук в каждой. Один в центре и шесть вокруг него.

Когда я отращивал новую, четвёртую антенну, я снова столкнулся с приёмом сигнала или, может быть, простым шумом на частотах, на которых никакое вещание вестись в принципе не могло. Сделав себе в мыслях пометку, что антенна длиной в две тысячи атомов принимает какой-то сигнал, я стал наращивать её дальше. Какой-то сигнал не пропал до тех пор, пока я не стал принимать на антенну местные радиосигналы на средних и длинных волнах.

В основании опор я вырастил оси, следя за тем, чтобы они получились не в разные стороны. Да и сами опоры снизу немного поднарастил — это дало возможность обзавестись приличными колёсами диаметром в двадцать сантиметров и не сильно ухудшить обзор с глаз нижней полусферы. В ширину колёса я тоже сделал двадцатисантиметровыми.

Из-за всё той же боязни поднять бурю в процессе строительства, на каждый отдельный пункт модификации я тратил не один час, работая гораздо медленнее, чем позволяли мои возможности. Так что на всю переделку у меня ушёл не один день, который тут, субъективно, ибо я понятия не имею, насколько моё восприятие времени отличается от человеческого, оказался идентичен земному. Это я установил, ведя наблюдение за движением местного солнца.

К сожалению, ландшафт не позволял определить радиус горизонта и прикинуть на основе этих данных диаметр планеты. Лёгкость перекатывания моих тел никак не говорила о местной силе тяжести. я бы катался по равнинам и долинам одинакого, что при ноль целых пять десятых, что при единице, что при двух или даже трёх Жэ. Вряд ли бы мне удалось забраться на осыпающийся бархан даже на земной Луне.

Точную высоту песчаной бури, я пока тоже определить не мог. Доступными средствами, я пришёл к предварительному выводу, что планета сравнима с Землёй.

Местное небо было совершенно незнакомо. Качество оптики, конечно, хромало, но даже с ним было ясно, что ярких звёзд на привычных местах нет. Да и самих привычных мест в виде знакомых созвездий тоже. А являются ли яркие звёзды теми же, что и на Земле, я установить не мог при всём желании. Не было ни образцов спектров с Земли, ни местных.

Закончив модификацию, я попробовал её в деле... Потеряв из-за отсутствия фиксирующих приспособлений на осях одно из колёс. Проект пришлось дорабатывать, жертвуя часть энергии на возросшее трение о выступающий за габариты колеса и диаметр оси фиксирующий вырост и тратя на это дело ещё несколько десятков часов, считая перевыращивание колеса...

Хорошо ещё, что материал на три колеса у меня был готов сразу в виде трёх меньших тел.

...и выращивании некоего подобия протектора на колёсах в виде высоких прямоугольных выступов.

Но, наконец, работа была закончена.

По итогам финальных испытаний мне пришлось смириться со скоростью шестьдесят сантиметров в секунду по ровной местности. И то при максимальном перераспределении энергии на движение. От меня мог убежать кто угодно, а я не мог даже гипотетически не только догнать, но даже как-то предотвратить распространение свидетелем лишней информации.

Хоть я был и в пустыне, наиболее вероятно, в её центральной части, куда ноги местного разумного вряд ли когда-либо ступала, о возможности появления здесь нежелательных гостей нужно было думать. Замкам, кстати, тоже было нужно какое-то оружие, помимо своеобразного антенного поля. Больше годного для ПВО-ПКО, но не для боя на поверхности. Всё это означало, что моей целью на ближайшее время должно стать внедрение в местного разумного для получения информации о реальных, а не предполагаемых технологиях.

Ничего себе задачка, — подумал я, но вначале вернулся к размышлениям о том, какое оружие могу использовать в своём нынешнем положении.

Все размышления привели только к поражению подошедших противников мощным электрическим разрядом. Поскольку вырастить сеть в пустыне с её переменным уровнем поверхности было невозможно, оставалось только устраивать разряд любому, кто прикасался к поверхности моего тела и максимально форсировать добычу технологической информации.

И я отправился в путь. Держа курс точно на магнитный север, я доехал до горизонта замка и стал объезжать его по кругу, рисуя медленно раскручивающуюся спираль, позволявшую мне подробно рассмотреть местность и составить её карту, что из-за моего, в буквальном смысле, низкого положения требовало проезжать буквально между каждым барханом, поскольку забираться на их вершины мне вовсе было невозможно.

— 8 —

Такой путь был очень долгим, но я решил не спешить. На ходу я продолжал записывать все перехваченные радиограммы и запоминал увиденную поверхность материка, на котором оказался.

Тот факт, что я нахожусь на материке, я считал установленным, ибо ни с одной из своих колоний я не видел берега, а расстояние до самых удалённых колоний превышало, и на много, три сотни километров от колонии в центре. Конечно, мог быть и большой остров, но вряд ли бы на нём была пустыня таких масштабов, да ещё настолько ненаселённая. А значит очень сухая.

Шутка ли, в районах моего размещения не появилось до сих пор, пусть и прошло всего несколько месяцев моего пребывания в этом мире, не то, что разумного, не появилось даже НЕ разумного. Но радиосигналы искусственного происхождения точно были. И было их не один и не два.

Однако первым серьёзным научным результатом стал вывод о том, что мои первоначальные предположения о получении энергии из магнитного поля оказались преждевременными. Да, действительно, при движении был небольшой приток энергии, но трение с лихвой этот приток съедало, делая такой способ питания себя для движения совершенно неприемлемым в случае любых сборных конструкций.

На девяностый день пути, я увидел привычного мне скорпиона. То, что я увидел его с непривычного угла, заставило меня вначале испугаться и даже подумать, что это и есть представитель разумного вида или, хуже того, что здесь наличествует мегафауна. Но, вспомнив, что сейчас я смотрю отнюдь не с высоты почти двух метров и зрение у меня несколько иное, стал осторожно приближаться к членистоногому, стараясь его не спугнуть.

Задача осложнялась необходимостью приблизиться с какого-нибудь бока и, желательно, не со стороны солнца. После получаса неудачного маневрирования мне удалось приблизиться настолько, что я решился включить максимальную скорость и устремиться к своей жертве.