Проклятый век

— Мы едем в Тулузу, синьорина Аурелия, и можем сопровождать вас туда. Но есть ли человек, к которому вы можете обратиться, или может у вас там имеется собственный дом?

— Я являюсь собственницей небольшого дома, ранее принадлежавшего моему отцу. Кстати, мессиры, приглашаю вас погостить у меня, ведь очевидно, что ни епископ Тулузы, ни граф Тулузский вас вряд ли примут в день приезда. Но даже если и так, вам следует привести себя в порядок перед важным визитом. Кроме того, в Тулузе живёт тётушка, жена брата моего отца. Это премилая женщина всегда относилась ко мне с душевной приязнью и, наверное, примет во мне участие.

— Прекрасно! Вот к тётушке мы вас и доставим.

— А потом? — вскинулась девушка.

— А потом мы, с вашего позволения, синьора Аурелия, займёмся своими делами. — максимально сухо сказал Рича.

Ему нравится девушка, но ведь нужно понимать разницу в возрасте! Риче сейчас шестьдесят, вернее, через три месяца стукнет шестьдесят один. Для этой эпохи возраст критический, немногие доживают до него. Простолюдины — из-за тяжёлых условий жизни, а знатные часто гибнут в войнах и междоусобицах. Не стоит забывать о болезнях, с которыми нынче почти не борются, и о моровых поветриях, когда вымирают тысячи людей. К примеру, во время недавнего похода французского короля на Тулузу, его войско подхватило дизентерию, от которой погибло множество воинов всякого звания, и даже король прочно оседлал горшок.

* * *

В небольшом городке Караман, попавшемся по дороге, Рича и Натан отыскали купца, и оптом продали ему коней, снаряжение и вещи, доставшиеся от рыцаря-крестоносца и его людей. Треть вырученной суммы Рича взял себе, вторую треть вручил Натану, а последнюю — Аурелии: девушка явно небогата, и лишние несколько монет, для неё вовсе не лишние.

Во въездных воротах города Рича за всех заплатил пошлину: он взял ответственность за этих людей на себя, вот и вёл себя соответственно новому статусу. Средневековый город нисколько не вдохновил Ричу: тесно, узко, вонюче. Под ногами постоянно путаются люди с гнилыми зубами, из подворотен постоянно выглядывают безобразные нищие, горожане от дворян отличаются только отсутствием оружия, а нагло и вызывающе ведут себя и те и другие.

Рича, чтобы не нарываться на скандалы, включил ПСИ-генератор на максимальную мощность, в режиме отпугивания опасных пресмыкающихся, разве что выведя из-под воздействия свою команду: Натана, Аурелию и нанятых возчиков. Уловка сработала: люди расступались перед короткой колонной, никто не пытался вклиниться, перебежать дорогу перед мордой лошади, пугая животное. Аурелия ехала рядом с Ричей, указывала дорогу, а Натан замыкал колонну, так сказать, являл собой арьергардное охранение.

Пропетляв по улицам, путешественники оказались перед воротами двухэтажного дома, и Аурелия постучала в деревянный молоток, устроенный на калитке, врезанной в воротину.

Тут же открылась форточка, закрытая деревянной створкой, кто-то высунулся, что-то невнятно воскликнул, послышалась возня, створка пошла внутрь, и перед путешественниками предстал высокий, крепкий, ещё нестарый мужчина, который поклонился, глядя на девушку:

— Почтительно рад приветствовать вас, госпожа Аурелия! Милости прошу!

Мужчина распахнул ворота, и телеги одна за другой въехали на небольшой двор, почти полностью загромоздив собой свободное пространство. Следом въехали всадники и вьючные лошади. На крыльцо, тем временем, вышла высокая, несколько сутулая женщина:

— Рада приветствовать вас, синьорина Аурелия, я весьма рада, что вы успели! Синьора Мария тяжело хворает, и вероятно скоро отдаст душу господу нашему, за священником уже послано. Надеюсь, он успеет и напутствует бедняжку.

Аурелия растерянно и чуть не плача, посмотрела на Рича:

— Мессир Ришар, умоляю Вас, осмотрите мою тётушку! Она добрая женщина и единственная моя опора в этом мире! Может быть вам удастся её спасти, добрый мессир Ришар?

— Что же, синьорина, я готов.

Рича соскочил с коня, помог сойти девушке и скомандовал Натану:

— Натан, вы помните первый урок? Благоволите распорядиться.

Натан соскользнул со своего коня, тут же распорядился обиходить лошадей, чем мужики и занялись, а сам он, подхватив под локоток симпатичную служанку, отправился искать кухню, добывать горячую воду и мыло.

Рича и Аурелия, вслед за женщиной, оказавшейся компаньонкой госпожи, поднялись на второй этаж. Там, в большой комнате, с наглухо закрытыми окнами, в плотном полумраке, на кровати, стоящей посреди комнаты, лежала женщина лет сорока, с красивым, но искаженным болью лицом. Женщина что-то бормотала в беспамятстве, но было не слышно, что она говорит.

— Велите открыть окна, синьора! — повелительно обратился Рича к сопровождавшей женщине. В этом смраде и здоровому человеку станет худо, а болящему и вовсе нехорошо.

Две служанки, по одному движению бровей управляющей бросились раздвигать шторы и открывать окна.

— Синьорина Аурелия, могу ли я касаться вашей тётушки?

— Разумеется, мессир Ришар, можете, ведь вы лекарь! А почему вы спрашиваете?

— Мало ли какие правила или ограничения действуют в том или ином городе, в той или иной общине. — буркнул Рича и обратился к компаньонке — Скажите, сударыня, кроме высокой температуры и тошноты — он кивнул на таз под кроватью — какие ещё симптомы?

— Ужасные головные боли и простреливающие боли в правом боку. — чётко доложила женщина — Мэтр Роже, постоянный лекарь госпожи, сказал что закупорился желчный пузырь, и он, мэтр Роже, в сем случае совершенно бессилен. Он даже не взял денег за последний свой визит.

— Мэтр Роже абсолютно прав: современная медицина совершенно бессильна в сем печальном случае. Попробуем вылечить несчастную.

В комнату вошел Натан, а за ним две девушки несли таз, большой кувшин, полотенце и кусок сероватого рыхлого мыла в серебряной мыльнице.

— О! как раз вовремя! — обрадовался Рича — Вы, синьорина Аурелия и вы, синьорина... Как вас?

— Корнелия.

— И вы, синьорина Корнелия, сядете вот на этой скамейке и будете наблюдать за процессом лечения. Но предупреждаю: услышу хоть звук, тут же выгоню из комнаты!

Он повернулся к Натану:

— Коллега, вас обучали лечебному гипнозу?

— Нет, мессир Ришар, я только слышал о такой методе но никогда не был свидетелем применения гипноза.

— Значит, сейчас станете свидетелем применения. Внимательно наблюдайте за моими манипуляциями.

ПСИ-генератор работает на принципах гипнотического воздействия, а работа с птицами и людьми различается не принципиально, за тем исключением, что люди труднее поддаются внушению. Впрочем, пациентка была в бессознательном состоянии, что колоссально облегчало работу с ней.

Рича стал воздействовать на женщину, правда, почти всю работу выполнял ПСИ-генератор, но Натану об этом знать не нужно. Наконец, Рича убедился что можно работать, взял правую руку женщины и один за другим запустил ей в вену микрохирурги и детоксикаторы. Пластыри стимуляторов он налепил на голову и шею женщины.

— Итак, коллега, пациентка под полным нашим гипнотическим контролем, лечебные аппараты я ввёл ей в кровеносную систему, по ней достигнут желчного пузыря, и разрушат камни.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошел священник в чёрном одеянии:

— Разрешите?

Рича, Натан, Аурелия и Корнелия встали, поклонились.

— Меня звали к болящей и слуга уверял, что минуты сочтены. Но я не вижу скорби на ваших лицах, дети мои. Неужели слуга ошибся?

— Святой отец! — поклонилась Аурелия на правах хозяйки — Слуга не ошибся, и моя тётушка действительно умирала, но по счастью, со мною прибыл великий врачеватель, который сейчас лечит Марию Августу де Лоран ле Претр.

— Рад слышать. — улыбнулся священник — Синьора Мария ещё молода, ей ещё жить и жить.

Женщина на кровати беспокойно задвигалась, что-то невнятно пробормотала.

— Предлагаю мужчинам покинуть помещение — сказал Рича и повернулся к дамам — Сейчас у синьоры Марии позыв облегчиться, надеюсь, у вас есть судно?

Мужчины вышли в коридор и священник повернулся к Натану:

— Не вас ли, молодой человек, я видел в резиденции епископа Тулузы накануне Рождества?

— Да, я бывал у Его Преосвященства в это время. — спокойно кивнул Натан — Но я не могу припомнить вашего имени, святой отец.

— Отец Доминик. Служу при храме святого Пантелеймона. — поклонился священник

— Весьма рад, отец Доминик. Моё имя Натан де Сент-Анж, я студент Медицинской школы университета Монпелье, и снова прибыл к Его Преосвященству. Разрешите представить вам моего учителя, мессира Ришара де Синь, великого врачевателя, который поднял со смертного одра меня, синьориту Аурелию де Лоран ле Претр, а на ваших глазах и её тётушку, Марию де Лоран ле Претр.

Открылась дверь, выглянула Аурелия:

— Господа, прошу вас, входите, тётушка, кажется, приходит в себя.

Войдя и бросив взгляд на больную, Рича попросил:

— Принесите молоко и охлаждённую кипячёную воду, и дайте распоряжение сварить некрепкий куриный бульон. Больная слаба, ей требуется пища для поддержания сил.

Веки больной затрепетали и она открыла глаза. Удивленно обведя взглядом присутствующих, она узнала племянницу и слабо улыбнулась. Хотела что-то сказать, но не смогла, и только пошевелила губами.

— Минуточку! — сказал Рича, взял из рук молоденькой служанки поднос, на котором стояли кувшин с молоком, чашка и кувшин с водой.

Быстро разбавив водой молоко он приподнял голову женщины и помог ей напиться.

— Благодарю, благородный господин! — благодарно кивнула женщина и перевела взгляд на племянницу — Как ты тут оказалась, милая Аурелия, и кто эти люди?

— Тётушка, два часа назад я приехала сюда, и слуги сообщили, что ты при смерти. Мессир Ришар де Синь оказал тебе помощь, и теперь тебе останется только выздороветь. Святой отец пришел соборовать тебя, но по счастью, вызов оказался ложным. Прости великодушно, если что-то сделано неправильно.

— Что ты милая, разве я могу на тебя сердиться? Всё сделано правильно, я очень рада видеть и тебя и твоих друзей. — она перевела взгляд на компаньонку — Корнелия, размести гостей, и проследи, чтобы они ни в чём не испытывали недостатка.

— Я рад, дочь моя, что мне не пришлось напутствовать тебя.

* * *

В гостиную тётушка вышла самостоятельно, хотя и опираясь на руку Корнелии. Гости встали, приветствуя хозяйку дома.

Мария де Лоран ле Претр, готовясь к тяжёлому разговору, оделась тщательно, в лучшее свое платье. На голове, поверх сложной прически, возложена диадема восточной работы. Лучшие драгоценности: серьги, перстни и прочее, чему Рича и названия не знал, находилось на своих местах. Властительница готовилась узнать тяжёлую весть.

— Милостивые судари и сударыня, — сказала она, заняв место в кресле немного похожем на трон — Корнелия мне рассказала всё, и я хочу поблагодарить вас за спасение моей жизни. Поразительно, но я не чувствую ни малейшей боли, к которой привыкла за последний год, а только лишь слабость, но слабость приятную, сулящую возврат здоровья. А теперь я прошу рассказать, что случилось с моим мужем, Жирардом де Лоран ле Претр.

— Дорогая тётушка, — встал Аурелия — дядя Жирард приехал забрать меня из разорённого поместья и доставить сюда. Мы отправились в путь со всей возможность поспешностью, но по дороге подверглись нападению отряда возглавляемого Кристофером ле Марто, врагом нашего рода. Мне бесконечно тяжело об этом говорить, но мой дядя и твой муж погиб при этом нападении.

Повисло тягучее молчание, которое прервала вдова:

— Поведайте мне главное: была ли смерть моего супруга доблестной?

Аурелия не посмела отвечать на такой вопрос, и беспомощно посмотрела на Ричу.

Рича встал. Что тут скажешь? Правду? А кому она нужна, та правда? Место засады выбрано прекрасно, и нападающие первым же, самым неожиданным, прицельным и потому самым эффективным залпом выбили всех вооруженных мужчин, а потом вышли из укрытий и спокойно перебили оставшихся. Шевалье Жирард, кстати, был убит тяжёлой арбалетной стрелой в лицо. Аурелию застрелили последней, просто чтобы не мешала, а потом не проболталась. Не было там доблестного боя, а была гнусная, отвратительная резня.

Рича глубоко поклонился вдове и заявил:

— Синьора Мария де Лоран ле Претр, я видел обстоятельства гибели твоего мужа. Свидетельствую: Жирард де Лоран ле Претр погиб как герой. Тяжело раненый в первые же секунды нападения, он убил не менее восьми разбойников, а потом броском топора убил Кристофера ле Марто, трусливо прятавшегося в задних рядах своих головорезов. Мы с Натаном де Сент-Анж подоспели слишком поздно, и всё, что нам досталось сделать, это помочь вашей племяннице, синьорине Аурелии.

Натан дико посмотрел на Ричу: в его голове не укладывалось, как можно приписать свой великий подвиг совершенно неизвестному человеку, лишь бы дать хоть какое-то утешение его вдове.

А Рича продолжил:

— Жирард де Лоран ле Претр похоронен у дороги, на месте злосчастного боя. Рядом с его могилой находится могила его боевых товарищей и слуг. На крутом склоне мы с Натаном де Сент-Анж выложили крест из диких камней, и в центре его, на камне мною вырезана надпись: "Шевалье Жирард де Лоран ле Претр, погибший в неравном бою 17 апреля 1229 года, вместе со своими слугами". Заупокойную молитву читал присутствующий здесь Натан де Сент-Анж. Врага его, Кристофера ле Марто, с его людьми, мы не имели возможности погрести должным образом, и поручили это дело местным селянам. Это всё, что я могу сказать, благородная дама. Добавлю лишь, что в том бою ваш муж сделал много больше, чем в силах сделать человек.

Вдова скорбно склонила голову. Она узнала всё, что хотела, и теперь ей предстояло по-новому выстраивать свою жизнь, опираясь лишь на собственные невеликие силы. А Натан, наконец, сообразил, зачем они с Ричей возились с могилами и крестом. Тогда его поразила лёгкость, с которой Рича, своим необыкновенным ножом, вырезал эпитафию на крупном обломке красного гранита.

Теперь они становились своими для друзей шевалье Жирарда, но, правда, и получали в довесок врагов из числа тех, кто был на стороне Кристофера ле Марто. Но последнее обстоятельство мало заботило и Ричу и Натана: враги в эту беспокойную и кровавую эпоху появлялись сами собой, а вот с друзьями во все времена было тяжело.

Лёжа в мягкой постели, на свежих простынях, закинув руки за голову, Рича размышлял над тем, что ему теперь делать в суровой и беспросветной здешней реальности.

Беда в том, что знаний об этой эпохе у него никаких, разве что среди литературных файлов отыскалась пьеса русского поэта Александра Блока "Роза и крест", но без датировки. Кажется, Блок жил несколько позднее описываемой в пьесе событий, но вот насколько позднее — указаний не было. Получается, что пьеса в качестве исторического источника ненадёжна. В такой ситуации придётся опираться на имеющееся знание, на текущие наблюдения, на нарабатываемые связи.

Вот только каждый, только познакомившись, старается привлечь Ричу на свою сторону и использовать в своих целях. Но таковое обстоятельство нельзя ставить в укор людям — все мы пытаемся манипулировать всеми.