Поньтеология. Книга Ночи

— Думаю, здесь нет никакой пони, которая могла бы управляться со своими крыльями так, как это делаю я. Возможно, я могла бы поучаствовать...

— Что!? — взвилась Рэйнбоу Дэш.

Но Рарити её не слушая и медленно плыла от окна, провожаемая толпой.

— Что же мне делать? Теперь я ни за что не выиграю...

* * *

— Жди, — коротко бросила она. — Сейчас начнется.

— Дамы и господа, — начал ведущий. — Пожалуйста, поднимитесь и поприветствуйте нашу любимую принцессу Селестию...

— Вот сейчас аккуратно спускаемся, под фанфары.

— ... А также её племянницу, младшую из принцесс, Беатрикс!

Приземлившиеся в облачную ложу аликорнессы помахали толпе копытами.

* * *

— Трикси!?

* * *

— Представляю наше звездное жюри, которое будет выбирать лучшего юного летуна — Вондерболтов!

Шестрека Вонбдерболтов взметнулась в небо, оставляя дымный след, закрутилась колесом и разделилась на две тройки, направившиеся к судейским ложам.

— А теперь давайте выясним, кто же сегодня улетит сегодня с главным призом. Кто станет лучшим юным летуном!

* * *

— Мне понравился седьмой номер, — сказала час спустя Твайлайт. — Непросто должно быть сделать пятнадцать бочек подряд.

— А мне десятая, кажется она очень милая, — заметила Флаттершай.

— Странно, что мы до сих пор не видели ни Рэйнбоу Дэш, ни Рарити, — заметила Эпплджек. — Соревнования уже почти закончились...

* * *

— Рэйнбоу Дэш? — заметила Трикси, увидев последнюю на сегодня участницу. — Очевидно, ей не повезло с жеребьевкой. И кто это ещё? Рарити на наколдованных крыльях?

— Очевидно, работа моей ученицы, — сказала Селестия.

— А так можно?

— Да, но после того, как здесь попыталась выступить Каденс и пожелала получить объективную оценку, а не комплименты, было решено, что соревнование для пегасов, все остальные — вне конкурса, — пояснила богиня дня. — И как впечатление от предыдущих выступавших? Поняла, что не все нужно делать грубым приложением магической мощи?

— Это было впечатляюще, — дипломатично ответила Трикси. — Так, тут у нас танцы в воздухе. А тут... Оу, колонна облачная, но это все-равно больно. Как же Рэйнбоу так врезалась...

— Ошибка здорово срежет ей оценки, — вздохнула Селестия.

Меж тем Рэйнбоу поднялась над стадионом и начала быстро летать вокруг одного из облаков, закручивая его. Потом она перешла ко второму, потом к третьему. Но на четвертом произошел какой-то сбой и облако резко отправилось вниз, а сама Рэйнбоу улетела в противоположную сторону.

— Оно летит сюда! — сказала Трикси.

Селестия просто сделала шаг вперед и резко хлопнула перед собой крыльями, выпуская волну чистой магии. Облако спружинило от неё, замерло, закрутилось в противоположную сторону и полетело назад к радужногривой пегаске.

Богиня дня посмотрела на неё и приглашающе взмахнула крылом, указывая на три оставшихся вращающихся облака. Рэйнбоу мгновенно поняла, что от неё требуется и первое облако полетело в Селестию только для того, чтобы повторить судьбу предыдущего.

Увы, ничто не может продолжаться вечно, и вскоре пегаска опомнилась и вернулась к своей программе, рванув в небо следом за поднимавшейся Рарити.

— Надо же, еще не разучилась, — улыбнулась Селестия, рассматривая свои крылья. — А казалось бы, прошли века с той поры, как Бореас, властитель небесной охоты и бессмертный вождь грифонов, в нашем бою кидался в меня грозовыми облаками.

— Разумеется, вы победили в том бою, принцесса? — в полголоса спросил один из стражников.

— Учитывая, что я жива и здорова, мои маленькие пони живут свободно, а не служат грифоньим пищевым скотом, как большинство овец, а от Бореаса остался один идол, да и тот грифоны в конечном итоге потеряли, я не просто победила, это был полный разгром противника.

Богиня улыбнулась и позволила себе на мгновение погрузиться в воспоминания. Вырвал её оттуда панический вопль пролетающей мимо Рарити, чьи крылья, похоже, не выдержали солнечных лучей и нагрузки по их преломлению на весь Клаудсдэйл и развеялись. За ней сразу же рванули трое из шести Вондерболтов, но, получили по голове от панически брыкающейся единорожки и сами на мгновение были контужены. А потом прямо сквозь центр арены все ускоряясь спикировала Рэйнбоу Дэш. Селестия сверкнула и исчезла, чтобы появиться на земле там, куда должны были упасть Рарити и её спасатели.

А потом магия Рэйнбоу, что накапливалась в воздухе и не успевала рассеиваться перешла порог, а сама пегаска миновала звуковой барьер. И грянул магический взрыв, посылая волны радужного сияния во все стороны.

— Звуковая радуга! Она смогла! — подпрыгивала Флаттершай среди ошеломленных подруг.

Меж тем Рэйнбоу подхватила падающих пони почти у самой земли и направилась назад в небо. Селестия облегченно вздохнула и телепортировалась назад в ложу. Пролетев над землей, взмыв в небо и пролетев над облачной ареной, Рэйнбоу вынырнула из-под неё и зависла у края. К ней тут же рванули пегасы, снимать её четверых пассажиров.

И грянули овации, среди которых громче всех выделялись подруги. Три из четырех, потому что Твайлайт все так же шокированно сидела.

— Спасибо, Рэйнбоу. Ты спасла меня, — сказала белая единорожка.

— О да! Это у меня тоже получилось! Это мой самый лучший день!

* * *

— Я хочу извиниться перед всеми вами. Я слишком увлеклась своими прекрасными крыльями. Я просто потеряла голову, — сказала Рарити, когда подруги спустя несколько минут собрались вместе, а трое контуженных Вондерболтов объединилась с неконтудженными коллегами.

— Все в порядке, Рарити, не переживай, — сказала Флаттершай. — Ты все равно наша подруга, правда, девочки?

— А больше всего мне стыдно за то, что я так плохо поступила и влезла в конкурс в последнюю минуту, а ведь ты так усердно для него тренировалась, Рэйнбоу. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

— О, все в порядке! В конце, концов, все разрешилось. Верно? Я только хотела бы поговорить с Вондерболтами, когда они придут в себя. А так все нормально.

Эпплджек, Пинки Пай и Флаттершай согласно кивнули.

— Твайлайт, а что ты такая мрачная? — удивленно спросила Эпплджек.

— О, просто воспоминания. Рэйнбоу, можно прояснить один момент, это твоя вторая звуковая радуга? Почти шесть лет назад, двадцать седьмого июня это тоже ты закрыла радугой небо отсюда и до Кантерлота? Это была твоя первая звуковая радуга?

— Наверняка я, правда, не помню точную дату. Откуда такая точность?

— Как я могу забыть... — странно усмехнулась Твайлайт. — День, когда я сдавала экзамен в Школу Селестии для Одаренных Единорогов и получила в качестве задания вылупить дракона из яйца... День, когда родился Спайк. День, когда я уже была готова сдаться, когда грянул радужный взрыв. День, когда я утратила контроль за своей магией, день, когда я превратила своих родителей в цветы, чуть не покалечила ни в чем не виновных экзаменаторов, выростила Спайка до чудовищных размеров и пробила им крышу. День, когда я прошла по краю и, опоздай принцесса Селестия всего на пару минут, вычерпала бы себя до смерти. День, когда я поняла, что обязана любой ценой поставить под контроль свою магию и тем самым обрела кьютимарку. День, когда я стала ученицей принцессы Селестии и с праздника по поводу получения кьютимарки отправилась в больницу на две недели. Самый страшный кошмар моей жизни, день, прошедший по краю сразу нескольких трагедий, как я могу его забыть?

Твайлайт вздохнула.

— Знаешь, Рэйнбоу, мне очень хочется тебе врезать за твою звуковую радугу. Но сейчас день твоего торжества, я не буду его портить. Я просто спущусь и вернусь в Понивилль. Отдохну, приду в себя, успокоюсь.

Единорожка развернулась и пошла к воздушному шару.

— Но ты же сдала экзамен? — спросила Флаттершай.

— Это было испытание упорства и поведения при столкновении с поражением, драконье яйцо не всякий взрослый маг вылупит. Так что, формально, экзамен я провалила.

Рэйнбоу замерла на месте, думая, не броситься ли за подругой, но тут её кто-то постучал по плечу. Пегаска развернулась и увидела трех Вондерболтов.

— Неужели, неужели, неужели...

— Итак, ты — та юная летунья, что спасла нас от падения, — сказала пламенногривая Спитфайер.

— Едва при этом не убив ещё более мучительно, — добавил Соарин.

— Ты пессимист, — ответила капитан Вондерболтов. — Я насчет более мучительно. Конечно, мы благодарны, но, девочка, ты хоть знаешь, как тебе повезло, что у тебя получилась всего лишь радуга!

— Эм-м, у меня всегда радуга. А бывает что-то другое?

— То есть, ты это уже делала? — взвилась Спитфайер.

— Да, в летной школе...

— И никто тебе ничего не объяснил!? Ну я им в летной школе задам... Ладно, если коротко, когда пегас ускоряется и преодолевает скорость звука, он насыщает воздух магией, которая не успевает рассеиваться, так что одновременно с преодолением звукового барьера происходит магический взрыв. Понимаешь, не радужный взрыв, а взрыв личной магии, это у тебя в результате радуга. У меня это огромный огненный шар, который может просто убить всех, кто летит рядом, а у Соарина, скажем, шквал молний, не менее смертоносный. Поэтому то, что ты сделала, в норме строжайше запрещено. Впрочем, у аликорнов, наверное, ещё хуже, под крыльями летящей быстрее звука принцессы Селестии, как записано первыми Вондерболтами, вообще земля выжигается солнечным светом, насчет других аликорнов не знаю.

— Моя сестра стирает с небес весь свет, оставляя за собой зияющую прореху ночного неба, — сказала подошедшая богиня дня. — У Каденс эффект, к счастью, безопасный, её полет только рождаемость и плодородие повышает, а младшая из аликорнов пока такое не умеет, она только учится летать. И вообще, Рэйнбоу, я должна бы сейчас строго отчитать, или даже наказать тебя, но раз у тебя "эффектом полета" всего лишь радуга, которая никому не повредила, и ты знала это, то замнем.

— Мы её забираем, — сказала Спитфайер. — Думаю, что дольше, чем на выходные, будем разбираться с её радугой.

— То есть, она победительница? — спросила Селестия.

— Будем считать, что да.

— Принцесса Селестия, простите, что я испортила соревнование, — сказала Рарити. — Но я считаю, что Рэйнбоу действительно заслужила главный приз.

— Я знаю, моя дорогая. И раз судьи так же считают... Что ж, за невероятный подвиг и впечатляющую звуковую радугу, я объявляю Рэйнбоу Дэш лучшим юным летуном Эквестрии и победительницей этого года и вручаю ей главный приз.

Селестия опустила на голову пегаски золотой обруч с парой крыльев.

— Я так понимаю, Твайлайт узнала, кто создал звуковую радугу во время её экзамена? — спросила Селестия.

— Да, — кивнула Рарити.

— Это что-то значит? — поинтересовалась Трикси.

— Она отойдет. Я надеюсь... Что ж, я думала спросить её об уроке дружбы, но придется дождаться письма.

— Думаю, сегодня был скорее урок для меня, — сказала Рарити. — Я узнала, что лучше крепко стоять копытами на земле и поддерживать друзей, а не поддаваться тщеславию...

— Это замечательный урок, Рарити.

— Ладно, Рэйнбоу, за мной, — скомандовала Спитфайер, поднимаясь в небо. — Посмотрим, что можно сделать с твоей звуковой радугой.

— Почему-то мне кажется, что это будут не те выходные, на которые я надеялась как на главный приз, — вздохнула пегаска.

Глава 18. Яблоки раздора.

Мерно стучали по каменным рельсам големизированные колеса поезда, тихо светились подающие на них энергию мановоды, протянутые под днищем вагонов, кочегар подбрасывал угля в топку, где тот сгорал, а тепловая энергия собиралась и преобразовывалась в магическую. Как ни удивительно было для сторонних наблюдателей других рас, паровоз ничего за собой не тянул, он, по сути, был всего лишь ещё одним вагоном, где вместо мест для пассажиров или груза были установлены магомеханические преобразователи и топка, питавшие поезд и дающие ему магию для движения.

Ночной поезд шел по своему маршруту, постепенно приближаясь к юго-восточной границе Эквестрии. Шел поезд, в общем-то, не быстро, хороший бегун мог бы держаться с ним вровень, зато неутомимо и не обращая внимания на то, какая погода. Так что к полудню они должны были уже быть в Эпплузе, небольшом поселении, основанном примерно год назад. Вообще, после возвращения Луны с Селестии свалился изрядный кусок обязанностей, ранее отнимавших очень много времени и теперь богиня могла позволить подконтрольным пони землям начать расти, что и привело в конечном итоге к основанию Эпплузы. Долгие века спокойствия закончились вместе с эрой Одинокого Солнца, как впоследствии напишут историки.

* * *

Один из вагонов в этом поезде в ту ночь занимали шесть кобыл и один маленький дракон. Возможно, вагон этот был бы последним, если бы одна из шестерки не забронировала ещё один для своего "багажа", крупной яблони. Так что ситуация потребовала довольно длительного и немного хаотичного перецепления вагонов в Понивилле, так что вагон с вышеупомянутой семеркой был аж вторым. Впрочем, сама Эпплджек к яблоне относилась отнюдь не так, как к грузу, вследствие чего Рарити недавно пришлось вытаскивать подругу, решившую почитать деревцу по прозвищу Блумберг, которое не использовал никто кроме самой Эпплджек, сказку на ночь чуть ли не за хвост.

К сожалению, это не помогло белой единорожке уснуть, так как подруги, для большинства из которых это была первая поездка на ночном поезде дальнего следования, оживленно делились впечатлениями.

— Неужели нельзя помолчать до утра!? — поинтересовалась Рарити и накрылась подушкой.

— Хватит уже, — поддержал её Спайк. — Я рано встал, чтобы подготовить вам завтрак в дорогу, и сейчас я хочу спать.

— Да, насчет еды, у меня тут попкорн плохо прожарился, некоторые зерна не раскрылись, — сообщила Рэйнбоу Дэш.

— Ну ладно, — с показным смирением согласился дракон.

Продолжением ответа был язык пламени, охвативший её попкорн и поджаривший его сначала до раскрытия, а потом до превращения в угли.

— Спокойной ночи, — сказал Спайк и накрылся одеялом.

— Возможно, нам всем пора поспать, — сказала Твайлайт. — Завтра нам предстоит долгий день.

* * *

— Тсс, Пинки Пай, ты уже спишь? — поинтересовалась Рэйнбоу Дэш.

— Нет. А ты уже спишь?

— Если бы я спала, как бы я могла спрашивать, спишь ли ты?

— О да! — согласилась земнопони.

— Когда мы приедем в Эпплузу, как ты думаешь, нам самим придется нести это тяжелое дерево всю дорогу от поезда до сада?

— Какое дерево? Ты о Блумберге?

— Нет, о Флаттершай! — ехидно сказала пегаска.

— Флаттершай не дерево, глупая.

— Что здесь происходит? — поинтересовалась Твайлайт.

— Рэйнбоу Дэш думает, что Флаттершай — дерево, — с готовностью сказала Пинки Пай.

— Я не думаю, что она дерево, я просто...

— Ты сказал, что она — дерево? — поинтересовалась лиловая единорожка.

— Нет! Ну да... Но не совсем...

— Ты знаешь, что она не дерево, да? — задала ещё один вопрос Твайлайт.

— Она не дерево, Рэйнбоу, — сказала Пинки.