Тайные тропы Бездны. Книга первая

— Я в очередной раз, хочу напомнить, что любое произведение искусства, будь то книга, картина, скульптура, музыка, создается для того, чтобы пробудить душу, вернуть утраченную человечность, — с хрипотцой произносил батюшка.

Эта тема оказалась для многих откровением: ведь не все люди знают, что основателем государства является Иоанн Грозный, да и о его личности наворочено столько лжи, что диву даёшься. Слушатели, как ученики, так и учителя, с огромным интересом слушали исторические изыски иерея. Он видел, что даже Никодим Викторович сидел с несколько затуманенным взором, как будто что-то вспоминал.

— Не научившись понимать истинный смысл слов, нельзя понять людей, особенно древних, — вещал батюшка. — Вот, например, прочту вам отрывок из произведения умнейшего человека того времени.

Батюшка достал из папки лист бумаги, откашлялся и начал что-то сипло говорить.

— Прошу прощения, — смутился он. — Горло совсем не работает. Давайте попросим Никодима Викторовича помочь нам. Пусть он прочитает отрывок древнего текста, а мы потом обсудим написанное...

Учителю математике ничего не оставалось, как взять из рук иерея листок бумаги: отчего не помочь хорошему человеку, у которого сел голос. С учителями это постоянно случается: профессиональная болезнь.

— Помилуй мя, Боже, по велицей миќлости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое, — начал читать текст Никодим. Читал он ровно, громко и без запинок, как будто всегда читал подобные тексты. — Наиќпаче омый мя от беззакония моего, и от греха моего очисти мя; яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну. Тебе единому согреших и лукавое пред Тобою сотворих; яко да оправдишися во словесех Твоќих, и победиши внегда судити Ти. Се бо, в беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя. Се бо, истину возлюбил еси; безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси. Окропиши мя уссопом, и очищуся; омыеши мя, и паче снега убелюся. Слуху моќему даси радость и веселие; возрадуќются кости смиренный. Отврати лице Твое от грех моих и вся беззакония моя очисти. Сердце чисто созижди во мне Боже, и дух прав обнови во утробе моей. Не отвержи мене от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отыми от мене.

Как только уста математика перестали изрекать слова, так сразу же иерей обратился к слушателям с вопросом, кто, по их мнению, мог написать этот текст.

— Да это понятно, — стал говорить математик, продолжая внимательно всматриваться в текст. При этом он зло произнёс:

— Это есть творение царя Ивашки Деспота Российского. Это его Канон Ангелу Грозному, Архангелу Михаилу — архистратигу Сил Небесных, грозного Небесного Царя воеводе. — Окаянный посак много насочинял.

Ну, да, понятно. Как будто сейчас все знают о литературных изысках первого царя. Простые люди не читают такое, даже произведения генеральных секретарей и президентов государства. Типа, зачем читать всякую ерунду?

— Как-то неуважительно вы на царя говорите, — сказал священник. — Ивашкой его называете.

— Ивашка и есть, — буркнул Никодим и отдал текст батюшке. Почему-то учитель не очень любит царя Ивана.

Иерей побледнел, на лбу его появилась испарина, но он постарался взять себя в руки и поблагодарил чтеца за усердие. Наверное, этот семинар оказался самым коротким, так как иерей, ссылаясь на своё недомогание, долго семинар не проводил и свернул его довольно быстро. Вот только по окончанию мероприятия люди могли заметить, как у батюшки подрагивают руки. Но никто особо к рукам батюшки не присматривался. Только оставшись в одиночестве, уже в своём домишке, иерей немного пришёл в себя. Он с благоговением положил листок с текстом, что читал математик, на стол, аккуратно расправил листок и стал думать. Как объяснить такой факт, что этот человек прочитал текст, написанный от руки в орфографии времён Иоанна Грозного? Даже специалист, и тот читал бы этот текст медленно и с запинками, так как это фактически не обычный русский язык, а древний язык со своими особенностями. Да и сгоряча этот Никодим уничижительно назвал царя посаком. А кто сейчас знает значение этого слова? Да никто. Вот теперь и думай Панфирий, как быть и как жить дальше. Высшие Силы не любят, когда их невзначай касаются смертные.

Не только отцу Панфирию пришлось много думать, но и новой директрисе школы надо много ломать голову, как обойти все препоны и Гималаи из инструкций. Бумажный вал зашкаливал. Куча учреждений что-то требовали, и на всё это надо как-то реагировать. Плюс выплёскивается недовольство родителей учеников. Родители тоже требовали: одни чтобы детей больше учили, другие чтобы меньше, третьи требовали непонятного. Как говорится, от великого до дурацкого только один шаг, и шаг этот давно сделан.

Надежда Александровна хотела основательно угнездиться в должности директора школы, но надо исхитриться, желательно вылезти из кожи и всем угодить. А как это сделать? Ага, надо изыскать внутренние резервы, которых уже нет. Учителя и так уже по полторы, а то и две ставки тянут, трудовик и завхоз из школы почти не выходят, да и сама Надежда Александровна уже, как та лошадь на свадьбе: вся жопа в мыле. Тут директрису осенило: надо часть своей работы переложить на плечи ближнего, то есть на учителей. Пусть раскорячатся ещё больше и не философствуют. Мы в школе, а не на философском факультете. Ведь есть же ещё ночное время. Вот пусть по ночам и занимаются. Ещё пусть на час раньше встают, и привалит им счастье. Надежда Александровна решила собрать в своём кабинете самых креативных учителей, то есть тех, у кого в голове тараканы шустрее, и объявить таким учителям, что хватит им греться у костра своего постыдного прошлого, а надо начинать бодрее шевелиться так, чтобы волосы на груди потели. А то мхом зарастут. Человеческая природа лечению, конечно, не поддается и глупец тот, кто пытается её усовершенствовать, но я попытаюсь — решила директриса. Я не позволю, чтобы мою репутацию в этом заведении изгадили какие-то ленивые придурки. Там и до глубокого эмоционального кризиса не далеко, а из него только один выход — на заслуженную пенсию. И хорошо ещё, если не по инвалидности.

Правильно: самой не надо стараться всё успеть сделать. Если будешь всё делать сама, то скоро развяжется тщательно завязанный когда-то акушерами пупочек.

— А кому сейчас легко? Всем тяжело. Даже сам президент говорит: "Этот год был тяжёлым".

Вскоре, после окончания основных уроков, десятка самых креативных учителей собралась в кабинете директора. Люди смирно сидели на стульях около стола директора и не ждали от судьбы никаких благ: а то, что сейчас их начнут бить по голове, то случится обязательно. Может, хоть не до смерти.

Директор по привычке вначале обрушилась с претензиями к учителям, но потом, вспомнив, зачем она их позвала, начала завлекать их морковкой. Морковки много не бывает. Да и не жалко её. Уговаривать персонал надо нежно и вкрадчиво, но уверенно.

— Вот что, товарищи учителя, — продолжила бодро директриса. — Вы знаете мой любимый риторический вопрос? Не знаете? Это вопрос о традициях. Наверное, товарищам учителям традиции тоже нужны. Так начальство решило, и не смотрите на меня так удивлённо. Пришло распоряжение об усилении воспитательной работы в духе традиций. И чтобы быстро. Так что проникайтесь прыжками в том плане, что после восьмого марта на базе нашей школы запланирован грандиозный фестиваль творчества учеников в духе вековых демократических традиций с уклоном в инклюзивность. Сегодня в тренде инклюзивное образование. Впечатлились?

— А креативность? — влезла в разговор бабушка Мамошина. — Ведь раньше требовали креативность.

— Креативность, Алевтина Георгиевна, — заверила её директор, — тоже никто не отменял. Теперь вы должны совместить креативность с инклюзивностью. Два в одном. Чего не понятно?

Мамошина прониклась и попыталась перекреститься. Ей хотелось с намёком сказать директрисе, что в лесу не все грибы можно есть. Алевтина Георгиевна представила идеологов демократии, которые бродят в массах и выкрикивают различные лозунги типа: "Быть инклюзивным почетно". Что это за околесица? Директриса что, шизофреничка? Но вслух такое не спросишь. Однако, такое впечатление, что директриса руководит исключительно под влиянием отвара из опасных грибов.

— Вообще-то мы сами виноваты, — заявила директор, переведя стрелки на Никодима. — Кто просил Никодима Викторовича создавать бригаду креативщиков, которая прогремела на всю область?

Все присутствующие с осуждением посмотрели на Никодима, который сделал вид, что его это не касается, а стал внимательно разглядывать свои ногти.

— Нужны идеи, как провести фестиваль, — объявила директор. — И пусть это будут хоть самые бредовые идеи с галлюцинациями.

Это она погорячилась. Люди сразу же устроили срач, вернее излишне эмоциональную дискуссию.

После нескольких минут бурных, но весьма сумбурных обсуждений общество пришло к консенсусу, что на предстоящем фестивале особо не выпендриваться: да хоть последнее место займём — главное участие. А выпендриваться с идеями сейчас чревато. При этих словах все опять осуждающе посмотрели на Никодима — тот беспокойно заёрзал на стуле. Коллективно решили, что на фестиваль выставим бригаду креативщиков с их самыми смешными роликами, споём какую-нибудь песню, выставим частушечников, раз требуются вековые демократические традиции, ну и замахнёмся на Вильяма нашего Шекспира. Это уже Никодим Викторович предложил. Общество подвоха не увидело и согласилось, что Гамлет — это хорошо, вполне себе инклюзивненько может получиться. Учителя и директриса понятия ещё не имели, с чем связались, с каким геморроем! Оставалось только придумать, что придётся выставлять на конкурс поделок. Как всегда, предлагали сделать непонятно что из шишек, "на отвали", но тут встрял трудовик, заявивший, что соорудит со своими малолетними орлами адронный коллайдер.

— Всё на этом, — устало махнула рукой в сторону болота директор. — Постарайтесь всё сделать красиво, а не так, как получилось на Новый год.

Все отводили глаза, когда директриса напомнила про прошедшие Новогодние праздники, и то, как их умудрился провести коллектив. А как всё замечательно начиналось на новогодних праздниках, но, сидящий здесь Никодим Викторович всё испохабил, превратив празднование в балаган и коллективную пьянку. У него всегда так: ни одно серьезное дело ему доверить нельзя. Он подходит к решению задач, конечно, творчески, но с нездоровым энтузиазмом, поэтому всегда всё портит.

Тогда, в канун Нового года, никто не уловил в идее Никодима Викторовича скрытого подвоха. А идея математика выкристаллизовалась такая: преподаватели и активисты из родителей деток в одежде Дедов Морозов и Снегурочек разносят по посёлку новогодние подарки ребятишкам. За подарки не переживайте, подарки уже подготовили добрые спонсоры. Всё значилось по определению чинно и благородно. Вот только красиво на бумаге, а в реальности благодарные родители деток начали Дедам Морозам и Снегурочкам подносить то, что всегда русский человек подносит другому русскому человеку в качестве благодарности. Традиция такая. Дальнейшие события вскоре стали напоминать встречу Нового года в дурдоме. Все Деды, впрочем, как и Снегурочки, оказались не стойкие на выпивку, ну и наугощались до такого состояния, что не помнили, кому уже отдавали подарки, а к кому ещё надо идти и вручать подарки. К концу дня Деды норовили отправиться вновь по тому адресу, где обильнее угощали. Снегурочки с ними в этом плане проявили солидарность. Случались казусы, когда в одну, и туже дверь в третий раз стучался Дед Мороз и пьяно орал:

— А вот и я, ку-ку, Дедушка Мороз! Я подарочки принёс, едрить тя. Папу-маму слушали? Кашку кушали? Скоко же вас набежало ... Воо-о шкет, а я тебя уже сегодня где-то видел. Как тебя зовут говоришь? Саша? Что-то много Саш у нас развелось, чес слово. Вот тебе Вася ... то есть Саша подарок ... чтобы папку слушал с мамкой, едрить. А это что? Коньячок? Ну, за здоровьишко ... мля ... чтоб это самое, едрить. За старый год, пропади он пропадом!

Раскрасневшаяся от алкоголя Снегурочка не отставала от Деда Отморозка: усугубила ещё не так много, всего пару литров, а Дедов Отморозков, сука, уже два, с фантастической аурой лилового цвета.

Радостная семья принимала Дедушку уже в третий раз. Дедушка старенький, объясняли родители деткам — у Дедушки склерозик и маразмик в голове. Но от дополнительных подарков никто не отказывался. Это хорошо, что спонсоры заготовили, чуть ли не тройной комплект подарков. Родители, чтобы отделаться от настырных Дедов Морозов опять подносили им стаканчик, наполненный соответствующим напитком. Ну, и сами не забывали причаститься. Этот декабрьский день вошёл в историю посёлка, как День Грандиозной Пьянки. Алёна Батракова вскоре показала ролик нашествия Дедов Морозов на посёлок: воевода Мамай отдыхает. Ролик прогремел на всю область. В плане антиалкогольной компании самое то. Люди хотят развлечься, расслабиться. И это нужно им постоянно: в разной упаковке, с разными начинками. Но, меру-то знать надо.

В тот день и самому Никодиму Викторовичу пришлось помотаться по посёлку, вручая некоторым деткам подарки, так как до них никак не могли дойти другие Деды Морозы, потерявшие списки деток, благостный внешний вид и совесть. Хорошо хоть ценные подарки директриса доверила развозить Никодиму и Ие Курбатовой, а не некоторым безответственным личностям.

Директрисе совсем не надо напоминать людям о таком конфузе: дело то давнее, уже забылось. Надо о новых бедах думать. И работа закипела. Если с короткими фильмами, приготовленными Алёной Батраковой и компанией всё понятно, то частушечников надо поискать. Искать пришлось и песенников и артистов для Гамлета. С оформлением сцены вопрос решился быстро: единогласно все подумали на Сашку Прокопенко — пусть он оформляет сцену, раз ему нравится рисовать. Кроме того парень начал писать стихи. Правда, по мнению учителя литературы, стихи в стиле авангардизма, то есть совершенно непонятные у него получались стихи, но для фестиваля сойдёт.

Артистов и певцов долго не могли найти, но тут к проблеме подключился Никодим Викторович и артисты с певцами сразу нашлись в двойном комплекте. Естественно, они все нашлись из залётчиков, но согласились стать артистами и певцами, ибо Никодим сказал, что кто не согласится, тот может поступать по своей воле, но, скорее всего залётчик месяца на три потеряет голос из-за онемения языка. Залётчики все происходили из излишне говорливых учащихся, способных молоть своим языком не то, что требовалось в школе, да ещё с матюками. Теперь хмурые залётчики аккуратно ходили на все репетиции и старались говорить даже между собой, как можно вежливее. Они уже поняли, что шутки плохи: только произнесёшь невзначай самый обычный матерок, как начинает неметь язык, а это больно и неприятно. Залётчиков оказалось выловлено Никодимом много, целое стадо, пришлось среди них проводить кастинг. Кому отказывали в главных ролях, те бледнели на глазах и горячо просились хоть на второстепенные роли, лишь бы Никодим не узнал, что они забили на его распоряжение стальной железнодорожный костыль. Так что с театральными кадрами вопрос разрешился положительно.