— Конечно.
— Ничего хорошего. Во-первых, начнутся вопросы — откуда цены взялись. Госкомцен ведь на кривой козе не объедешь. Чем зарплату рабочим платить, как часть денег от продаж на завод провести? Как безналичные в наличные перевести? Минфин организация крутая. Дальше — откуда сырье брать? Откуда электричество берется? Откуда транспорт? Все ведь на пятилетку вперед расписано, ну не пятилетку, так хоть на год. Ладно, это еще мелочи, решить можно. Когда новые телевизоры увидят специалисты, вот тогда все и начнется. Ни одно научное светило не может разобраться, откуда взялись все эти маленькие такие сотни изобретений, которые отличают привычные телевизоры от новых. И дело не только в самом телевизоре, сошедшем с конвейера, а даже в том оборудовании, которое на конвейере стоит. Рассказать тебе, что дальше будет или сама представишь?
— Да, переполох будет большой. Ну и что? Зато будет завод, эти телевизоры выпускающий.
— Ольга, завод в европейской части СССР, значит научным светилам до него максимум часа три самолетом. Мигом у проходной соберется толпа научного люда с пропусками-вездеходами. Через денек, как только полезут внутрь первого же непонятного станка, остановится вся линия. А полезут ведь внутрь не одного, а всех станков, и разберут их по винтику. И будут год-другой соображать, где эти винтики сделаны и только потом — зачем они нужны. В течении этого времени завод стоит. Потом, поймут или не поймут, неважно, соберут все обратно. Вот только после сборки или останется пара деталек или наоборот, пары-другой этих деталек не хватит. Кто-то обязательно оставит себе маленькую инопланетную гаечку. Всё. Нет никаких тонких телевизоров, ни двухметровых, ни сорокасантиметровых. А так, как задумал я, сорокасантиметровые уже через год появятся. Ну, максимум через полтора. И никто производство уже останавливать не будет, потому что будут реальные люди, которые все это изобрели и сделали.
— Макс, ну это другие, а каково будет мне работать и знать, что я изобретаю велосипед?
— Ольга, вспомни картину и, кто именно на ней. Хочешь себя с Ломоносовым сравнить? И потом, образца, который можно показать другим, у тебя нет. Так что, если ты хочешь сама велосипед сделать, то, тот факт, что ты его видела и даже ездила на нем, мало тебе поможет. Ну ты же не токарь, не металлург, так, всего лишь начинающий подмастерье у кузнеца. Другое дело, если ты хочешь сделать велосипед с помощью других — обязательно подскажешь, тем, кто умеет, что именно надо сделать. Вот я и предлагаю тебе, пока ты из подмастерьев в мастера не выросла, делать этот телевизор с помощью других, кто уже в мастера выбился. И не расстраивайся, что вся слава другим достанется, в твоей жизни будет еще много разных велосипедов, обещаю. Да и всё равно ты будешь знать, что без тебя ничего бы не вышло, что, тебе этого знания мало, слава первооткрывателя обязательно нужна?
— Ладно, может ты и прав, но мне надо подумать над этим.
— Ольга, ну вот посмотри на себя — ты в НИИ примчалась только потому, что в учительницы не хотела идти? Нет, просто тебе хотелось чего-то более интересного, чем про формулу спирта второгодникам рассказывать. Ты даже насчет размера зарплаты забыла сама спросить. И готова была работать простой лаборанткой. Ну, что изменилось то от того, что ты теперь не простая лаборантка? А ты ведь не простая, ты, во-первых, самый первый живой сотрудник этого института, больше пока никто не приехал. Но вот приедут в четверг, пусть пока те же самые лаборанты и эмэнэсы, посмотрят на оборудование и точно так же голову на руки уронят, как ты.
А ты им — это хроматограф, это... Ну даже я не знаю, что это такое, я же не химик. Ты за эти три дня со всем оборудованием познакомишься и будешь некоторое время для всех новеньких местным светилом науки. Светилом, знакомым со всем этим железом как минимум года два. Даже когда ваш начальник приедет, он тоже будет в этом оборудовании плавать. Здесь в каждом приборе процессор стоит, такой же как тебе сегодня показали. Плюс дисплеи, плюс программы. Всё на основе самых передовых технологий, которые есть на Земле на сегодняшний день, никаких артефактов из будущего, кроме того, что таких приборов никто не производит. Но через три месяца производить начнут, но к тому времени всем сотрудникам института будет казаться, что они уже года два на таких работают.
— Макс, ну как я все это всего за три дня изучу? Другим то, ты говоришь, три месяца понадобится. И почему я первая живая? В кадрах, что, мертвые сидят? И на проходной, и Иван Васильевич?
— Ольга, ну откуда я живых сотрудников так быстро наберу? Это всего лишь биороботы, даже гаишник. Что, разве они тебе не сообщили? Непорядок, придется всем им объявить выговор без занесения и лишить премии. Обманывать мою младшую сестренку — это только мне разрешается, и то, за такое можно запросто и по шее схлопотать.
— Запросто, — подтвердила Ольга.
— Живые только в среду приедут, и то, пока в отдел кадров сходят, пока с жильем разберутся, на работе появятся только в четверг. Вот только, скажу тебе по секрету, приедут не только живые. Так что ты не особо в новеньких влюбляйся, и, главное, в загс не спеши, а то после свадьбы вдруг окажется, что твой избранник робот.
— Сейчас точно кто-то по шее получит — засмеялась Ольга, встав с диванчика и направляясь к Максу.
— Сначала догони, — улыбнулся Макс и бросился вон из комнаты.
Ольга бросилась следом, но погони не получилось. Вылетев за дверь и пролетев несколько метров по песку, Ольга остановилась.
— Макс, это что, море?
— Конечно. А ты что, никогда моря не видела?
— Вживую — никогда.
Ольга сняла туфли, поставила их у порога дома, подошла к воде и попробовала ее ногой.
— Теплая.
— Ровно двадцать шесть градусов.
— Классно. Ну тогда я немного отойду.
— Куда отойдешь?
— Всю жизнь мечтала искупаться в море. Вот оно, море, а купальника нет. Отойду метров на сто и искупаюсь. Я быстро.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
— Понятно. Купальника у нее нет. Ольга, ты же будущая звезда советской науки, неужели нельзя просто попросить у брата купальник? Пошли в дом, выделю тебе персональную комнату, дам кучу купальников, переоденешься и потом отходи на свои сто метров.
Пока Ольга переодевалась, Макс вернулся на берег и уселся на песок, прислонившись спиной к борту "парусника". Вряд ли сестрица быстро подберет себе купальник. А если обнаружит в каталоге другую одежду, то наверняка совсем о море забудет. Ну что ж, пока снова поразмышляю о... Ну вот, например, море. Теплое море. Ведь всего три месяца оно есть у страны. Ну, пусть даже четыре. И это неизбежно порождает проблему неравенства, всем, кто любит теплое море, в отпуск хочется именно летом, а нормальных пляжей довольно мало, не найдешь, куда на пляже упасть, что уж говорить о всяких водных развлечениях...
Поразмышлять не удалось, Ольга сделала свой выбор быстро и уже стояла рядом.
— Ну как? — спросила она, демонстрируя обновку.
— Повернись-ка. Еще, еще. Ага, все ясно.
— Что ясно?
— Всё ясно. А конкретно — дядя все-таки был прав, с попой чуток непорядок.
— Вообще-то я купальник имела ввиду — прыснула Ольга.
— А. Купальник как купальник. Скромненький такой, но... Но расцветка мне нравится.
— Ничего себе скромненький... Ну а с попой то что не так?
— Ольга, ты задаешь такие интимные вопросы, что твоего благовоспитанного брата прямо в краску бросает, — улыбнулся Макс. — Сама ведь знаешь.
— Ничего я не знаю.
— Разве никто тебе ничего не говорил? Ну хотя бы сестра, подруги?
— Никто. Ни сестра, ни подруги, ни друзья. Ты что, прикалываешься, что ли? — Ольга выгнула голову через плечо, пытаясь рассмотреть себя. — Ничего она не толстая, папа просто по привычке так говорит.
— Ладно, считай, что прикалываюсь. Иди, купайся, а я пока кое о чем подумаю, мысли сформулирую. Наплаваешься — я в доме.
Когда Ольга, слегка обсохнув, вошла в гостиную, Макс сидел на диване, держа на коленях планшет.
— Присаживайся рядом, покажу кое-что.
— У меня купальник мокрый, обивку намочу.
— Ерунда, все равно во время уборки в комнате вся мебель по новой синтезируется. Очень удобное средство борьбы с клопами, тараканами, мышами и непрошенными гостями. Садись, смотри и слушай. Вот представь себе такую картинку — море, пляж, на нем валяюсь я, грущу и томлюсь от одиночества. Вот примерно так — на планшете появилась фотография Макса. сидящего на камне в позе "мыслителя" Родена. — И тут я замечаю, что мимо прошли две девушки. Лиц я не видел, поздно я девушек заметил, замечтался. И вот, опоздал, вижу я их только о спины. Смотри — и рост одинаковый, и прически у обоих "под мальчика", и даже купальники одинаковые. С кем из них я буду знакомиться, как думаешь?
— Макс, такой Казанова как ты, познакомится с обеими. Две — это, конечно, меньше чем три, но все же кое-что, — рассмеялась Ольга.
— Ну, в принципе, да. — улыбнулся Макс. — Тем более что раз они вдвоем, волей-неволей придется с обеими знакомиться. Ладно, изменим немного условие задачи. Шли они навстречу друг другу, и поэтому мне придется догонять всего лишь одну из них.
— Ну какая тебе разница? Сам сказал, что любви с первого взгляда не существует. Хватай ту, что медленнее идет.
— Да, не существует, но все равно внешность имеет значение. Провожают по уму, но встречают то все равно по одёжке. Я о них ничего не знаю, ни характера, ни интересов, а выбор надо сделать, так что поначалу имеется единственный критерий отбора, внешность. Ну, какую из двух ты мне посоветуешь?
— Как же я могу посоветовать, если они совершенно одинаковые?
— Ладно, давай все-таки поставим их рядом и приблизим. Вот так. Головы одинаковые? Теперь рассмотрим ниже. Шеи одинаковые? Спины одинаковые. Ну а теперь?
— Вроде правая лучше.
— Ну да. Однозначно лучше. У левой попка как у мальчика. Ну не знаю, то ли плоская, то ли мышц много, то ли еще чего. В общем, я догонял бы правую. А вот если на них вместо купальников джинсы одеть или платья из плотной материи — остался бы в затруднении.
На девушках появились одинаковые платья, и они стали совершенно неотличимыми друг от друга.
— Видишь, теперь мне только и остается, что прикинуться бегуном, догнать каждую и рассмотреть спереди. Ну или ждать, пока они сами обернутся. Вот, смотри.
В комнате появилась голограмма девушек с фотографии. Макс щелкнул пальцами и девушки повернулись. Спереди они тоже были совершенно одинаковыми и, если бы не прически, то как две капли воды походили бы на Ольгу.
— Узнаешь?
— Конечно. Только такая прическа мне не идет.
Волосы у голографических девушек тут же отросли, платья растаяли и оказалось, что купальники на голограммах точно такие же, как тот, что был сейчас на Ольге. Ольга встала и обошла голограммы, внимательно рассматривая их. Попытка посмотреть на себя со спины снова провалилась, и Ольга просто медленно провела рукой по своей попке.
— Не сомневайся, это ты. Так же, как в зеркале, только удобнее, — усмехнулся Макс.
Ольга помрачнела.
— Да, Макс, умеешь ты делать комплименты, не ожидала. Пьяная шпана из подворотни просто сказала бы "девушка, ну почему у тебя такая некрасивая жопа?", а ты вон как всё красиво обставил. Не придерешься даже. Ну некрасивая, ну и что теперь? Тебе то какое дело? И вообще, никто пока не жаловался, ты первый, и это обиднее всего.
— Ольга, чего ты обозлилась то? Я же не просто так этот разговор начал, я помочь хочу.
— Чем тут поможешь? Вот, смотри — Ольга задрала голову и пальцем потянула уголок рта, — зуб коренной мне весной вырвали, теперь рот широко не откроешь. Исправить можно — к протезисту в очереди посидеть несколько раз. А вот с задницей ничего не сделать... такой вот я уродилась. Давай, давай, помоги, придумай еще, как покрасивее объяснить мне, что я плоскодонка, вдруг пока меня еще никто не просветил.
— Черт, — подумал начавший закипать Макс — Ну вот почему этот разговор про жопу сам через жопу пошел? И времени на обдумывание нет, сейчас вот, того и гляди, зарыдает...
— Покрасивее? Ладно, посмотри на меня и вспомни Эдика. Неужели ты думаешь, что превратиться из Эдика в Макса проще, чем поменять эту твою попу вот на эту? Несколько часов сна у меня в медкапсуле и у тебя новое тело. И никакой боли, вообще ничего не почувствуешь.
— А, — моментально подобрела Ольга. — Так с этого надо было и начинать, а не с твоего "я на тебя даже внимания не обратил бы".
— На тебя не угодишь. Сказал бы я сначала, что могу твою задницу исправить, чую, то же самое началось бы. А так я поступил как настоящий врач — "Больной, у вас аппендикс воспалился, будем сразу резать или перитонита подождем?". Разве не так? Все ведь сделал соответственно стратегии рекламы "до и после".
— Какой еще рекламы?
— Ну была в моем мире такая реклама. Лет через двадцать, даже меньше, пластические операции станут обыденностью. Женщины массово возжелают увеличить себе грудь, губы, поменять носы, убрать морщины, похудеть за один день на пару десятков кило. Вот и появится повсеместно такая реклама, слева фотография человека "до", справа — "после ", ну в смысле до операции и после нее, а снизу текст, как это просто и якобы недорого. Вот только о том, что все эти улучшения максимум на несколько лет, а потом надо все повторно делать, в рекламе умалчивали. Хорошо, если в клинике реальные спецы работают, а то ведь и шарлатанов от скальпеля тоже хватает. Сделают фотографию "после" при помощи фотошопа, ну это программа такая будет для изменения фотографий, при ее помощи можно голову одного человека к телу другого так пришпандорить, что никаких следов монтажа не найдешь. А у меня все это без обмана, меняется не только форма, меняется и содержание, меняются гены, отвечающие за эту форму и ее поддержание.
— Макс, подожди, — задумалась Ольга, — значит можно будет любую фотографию изменить так, что и никто следов изменений не найдет?
— Ну конечно. Уже в начале 21-го века можно будет настоящие чудеса с фотками творить, правда, для этого нужно быть действительно хорошим специалистом. А в более далеком будущем даже специалиста не потребуется, программа сама все будет делать, только говоришь ей, что хочешь получить на выходе.
Ольга надолго замолчала, о чем-то размышляя. Макс терпеливо ожидал, наблюдая, как Ольга потирает переносицу безымянным пальцем. "Вот они, родные гены, бабушка тоже так вела себя, когда глубоко погружалась в свои мысли", — умилился он, разглядывая Ольгу. Наконец Ольга хмыкнула и задала совершенно неожиданный вопрос.
— Макс, вот ты мне рассказывал, что ты, когда страдал по своим трем девицам, тобой же брошенным, с другими девушками встречался. Где ты на них охотился то? Тоже в Риге?
— Что я, с ума сошел? Там Эдика искали, а я-то в его шкуре почти до конца августа проходил. Что, в Союзе городов мало? Начнем с востока — Владик, Хабаровск, Блага, потом...
— Значит все-таки Хабаровск. Вот где ты с Алёнкой познакомился, а я-то всё голову ломаю. Она на поезде, а ты через портал, на вокзале ее с цветами встречать. Правильно папа про Хабаровск подумал, это все объясняет. Здорово вы с Аленкой все разыграли,
