Куда я - туда и ты

Жизнь теперь не просто казалась прекрасной. Ира точно знала, что именно такой она и была.

Следующий день в офисе запомнился ей до боли ярко. Невозможно было выразить словами ту эйфорию и счастье, удовольствие, которое испытываешь зная, что люди действительно искренне рады за тебя, что их пожелания счастья правдивы. Ира купалась в этой атмосфере так, как некоторые упиваются уважением или подчинением окружающих. И пусть понимание того, что печать в паспорте не является гарантией ни для чего, не защитит и не избавит от несчастий и горя — жило в ее душе, Ира наслаждалась нынешним днем, не имея ни сил, ни желания вновь жить в страхе от воображаемой кары.

Она наконец-то смеялась, почти не вспоминая о том, что умеет плакать, и радовалась любой минуте, что они с Игорем проводили вместе. Ира перестала таиться и прятаться, не боялась лишний раз на людях обнять любимого или выйти с ним туда, где существовал шанс встретить того, кто знал бы о них больше видимого. И однажды они действительно встретили знакомого. Никиту. Причем Ира того даже не заметила, смеясь над каким-то замечанием Игоря, который крепко обнимал ее пряча от пронизывающего ветра зимы, что все уверенней вступала в свои права. И не сразу поняла, почему Игорь так напряженно замер, глядя ей за спину. Только обернувшись осознала. Но даже порадовалась, что руки Игоря не разжались, сильней сомкнулись на ее талии, еще наглядней демонстрируя их отношения. А сама она, вдруг поддавшись какому-то порыву, кивнула, поздоровавшись с Никитой, имевшим несколько опешившей вид.

К чести Никиты и немалому удивлению их обоих, друг не только поздоровался в ответ, но почти со спокойным выражением лица подошел, чтобы пожать руку Игорю. И только уходя, после короткого, полного неловких пауз разговора о знакомых, Ник с насмешкой над собой заметил: "я должен был еще в школе понять, тупица", и пошел дальше, махнув им напоследок.

Честно говоря, глядя в спину своему "бывшему мужу", если так можно было назвать Никиту, Ира выдохнула с облегчением, ощутив, как какой-то камень упал с души. Отношение матерей слишком глубоко въелось в душу, и потому было так непривычно видеть, как другие люди, в чем-то близкие им, совершенно естественно воспринимали их с Игорем чувства, пусть и с некоторой растерянностью и недоумением.

Теперь они старалась редко наведываться к родителям, Игорь не обсуждал с ней этот вопрос, но Ира не сомневалась, что брат просто не хочет лишний раз бередить ей душу, нарушая тот покой, который окутал их, теперь уже настоящую и "официальную" семью. Но они не забывали часто звонить бабушке, и достаточно живо общаться с дядей Вовой по телефону, стараясь именно к нему свести все разговоры со старшим поколением. По крайней мере, дядя Вова никогда не пытался на них давить или учить, как устроить личную жизнь. О своем браке они так родителям и не рассказали. Ира понимала, что такое невозможно скрывать вечно, а так хотелось. Не было никакого желания в очередной раз участвовать в истеричном скандале, который, без всякого сомнения, закатят их матери.

Новый год они встретили в Карпатах, решив не уезжать из страны, и в полной мере насладились настоящими, снежными праздниками, оставив в прошлом году весь шлейф боли и страхов, опутывающий их жизни столько лет.

Начало февраля выдалось таким суматошным, что Ира чувствовала себя уставшей даже по утрам. Серьезно, казалось, что все внезапно проснулись, оглянулись по сторонам, вдруг осознали, что новогодние праздники закончились — и ринулись делать покупки, срочно меняя обстановку своих домов. После затишья в январе на их фирму посыпались десятки заказов, и порой Игорь шутил, что придется вспомнить старые времена и самим идти в цеха, настолько большие выполнялись объемы работы. Разумеется, брат шутил, но рук действительно порой не хватало, чтобы все успеть.

Зевнув, она улеглась щекой на кухонный стол, вяло отодвинув чашку с кофе и сквозь полуприкрытые веки наблюдала за тем, как зевающий Игорь перебирает полки в холодильнике. Ей самой есть ничего не хотелось, разве что мюсли с йогуртом, потому Ира методично отклоняла все варианты завтрака, которые Игорь ей озвучивал.

Наконец, когда она отказалась и от яичницы, которую Игорь предложил ей пожарить, брат закрыл холодильник и сел напротив, как-то странно посмотрев на нее.

— Ир, ты уже дней пять ничего не ешь по утрам, — протянув руку, Игорь поймал ее ладонь, второй рукой убрав пряди, которые упали Ире на лицо, щекоча нос. — Тебе плохо?

Ира задумалась.

— Да, нет, вроде бы, — немного приподнявшись, и посмотрела в глаза брату, зная, что они оба подумали об одном и том же. — Просто не хочется.

— Маленькая, а число сегодня какое? — приглушенным голосом, неуверенно, будто опасался зря ее обнадежить, спросил Игорь.

Прикинув в уме даты, Ира села совершенно прямо — с этим завалом на работе, она перестала обращать внимание на все остальное.

— Ой, — она облизнула губы. — Кажется, нам стоит сделать тест.

— Наверное, стоит, — все с той же осторожностью согласился любимый, но Ира-то видела, что уголки его губ подергиваются, пытаясь не растянуться в улыбке.

На работу они опоздали, правда предупредили помощников. Негоже было бросать подчиненных при такой нагрузке без четкого плана действий. А потом, вообще решили никуда не идти, когда увидели в маленьком окошке тонкой пластмассовой палочки две полоски.

Уже на следующий день Игорь заставил ее поехать в больницу. Причем перед этим он сам убедился в том, что никто и ничто не будет угрожать Ире в консультации. Впрочем врачи, узнав почему именно муж первым зашел в консультацию, начав требовать ответов у регистраторов и персонала, и только потом позволил войти в помещение своей беременной жене — отнеслись к ним с пониманием.

Последующие две недели Ира жила по строгому распорядку, за соблюдением которого зорко наблюдал Игорь. Она пила все витамины, сдавала кровь на все анализы, которые назначали врачи, и честно старалась не нервничать, даже когда клиенты начинали ее раздражать.

Ира послушно выполняла это все, потому что понимал — не будет лишней такая опека. Для ее же собственного покоя, для спокойствия любимого, который теперь вообще не отлучался от Иры ни на минуту. Однако, даже несмотря на все свои действия, Ира не могла не признать, что все равно в ней ожил тот же страх, с которым она провела годы после потери первого ребенка.

И на фоне всего этого напряжения, радости, страхов — над Игорем и Ирой нависла проблема, которую уже никуда было откладывать. Они оба понимали, что пришло время поговорить с родными. Не для того, чтобы получить их благословение или позволение, они не нуждались в подобном, да и не надеялись на внезапно проснувшееся понимание. Просто так стоило сделать, хотя бы для того, чтобы жить открыто, и не переносить на жизнь своего ребенка то, чем было так богато их детство.

В конце концов, потратив несколько дней на невеселое обсуждение, они решили поехать в поселок к родителям в ближайшие выходные.

Количество заказов не уменьшилось и к пятнице. И, словно назло, перед самым выездом, появились новые клиенты, которые ну никак не желали быстро подписать контракт и отправиться восвояси. А их фирма слишком долго пыталась тех заполучить, чтобы попросить вернуться в понедельник.

Ира раздраженно постукивала ногтями по стеклу окна, на которое опиралась. На улице стоял мороз, но снег остался только на тротуарах, машины давно разбили дороги, освободив асфальт ото льда и заносов. Со стоянки выехала машина последнего сотрудника, пятница — короткий день, и все кроме них самих уже отправились по домам. В офисе повисла тишина, нарушаемая только негромким треском работающих ламп.

Игорь уже два часа общался с этими заказчиками, отправив ее сюда, решив, что Ире нечего сидеть с ними. Еще нервничать начнет.

А она и так нервничала. Правда не из-за этого договора, а из-за задержки. Ее нервировало то, что уже запланированное посещение родных, с которым она стремилась рассчитаться, как с опостылевшим долгом, все оттягивается и оттягивается. Так хотелось наконец-то покончить со всем, что настолько пугало Иру едва ли всю сознательную жизнь...

Эта мысль заставила ее замереть, пальцы застыли на стекле и в кабинете повисла тишина.

Действительно, опасения, страх, ужас, которые она испытывала всегда, и которые настолько усилились в последние годы — отравляли ее жизнь, заставляя ломать и себя, и любимого. Это был ее крест, ее мука, от своего страха Игорь давно освободился. Как казалось Ире, он готов был прямо заявить обо всем, отринув чье бы то ни было осуждение уже тогда, когда она впервые призналась, что любит его.

Может быть это должно натолкнуть Иру на что-то?

Присев на подоконник Ира попыталась вспомнить, когда последний раз один на один по своему желанию оставалась с родственниками? Когда открыто и уверенно смотрела им в глаза не стыдясь и не пряча саму себя?

И не смогла.

Может тогда, когда еще не знала, что таят в душах мама и тетя? Когда едва-едва закончила школу?

После того дня, одного из нескольких, полностью переломивших их жизни — Ира на уровне подсознательного делала все, чтобы избежать любого контакта с родными, если только Игорь был не с ней.

Не для того ли дана ей эта задержка? Она и сейчас пыталась спрятаться за Игорем, как и всегда позволяла ему перенимать на себя всю тяжесть ее страха. Только ведь несправедливо это, и неправильно. Ире самой следует избавиться от своих кошмаров, тут Игорь не поможет, как бы не хотел, ведь корень этого иссушающего ужаса в ней...

Ира отошла от окна, придерживая рукой еще плоский живот, словно пыталась защитить такого крохотного пока малыша. А потом, не очень уверенная в правоте пришедшей в голову идее, однако уже настроенная решительно, набрала номер Игоря, сидящего в соседнем кабинете.

— Да? — любимый ответил после первого же гудка.

— Ты еще долго будешь занят? — осторожно поинтересовалась Ира.

— Час-два, не знаю точно, — с некоторым раздражением в голосе вздохнул Игорь. — Они никак определиться не могут, — проворчал он и Ира поняла, что любимый отошел от клиентов, вероятно смотря в окно. Как и она недавно.

— Игорь, — Ира неуверенно облизнула губы. Одно дело представлять такой вариант в мыслях и "видеть" его правильность, и совсем другое — озвучить свое решение. — Игорь, может мне самой поехать, а ты догонишь?

На том конце связи повисло тяжелое молчание.

— Кто ты? И откуда у тебя телефон моей Иры? — он явно пытался пошутить, но она-то слышала напряжение, прорезавшееся в голосе брата.

— Я не хочу всю жизнь их бояться, — почти шепотом ответила Ира, не зная, стоит ли настаивать. — Так устала считать, что разочаровала и позорю их.

— Ира, прекрати немедленно, — тут же отрезал Игорь. — Это они нас не стоят, раз не могут принять такими, каковы мы. И ты никому ничего не должна доказывать.

— Но мне это надо, наверное, понимаешь? Я должна переступить через это в себе, — она оперлась рукой о стол, не ощущая уверенной поддержки в ногах.

Игорь тяжело выдохнул и пробормотал что-то не очень приличное сквозь зубы.

— Ира, — сурово проговорил он в трубку.

— Игорь, — в тон ему, только просяще, протянула она.

В телефоне прозвучал еще один тяжелый вздох.

— Хорошо. Можешь ехать, — не особо довольно процедил Игорь. — Только осторожно, и звони мне постоянно, каждые пять минут, чтобы я точно знал, что все нормально. Или я сейчас пошлю этих умников подальше, и все брошу, поеду за тобой.

— Я буду звонить, — Ира вдруг ощутила какую-то легкость, даже улыбнулась.

Раз Игорь так быстро согласился, значит и сам считал, что ей необходимо нечто подобное. Он всегда все видел и замечал первым, так часто лучше самой Иры понимал, в чем она нуждается.

— Веди машину осторожно и не говори с ними без меня, я побыстрей спроважу этих, — почти шепотом проговорил Игорь, что тем не менее не приглушило приказной интонации его тона. — И приеду. Не вздумай одна с ними все решать, — еще раз повторил он.

— Не буду, — кивнула Ира, готовая сейчас пообещать и выполнить все. Ее нервозность сменилась каким-то приподнятым нетерпением. Определенно с положительным знаком.

Видимо слишком сильно хотелось Ире перечеркнуть все былое.

— Лучше, вообще, с бабой Любой посиди, — продолжал наставлять брат, видимо, не до конца довольный ее самостоятельным отъездом.

— Хорошо, — опять кивнула в трубку Ира и наклонилась, чтобы достать из-под стола свою сумку. — Я просто пересижу это время, но с ними, — добавила она, напоминая любимому, зачем решилась на такую "авантюру".

Игорь тяжело вздохнул.

— Ладно, — проворчал он, — только не нервничай, — добавил брат. — Помни, что они не имеют никакого отношения к нам и нашей жизни.

— Помню, не буду нервничать, — послушно согласилась она, подозревая, что еще пара секунд и он сам себя убедит в том, что стоит просто бросить клиентов в кабинете и отправиться с ней. Едва справляясь одной рукой, Ира застегнула шубу. — Я люблю тебя, — уже выходя в коридор, добавила она.

— И я тебя, маленькая, — голос Игоря смягчился. — Потому, пожалуйста, береги себя, и малыша. А я догоню вас в течении часа-полутора.

— Хорошо, — Ира не могла не улыбнуться шире, слыша такие нежные нотки в голосе любимого. — Приезжай скорее, я буду очень ждать тебя.

Сев за руль своей "хонды" она нажала на отбой, переключила телефон в режим гарнитуры и помахала Игорю в окно, безошибочно рассмотрев силуэт брата.

Тот поднял руку в ответном жесте.

Захлопнув двери, Ира завела двигатель.

Так медленно она еще до поселка не добиралась. Дорога, на которую редко уходило больше сорока минут, сегодня заняла у Иры не меньше полутора часов. Игорь уже успел распрощаться с клиентами и выехал за ней. Во всяком случае, именно об этом он сообщил ей во время последнего телефонного разговора, когда Ира уже поворачивала к дому родителей. И пусть у нее оставалось совсем много времени, чтобы выполнить задуманное, Ира не расстроилась. Она специально ехала медленно, даже останавливалась пару раз, когда на нее внезапно накатывал страх, подпитываемый детскими комплексами. Как нельзя лучше именно во время этого пути Ира осознала суть поговорки "тише едешь — дальше будешь". Ей некуда спешить, а их с малышом безопасность — важнее чего бы то ни было.

Да и потом, дорога все-таки положительно сказалась на ее нервах.

Вынимая ключ из замка зажигания Ира уже не волновалась. Она точно знала, что не позволит никому и ничему мешать их с Игорем счастью.

И увидев на пороге свою мать и тетю — Ира рассмотрела наконец в них тех, кем они и являлись — двух немолодых женщин, которые не имеют уже на нее влияния. Она больше не боялась ни их, ни того прищура, который синхронно появился у обоих, едва сестры заметили кольцо на безымянном пальце, что Ира совершенно не стремилась спрятать. Гордо вскинув голову, она твердо встретила их изучающие взгляды.

Но начать расспросы ни ее мать, ни тетя не успели. Едва ступив в холл, Ира попала в крепкие объятия дяди Володи, который, похоже, искренне радовался появлению племянницы. И начала отвечать на посыпавшиеся вопросы об их делах, здоровье, работе. Объяснила, куда запропастился Игорь, пообещала, что он вот-вот доберется.