В сказке... пусть даже навязанной, жить — легче и спокойнее. А эта сказка теперь неожиданно оборачивается... перспективой уничтожения расы азари и многих других рас... Об этом точно никто из Совета Матриархов не задумывался всерьёз... Любому разумному свойственно до последней возможности надеяться на лучшее.
Надеяться... Это, конечно, хорошо, но... Насколько помнила Бенезия материалы засекреченных архивов, ни одна Жатва не окончилась поражением Жнецов. Ни одна! Все оканчивались поражением множества рас. Все!
Подумав об этом, Бенезия содрогнулась всем телом, уже не сомневаясь, что чуткая медицинская аппаратура доложит врачу медотсека о том, что пациентка непозволительно много и долго волнуется. Вполне могут последовать медицинские санкции. Ей, скорее всего, Карин в ультимативном порядке прикажет лечь. Стоит ли соглашаться ложиться?
Бенезия "просмотрела" себя. Нет, ложиться она не собирается. Нет необходимости — она не настолько слаба. Да, она вздрогнула, вздрогнула всем телом, но... Вряд ли это последний такой "вздрог". Вряд ли последний... Слишком многое изменилось...
Мысли матриарха азари вернулись к Шепарду. Если он... рискнул и смог... вытащить её и Сарена из состояния хасков... то, может быть, его появление на борту фрегата не является случайностью? Может, его возможности и способности помогут нынешним жителям Галактики выжить в противостоянии со Жнецами? А если он действительно сможет сделать нечто такое, пусть не сразу, не одномоментно, что поможет ныне существующим в Галактике расам сохраниться, а Жнецы... Жнецы впервые и окончательно будут повержены, будут уничтожены?... Если он смог вытащить двоих разумных органиков, принадлежащих к так называемым Старым Расам, из состояния хасков, то...
Матриарх понимала, что возлагает на землянина, на человека, на офицера слишком большую надежду, слишком сложную задачу, слишком тяжёлую роль. Но что-то внутри самой её сути много пожившей и немало видевшей и понявшей азари подсказывало: если не сможет ничего сделать Шепард, то — никто из ныне живущих разумных органиков не уцелеет. Вряд ли современные обитатели Галактики готовы, как протеане, биться со Жнецами столетиями.
Ей, одному из религиозных лидеров расы азари, было очевидно: почти никто не готов к такой борьбе, к такой войне, к такому противостоянию. Ни в какой достаточной мере не готов. В то же время матриарх понимала: такие разумные органики с такими возможностями, с такими способностями не появляются просто так. Они появляются, обеспечивая и своим появлением, и своим реальным существованием возможность осуществления выбора иного пути для развития ситуации.
Да, коммандер Шепард — молод. Он даже не женат. Он — сирота, насколько смогла понять Бенезия. Он — одинок. И в то же время — он не одинок. Карин... она любит этого офицера, этого человека, этого мужчину. Она его любит. И он... он любит её. Хотя... Карин Чаквас готова отдать предпочтение не Джону Шепарду, а Дэвиду Андерсону, командиру этого фрегата. И не только потому, что Дэвид ближе Карин по возрасту. Любовь, как верховное человеческое — и не только человеческое — чувство, не спрашивает о возрасте. Ей... возраст не интересен. Ей интересно другое... многое другое в том разумном, кого она посещает и... настигает.
Богиня... Она что, влюбилась в ни разу не виденного ею молодого землянина?! — Бенезия развернулась спиной к кровати, поняв, что теперь даже помыслить о возможности полежать она не имеет права — Её что, настигло это чувство? Опять, снова? В который уже раз за почти тысячелетнюю жизнь?! А как же... А как же... Этита?! Ведь она — её муж, её вторая половинка?! Она влюбилась! — Бенезия со смешанными чувствами ощущала, как её накрывает волна теплоты, которую она, много пожившая азари, неспособна спутать ни с чем другим... Она... влюбилась в Шепарда...
Может, так оно и надо. — Спустя секунду Бенезия предельно выпрямилась. Гордая осанка, прямой взгляд, упёршийся в бронезаслонку, закрывшую иллюминатор. Никакой слабости. Он, коммандер ВКС Альянса, Джон Шепард, подаривший ей возможность вернуться к обычной, к нормальной жизни, нуждается в поддержке. И она, девятисотлетняя матриарх азари, готова предоставить Шепарду любую возможную и необходимую, да что там особо уточнять — и невозможную поддержку. Он не должен остаться одинок! Он — не одинок! С той самой минуты, как её, БенезиюТ'Сони, накрыла эта знаковая тёплая волна, он — больше не одинок. Она, Бенезия, встанет рядом с ним! Возможно, матриархи не зря забывают свои фамилии, переходя в этот почётный ранг. Перед ними открывается последняя возможность круто изменить свою жизнь. И теперь эта возможность открылась перед ней, Бенезией. Этой возможностью она воспользуется! Сумеет воспользоваться. Обязана будет воспользоваться, обязана будет суметь воспользоваться!
Если Джон любит Карин... Что-ж, это его выбор, но он, конечно, ощущает, чувствует, что Карин Чаквас уже выбрала себе в спутники жизни Дэвида Андерсона. И потому он, вне всяких сомнений, не будет третьим, он уйдёт в сторону, освобождая Карин путь к Дэвиду. И значит у неё, матриарха Бенезии, есть уникальная, единственная возможность встать рядом с Шепардом и помочь ему. Помочь всемерно. Потому что ей, Бенезии, уже немало лет, потому что у неё есть жизненный опыт, знания, умения, навыки, которые могут Джону пригодиться. Он спас её жизнь, он спас её суть, он изменил в лучшую сторону её судьбу, он прервал её существование в теле, лишённом свободы выбора. И потому она сделает всё, что необходимо, что возможно и даже... даже сверх того, чтобы помочь ему, Джону Шепарду.
У неё немало последовательниц. Прежде всего — в среде азари. И если потребуется... она их всех сориентирует на помощь Шепарду. По той простой причине, что она первая сама будет ему активно помогать. Потому что он... потому что он помог ей так, как не смог бы помочь ни один другой ныне живущий разумный органик. Такое спасение, такое возвращение к нормальной, к обычной, к привычной жизни она может и должна оплатить только одним способом: став ему главной подругой, женой. Встав к нему ближе всех других, прервав его личное одиночество. Его сиротство, его одиночество должны остаться в прошлом.
А ей... Ей будет достаточно прожить рядом с ним, возможно, последнюю свою сотню лет и эта жизнь рядом с Шепардом её более чем устроит. Даже если вокруг будет война... Она, пожилая азари, всё равно будет рядом с ним. Она может и умеет воевать. Прежде всего — биотикой. Расовым, особым оружием. А остальные, более традиционные виды вооружений она освоит. Потому что у неё будет стимул и будет мотивация. Она хочет помочь Джону Шепарду. И она поможет ему.
Этита... Этита поймёт. Она сконцентрировалась на общественной работе, уже давно не живёт рядом, несколько десятков лет они вообще... не виделись, не контактировали. Слишком многое изменилось, слишком многое. И Этита поймёт суть этих изменений. Поймёт без лишних слов. Этита нужна будет Лиаре. Слишком долго она, Бенезия Т'Сони, скрывала от Лиары факт существования такого отца. Лиара должна глубоко осознать, должна глубоко понять, что такое быть дочерью двух матриархов азари. И Этита поможет ей это осуществить. Прийти к такому уровню понимания и осознания.
Лиара поможет Этите. Пообщается с ней. Встанет с ней рядом. Ведь именно Этита помогла Лиаре уклониться от стандартного для тысяч дев азари пути в наёмницы или в танцовщицы. Не будь рядом с Лиарой в первые пять лет её жизни Этиты, Мятежного Матриарха, вряд ли Бенезия в одиночку смогла бы удержать Лиару от перехода к реализации одного из этих двух стандартных путей. И теперь Лиара должна быть рядом с Этитой, потому что... Потому что Этита повлияла на Лиару именно так, что она заинтересовалась наукой, культурой, историей. Да, она, Бенезия, тоже повлияла на то, чтобы единственная дочка не реализовала ни один из стандартных для дев азари путей, но всё же Этита... Здесь ей принадлежит ключевая роль и основное значение. Так пусть же Лиара будет рядом с Этитой, пусть общается с ней, пусть наверстает годы, десятилетия безвестности, пребывания на расстоянии от своего отца. Этита — матриарх, она поможет Лиаре повзрослеть, поумнеть, развиться. А она, Бенезия, поможет Шепарду. Джону.
Может быть, действительно, существуют какие-то общие для всех разумных органиков законы любви, но... Сейчас Бенезии казалось, что для неё-то точно важнее будет её собственный путь в любви к Джону Шепарду. Он, конечно, может отказаться. И Бенезия не собирается настаивать на своей кандидатуре. Она готова к отказу, готова настолько, насколько это вообще возможно для неё, многостолетней матриарха азари. Скорее всего, Джон откажется стать её законным супругом, откажется стать её главным другом. Его право. Его право выбора. То самое право, возможность пользоваться которым он вернул ей, Бенезии, вытащив её суть, её сознание из хаскоподобного состояния.
Потому она не будет настаивать. Глупо сейчас ей, пожилой азари, тешить себя иллюзиями, надеждами на то, что всё будет так, как она одна решила. Это — не любовь. Это насилие над другим разумным существом. Насилие над личностью. И она на это насилие не пойдёт. Да, Шепард не сможет и не захочет запретить ей любить его. Это уже её право. И она будет любить Шепарда даже тогда, когда он откажет ей. Она продолжит его любить. И тем более — продолжит ему активно и действенно помогать. Реально помогать. Её помощь ему понадобится, она ему пригодится, будет явно не лишней.
Она ещё ни разу не видела реального, живого Шепарда. Она, возможно, ощущала его присутствие рядом с собой, когда он извлекал её из кокона хаскоподобной сущности, но... Этого мало. Надо с ним пообщаться. Поговорить, побыть рядом. Ответить на многие вопросы. Его вопросы. И — свои вопросы. И только потом, постепенно она сможет ответить сама себе на несколько важных вопросов, касающихся перспектив взаимоотношений с ним. С этим необычным землянином. Сумевшим вытащить не только её, но и Сарена из тисков ограничений, налагаемых влиянием Жнеца, тем влиянием, которое превратило её, матриарха в послушного чужой воле хаска-азари, а Спектра Совета Цитадели — в хаска-турианца. Что и говорить, не надо даже особо уточнять — незавидная роль и незавидная судьба. Роль и судьба, прерванные Шепардом.
Как же всё же много вместилось в эти несколько часов?! Падение Жнеца-корабля, потеря сознания, перемещение на борт земного разведкорабля, восстановление. Слишком многое втиснулось в эти часы, к которым, чего уж там утаивать особо, Бенезия относилась долгое время легко и свободно. Подумаешь, часом больше, часом меньше! Тысяча лет позади, в любом случае есть что вспомнить.
Да, сейчас Бенезию тянуло многое вспомнить. Очень многое вспомнить. Может быть и потому, что она осваивалась, свыкалась с самим фактом возвращения к прежней свободе.
Джон Шепард и Карин Чаквас совершили чудо. Личное для неё, Бенезии Т'Сони чудо. Чудо возвращения. Она сможет действительно начать новую жизнь. Вернуться к прежней жизни на новом уровне и понять глубину и суть происшедших с ней изменений. Она обязана, она должна вернуться к дочери. Не вернуть себе дочь, поскольку это — тоже разновидность насилия, а вернуться к дочери, к Лиаре, к Крылышку.
Матриарх осторожно повернулась, взглянула на кровать. Удивительно, но её не тянет прилечь. Хотя вроде бы и возраст никуда не делся, и тот факт, что она — пациентка Медотсека, ей, Бенезии, также ведом. Если бы не Шепард и не Чаквас... Она лежала бы на этой кровати полутрупом. Хорошо закреплённым фиксаторами и ремнями полутрупом. Над которым другим разумным-специалистам предстояло ещё долго хорошо поработать, чтобы только попытаться вернуть её в нормальное состояние. В более-менее нормальное состояние.
Бенезия и сама не заметила, как села на кровать, опёрлась руками о матрас, наслаждаясь свободой движений и тем, что она теперь сама решает, что и как делать. В известных пределах, конечно, но всё же.
Шепард... Он будет в ближайшее время очень занят. И вряд ли у него будет много свободного времени в эти и следующие сутки. Что-то должно произойти важное и нужное там, куда он улетел на фрегатском челноке. Весь жизненный опыт Бенезии вопил об этом.
Старшая Т'Сони не пыталась докопаться до того, что же должно там было произойти реально, но ощущала всё большую уверенность в том, что это должно быть накрепко связано с падением Жнеца на Иден-Прайма в результате боестолкновения с фрегатом "Нормандия". И даже иметь более далеко идущие последствия, чем те, которые она сейчас может себе представить и уяснить.
Если она пока что не может представить себе достаточно чётко и полно то, что должно произойти довольно далеко от фрегата, то хотя бы о перспективах своих взаимоотношений с Сареном она может поразмышлять? Не просто может — обязана. Да, теперь ясно, что скорее всего Сарен станет постоянным членом экипажа и команды фрегата "Нормандия". Происшедшее на Иден-Прайме, а именно — боестолкновение со Жнецом — относится к прямой, к непосредственной компетенции Спецкорпуса Тактической Разведки Цитадели. И дело даже не в том, что в этом названии почти нет ничего реального: Корпус, как хорошо знала Бенезия, занимался такими делами, которые категорически не соответствуют тому, что определяло — хотя бы на пластобумаге — название этой структуры.
Сарен Артериус изменился. Не мог не измениться. После такого... Разумный органик меняется. Меняется быстро и глубоко. Очень быстро и очень глубоко.
Бенезия не сомневалась: если она изменилась, значит, изменился и Сарен. Изменился. Прежде всего — внутренне, а потом уже — внешне. Если уж он заикнулся о том, чтобы пройти через серию операций по приведению в порядок своего лица... Вряд ли турианец такого уровня и такого ранга стал бы заморачиваться своей внешностью, если бы не произошло ничего экстраординарного. В конце концов, он — Спектр, можно даже сказать, легендарный Спектр, личность неприкосновенная.
Да ещё и Найлус Крайк... Тот самый, которому Совет Цитадели поручил проследить за изъятием Маяка из ведения человечества, фактически — за передачей Маяка в руки Совета Цитадели. Он, как ни странно, оказался учеником Сарена Артериуса. Хорошим, прилежным учеником. Вряд ли цитадельские сидельцы рассчитывали на реализацию такого варианта развития событий, при котором Найлус встретится со своим пропавшим учителем. Можно даже сказать — воскресшим из мёртвых учителем.
При таком раскладе Найлус и Сарен останутся на борту фрегата "Нормандия" и начнут действовать вне стандартных протоколов Корпуса. Слишком многое изменилось. Слишком многое. И эти изменения не прошли мимо сознания, мимо понимания обоих турианских Спектров. В этом Бенезия, сидевшая на больничной кровати, сейчас была стопроцентно убеждена.
Если так... То два Спектра на борту корабля, выигравшего боестолкновение со Жнецом... Это уже слишком серьёзно. Вряд ли Совет Цитадели ринется лишать Сарена и Найлуса статусов и званий Спектров. Вряд ли. Скорее всего, и иден-праймовцы, и нормандовцы уже позаботились о том, чтобы с планеты не ушла никакая детальная информация о происшедшем. А с недетальной информацией Советники поступят просто — они её проигнорируют. Потому что... Потому что уже давно занимаются не своими служебными и должностными обязанностями, а грызнёй между собой. Междоусобицами, которые, кстати, только ослабляют Совет Цитадели, делают его недееспособным. Впрочем, наверное, такая же незавидная судьба постигла и Матриархат. Как понимала сейчас Бенезия, вспоминая события, предшествовавшие моменту её попадания под власть Жнеца, уже тогда в Матриархате далеко не всё было нормативно.
