За полынь-рекой

...У каждого человека есть душа... она нематериальна и невидима... Душа обладает бессмертием. Это значит, что после смерти тела человек продолжает существовать, но уже в иной форме, бесплотной, отправляясь дальше. И это самое "дальше" представлено в различных религиях. "

Очевидно, какое-то смутное представление об этом Свете всё же существует и в том, земном мире, который мы покидаем. Иначе откуда бы взялись все эти многочисленные легенды элли-нов и римлян, которыми я зачитывался в школе и над которыми позже задумывался, учась в университете?

Озарение!

Если коротко, все эти сказания гласили следующее.

А)После смерти душа навсегда покидает телесную оболоч-ку.

Б)Душа питается дымом сжигаемой пищи (кровавых и бес-кровных жертв)

Г)Душу нужно пригласить (произвольной фразой или закли-нанием) и можно отпугнуть (например, отведя лезвием холодного оружия)

Озарение!

На Этом Свете сознание (душа) исчезнуть не может. Оно (она)покидает бесповоротно разрушенный мозг (всё остальное буйно регенерирует без каких-либо ограничений) и бесплотно шарахается повсюду.

Озарение!

Вот как-то так.

Ну что, проверим, подумал я, чувствуя, как пулемётно застучало сердце. Медленно опустил меч, и раздельно прогово-рил: -Не знаю, кто ты, но приглашаю к столу. Если понравится то, чем питаюсь — отведай!

Озарение!

У меня пересохло во рту, когда прозрачный столб из спи-рально переплетённых воздушных струй дрогнул и, проплыв к ко-стру, замер над ним, вбирая ароматный дымок. А вот Топс, по-хоже, вообще ничего не видел.

Через несколько минут призрак медленно поплыл прочь. Наелся?

-Погоди! -взмолился я._ -Давай договоримся: если ответ "да", коротко подвинешься в любую сторону. Если "нет", дважды колебнёшься в другую. Ты меня слышишь?

-"Да".

Озарение!

-А видишь меня?

-"Нет".

-Ты был... или была... человеком?

-"Да".

(Сensored), в ужасе подумал я, вот же (censored)и (cen-sored)!

Озарение!

-Давно в таком состоянии?

-"Да"... "Нет"... "Да"... "Нет"...

-Хочешь сказать, что забыл... или забыла...?

-"Да".

Призрак решительно направился к бамбуковым зарослям, откуда появился.

-Ещё придёшь?

-"Да"... "Нет"... "Да"... "Нет"...

-Буду рад снова встретиться. -соврал я.

Озарение!

Призрак скользнул в бамбуковую чащу. Впервые за всё время пребывания в жарком Этом Свете я чувствовал что-то вро-де легкого озноба. Что ж, разрешена одна из важнейших загадок и отныне ясно, как себя вести дальше по отношению к молитвам, магии и колдовству, алтарям и жертвенникам, к прочей религи-озной хрени. Ну, вот нет на Этом Свете "сверхъестественных сущностей, способных творить чудеса". Нет их и всё, хоть рас-шибись! И ни в какой "компьютерной" фэнтезийной игре я не нахожусь — вполне себе материальный мир со своими законами и правилами, хотя да, согласен, крайне диковинными. Вот один из них — выскочившее из тела сознание (оно же — душа) ведёт бес-плотное существование

Озарение!

И следует, не откладывая, предметно думать, как налажи-вать с бесплотно существующими взаимоотношения. А что-то из-нутри настойчиво мне подсказывает, что сотрудничество сие можно сделать очень полезным. Так что думай, Гай, думай и ещё раз думай! Нет, не так — не "ещё раз" и даже не "много-много раз", а постоянно и непрестанно!

"...ни в какой "компьютерной" фэнтезийной игре я не нахо-жусь"... ну да, ну да... "...что-то изнутри настойчиво подсказыва-ет"... ага-ага... загляну-ка в меню самоуправления.

Перед глазами услужливо повис вычурно оформленный оран-жево-вишнёвый коврик. (Сensored), за полтораста миллиардов отпущенных мне здесь лет, наверное, так и не перестану раз-дражаться по поводу полного отсутствия вкуса у контролёров Этого Света.

Неожиданно для самого себя и совершенно непроизвольно тихонько взвыл от счастья. Топс с недоумением глянул на дру-га-хозяина. Задался день! Во время размышлений и выводов по поводу здешних призраков и бестелесных душ постоянно вспыхи-вала сигнальная лампочка озарений. Однако я не ожидал, что с учётом уже накопленных их окажется так много!

Следовало определяться, в каком направлении самосовер-шенствоваться. Впрочем, чего тут определяться? В Подгорье я все приобретённые навыки вбухивал в силу, выносливость и лов-кость. Что, замечу, оказалось правильным и очень пригодилось во время освободительного восстания трудящихся каторжников против ига чёрных рабовладельцев. Теперь же приоритетными становились разделы меню, обозначенные буквами "И"(нтуиция) и "Л"(огика). Их я и пополнил, распределив навыки, соответ-ственно: две трети — треть. Кстати, такой подход уже работал: к примеру, при взгляде на представителя флоры я всё чаще ин-туитивно определял, что передо мною — ядовитое растение, ле-карственное или просто съедобноеусловно съедобное. Благодаря этому, в значительной степени не голодал во время путеше-ствия, постоянно срывая и жуя что-нибудь, пусть не очень вкусное, зато питательное. И ни разу не получил не то, что отравления, но даже несварения!

Настроение было приподнятым, стоит ли удивляться, что я не выдержал:

-А калтэ нахт, а нэплдикэ, финцтэр умэтум.

штэйт а ингэлэ фартроерт ун кукт зих арум.

фун рэгн шицт им нор а вант,

а койшикл хальт эр ин хант

ун зайнэ ойгн бэтн йедн штум:

их хоб шойн нит кейн койех мэр арумцугейн ин гас,

хунгерик ун опгерисн, фун дэм рэгн нас .

И тут на меня одновременно обрушились ещё четыре потря-сения:

Во-первых, как я мог воспроизвести песенку на идише, когда на Этом Свете существует один-единственный для всех язык, причём каждый убеждён, что этот язык его родной, а все окружающие уверяют в обратном?

Во-вторых, как я мог воспроизвести песню, услышанную мною всего лишь раз в прошлой жизни? Не надо забывать также, что все личные воспоминания я тщательно стёр из собственной памяти.

В-третьих, и главных, как я мог вообще воспроизвести песню?! Да, я полностью уничтожил в своей памяти воспоминания личного характера, но помню, что в прошлой жизни был абсолют-но лишен музыкального слуха и не мог спеть даже про родившую-ся в лесу ёлочку. Однако же, сейчас пел весьма недурно... гм... Впрочем, я и рисовал-то до смерти прилично, но отнюдь не как Леонардо или Микеланджело, а в Подгорье мои накожная живопись и лепка макетов из воска были, без ложной скромности, высоко-художественны. Откуда таланты?

И, наконец, в-четвёртых. Топс отреагировал на пение друга— хозяина совершенно неожиданным способом. "Трёхрогомор-дый" насторожился, повернулся ко мне и внимательнейшим обра-зом выслушал. А ну-ка попробуем ещё разок! Теперь я напел ме-лодию без слов, погромче и отбивая такт шлепками ладоней по стволу ближайшей пальмы. Питомец принялся переминаться с ноги на ногу. Выглядело это донельзя комично, но я не смеялся — потрясение было слишком сильно. Матерь божья коровка, да он же танцует! Пляшущий динозавр?!

03

Двухсотые сутки путешествия. Ну, и чем же нас порадует к юбилею Этот Свет? Он, надо признать, порадовал...

Заканчивалась обычная жаркая ночь, было туманно, но уже не очень темно кругом. Поэтому я и заметил, что с деревьев начала припорашивать мелкая светло-серая пыль. Потом ветер целыми тучами понёс её по небу, размётывая и рассыпая по джунглям. Порошок попадал в ноздри, отчего мне приходилось непрестанно чихать и кашлять. При этом у меня мучительно свербела в мозгу какая-то очень важная мысль. Очень-очень. А я никак не мог ухватить её, проклятую, за хвостик!

Вскоре излучина реки, где ночевали я и питомец, была окутана тучей этой пыли, непрестанно сыплющейся сверху, при-дававшей небу серый цвет. Потом запах усилился и в нем появи-лась какая-то особая резкость и тут-то я всё понял. Пепел,(censored)его в (censored)!

Поспешно забросив на спину встревоженного трицератопса оба вьюка и закрепив их, а потом забравшись на вершину дере-ва, увидел, что горизонт, засветился отдалённым малиновым от-блеском. Но это не был рассвет. Небо свинцовело, закрываясь дымом, а багровое сияние усиливалось, охватывало лес подковой с юго-востока. Красные отблески играли всё сильнее, пока го-ризонт не превратился в яркую огненную черту, словно загоре-лось само задымлённое небо.

Кровавое зарево бросило свои отсветы на лес, который вдруг загудел от топота ног и лап тысяч больших и малых жи-вотных. Звери хлынули широким потоком — все устремились напе-регонки, даже не глядя друг на друга, туда, куда дул ветер, туда, куда их гнал самый страшный из всех мыслимых врагов. Все спешили обогнать огненную стихию, отблески которой уже дрожали на спинах, топтали друг друга, стремясь опередить, но никто не нападал и никого не пожирал.

Птицы вылетали из листвы, зловеще крича, сбивались в громадные стаи, потом улетали в направлении ветра, а их вопли медленно замирали вдали. Низко летя, они отбрасывали тень на спины несущихся прочь животных, а их вопли сливались с шумом живого потока.

Я оцепенело глядел с дерева, как голова потока исчезла вдали, а сам он продолжал изливаться из озарённых кровавыми отсветами джунглей. А чудовищный пожар позади, раздуваемый ветром, все разрастался. Ветер посылал вслед бегущим клубы тёмного горького дыма, будто предзнаменование общей гибели.

Но следовало действовать! Выбираться в безопасное ме-сто. В то, которое определил ещё до того, как влез на дерево. Но как? Топс, конечно, большой и сильный, но стоит даже моему гиганту споткнуться, как он будет растоптан или растерзан обезумевшими крупными и сильными животными.

О, сообразил! Они двигались мимо по равнине как раз под Холмом. Именно на него я и завел Топса. Теперь прямо подо мной тёк шумный поток самого разнообразного зверья.

Острый запах гари душил и рвал горло кашлем. Клокочущее огненное море заливало склоны ближайших гор. Всё, медлить нельзя.

Я глянул вниз. "Адъ и Израиль" — вот что там творилось! Сплошной поток убегающих животных иссякал. Шла последняя вол-на, арьергард, хвосты которому уже подпаливал огонь. И среди них были те, на кого я делал ставку — мои долгожданные, ми-лые, славные, тупые и могучие буйволы.

Похоже не только я, но и мой питомец ощущал дрожь в но-гах, глядя со скалы на движущиеся серые глыбообразные спины и крутые рога. Мы чуяли смешивающиеся со смрадом гари крепкие запахи грязных тел.

Самое фантастическое в этой ситуации — то, что я потом вспоминал вспоминаю с неослабевающим изумлением — поведение Топса! Он ждал команды с выражением беспредельного доверия и с уверенностью в том, что друг-хозяин обязательно спасёт, вы-ручит, найдёт выход, потому что иначе и быть не может.

-Ну, Топсинька, -сказал я, сейчас всё зависит от твоей силы и моей сообразительности. Ну, и от бычьей тупости тоже...

Я буквально взлетел на шею "трёхрогомордого", покрепче уселся, прикрывшись воротником, ухватился за лобные рога, словно за рычаги управления танком, ударил его пятками, пода-вая сигнал к движению. Друг-питомец ринулся вниз с холма.

Именно в этот момент прямо передо мной повис цилиндри-ческий сгусток скрученных в вихре воздушных струй. Призрак! Что ему надо?

Буйволы, теснимые последними животными, даже не замечая внедрившего в их ряды великана Топса и прикрывая его своими телами, на что я и рассчитывал, продолжали двигаться вперёд. Стадо неслось прочь от огня и минуту-другую призрак висел прямо над клювом Топса. Но потом, всё быстрее раскручиваясь вокруг своей оси, он стал отклоняться налево в сторону реки. Приглашает следовать за ним? Поверить в то, что в трудной си-туации у нас нашёлся бескорыстный доброжелатель? А поверить пришлось: возьми быки правей, они упёрлись бы в стену леса, которая вот-вот занялась бы огнём. Но движение быков оказа-лось прямолинейным — именно в том направлении, где находился глубокий овраг. Передовые быки кувырком полетели вниз и нель-зя было теперь задержать общую катастрофу. Взбесившиеся жи-вотные, охваченные стадным чувством, мчались во весь карьер,

-(Сensored)! -ахнул я, с ужасом увидев, что Топс тоже движется в сторону глубокого провала. Призрак метался слева, подпрыгивал, явно приглашая свернуть.

Водопад бычьих тел хлынул в коварно подготовленную са-мой природой ловушку-могилу. Не просто жуткое, но и безумное виделось в этом нелепом самоистреблении сотен животных, спа-савшихся от ужасной погибели в огне.

Овраг быстро заполнялся. Быки, коровы и телята ревели, бились и вскакивали, топча копытами живые тела собратьев, чтобы тут же быть задавленными, погребенными под очередной волной жертв, падающих сверху.

Я, взвыв от напряжения, принялся поворачивать рога Топ-са, словно руль мотоцикла. Питомца, отделившегося от общего потока животных, стало на бегу заносить всё левее, в направ-лении речного берега. Призрак, торжествующе подпрыгивая: -"Да"! "Да"! "Да"! — вёл именно туда.

Вспыхивающая отблесками пожара водная ширь, открывшаяся прямо перед взором динозавра, заставила Топса отпрянуть назад. Он захрипел и остановился, мотая рогатой башкой и по-казывая, что не переплывёт. Но позади огненная стихия, испе-пеляя джунгли, превращая их в уголья, дым и пепел, охватывала весь берег. Пылающие деревья осыпали синюю воду искрами, оку-тали дымом. Река отразила багровое пламя, в глубине заиграли огненные языки, будто загорелась сама вода.

Так что нам предлагает призрак? Лезть в воду и там пе-режидать пожар? Увольте, сгореть мы там, конечно, не сгорим, думал я, разглядывая многочисленные пары крокодильих глаз и ноздрей, торчащих над водой, а вот сожрут, это как пить дать...

Призрак, словно досадуя на мою тупость, заплясал над мокрой зелёной осокой. Я направил Топса туда и...

...и увидел застрявший на мелководье большой плот. Такой, что вполне мог выдержать вес трицератопса и его хозяина!

Обнаруженное по наводке призрака плавсредство Топсу не очень понравилось. Я его понимал: мало того, что бревна были скользкими, так ещё и щедро обрызганными кровью... лучше не за-даваться вопросом — чьей... Но другого-то выбора у отчаянных странников не было!

В той, предыдущей жизни довелось прочесть массу научно-популярных сочинений о динозаврах. Во всех единодушно отмеча-лась их исключительная тупость и безмозглость. Так вот, всё это не имеет никакого отношения по крайней мере к моему кон-кретному и отдельно взятому "трёхрогомордому" другу-питомцу. Ха-ха-ха. Хо-хо-хо. И даже местами где-то хи-хи-хи. Топс, ши-роко расставив три ноги на плоту, четвёртой с силой оттолк-нулся от берега, чем и снял плот с мели.

Течение подхватило наш бревенчатый линкор и понесло прочь от обдающих огненным жаром джунглей.

Я снял с топсовой спины вьюки, жестом показал, чтобы он лёг, позволил себе усесться рядом и смахнуть с лица грязный пот. Призрака рядом не было.

04

Двести первый день путешествия.

Всё бы хорошо, да вот ни шестов, ни вёсел на плоту не оказалось. Загребать хвостом Топсу тоже категорически воспре-щалось — всё те же проклятые рептилии, (censored) крокодилы. Вода здесь была непрозрачна, так как медленное течение позво-ляло ей застаиваться у берегов, покрытых мощным лесом, ку-старником, зарослями тростника и папоротников. Вот и плыли час за часом по фарватеру, тудыть его, по тальвегу...