Песнь дарханов -2- Боги и судьбы

— Лиз?

Вот только его ей и не хватало для полного счастья. Она горько вздохнула, понимая, что на зов все равно придется ответить.

— Мы виделись три дня назад и, кажется, обо всем уже поговорили,— ответила она.

— Я так не думаю, — только и парировал он. — Хотя мы с тобой всегда смотрели на одинаковые вещи с разных сторон.

— Давай не будем начинать все с начала, Ал. Просто говори, что нужно?

— Я хочу тебя увидеть.

— Тебе мало дел на островах? — она усмехнулась. — По-моему, Лита нуждается в капле твоего внимания, особенно после осады.

— Змея,— беззлобно бросил он.

— Приходится, — ровно ответила она. — С такими, как ты по-другому нельзя.

— Сегодня в полночь я жду тебя в Рудии у пещер. Как и раньше.

Лизавета долго молчала.

— Я не приду. Нам не о чем разговаривать, Ал.

— Просто теперь я знаю, что ты мне не солгала, — казалось, произнести эти слова ему было неимоверно тяжело. — Знаю, что ты меня не предавала.

— Как мило, ты считаешь, это что-то изменит? — она почти смеялась.

— Нет, но нам нужно поговорить.

— У меня много дел, я занята.

— Полчаса ничего не решат, — она понимала, что он прав, и это вовсе не аргумент для ее отказа. — Я жду тебя, Лизавета.

— Жди, — она оборвала связь. Понимая, что все равно переместится в Рудию, даже если сейчас ответит ему "нет".

1 снежника, год 1503 нашей эры

Корлада, особняк де Рилада

Я проснулась недавно, привела себя в порядок и спустилась позавтракать, все вокруг было настолько привычным и близким, что я совершенно не ощущала себя гостем, скорее действительно — членом семьи. Так что сидела за столом, с аппетитом уплетая за обе щеки поданные гренки с медом и мятным чаем.

— Ты такая странная, — я вскинула голову, глядя на вошедшую в столовую девушку.

Она была фактически точной копией моих младших сестер, черноволосая, синеглазая, лет восемнадцати на вид. Такая же энергичная, в ее взгляде плескалось ничем не прикрытое любопытство.

— Почему это? — удивленно спросила я.

— А не знаю, как объяснить, — она присела на стул напротив меня. — Просто у нас с мамой очень схожий дар, мы видим истинную сущность людей. И ты для меня загадка, необычная и необъяснимая.

Я лишь усмехнулась. Тоже мне, новость. Если учесть, что мой отец — непонятно кто, то и моя "странность" вроде как вполне ожидаема.

— Кстати, меня зовут Эллада.

— Шейн.

— Не скрою, вчера я слышала ваш разговор, — она даже ни капли не смутилась, так легко признаваясь, что подслушала. — Не удержалась, хорошо хоть мама не заметила мою сферу.

Улыбку сдержать не вышло. Моя дальняя родственница еще совсем ребенок, азартный и крайне интересующийся любыми вопросами. И как моим сестрам, ей было не занимать магического умения.

— Конечно представить, что ты моя далекая пра, пра, пра... внучка слишком сложно, — она взяла одну гренку, с удовольствием откусывая небольшой кусочек. — Но с другой стороны. Чем Нейт не шутит.

— Действительно! — иронично ответила я, подпирая рукой подбородок.

— А как там? — Эллада вдруг резко подалась вперед, всматриваясь в черты моего лица. — Что нас ждет впереди? Расскажи!

Отлично! И что теперь? Мне пересказать ей всю историю Мерридии за последние века? Или вспомнить основные факты о нашей семье? Вряд ли я должна говорить хоть что-то этой девочке, а вдруг одним неосторожным словом существенно нарушу что-то в ходе времени?

— Шейн, расскажи хоть немного! — взмолилась она. — Знаю, что нельзя, но так хочется! Пожалуйста! Ну хоть скажи, кто-то из наших стал главным магом? Или вошел в королевский род? А мы все так же знатны? Наш род богат? Мы сильные?

Я сидела в ужасе, а ворох бесконечных вопросов Эллады лишь увеличивался.

— А что в Тироге и Лейе? Какие области науки и искусств развиваются в первую очередь?

— Стоп, стоп, стоп! — я подняла руки, сдаваясь. — Подожди, не так быстро и не так много! По порядку. Моя мама — пятый в истории семьи главный маг Мерридии, но с родом короля наша кровь никогда не смешивалась. Не знаю, что для тебя эталон силы и богатства, но по-крайней мере, не припомню, чтобы мы когда-нибудь жаловались на отсутствие денег, связей или власти.

— А я? Знаешь что-нибудь обо мне? — лукавства в ее взгляде было целое море.

— Эллада, я бы с удовольствием поделилась с тобой, но я не настолько хорошо знаю семейное древо, чтобы легко вспоминать обо всех предках.

Я врала, понимая, что вряд ли девушка сможет уличить меня в таком изящном "уходе" от правдивого ответа. Но и говорить ей напрямую о том, что Эллада де Рилада в начале шестнадцатого века стала первым Высокомагичеством в истории рода... рискованно и крайне глупо.

— Эх, жаль, — в ее вздохе отчетливо ощущалось огромное разочарование. — Мне так хотелось узнать. Ну а наш особняк, он все еще цел в твоем времени?

— Да, — я улыбнулась. — И он почти не изменился.

— Нас ждет война или голод, или какая-нибудь беда?

— Нет, войн нет, правда в Лейе в 1802 году разгорится гражданская война. Кроме этого — все будет спокойно.

— А... — фразу моя родственница закончить не успела.

— Элли, тебе не кажется, что излишнее любопытство рано или поздно может сыграть с тобой злую шутку? — Гортезия чуть облокотилась на стул дочери.

Надо же, магичка появилась в столовой так внезапно, что я и глазом моргнуть не успела.

— Мам, — Эллада скромно потупилась. — Да мы так, болтаем о мелочах.

— О войне в Лейе и семейной истории? — едко подметила старшая де Рилада. — Иди, ты обещала мне к вечеру подготовить заклинание восполнения духа.

— Но мам, не каждый же день у нас в гостях пришелица из далекого будущего! — возмутилась Эллада, но тут же получила от матери строгий взгляд и, вспыхнув то ли от обиды, то ли от разочарования, умчалась к себе.

Гортезия присела на тот же стул, расправила складки элегантного темно-зеленого платья и, наконец, заговорила.

— Сегодня вечером я проведу для тебя этот ритуал. Слугам уже приказано приготовить все необходимое.

Я невольно резко вздохнула.

— Но я не могу тебе обещать положительного результата, Шейнара, — добавила она, чуть утихомирив мою радость. — Слишком много времени прошло с момента твоего перемещения. Еще пара дней и я бы попросту отказалась ввязываться в эту авантюру.

— Спасибо, — все же произнесла я. — Уже за то, что поверили и постараетесь помочь.

Женщина поставила на стол небольшую скляночку с зельем.

— Сейчас выпьешь и пойдешь спать, думаю, нескольких часов будет достаточно, чтобы жидкость полностью впиталась в кровь.

Спать не слишком хотелось, все-таки я только встала. Но магичка была по-своему права, мама не раз упоминала, что некоторые травяные настои лучше принимаются человеком именно во сне.

— Тебя разбудят. Иди. И ни о чем не думай, меньше переживаний, больше собранности.

Я забрала флакон и побрела в спальню.

Полдня оставалось до того мига, когда я узнаю раз и навсегда — суждено ли мне вернуться в свое время к своей семье... или нет.

Гортезия де Рилада решила проводить ритуал рядом со своими магическими лабораториями, расположенными на удалении от центра дома в правом крыле. Было выбрано закрытое просторное помещение со сферическим потолком и гладкими, отделанными камнем стенами. Наступила глубокая ночь, магичка в последний раз проверила все детали и закрепила начерченные на полу и потолке круги-перемещения. Нам никто не должен был мешать, поэтому в этой части особняка вряд ли бы сейчас отыскался хоть кто-то, кроме нас с ней. Разве что пара слуг.

— Ну что, готова? — она с ожиданием посмотрела на меня.

Не скажу, что я чувствовала себя уютно, глядя на подготовленный для ритуала круг из золотого песка и горящие повсюду свечи, но если не решусь довериться родственнице сейчас, то потом будет поздно. По ее словам, возврат на телепортацию действует максимум двадцать дней. Из этого срока у меня осталось только два дня, и значит, с каждым часом шансов на успех становится все меньше и меньше.

— Да, давайте начнем, — я уверенно ступила в центр, чуть встряхнулась и закрыла глаза, стараясь, по недавнему совету женщины, расслабиться и позволить магии ритуала подействовать. Только дарханы сжала в руках крепче, казалось, словно они дарят мне спокойствие и решительность.

Колдунья раскрыла свою книгу, легко пробежалась кончиками пальцев по старинному кожаному переплету и тихо начала произносить первые слова заклинания. Я никак не могла разобрать, на каком древнем наречии она читает строки из рукописи, звучание некоторых слов было до ужаса знакомо, но общая картина смысла все равно от меня ускользала. Спустя всего несколько мгновений вокруг нас, в комнате без окон и проемов, вдруг поднялся настоящий вихрь. Он с игривой легкостью подхватил с пола золотые песчинки, закружил их в многочисленные спирали, буквально отрезая меня своеобразным пологом от всего остального пространства. Огонь свечей вспыхнул, поднявшись почти до потолка, заполыхал, отливая ярким красным цветом. Словно расплескалась на камнях стен чья-то кровь.

Гортезия, не отрываясь, продолжала ритуал. Меня пробирал страх, жар, исходящий от свечей, дышал в лицо, а вихрь не утихал, раздувая пламя сильнее с каждой секундой.

Я даже не уловила тот момент, когда что-то пошло не так, и красные отблески резко и азартно перекинулись на стены. Огонь затанцевал вокруг, смешиваясь с золотым песком и выходя из-под всяческого контроля. Это было ясно без лишних слов. Жуткая стихия беспрепятственно поглотила всю комнату, накрыв с головой магичку и подбираясь вплотную ко мне. Последним рубежом на пути лавины чистой силы стали золотые частички, продолжавшие обволакивать мою фигуру необычным защитным коконом.

Сквозь рев вышедшей с заклинанием энергии я не слышала теперь ни единого постороннего звука, попыталась двинуться в сторону старшей де Рилады, в надежде понять — жива ли она. Но невидимая стена не позволила мне пошевелиться, намертво приковав к центру магического круга. В левом углу с грохотом рухнул потолок, поднимая кучу пыли и лишь раззадоривая пламя. Пожар охватил все вокруг, горели даже каменные стены и пол так, словно были сделаны из сухого дерева.

Осознание того, что ритуал вылился в нечто непонятное, сковало меня по рукам и ногам, я не дышала, в горле першило, гарь застилала глаза, заставляя их слезиться. Но проклятый круг перемещения не позволял мне вырваться, чтобы спастись. Невидимые оковы держали убийственно крепко. Я давным-давно должна была переместиться, вот только заклинание так и не было дочитано до конца. А значит, здесь и сейчас я в ловушке огненного кольца. И я обречена.

— Помогите! — я кричала изо всех сил, срывая голос. — Кто-нибудь! Помогите!

Стояла посреди пламени, понимая, что золотые песчинки не станут защищать вечно, и рано или поздно заклятие сожжет меня так же безжалостно, как и свою создательницу. Стихия не щадила никого и ничего на своем пути, превращая все в пепел.

Над головой начал рушиться потолок, на меня посыпалась сначала штукатурка, а следом и целые куски отделочного камня. Узор вычерченного Гортезией круга нарушился, мои ноги подкосились, и я рухнула на колени, обретя возможность хоть немного шелохнуться. Вот только выйти за пределы золотого вихря все-таки не сумела.

Огонь сломил последнюю преграду и еще яростней кинулся вперед, перебрасываясь на мою рубашку, схватил жгутом за ноги, обвил талию, затанцевал в близости от лица. От дикой боли не было сил даже двинуться. Я закрылась руками, отгораживаясь от всего, но волна жара окутала меня с ног до головы. Сверху продолжал рушиться потолок, погребая меня под лавиной тяжеленного камня.

Я кричала. Кричала и кричала изо всех сил, но сама своего крика так и не услышала, упав на пол и захлебываясь от невероятных мук.

Первородный огонь сжигал меня в своих объятиях заживо, проникая в каждую клетку тела, заполняя собой сознание и не оставляя ничего, кроме сумасшедшей, ни с чем не сравнимой боли. Боли, пожирающей все остальные чувства, желания и эмоции.

Я так хотела домой. Я так мечтала все вернуть на свои места. И вся моя надежда была на магический ритуал Гортезии. Но вместо этого я мучительно умирала, до капли растворяясь в этой враждебной волне жуткой неистовой силы.

Кажется, кричала я до самого последнего момента, но вот изменить хоть что-то или облегчить свою боль так и не смогла. И как никогда прежде я хотела просто умереть, чтобы больше никогда не чувствовать...

Светловолосый мужчина задумчиво перелистнул очередную страницу в огромной старинной книге. Он быстро бродил взглядом по строчкам, ища то единственное, ради чего вообще открыл древний фолиант. Но нечто важное постоянно ускользало от него, разгадка была так близка, витала рядом, а уловить суть, понять смысл так и не удавалось.

Он с разочарованием захлопнул рукопись, откладывая ее в сторону. Который раз одно и то же, долгожданный ответ всего в шаге, но шаг этот на недоступной линии ускользающего горизонта.

Яркая магическая волна ударила его так внезапно и так сильно, что мужчина намертво вцепился в подлокотники своего кресла, словно это могло стать его единственным спасением. Закрыл глаза, сходя с ума от дикой боли, и не сумел сдержать стон. Древо сминалось под его пальцами, словно бумажное.

Это могло быть только одно-единственное в мире происшествие. Только в одном случае ему могло быть так больно.

Пелена, заполонившая взгляд, медленно отступала, разум прояснялся, освобождаясь от оков невероятного ментального удара. Ему потребовалось пять минут, чтобы хоть немного прийти в себя, но дыхание все еще не желало восстанавливаться. Тупая, пульсирующая боль не проходила.

Посреди комнаты во внезапном антрацитово-черном вихре появился нежданный гость. И выглядел он сейчас вряд ли лучше, чем сам хозяин кабинета. Нездорово бледная кожа, круги под глазами, дикий, лихорадочный взгляд.

— Эра, это невозможно! — сразу заявил он.

Блондин приложил усилие и встал с кресла, все еще опираясь о стол.

— Нам с тобой вряд ли уместно применять это слово.

— Это бред! Сумасшествие, так не должно было случиться! — не унимался его потрясенный собеседник.

— Знаешь, я еще мог поверить в то, что в ней так быстро раскрылась Тьма, — сказал вдруг старший бог, отрешенно глядя на брата. — И так легко призванный девочкой Свет я тоже сумел сам себе объяснить. Постарался понять.

— Только не говори, что, — Нейт придерживался рукой за стену, после жуткого всплеска чужой силы в пространстве им приходилось нелегко.

— Активацию третьей стороны Дара всего через месяц, я сам осознать не в силах.

— Это не могут быть стихии! — темный бог все же присел в одно из кресел, сжал руками раскалывающуюся от боли голову. — Вот что действительно невозможно.

— Поверь, это были стихии, — к ним присоединился третий голос.

Внезапное появление в комнате еще одного мужчины говорившие пропустили. Слишком уж ошеломлены были неожиданным известием. Но теперь они смотрели на пришедшего еще с большим удивлением, чем прежде обсуждали случившееся.