Как стрелять из этой пушки я понял достаточно скоро, пригодились уроки Дока.
Вот уехать мы не успели, начался артобстрел. Причём очень сильный. Перепуганный Тэнгу первым влетел в блиндаж и забился в угол. Я влетел за ним направленный метким хм, толчком Николая. За нами вбежали ещё люди, в блиндаже сразу стало тесно. Больше всего я боялся, что малыш выскочит наружу и погибнет, я сгрёб его в охапку и начал говорить ему какой он хороший, как я его люблю, что надо сидеть здесь, со мной и никуда не убегать. Тэнгу не пытался удрать, только жался ко мне и нервно мусолился.
Обстрел кончился, и мы выскочили наружу. Вся местность была в воронках, окопы, большей частью разрушены, стоявшая поодаль самоходка разбита прямым попаданием тяжёлого снаряда.
— Танки! — крикнул кто-то. Я оглянулся и увидел, что по равнине к нашим позициям ползут немецкие танки.
— Быстро уезжаем — крикнул Николай, и тут немцы возобновили обстрел.
Первый же снаряд разорвался неподалёку от нас. Меня не задело, Тэнгу тоже, а вот Николай упал сразу, лицо его было залито кровью, в левом плече торчал здоровенный осколок, срикошетивший от борта самоходки.
Медсестричка, разительно напоминающая толкиеновскую эльфийку, выскочила как из под земли и занялась моим товарищем. Я огляделся в поисках то ли укрытия, то ли занятия и обнаружил что ни Володя-наводчик, ни командир Су-130 до машины добежать не успели. Их убило тем же снарядом, осколками которого ранило Николая. Через кормовой люк я влетел в самоходку и полез в кресло наводчика, поскольку никто из заряжающих его занять, явно не торопился. Тэнгу в этот раз не привередничал, залез в машину следом за мной. Со своего места поднялся мехвод, с весёлым матерком нахлобучил мне на голову шлемофон, о котором я, естественно, не подумал, подключил его к переговорному устройству и быстро скользнул обратно.
Один из заряжающих показал на орудие и сказал — Бронебойный.
— Понял— ответил я и приник к прицелу. Вражеские танки были отчётливо видны. Бывшие французские В-1, Сомуа, трофейные КВ и КВ-2, и было их много, просто дох...я.
На броне, рядом с местом наводчика была прикреплена таблица поправок к прицелу, сверившись с ней, я навёл орудие на головной В-1 и выстрелил. Вот насчёт попасть... . Нет, в танк я попал, но не в тот, в который целился , а в другой, двигавшийся метрах в тридцати позади моей цели. Ну, тоже неплохо. Вторым снарядом я тоже попал. В Землю, по ней промахнуться было трудно. Третий снаряд я воткнул туда же куда и второй, а вот с четвёртым мне повезло. Снаряд пропахал борозду в борту одного танка, нафиг своротил ему катки и разорвал гусеницу, и, изменив траекторию, воткнулся в борт другого, идущего сзади и сбоку.
— Неплохо — прошептал я.
— Капитан! — раздался в ТПУ голос мехвода, — Приказано заняться вторыми 'Климами', их никто кроме нас достать не может.
— Принято — ответил я, — Передай, большие французы — огнемётные.
— Понял, передам.
Впереди, где-то в километре от нас, на небольшом возвышении стояли пять немецких КВ-2, и методично расстреливали наши орудия ПТО.
Первый снаряд лёг неплохо прямо перед крайним правым танком, хотя прямого попадания не было, больше он не стрелял. Остальные перенесли огонь на нас.
Стрелять по неподвижной цели легко, ещё пять снарядов и КВ-2 замолчали.
Два из них горели, остальные стояли неподвижно, но больше не стреляли.
По нам так и не попали, даже близких разрывов не было.
А вот потом началось веселье. Вражеских танков было слишком много, подошли они близко и начали нас доставать. Пробить нашу броню они не могли, но на нервы действовали. Песня всплыла в памяти сама собой, целится, и стрелять стало гораздо легче.
волчий вой с колокольным звоном
после боя над полем смешан:
плачет колокол о сраженных,
волк горюет об уцелевших.
Выстрел, и В-1 идущий прямо на пулемётный ДЗОТ раскидывает гусеницами.
медный жезл в зеве медной чаши,
древним маятником разлуки,
время тех, кто не станет старше,
исчисляет в ударах гулких.
Ещё выстрел, и КВ застывает грудой изломанного металла.
над землею туман распластан,
словно звонницей саван соткан.
ненасытной могилы братской
прикрывая стыдливо соты.
Заряжающие работают великолепно, мне практически не приходится ждать перезарядки.
Уцелевшие танки пятятся, похоже, атака сорвана.
— Танки справа! — кричит мехвод, в его голосе неприкрытый ужас
Я развернул перископ вправо, действительно ужас. Три В-1 прорвались через нашу оборону, оставив за собой выжженную полосу земли, и сейчас выходят по лощине прямо к расположению медсанбата. А на горке, где стоят подбитые КВ-2 немцы разворачивают несколько тяжёлых орудий. Пушки-то мы подавим, не проблема, но тогда эти три урода сожгут раненых.
— Что делать будем, капитан? — спрашивает мехвод.
— Сдать назад, и развернутся вправо — командую я. И уже заряжающим — Бронебойный!
— Есть, командир! — с облегчением говорит водитель и выполняет приказ.
Танки в прицеле, стреляю раз, другой, два танка горят. Третий подбивают пехотинцы.
Но тут и нас достали, машина вздрагивает от сильнейшего удара, из жалюзей моторного отделения выплёскивается пламя.
— Абзац движку! Уходим!— кричит мехвод. Заряжающие споро распахивают задний люк, выбрасывают из машины нас с Тэнгу, потом выпрыгивают сами, и бросаются помогать механику тушить пожар.
— Вниз! — кричит нам из окопа какой-то пехотинец, мы едва успеваем спрыгнуть к нему, когда нас захлёстывает волна атакующей немецкой пехоты.
Я успеваю только выхватить пистолет, как вокруг уже закипает рукопашная. Мне повезло, первых дорвавшихся до окопов немцев встретили бойцы окопавшегося здесь стрелкового батальона, дав мне возможность приготовить оружие и оглядеться по сторонам. Я стрелял во всех, кто был рядом. Одетых в неприятельскую форму, разумеется. Вокруг палевой молнией метался Тэнгу, он не кусался, он просто, по волчьи полосовал немцев клыками, удерживая вокруг меня пустое пространство. Малыш не рычал, он, молча и сосредоточенно делал свою работу. 'Да,— подумал я — на бои его теперь не выставишь, забракуют'. К тому моменту как у меня закончились патроны в магазине, я успел углядеть оброненный кем-то штык от СВТ и прыгнул к нему. За изломом траншеи мне открылась интересная картина — здоровенный немец занёс винтовку, казавшуюся в его руках игрушечной, над медсестрой прикрывавшей собой раненого бойца. В голове у меня промелькнула совершенно неуместная в данный момент фраза ' Воткнули арнорский клинок ... туда куда попали'. И со сдавленным хихиканьем я воткнул штык в немца, куда смог дотянуться, не вставая с земли. Штык застрял где-то в недрах тушки, а мне на спину свалился кто-то и, сосредоточенно сопя начал откручивать голову. Правда продолжалось это недолго, я принял на спину дополнительный вес, лязгнули зубы, хрустнули кости, и тяжесть исчезла. Тэнгу буквально сорвал немца с меня, предварительно перекусив ему шею. Я подхватил оброненную здоровяком винтовку (ему она была уже неинтересна) и вогнал штык в живот немца, который дрожащими руками пытался вставить магазин в МП-40, глядя при этом на Тэнгу с неизбывным ужасом. Я забрал автомат, вставил магазин, но выстрелить не успел. С громовым рёвом 'Полундра!' вершину холма затопили ребята в чёрных бушлатах. Живых немцев рядом как-то сразу не оказалось.
Лениинград
— Вы знаете, товарищ.... Бондаренко, — круглолицый, с небольшой щеточкой усов и гладко прилизанными волосами, человек в полувоенном костюме нервно побарабанил пальцами по столу. — К сожалению, я не могу пойти вам навстречу.
Он помолчал, задумавшись...слегка покивал головой в такт каким-то своим мыслям. Букварю в этот момент он показался чрезывычайно похожим на китайского болванчика. Хмыкнув, он привлек к себе неприязненный взгляд со стороны всесильного хозяина Ленинграда и области..
— Впрочем, я могу от себя выделить машину с хорошим шофером, чтобы вы сами, лично, смогли разобраться в данном вопросе. Встречи с ответственными товарищами помогут вам в этом, — он широко улыбнулся, но вот его прищуренные глаза на мгновение сверкнули острой злобой и ненавистью
"Больно ты прыток, мальчик," — думал Жданов, глядя из-за тяжелой портьеры на заснеженную площадь перед бывшим Институтом благородных девиц. Дергаясь и завывая насилуемым сцеплением и мотором, старая "эмка" пыталась преодолеть краткий путь до ворот. Уже готовая было к списанию, почти догола "раздетая", машина была в спешном порядке подшаманена местным умельцем Никодимычем. Из персонала водителей выдернули Оксану Лебеденко, ученицу одного из "старожилов", и застращав до невозможности, усадили за руль..
"Думаешь, если у престола наградили, и САМ обласкал — все будет в шоколаде? А вот тебе шиш, товариш Жданов и не таких пережил. Ничего, попрыгаешь немного в нашей песочнице. А там найдем способ избавиться от тебя. Благо, настраивать особо никого и не придется — сам таких дров наломаешь, что ой-ей-ей. Ну и мы поможем, осторожненько так."
Многострадальная "эмка" наконец выползла за ворота... Отпустив портьеру, Андрей Алекссевич вернулся за стол, и протянул руку к трубке телефона...
Саня
В Смольном Жданов прикомандировал ко мне эмку с водителем-девушкой, чтобы ездить по городу было удобнее. Возможно, это была месть всей нашей группе с его стороны, потому что такого неумелого водителя я не видел даже здесь. Да и машина готова была развалиться на любой кочке. Не знаю, чем уж здешнее руководство так обозлили Змей с Соджетом, посетившие Ленинград ранее, но отдувался я.
Я очень пожалел, что поехал рядом с водителем. Она узнала о себе много новых эпитетов из-за своего стиля вождения. За путь от Смольного до Кировского завода заглохли мы одиннадцать раз, масло доливали один раз, наезжали задними колесами на бордюры в поворотах более десяти раз, один раз чуть не промахнулись мимо моста. Думаю, при езде на заднем сиденье, мне было бы гораздо спокойнее. Белобрысое существо в шинели размеров на пять больше неё уже во всю хлюпало носом, и не ревело только потому, что руки были заняты титаническим усилием удержать руль. Девочка часто забывала о существовании КПП, я даже боялся ей напоминать.
Наконец мы добрались до проходных. Сквозняки в машине гуляли жуткие. Моя водительница уже с трудом разговаривала — казалось, что её бьет судорога. Я вышел из машины и направился к входу в здание проходных, когда заметил, что она планирует так и сидеть в машине.
-Ты чего не вылезаешь? Иди хоть на вахте погреешься! — вернувшись спросил я.
-Нельзя мне, товарищ командир. Я машину сторожить буду.
-Да много ли пользы с такого сторожа? — я хотел добавить еще что-нибудь, но тут она не выдержала и все-таки заревела.
-Вы....я....тут...-между всхлипами пыталась говорить она.
-Так, Оксана, как тебя по-батюшке?
-Александровна я...
-Значит, так! Вам, Оксана Александровна, я приказываю, немедленно выйти из машины и идти греться на проходные завода! Я ясно выражаюсь?
-Да— снова между всхлипами ответила она.
-И еще, перестань реветь, как макленькая девочка, а не то поймаю и....больно сделаю! — вот эту шутку она совсем не поняла, и теперь рев остановить было уже невозможно. Молча взяв за рукав, я затащил её в здание проходных, показал документы и допуск, и попросил посадить девчонку около батареи парового отопления. Меня заверили что все исполнят и дали провожатого до заводоуправления.....опустив трубку телефона на рычаги, директор Кировского завода тов. Зальцман И. М. задумчиво потер пальцами подбородок. Звонок Жданова был как нельзя вовремя — на площадке готовой продукции машин пока не было, все танки находились в цехах на различных стадиях изготовления. Значит, "выскочке", по мнению Андрей Алексаныча и его собственному, можно было показать сам рабочий процесс, предъявить военпреда с его бумажками. Организовать обращение пары-тройки "работяг" с заковыристыми вопросами, просьбами... Словом — организуем "Потемкин в деревне".
"Самое главное, чтобы он в цехах особо нос не совал — иначе, если действительно специалист — быстро поймет, что к чему", — думал Исаак Моисеевич..
Саня
Директор завода встречал на улице у крыльца. Тут же пригласил в кабинет. Предложил чай, печенье. От угощения я отказался, попросив сразу устроить экскурсию по заводу в сопровождении военпреда. Больше всего меня интересовало производство танков, и возможность перехода с КВ на нечто ис-3подобное. Ждать полковника пришлось минут десять. За это время я хорошо рассмотрел пространство перед проходными внутри завода. Меня озадачило количество бродящего без видимой причины туда-сюда народа, и отсутствие готовых танков в поле зрения. Как же это было непохоже на СТЗ! Там народ если и ходил между цехов, то очень редко и очень быстро. Постоянно было видно движение готовой продукции завода, грузовиков и поездов. Все были заняты делом. Даже порой казалось, что в Сталинграде работают роботы, а не люди. Но это утверждение опровергалось тем, что все пытались сделать танк или тягач хоть чуть-чуть лучше. Разные рацпредложения сыпались в КБ одно за другим. Конечно, не все из них могли пойти на пользу, но КБ тщательно обрабатывало каждое. Примерно то же самое творилось и в Харькове. СТЗ и ХПЗ активно обменивались информацией и новинками, а здесь было какое-то сонное царство.
Военпредом оказался тучный неопределенного возраста полковник с инженерными эмблемами. Тут же с нами увязался парторг — двухметровый сорокалетний дядька в полувоенном одеянии.
Первым посещенным цехом оказался сборочный. Когда мы вошли, на ближнюю к нам площадку краном поставили КВ-1. Тут же шесть человек полезли внутрь. На участке закипела работа, но что-то резало глаз. Может лужа, растекавшаяся под траками танка, а может то, что на других сборочных участках редко было видно более трех человек.
-Собрать народ? Хотите поговорить с рабочими? — полез с вопросами парторг.
-Нет! Вы что, собираетесь это в рабочее время устраивать? — недоуменно спросил я.
-Что вы? — замялся партиец — Здесь скоро обеденный перерыв. Тогда и можно будет поговорить.
-Сколько длится перерыв? Где столовая?
-Сорок минут. Пять минут пешком. — выдал военпред.
-Значит у людей на обед останется полчаса, а я так подозреваю, там очередь. Хорошо если поесть успеют...Непорядок. А вы хотите еще и время обеда отнять. Или продлить обед за счет работы? Перекуры существуют?
-Да, десять минут каждые два часа. Ну и у каждой бригады минут двадцать после окончания работы над машиной, перед следующей. — парторг уже не понимал, чего именно я хочу.
-Когда следующий перекур?
-Через полчаса. Давайте пока на сварочный участок пройдем — потянул меня за рукав парторг. — Это в соеднем цеху.
-Э.. не-ет. — усмехнулся я. — Так дело совсем не пойдет. Я здесь подожду, ну и пока пройдусь посмотрю что к чему.
Предложение парторгу почему-то не понравилось, а вот воепред наоборот просветлел и как-то подтянулся. Я отошел на соседний сборочный пост, где двое рабочих закрепляли ограничительный диск, 'забивающий' пальцы траков на ходу на их законное место. Стараясь не отвлекать народ, осмотрел танк снаружи, а когда рабочие освободились — спросил разрешения влезть внутрь, чем очень их удивил. Пожав плечами разрешили. Залез, осмотрелся. Вроде все по-старому, за два месяца ничего не изменилось. Странно, в Харькове и Сталинграде машины улучшаются при первой возможности. Тут в люк протиснулся еще кто-то. Человек явно привычный лазить по танкам, но в то же время, для простого вояки слишком аккуратно выбирающий, на что наступить.
