Легенда об Огненном Змее (Агентство "Лилит" - 2)

Тирена свернула в рощу твингов — деревьев с серыми стволами и тёмно-зелёными листьями, толстыми, как у суккулентов. Тут многие деревья и кустарники имели плотные, мясистые листья, полные влаги.

Твинговая роща была густой, и нам не пришлось продираться сквозь заросли только потому, что её пересекала странная серебряная тропа — как будто кто-то проложил тут металлическую дорогу. По краям её, среди стеблей жёсткой травы и переплетения засохших вывороченных корней, виднелись потемневшие от огня разломы вулканических пород.

— Трещина, которую мы залили тонгинитом, — пояснил Дион. — Убрали поваленные деревья, останки этих тварей и залили расщелину. Нет худа без добра — теперь тут ездить удобно... Что это? Тирена, подожди...

Львица остановилась и, понюхав воздух, слегка фыркнула — не то брезгливо, не то презрительно. Я не сразу заметила среди сухих корней почти сливающийся с ними по цвету труп ящера. Он походил на сломанную, местами обгоревшую деревянную скульптуру, которую убрали из парка и оставили в куче мусора вместе со старыми ветками и жухлой травой, выметенной из аллей. На месте глаз зияли чёрные провалы, а зубы в широко открытой пасти напоминали ржавые гвозди.

— Хорошо, что уаду быстро дохнут, — сказал Дион, потрогав мумию кончиком меча. — То есть их всё равно лучше сразу убивать — они и за короткий срок могут много чего натворить, но, хвала Тефне, через несколько дней они сгорают. Не огнём, а... Они становятся похожи на тлеющие головёшки. Потом твердеют, высыхают и остаётся вот такое... А иногда они изначально не имеют настоящих тел. Живой огонь, который вырывается из трещин в земле, бывает всякий — иногда жидкий, похожий на воду, иногда просто как обычный огонь. Так вот из сухого огня нередко образуются огненные фигуры, которые вообще довольно быстро рассеиваются в воздухе. Хуже всего, когда живой огонь превращается в такую светящуюся вязкую массу. Издали она кажется огнём, но на самом деле... Она даже не очень горячая, но из неё появляются самые сильные уаду.

В нескольких шагах от этой мумии оказалась ещё одна. Сперва я приняла это за причудливо изогнутый ствол поваленного дерева.

— Уаду-змей, — поморщился Дион. — По-моему, змеи — самые отвратительные из аскейров. Не знаю, почему, но их я особенно терпеть не могу. Может, потому что они больше похожи на своего прародителя — Подземного Змея.

— А какие аскейры сильнее — уаду или обычные?

— Уаду. Хорошо, что они долго не живут и не способны размножаться. Достаточно того, что Змей рождает их всё больше и больше... Та-а-к. Сейчас что-то начнётся. Я уже чувствую эту вибрацию.

Львица тоже её почувствовала. Она тихо зарычала.

— Тирена, скорее!

Это было похоже на приключенческий фильм, когда герои удирают от чего-то, следующего за ними по пятам, — пожара или наоборот страшного мороза, от которого трескается металл и всё живое моментально превращается в ледяные фигуры. Или землетрясения, раскалывающего землю там, где её за мгновение до этого касались ноги убегающих или колёса их машин.

Мы были в относительной безопасности, пока Тирена мчалась по тонгинитовой тропе. Трещина преследовала нас, словно огромная змея, которая ползла справа от нас, пожирая землю и оставляя вместо неё зияющую пустоту. Она как будто хотела обогнать нас и перерезать нам путь. И ей это почти удалось. За рощей начиналась каменистая равнина, и на нашу беду камень тут преобладал рыхлый, похожий на известняк. Тирена успела перепрыгнуть через "змею", пока образовавшаяся перед нами трещина не стала слишком широкой, но трещин становилось всё больше и больше. Невидимая "змея", дочь Великого Змея, пожирающая материю, размножалась, выбрасывая всё новые и новые отростки, а воздух вокруг нас постепенно наполнялся жаром. Прямо под нами ворочался, пробуждаясь, Огненный Змей, насылающий на нас своих детей. Мы уже улавливали запах, похожий на запах серы. Хорошо, что Тирена, которая не раз воевала с детьми Змея, чувствовала, где вот-вот может вырваться живой огонь. Ей удавалось бежать, не только перепрыгивая постоянно появляющиеся и стремительно растущие трещины, но и вовремя отскакивая от тех мест, где из-под земли вырывалось пламя.

— Надо успеть добраться до Серебряной Долины! — обжигая мне затылок жарким дыханием, кричал Дион. — Это за горячими фонтанами. Там этих тварей не бывает! А горячие источники уже вон...

Впереди хрустальными веерами сверкали фонтаны воды. Он некоторых валил пар, заволакивая всё вокруг, и я не могла видеть, что находится за этими горячими гейзерами. А вскоре не стало видно и их, потому что перед нами выросла стена пламени. Оно было не очень жарким и колебалось в воздухе, словно светящийся студень. Тирена метнулась в другую сторону, но странный огонь уже горел вдоль всей трещины, которая окружала нас кольцом. Мы оказались в западне.

— Попробуем прорваться там! — Дион направил Тирену к тому месту, где огня было меньше. — Не бойся, мы не очень обожжёмся...

Дорогу нам пересекла очередная трещина, из которой выплеснулась оранжевая жидкость. Брызги попали мне на ногу. Она покраснела, как если бы на неё опрокинули чашку горячего чая. Горячего, но не кипятка. Дион был прав — живой огонь обжигал не сильно. Хуже было то, что его оранжевые языки стремительно росли и, изгибаясь в воздухе, приобретали очертания жутких тварей. Так и не успев добраться до того места, где мы надеялись прорваться, мы оказались уже не в огненном кольце, а в окружении чудовищ. Причём некоторые из них очень быстро обретали плоть. Я уже видела вокруг нас пламенеющие, словно раскалённый металл, тела огромных ящеров и змей.

— Ну всё... — Дион спрыгнул на землю и выхватил из ножен меч. — Придётся сражаться... Нет, сиди, не слезай. Старайся рубить им головы. Простым мечом этих тварей не возьмёшь, но наши из тонгинита...

— Может, вон там прорвёмся?! Там их ещё нет...

— Поздно! Это проклятое змеиное пламя уже загустело. Мы в нём увязнем, а оно потом затвердеет, и если мы не выберемся... Доставай свой меч, Диана! Чему-то же ты училась.

Я была в отчаянии. Главным образом из-за того, что втянула Диона в эту авантюру — отправиться вдвоём к Колодцу Пророков. Альды были отличными воинами, но сейчас даже они, если уезжали далеко от города, то не в одиночку и не вдвоём, а компанией. Сейчас легко было попасть в такую вот западню. Дион не решился позвать с нами кого-нибудь ещё, зная, как ко мне относятся в Ахеле. Многие сочли бы эту поездку пустой тратой времени и вообще блажью. Да это и была всего лишь моя блажь. Что я надеялась узнать у этого колодца? Боже, что за проклятие надо мной тяготеет? Сначала Терри из-за меня попала в беду, теперь Дион. Я знала, что вдвоём нам с этим полчищем чудовищ не справиться. Они не торопились на нас нападать, но явно собирались... Или нет? Те твари на Площади Фонтанов на меня не напали. Я, конечно, убежала, не стала дожидаться, что они будут делать, но, выбравшись из трещин в камнях, они не спешили на кого-то набрасываться. Змея у входа в Лабиринт вроде бы отреагировала на меня, но не факт, что она собиралась на меня кинуться...

— Дион, подожди. Убери меч!

— Что-о-о?!

— Нам их не одолеть...

— Это мы ещё посмотрим!

Не знаю, верил ли он, что мы сможем победить это полчище монстров, но он хотел сражаться. Сколько бы их ни было. Сражаться до конца! На нас со всех сторон надвигался кошмар, а я смотрела на Диона — юного принца, которого хотела бы назвать своим братом. На его прекрасное лицо, исполненное безупречной отваги и той гордости, перед которой меркнут все страхи, а мысли о смерти рассеиваются, как дым. А кстати... Дыма вокруг нас не было. Только огонь, порождающий мифических чудовищ. А мой прекрасный герой готовился к бою. Юный Геракл перед огненной гидрой. Персей1, готовый сразиться с огромным чудищем... Герой древних мифов. Смертный, презирающий смерть. Его ноздри слегка раздувались в ожидании схватки, а светло-карие глаза горели золотистым огнём — как и у его львицы. Звериная кровь... Божественная кровь. Она текла и в моих жилах. Мы должны выиграть этот бой! Персей победил морское чудище не мечом. Он действовал иначе.

— Дион, прошу тебя, пока не поздно, убери меч и успокой Тирену. Скорей, пока они действительно не разозлились и не бросились на нас...

— О чём ты говоришь...

— Я знаю, о чём! Ты же видел, как я ехала на таронге, и он не причинил мне вреда. Я сталкивалась с такими уаду, и они не набросились на меня. Может, потому что я не собиралась на них наброситься? Если они дети гнева, то не надо питать их нашим гневом, нашей яростью! Пожалуйста, Дион, успокой Тирену. Мы должны стоять и не двигаться. Давай попробуем. Дион, это не трусость, не отступление. Это единственный способ уцелеть, поверь.

Он посмотрел мне в глаза и спрятал меч. Потом запустил пальцы в гриву своей львицы, и я почувствовала, как расслабились её напряжённые мышцы. Я стала гладить её, шепча:

— Это ненастоящий огонь, Тирена. Это ненастоящие аскейры. Ненастоящие враги. Забудь про них, не смотри на них. И они уйдут.

Огненных чудовищ становилось всё больше и больше. Поначалу мне стоило большого труда успокаивать своих спутников, когда кто-нибудь из этих жутких уаду направлялся в нашу сторону, но твари пока не нападали. Мы замирали, внутренне сжимаясь, когда они дышали на нас или касались нас своими горячими телами. Одни стали уже достаточно плотными и быстро остывали. Другие продолжали светиться, как неоновые фигуры, оставаясь студенистыми, третьи походили на того дракона, которого я видела в Молоссе: фигуры, сотканные из горячего, но не обжигающего пламени. Большинство из них постоянно изменяли форму, но все варианты имели вид ящеров или змей. Те, что обрели плотные тела, выглядели самыми разумными. Они смотрели на нас. У меня душа уходила в пятки, когда какая-нибудь из этих тварей тыкалась в меня мордой. У Тирены от таких прикосновений вставала дыбом шерсть. Львица была так напряжена, что я боялась, как бы она не сорвалась. Но, похоже, умный зверь решил, что мы выбрали тактику выжидания. Алета говорила, что, тренируя лурдов, альды приучают их выжидать — столько, сколько нужно. Время от времени львица бросала на Диона выразительный взгляд — ну и когда же мы перейдём к действиям? Дион гладил её и говорил что-нибудь успокаивающее.

К счастью, живой огонь постепенно иссякал. Вскоре он погас. Вернее, перестал вырываться из земли, порождая чудовищ. Мы стояли в центре огромного круга, образованного глубокой трещиной и расчерченного сетью трещин помельче. Три главные фигуры на странной шахматной доске, вокруг которых по странным траекториям ходили другие фигуры, словно бы передвигаемые рукой невидимого великана. Уаду, как слепые, разбрелись по всей "доске", а потом стали выходить за её пределы. Они легко перепрыгивали самые широкие трещины, некоторые принялись грызть камень. Те, что состояли лишь из воздуха и огня, постепенно рассеялись, как дым. Большинство студенистых таяли и превращались в горы массы, похожей на густой прозрачный мёд.

— Это образуются коконы, — шёпотом пояснил Дион. — Из них могут появиться новые уаду. А могут и не появиться.

Самые удачные экземпляры, получившие почти настоящую плоть, уже отправились восвояси, озирая окрестности. Некоторые из них дышали дымом.

— Эти могут извергать огонь, — сказал Дион, снова садясь на Тирену позади меня. — Может, и мы уже куда-нибудь пойдём потихоньку?

— Да, лучше потихоньку, — согласилась я. — Никаких резких движений.

Мы вздохнули свободно, лишь когда ближайшие к нам уаду оказались на расстоянии примерно пятидесяти метров.

— А это может начаться снова? — спросила я.

— Не сегодня. Мы заметили, что в одном месте это бывает с перерывом не меньше суток. Обычно больше. На этой пустоши — между рощей и Долиной Фонтанов — сегодня уже такого не будет. И завтра, скорее всего, тоже. Поехали. За горячими фонтанами Серебряная Долина, потом Долина Каменных Цветов, а дальше Золотая... Сейчас будет жарко, но мы постараемся побыстрее проехать мимо этих источников.

Да, среди горячих гейзеров было куда жарче, чем в кольце того странного огня. Хорошо хоть, огромные фонтаны вырывались из-под камней на приличном расстоянии друг от друга. Задыхаясь от влажного пара, мы мчались в белом тумане, полагаясь на интуицию Тирены.

Хрустальные веера воды стали превращаться в серебряные... Или это уже не вода? Когда пар немного рассеялся и видимость стала сносной, я поняла, что вокруг нас уже другие фонтаны — из застывшего серебра. Большинство из них напоминали деревья и кусты, но встречались и фигуры, похожие на фантастических чудовищ со множеством растопыренных щупальцев. Я вдруг подумала о том, что больше не верю в фантастических чудовищ. Все чудовища реальны, и дай Бог, чтобы эти не оказались живыми. Хангар-Тану напомнил мне о том, что я поняла ещё в Маатлане: если ты попал в страну чудес, помни — некоторые из них могут обернуться неприятными сюрпризами.

— Это тонгинит вместе с серебром и чем-то ещё, — пояснил Дион. — Мы такой не используем. Магическими свойствами обладает только чистый тонгинит. А этот естественный сплав вообще ни на что не годится, зато смотрится красиво.

Пар рассеялся окончательно, а среди серебряных фигур стали попадаться разноцветные полупрозрачные кристаллы, тоже выросшие из трещин в сером пористом камне, чуть припорошённом каменной пылью. Потом серебряные фонтаны исчезли, а заросли кристаллов становились всё чаще и выше. Теперь мы ехали среди каменных цветов, и многие из них были так красивы, словно над ними поработал Данила-мастер из древних сказок одного горного края. Урал... Этот регион не пострадал во время последней катастрофы на Терре-I, и даже горы там сохранили свой древний облик. Возможно, там до сих пор живёт загадочная Хозяйка Медной Горы, которая держала в плену искусного мастера...

Я еле сдержала возглас удивления, когда прямо над ярко-синей чашей ближайшего каменного цветка засиял золотой замок. В следующую минуту я сообразила, что он далеко, на одной из вершин горного хребта, что тянется слева от этой долины. Горы я увидела уже давно, но этот замок только что словно материализовался из солнечного света, окутавшего всё вокруг золотым маревом.

— Облака рассеиваются, — прикрыв ладонью глаза, Дион посмотрел на небо. — Скоро станет очень жарко.

А сейчас тут стало очень красиво. Ещё красивее, чем раньше. Кристаллические цветы сверкали и переливались от солнца, вырвавшегося из облачного плена. Теперь они уже росли не из пористого серого камня. Под ногами был тот же полупрозрачный камень, из которого таинственные создатели этого мира сделали гигантские цветы. Сперва Тирене приходилось идти осторожно, чтобы не наступить на острую грань какого-нибудь кристалла. Потом дорога стала почти гладкой, и я поняла, что когда-то давно люди выровняли часть этой долины, чтобы по ней было удобно ходить и ездить.

Широкая дорога из разноцветных плит тянулась к горному хребту. Теперь, когда он вышел из тени, я видела изумрудные и снежно-белые рощи у подножия синих гор. Выше, по крутым склонам тянулись более тёмные заросли — яркая зелень перемежалась с лиловым и пурпурным. Или это не заросли, а камень? Скалы были разноцветными, но преобладали синий и лиловый. Ближе к вершине горы стали голубыми и золотисто-розовыми, но среди нежных тонов то и дело вклинивались тёмно-зелёные, бурые и грязно-серые пятна. Я решила, что зелень — это заросли растений цвета кипариса, а вот другие пятна явно нарушали гармонию, которая, должно быть, царила тут изначально. Как будто глупый ребёнок или сумасшедший испортил картину искусного мастера, нанося куда попало грубые мазки. И даже замок на вершине, сияющий в свете Эльгена чистым золотом, был испорчен этим мазилой, пытавшимся, но не успевшим всё тут заляпать серой и ржаво-коричневой красками.