Я против тебя

— Бестерева, ты чего меня пугаешь, словно пять минут назад случился конец света и на улице полно зомби? — я попыталась пошутить, но тяжелый взгляд подруги заткнул меня на полуслове.

— Где Балдурин?

— Тут его нет однозначно. — Я снова села собирать листочки. — Они уезжают через два дня, вовсю готовится к соревнованиям.

— М, вот как. Скажи-ка, у вас с ним было что-то мега-серьезное?

— Что под "мега-серьезным" ты подразумеваешь? — недоуменно уставилась я на подругу. Ее поведение мне нравилось все меньше и меньше. И при чем здесь "ботаникус"?

— Секс, — коротко отрубила Бестерева. — Так, судя по сладкой роже, секс у вас был. И не раз.

— Да ну тебя к бабуинам в Африку!!! Зачем тебе эти подробности! — возмутилась я, подбирая последние листки с пола и укладывая их в папку. Одновременно попыталась прикинуть, сколько придется перепечатать из-за моей криворукости и неврозности.

— А к тому, что Федька твой сука последняя! — Бестерева резко присела напротив меня, выдернула папку из рук и отшвырнула ее под стол. Я ошарашено проводила взглядом свое взрощенное бессонными ночами детище и вернулась к созерцанию сосредоточенно-хмурого лица Юльки.

— Ты чего ругаешься? И почему Федька сука? — я ни черта не понимала.

— Господи, какая же ты все-таки блондинка, — Юлька расстроено рухнула на пол и тихо проговорила. — Спорил на тебя твой Феденька. Что уложит тебя в постель по твоему же желанию.

— Как спорил? С кем спорил? — заикаясь, спросила я.

— С парой дебилов с нашего потока. Которым ты еще год назад дала отлуп, даже не сходив с ними на свидание. Вот они и отыгрались.

— Что, простите? — до меня все еще не доходил фарс всей ситуации. — Отыгрались?

И тут я уловила оттенок жалости, мелькнувший в глазах подруги.

— Прости, я все еще не понимаю, что случилось, — я последовала примеру подруги и села на пол. — Федя спорил, что уложит меня в постель... То есть, ты хочешь сказать, что все наши с ним отношения — это результат какого-то спора? Что все не по-настоящему, а только ради победы?

Только подруга открыла рот, как я метнулась к ней и закрыла его рукой.

— Ничего не говори, молчи! — наверно, взгляд мой сделался безумным, ибо глаза Юльки расширились от страха. — Я не верю!! Не верю, что он мог поступить со мной так жестоко! Он любит меня!!!

— Я слышала все своими ушами. Их разговор, от начала и до конца, — губы подруги сложились в упрямую злую линию. — И Федька подтвердил сам факт спора и его предмет! Ты думаешь, мне так важно соврать тебе??? Развести вас с Федькой по разные стороны реки? Да я чуть не плакала от умиления, когда видела вас двоих за ручку!!!!! Ты же цвела рядом с ним, у тебя глаза светились!!!!!! Но то, что я слышала... я не могу, чтобы тебя окунули в грязь!

Я на мгновение закрыла глаза и попыталась вдохнуть воздуха, но легкие явно отказывались работать, сжавшись в молекулу и забившись под клапан сердца, которое бухало, словно работало пять колоколен. В следующее мгновение я почувствовала что-то мокрое и холодное на своем лице, а так же чьи-то шлепки по моим щекам и громкий крик.

— Лиля!!! Господи, да вставай же!!!! — Бестерева лупила меня по щекам, рыдала и заливала все вокруг водой из кувшина.

— Не ори, — тихо попросила я, ощущая, что лежу на полу в очень неудобной позе. — Убери воду и принеси полотенце. Кажется, мы топим соседей.

— Дура, — шмыгнула носом подруга и умчалась в ванную. Я соскоблила себя с пола, оперлась на диван и села в позе лотоса. Мне требовалось подумать и осмыслить все то, что сказала Юля.

"Уложить в постель. По твоему желанию". Странно, что все в нашей жизни в итоге сводится к сексу, даже предмет спора. Интересно, а как Федор докажет им, что он того, уложил меня? Надо проверить, на месте ли мои труселя... господи, о чем я думаю!!! Мой молодой человек, которому я доверилась, в которого я влюбилась, с которым хочу быть везде и всегда — просто развлекался?

— Эй, ты где там? — я задумчиво перевела взгляд с рисунка обоев на Юльку, протягивающую мне полотенце.

— Я в астрале, думаю, просьба не мешать.

— Ты меня напугала до ежей в заднцие!!!

— Не выражайся, — я вытерла лицо. — А то я сейчас начну.

— Лучше начни, чем сидеть вот с таким замогильным выражением лица.

— Ты уверена? — я с сомнением посмотрела на подругу.

— Я уже ни в чем не уверена, — Юлька села напротив меня точно в такую же позу и устало оперлась подбородком на ладонь правой руки. — Ты как?

— Я пока еще не разобрала, — пробубнила я, пытаясь разгрести тот ворох чувств, что постепенно нарастал во мне. Удивление и осознание всей гадости произошедшего немного отступили на задний план, рождая и пропуская вперед понимание, что меня крепко и жестоко обидели. Воспользовались мной для выигрыша в споре, забрали у меня чистоту и невинность, украли сердце и немилостиво растоптали только что. Что человек, который стал для меня настоящим теплым и ласковым солнцем, оказался простым жестяным ведром с помоями, который ради своего прекрасного ЧСД пошел на такой примитивный спор.

— Знаешь, кажется, я хочу убить его. Не одолжишь мне биту? Или где ее можно взять напрокат? — я пыталась взглядом прожечь рисунок на обоях, но мое ментальное "я" упорно сопротивлялось появлению в моем арсенале лазерных способностей.

— Тихо-тихо, давай без крови и соплей. Поступи как нормальная женщина: громкий скандал с битьем посуды и хлопаньем дверей, — Юлька опасливо отодвинулась от меня, явно подозревая о моих попытках открыть "третий глаз".

— Это слишком мелко, совсем не моего уровня. — И тут меня начало трясти. — Кажется, я сейчас буду плакать.

Юлька понятливо кивнула и протянула мне чашку с водой. Я сделала пару глотков, закрыла глаза и уткнулась в шершавую материю полотенца. Все повторялось, все до точки. Не зря у меня тогда возникло ощущение дежавю, когда Федька рассказывал про то, как перед защитой его пытались вывести из игры и оставить без диплома и образования. Месяц до защиты — мы знакомимся с Федькой. Сначала все было по моим правилам, но в какой-то момент я потеряла контроль над ситуацией и поддалась весне, чувствам и губам этого жестокого человека. А меня просто аккуратно и профессионально разводили. Как девочку-лохушку. И я повелась!!! Я поверила, я влюбилась. И что хуже всего, я влюбилась очень крепко, иначе как объяснить тот факт, что в последнее время меня не оставляет желание постоянно видеть и ощущать Балдурина рядом с собой? А после того вечера, когда он сделал меня своей окончательно — я еще и безумно хотела его нежных ласк и трепетных прикосновений. Но погоди, неужели это тоже все была игра??? Неужели можно играть так натурально?!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Через какое-то время я поняла, что в голос плачу в полотенце, а Юлька сидит и крепко меня обнимает.

— Юлечка, милая моя, за что?! Почему он так со мной? Я ведь его не обижала!!! А он..он...он ведь сделал меня инвалидом! Я же люблю его, я жить без него не могу-у-у-у!!!!!!

— Тише милая, тише, у тебя соседка внизу психованная, у нее ребенок трехмесячный, будешь кричать — она милицию вызовет. А тебя плачущей и некрасивой видеть не должен, — Юлька гладила меня по спине и, кажется, целовала в волосы. А меня колотило, из груди рвались какие-то странные хрипы, в мозгу постоянно возникали воспоминания о том, как было хорошо. И что это хорошо — всего лишь обман, игра.

Так, обнявшись и уткнувшись друг в друга, мы просидели часа два. Полотенце превратилось в мокрую сопливую тряпку, я — в опухшую истеричку, а Бестерева постоянно скидывала звонки Балдурина.

— Что делать будем? — задала я мучавший меня вопрос. — У меня нет ни мыслей, ни плана, вообще пусто в голове.

— Не знаю. Постучи по моей башне — звенеть будет, — пожала плечами подруга, сердито скинула очередной вызов Балдурина и выключила телефон. — Достал, — пояснила она, увидев мой вопросительный взгляд.

— Почему он звонит?

— Потому что он видел меня, — Юлька устремила взгляд куда-то в потолок. — Наверно, сейчас понял, что я все слышала.

— Как он тебя видел и не сразу сообразил, что ты в курсе?

— Тупой потому что, — в сердцах кинула подруга, — я не стала сразу выходить вслед за этими сволочами, подождала минуты две. А он у дверей задержался, увидел, улыбнулся. А я от души нахер послала. Когда первый раз сбросила с твоего телефона его звонок — видать все понял.

— Странно, что он не здесь до сих пор, — находиться в объятьях подруги было удивительно уютно.

— А он здесь. Сидит во дворе и пишет тебе смс-ки.

— Дай сюда! — рванулась я к телефону, но Юлька оказалась проворнее и спрятала его за спину. — ДАЙ СЮДА!!!!!!!! Почему я не слышала, как он их присылал?!

— Беззвучный режим без вибровызова. Зачем тебе читать?! Что ты хочешь увидеть в этих смс? "Милая, что случилось, почему не берешь трубку???" — передразнила Бестерева явно одно из смс.

— Не твое дело! Это мой телефон, мой парень и мой головняк!!!!!!!!!!

— Да на, читай и трави себе душу, — Бестерева почти швырнула в меня телефоном. Я неловко пожонглировала им и наконец-то нормально взяла в руки. И тут, словно по заказу, пришла очередная смс.

"Нам надо поговорить".

— Ты была права, — я швырнула мобильник на диван и вернулась на исходную позицию на пол. — Не стоило его даже в руки брать.

— Дурного не посоветую, — проворчала Юлька, присаживаясь рядом. — Что делать будешь?

— Не знаю. Впадать в депрессию и выть на луну, — мрачно проговорила я. Что делать я и действительно не знала. Разговаривать и выяснять отношения с Балдуриным желания не было, отвечать на звонки и смс — тем более.

— Диплом, надо помнить о дипломе, — задумчиво произнесла Юлька, глядя на отброшенную папку с проектом. — Ты не должна прогибаться на радость остальным. Пусть думают и говорят о тебе что хотят, но диплом ты защитишь.

— Однозначно, — я вспомнила свои ощущения, когда выбирала тему для дипломного проекта, как составляла план, искала материал, продумывала структуру. Свой особенный мир выстроился в итоге вокруг этой папки, мир, который дал мне чуть больше, чем окружающие люди. Бестерева и предки не в счет. И дать кому-то возможность похоронить мое цветущее царство?!

— Дай-ка мне телефон, — вслед за моей репликой не последовало возражений, и уже через мгновение я набирала смс Федьке.

"Мне некогда с тобой разговаривать на какие-либо темы. У меня диплом. Как освобожусь — так и поговорим".

— Все, баста. Балдурин умер, да здравствует диплом, — я заблокировала телефон и посмотрела на подругу. — Ты поможешь мне? Кажется, завтра наступит первый день боли...

Передать, насколько мне было плохо утром, я, наверно, не смогу. Ночью пришло некое оцепенение, тело лежало, а мозг думал и думал. Мысли пытались сначала быть хаотичными, но затем покорно выстроились в ряд и плелись друг за другом. Я анализировала, вспоминала, оценивала. Нет, нигде ни разу я не отметила какой-то неискренности в словах или поступках Балдурина, все было натуральным. Но все-таки я верила своей подруге, которой действительно не было смысла разводить меня с любимым мальчиком. Почему он это сделал? Почему??? Зачем?! Ведь видел же мои глаза, мои чувства в них, пусть я даже и не сказала ему тех трех заветных слов, которые каждую встречу рвались из меня наружу. Наверно, хорошо, что не сказала. Тогда его победа была бы окончательной, красивой и с фанфарами.

Мое тело по-своему отреагировало на предательство Балдурина: я начала заболевать. Утром начался мелкий озноб, тело ломило, а коже так вообще было неприятны какие-либо прикосновения. Я тянула время, как могла: долго тупила в ванной с зубной щеткой перед зеркалом, расчесывала чуть ли не по полчаса каждую кудряшку, малевала лицо и глаза с особой тщательностью, пила кофе и переключала каналы на телевизоре. Но все равно наступил тот момент, когда надо было выходить из дому и ехать в университет. Сегодня надо было отдать диплом на последнюю проверку, после которой он окончательно перепечатывался и подписывался.

На улице светило непомерно яркое солнце, весело щебетали пташки, и задорно зеленела трава. Июнь, самое начало лета, которого я так ждала, и именно самое начало было испоганено таким мерзким способом. Предательство! Это слово стучало в моем мозгу в такт сердцу, наполняя то горечью и обидой. Почему так? Почему со мной? Что?! Что я ему сделала такого ужасного, чем заслужила? Затащить в постель!! И с каким искусством это было сделано, боже мой!

Я крепко зажмурилась, давя непрошеные слезы на корню. "Тушь потечет" — наказала я организму.

В университете в самом разгаре была зачетная неделя. Кто-то сидел на подоконниках и листал тетрадки, либо что-то решал или списывал. Кто-то ожидал своей участи возле дверей аудиторий, теребя или просматривая тетради с лекциями. Многие просто куда-то неслись, сломя голову: либо печатать курсовые, либо ксерокопировать шпоры, или оба действа одновременно. Я поднялась на кафедру иностранных языков и постучалась в преподавательскую.

— Григорий Петрович? — я зашла в кабинет и застыла на пороге. Напротив моего научного руководителя сидел ОН.

— А, Коралова?! Здравствуй, заходи, пожалуйста, — Григорий Петрович широко мне улыбнулся, а вот Федька лишь внимательно окинул меня взглядом. "Дайте что ли пушку в руки, перебила б пол-кабинета" — пронеслась в голове измененная строчка из любимого детского мультика.

— Здравствуйте. Я диплом на проверку принесла, — я подошла поближе к столу, и, стараясь не коситься на Балдурина, достала из портфеля объемную папку. — Вот.

— Так, отлично. — Григорий Петрович ухватился за папку и метнул быстрый взгляд на Федьку. — Слушай, я тебе тут еще одного рецензента нашел, думаю, он и с проверкой твоего диплома неплохо справится. Вот, зовут Федор Балдурин, весьма рекомендую.

— Зачем? — кажется, я сказала это чересчур резко, ибо Григорий Петрович поднял на меня удивленные глаза.

— Ты насчет рецензии или проверки? — Григорий Петрович, честь и хвала ему, быстро отошел от резкости моего тона, и по-барски откинулся на спинку стула. — Чем больше рецензий — тем лучше. Значит, работа действительно хорошая и заслуживает отличной оценки. А проверка — у меня уже взгляд "замылился", я столько раз читал и обсуждал с тобой тему твоего диплома, что могу что-то упустить. А Федор — нет, и он отлично с этим справится. Не первый раз прошу его об этом.

— Я против. Он даже не преподаватель!!! Он студент!

— Вообще-то, Федор уже два года как работает у нас на кафедре, — задумчиво протянул Григорий Петрович, переводя задумчивый взгляд с разъяренной меня на молчаливого Балдурина. — Так, мне в деканат надо, а вы тут обсудите что и как. Приду через полчаса, чтобы была договоренность. Если тебе, Коралова, конечно, нужен отличный диплом.

— Это шантаж! — воскликнула я, но Григорий Петрович бодро хлопнул дверью. Я повернулась к Федору. — Что, решил таким образом со мной поговорить?!

— Если у тебя нет времени — то почему бы не использовать имеющиеся связи, — пожал плечами Федька. — К тому же нам действительно надо поговорить. Об одном неприятном и щекотливом моем поступке. И я хочу сам рассказать о нем, чтобы тебе не дошла информация от других людей в искаженном виде.