— Да, Даня. Я думаю...
— Что тут думать! Когда поженитесь? — Этот ребенок не уймется.
Двое взрослых мялись, словно юнцы. На самотек оставлять нельзя. Без должного руководства дело погибнет. В умелых руках все спорится.
— Нечего откладывать, — заявил Даня. — Есть мы будем сегодня?
— Конечно, Даня. Пойдем, я собрала на стол.
Что откладывать не стоит не ясно. Промедление смерти подобно. Сытый желудок — путь к верным решениям. За ужином мать спросила:
— Как у тебя, Данечка, на Тортуге? Они хоть заботятся о тебе?
— Ой, мам. Заботятся, еще как. Особенно, капитан. — Дэн окинул всех взглядом. Пусть посмеются. О такой потехе следует рассказать. — Приказал меня повесить. Рей пустует. Дядя Аркадий, болтаться елочной игрушкой. Лихо?
— Что?! Повесить? Да я его... Это что за порядки?! Варвар! — Ну, он дождется. Она не посмотрит, что капитан. Хоть генерал! Управа найдется.
— Как повесить тебя? Ты его спас! — возмущался Аркадий Аркадьевич. Шутка у Дани не удалась.
— Он не знает, что я его прикрыл. Я не сказал и говорить не буду.
— Будешь ждать, когда он тебя повесит? — Какое легкомыслие. Его собираются повесить, а он в благородство играет.
— Нет. Никто меня не повесил. Я же живой. Оштрафовали на пять монет. Еще капитан оплеуху отвесил, что б не лез куда не следует.
— Вот, правильно и сделал. — Решила Мария Петровна. — Повесить — это он негодяй. Я бы его своими руками повесила. Ударил? Вот, чужой человек и то понимает. Правильно, что ударил. Я бы тебя сама, Даня. — Мать погрозила кулаком, — Подзатыльник бы отвесила.
Данька насупился.
— Вам бы только всем меня бить. А я — раненный. — Мужчины любят прятаться от гнева женщин за настоящие и мнимые болячки. Иногда обожают, что б их жалели.
— Ну, ладно, Данечка, — мать прижала к себе сына. Данька решил сменить тему разговора:
— Слушайте, молодожены, свадьбу, где будете играть?
— Мы не думали, — начал Аркадий.
— Ресторан-то вы выбрали? — Теперь главное не сбавлять темпа. Противник в растерянности. Напор — ключ к успеху.
— Нет еще. Выберем. Денег у нас хватит. У меня есть. Кольца купим. — Аркадий, как ученый все любил распланировать.
— Кольца-то зачем? — заявил Даня, — не нужны вам кольца из магазина. У меня этого барахла полно. Выберу, что получше и притащу вам.
— Может тебе самому, — начала мать.
— Кольца мне не нужны. Еще рано. Мне не с кем обручаться. А блистючек этих я вам принесу. Как приданое, что ли. Не только кольца, а и всякие камешки и безделушки.
— А зачем нам? — спросил Аркадий.
— Может, новую машину купите. Или гараж. Найдете куда истратить деньги. Вам нужнее.
Часть 13
Как говорится, была ночь, и было утро. Прошло несколько дней. Данька чувствовал себя в форме. Великолепно чувствовал себя. Можно было снова броситься в бой. Все возвращалось на круги своя. Жизнь была замечательной. Так оно бывает. Когда у кого-то все идет хорошо, у кого-то все рушится. Если у Даньки все было отлично, у Славки все наоборот. Жизнь стремительно шла под откос. Славка — одноклассник Даньки. Сидел на парте позади него. Сейчас он думал о том, что все в его жизни идет не правильно. Все не так как надо идет у него, у Славки. Ему никогда особенно не везло. Обычно, наоборот. Нет, конечно, учился он очень хорошо. У него чудесная семья. Мать и отец были врачами, работали в больнице. Отец прекрасный хирург. Только у его сына жизнь отчего-то не ладилась. Родители узнают о проблемах детей позже всех. Славка был замкнутый, скромный парнишка. Может быть, в этом была причина. Часто ребята звонили ему домой, просили, что бы продиктовал решение какой-нибудь задачи. Подчас на перемене они переписывали с его тетради домашнее задание. И только. Друзей у него не было. Он был один, он был одинок, ни кому не нужен. Родители заняты делами, пациентами. Они и дома оставались врачами. Как прошла операция, какие лекарства назначить. Он не оставался без их внимания, но как пациент. Больной жив, накормлен, температура нормальная. Славка и не жаловался. Он почти привык к тому. Чудилось, так и надо жить. И вот тут удача, вроде, улыбнулась ему. В прошлом учебном году уже после нового года. Он вышел в коридор, как обычно, постоять у окна на перемене. Их школа разместилась в старом здании. Высокие потолки, огромные окна. Стены до самого потолка окрашены мрачной синей краской. Жизнь Славки то же была покрашена этой синей краской. Он стоял у окна, стараясь не на кого не смотреть, как услышал:
— Эй, ну ты! Ты! — Славка осматривался, пытаясь понять, кого зовут.
— Славка, иди сюда, — его звали двое парней из соседнего класса. Сильные, крутые ребята. Обычно к таким парням Савка не походил. Он их побаивался, а тут они окликнули именно его. Он подошел к ним, не ожидая ничего хорошего от этой встречи. Но тот парень, что покруче, Гришка, сказал:
— Славка, хочешь с нами дружить?
— Дружить? Дружить, конечно, хочу. — Откликнулся Славка.
— Так вот, после уроков пойдем ко мне. Поможешь нам сделать домашнее задание.
— Конечно, помогу, — Славка обрадовался. У него появились друзья. Помочь им сделать домашнее задание не в тягость.
После уроков они отправились к Грише. Пришли к нему домой, и Петя с Гришей указали задачи, которые надо решить. Сами парни занялись своими делами, а он, Славик, усердно делал за них домашнюю работу. Когда он закончил с этим, парни переписали все, что он решил, Гришка сказал:
— Ладно, Слава, свободен. Можешь идти домой.
Славка шел домой радостный и счастливый. У него есть друзья. Так продолжалась какое-то время. Славик делал за этих парней домашнее задание. Он полагал, что так и положено. Это же дружба. Гришка с Петькой стали посылать его в какой-нибудь киоск: иди, принеси чипсы, жвачку принеси. Они давали ему мелкие монеты, и Славка бегал, что бы принести то, что ему велят. Он делал это по — дружбе, он делал это ради друзей. Он искренне полагал, что именно в этом состоит дружба. Как-то постепенно все стало меняться. Если он отказывался что-либо сделать или мешкал, парни обещали наградить его тумаками. Потом и в самом деле начали прикладывать к нему кулаки. Славка не жаловался. Он не ябеда. А потом, это же его друзья. Это все по дружески. Вот так ему виделась дружба. В конце концов, он надоел Гришке и Петьке.
— Никчемный раб. Пора его вышвырнуть. — Мысль была высказана. Надоедливый парнишка сам сбежит, стоит только прессануть его.
Не нужен он им, совсем не нужен. Таких много. В минувшие выходные они предложили Славке пойти к парашютной вышке. Эту вышку недавно построили в новом районе города. В пешеходной зоне. Они пришли туда, часок погуляли возле вышки, потом решили забраться наверх. Поднялись туда, на вершину, и Гришка сказал:
— Что, будем прыгать? — Сам Гриша и не думал прыгать. Пусть жалкий раб прыгнет. Хозяин позабавится.
— Нет, — Славка посмотрел вниз. Больно высоко. — Я боюсь. Вы прыгайте, а я не буду.
— Как не будешь? Ты чего? Мы из тебя сделаем настоящего мужика. Сейчас ты у нас прыгать будешь. — Сказал Гриша.
А Петька:
— Сейчас прыгнешь! Твоего желания и не спрашивают.
Они схватили Славку, обвязали стропами парашюта. Слава сопротивлялся. Инструктор пытался вмешаться, но позже присоединился к забаве. В последний момент молоденький инструктор все же сказал:
— Не хочет прыгать, то и не надо.
— Мы из него настоящего мужика сделаем, брат. Пусть храбрости набирается, — заявил Петька.
Парень на вышке больше не возражал. Ему было наплевать. Технике безопасности не противоречит обучение смелости. И деньги уплачены. Пацан надежно прикреплен к парашюту. В добрый путь. Славка брыкался, не хотел прыгать. Его мучителей это забавляло, еще больше распаляло. Гришка подопнул живую игрушку в спину. Славка полетел вниз. От страха он визжал. Летел, закрыв глаза. Сердце готово выпрыгнуть из груди. На вершине вышки стояли Гришка и Петька. Смеялись.
— Еж — птица гордая, — заявил Гриша, — не пнешь, не полетит.
Ноги Славки коснулись земли. Его била дрожь, по лицу текли слезы. Не послушными руками он пытался освободиться от парашюта. Ему это удалось. Ноги не держали, и он сел рядом на землю. Его друзья спустились вниз по лестнице. Они были довольны своей шуткой. Смеясь и кривляясь, подошли к Славке.
— Ну. Что? Отличный прыжок! Ты у нас будешь прыгать! — кричали они.
— По второму кругу пойдешь. Десантника из тебя сделаем. Ты нас благодарить будешь.
— Нет, парни, вы что! — Пищал Слава. Сама мысль о прыжке вызывала панический ужас.
— Мы тебя научим. Сделаем из тебя настоящего мужчину.
Вот такое приключение было у Славки в минувшие выходные. После такого жизнь не кажется подарком. Так хочется надеяться, все было недоразумением. Он не станет обижаться на друзей. Его мир вернется к равновесию.
Обычно на большой перемене школьники старались выскочить из класса первыми, что бы добежать до буфета, перекусить. Останется время для других дел. На этот раз Максим с Даней договорились, что очередь займет Данька. Макс принесет сумки. Как только прозвучал звонок, Даня выскочил в коридор. Их парта стояла очень удобно: ряд у двери, вторая от учителя. Шанс оказаться в буфете в первых рядах у Даньки был. Он несся по коридору, двери других классов только открывались. Но посреди коридора стояли Мария Ивановна и завуч, Петр Сергеевич. Что-то обсуждали. Оставшуюся часть прохода заполнила собой дородная дама. Мать не родиевого ученика. Они загородили весь коридор. Мимо не проскочишь. Высокий потолок — вот выход. Данька разогнался, оттолкнулся ногами от пола, взлетел в воздух. В полете сгруппировался, поджал колени к подбородку, перевернулся, пролетая над головами завуча и Марии Ивановны, приземлился на ноги, рванул вперед. Лестничный марш, прыжок, и он на другой площадке. Еще прыжок — на первом этаже. Данька первым влетел в буфет. Здесь, как и подобает примерному ученику, проследовал к прилавку. Такие примерные ученики по коридорам ходят не спеша. Они решают сложнейшие задачи. Суета нарушает плавное течение мыслей.
— Что тебе, мальчик?— Спросила буфетчица.
— Мне пирожки. Эти и эти, — Даня показал на румяные пироги на прилавке. — Сок мультифруктовый и стаканы. Два.
С пирожками он устроился за одним из столиков. Серая пластмассовая столешница, металлические ножки. Грубые стулья и выцветшие шторы — все убранство заведения. Но кормили вкусно. Школьникам нравилось. Вскоре в буфете появились другие ребята. Следом, не спеша, Макс тащит сумки. Максим подошел к другу, сел.
— Даня, ты выкинул номер. — Трюк друга вызвал у него восторг. Лучшее цирковое представление в стенах школы.
— Что случилось? — Невинный вид, недоумевающий взгляд. Легкое любопытство примерного мальчика.
— Ты бы видел физиономии завуча и Марии Ивановны. Они не могут понять, что произошло. Тебя не узнали. Ты лихо пролетел над ними. Шикарный прыжок. Если б я не знал, что это ты выскочил, то не понял бы кто. Спортсмен!
— Они точно не поняли, что это я? — Он обеспокоен. Только сейчас представил последствия своей выходки. Мать могут вызвать в школу. Хорошо, что по физкультуре за ним числится твердая тройка. О нем подумают в последнюю очередь.
— Не успели. Как ты им на головы не рухнул? Думаю, русичку отпаивают валерианой. А она бьется в истерике. — Подобный исход радует детей. Не осознанная жестокость присуща молодости.
— Макс, я не подумал. Загородили проход. Выбора не было. Мне жаль.
— Очухается Мария Ивановна. Она женщина крепкая.
С пирожками было покончено. Время еще оставалось. Они решили выглянуть на улицу. Стояли последние теплые дни. В коридоре не уютно: шум, бегают малыши. Сумасшедший дом. Они вышли на улицу, вышли в колдовство поздней осени. Небо голубое, но по-осеннему пронзительное, желтые листья на деревьях и земле. Они стояли и смотрели на это величие природы.
— Звенит высокая тоска, — начал Даня, — не объяснимая словами. Я не один, пока я с вами, деревья, птицы, облака.
Максим понял это по свому.
— Тоска зеленая, то есть желтая. Ничего, скоро закончим школу. Скорее бы.
— Ты не прав, Макс, — сказал Данька. — На Тортуге, когда я на берегу, мне в море хочется, в море тоскую по суше. Так и здесь будет. Уйдем из школы, станем вспоминать. Захочется вернуться. Как это делают другие выпускники.
Максим согласился, печально кивнул головой. Когда-то Данька казался Максу чем-то вроде младшего брата. Теперь они поменялись местами. Максим объяснял себе это тем, что друг видел в жизни больше, чем он. Больше пережил. И не возражал против таких перемен.
Когда класс почти опустел, Славик достал из своей сумки пакет с бутербродами, бутылку минеральной воды. Выставил все на парту. Вздохнул и приступил к еде. Съел бутерброды, запил водой. Пластиковую бутылку и пустые мешочки положи в ведро, что стояло возле входной двери. Вышел. Осмотрелся. Ни где не видно ни Гриши, ни Пети. Может они на улице? И он вышел. Огляделся вокруг. Вон они, стоят возле сарайчика. В этом сарае дворник хранил лопаты и метлы. Славка робко направился к ним. Подошел.
— А я вас везде ищу. — Почти извиняется, что не сразу нашел друзей. Но они вновь вместе. Славка щурится на ярком солнце, улыбается.
— Ну, нашел, — грубо ответил Гришка. — А дальше что?
— Нашел, — Славка ответил наивной улыбкой на грубость. Он и сам не знает, что дальше. Он цепляется за надежду на человеческое тепло. Готов отдавать больше, чем получил.
— Вот и ладно, — Гришка отвернулся, а потом вдруг спросил. — У тебя деньги есть?
— Нет, — сказал в начале, а потом поправился.— Мать дала, но сказала не тратить понапрасну.
— Это она тебе сказала, — объявил Гриша. — Давай сюда.
— Нет, парни. Вы чего? — Славка отшатнулся. Мечтал потратить деньги на жутко интересный справочник. Не хватало сто двадцать рублей, но можно подкопить.
— Давай! В рыло захотел?! — Голос Гришки не сулит ничего хорошего. Парень сжал кулак и поглядел по сторонам. В этом тихом уголке не заметят.
— Нет, не надо. — Славик струхнул.
Гришка ухватил Славку за рубашку и кулаком ударил в челюсть. Славка дернул головой.
— Еще хочешь? — Гришка уже шарил по карманам, Славка растерялся. Он позволил Гришке вытащить из кармана пятьсот рублей, что дала мать. Моргал ресницами, готов был заплакать от обиды.
— Теперь катись отсюда, а то добавлю, — зло сказал Гришка и отвернулся.
— Ну, отдай, Гриша. Пожалуйста. Отдай, — умолял Славка. — Мать ругаться будет.
— Тебя будет. Скажешь, потерял. Настучишь, кровью умоешься. Брысь. — Гришка ладонью оттолкнул голову Славы. Тот отлетел, опустил голову, шмыгнул носом и поплелся прочь. Он укрылся в классе. Жизнь оборвалась. Так бывает. У кого-то жизнь шелком стелется, а кому божий свет не мил.
Макс случайно увидел, что произошло в тихом уголке.
— Смотри, эти двое опять Славку трясут, как грушу.
Данька то же посмотрел в ту сторону.
— Бедный парень. — Даня почти не замечал в школе Славку. Тихий мальчишка. Припомнил, како-то потерянный, несчастный.
— Чего бедный. Что его жалеть, — возразил Максим. — Не таскался бы за крутыми, и все было бы в порядке. Нашел с кем связываться.
