Скиталец Флибустьерское синее море

— Даня, ты сам на кухне покушай. Маша на плите оставила.

— Хорошо, Аркадий. Как думаешь. Если я пойду в авиашколу, спортивные самолеты буду учиться водить.

— Да ты, в начале, машину научись водить. Тебе, Даня, земли мало. Там у тебя море, тут небо подавай.

— Можно и небо. — Даньке хотелось все рассказать родителям, так шум поднимется. Переполох будет.

— Ты машину купи. Деньги у тебя есть. Но тебя разве заставишь водить машину. — Аркадий махнул рукой.

— Ну, ее, машину. Я за руль не сяду. — Уверял отчима Данька. Естественно, врал. Машину он водил и довольно лихо. Многие гонщики позавидовали б ему. И в двигателях разбирался. Школа. На следующий день Данька отправился в академию.

— Гриша, — сообщил он другу, — у меня есть новая методика изучения иностранных языков.

— Даня, ты уймешься когда-нибудь. Я не могу слышать это слово, иностранный язык.

— Новая методика поможет. Заговоришь, как на родном.

После лекций они пошли к Грише домой.

— Давай свою методику. Что ты выдумал. Опять веза, зе веза. Ту геза?

— Это новая продвинутая методика. Обучение при помощи гипноза.

— Ты будешь меня гипнотизировать? — С даней не скучно. Опять выдумывает.

— Да. Садись. Смотри мне в глаза, и начнем разговор по-английски.

Даня произносил одну фразу за другой, требуя. Что б друг их повторял. Тот старательно выполнял указания. Через полчаса Даня прекратил "гипноз".

— Сейчас займешься самостоятельной работой. Попытайся сказать мне на английском какую-нибудь фразу.

— А что сказать? — Гриша и сам не заметил, что говорит это на английском. Вышло это само собой.

— Получилось! — Обрадовался Данька. — Теперь берем учебник физики. Любой абзац, читаешь и переводишь на ходу.

— Я таких слов не знаю. — Гришка растерялся. Не мог он сам выучить.

— Попробуй.

И у Гриши получилось. Он с легкостью переводил сложные объяснения из учебника на язык, которым раньше не владел. Гришка отбросил учебник, вскочил на ноги.

— Даня, получилось. Ты загипнотизировал меня. А по-русски я смогу говорить?

— А ты и говоришь сейчас по-русски. У тебя переключения между языками происходит, как переключение раскладки клавиатуры в компьютере. Практически на автомате.

— Так ты можешь так каждого обучить? — Вот гений.

— Ты никому не рассказывай. Методика в стадии освоения, это коммерческая тайна. Это золотое дно.

Гриша поклялся, что не расскажет об этой тайне.

Данька взгромоздился на крышку своего сундука в каюте капитана. Свен сидел по обыкновению за столом в кресле.

— Я поблагодарил Романа от всех нас. Он доволен.

— Вот и правильно. — Свен разглядывал карты. Опять капитан замыслил?

— Ромка мужик нормальный, наш. — Дэн не стал спрашивать о чем думает отец. Хароактер у него такой, пока все не обдумает, не скажет.

— Хорошо, если так.

— А когда мы будем на Тортуге?

— Еще не время. Они не готовы принять нас. Им нужно время, что бы переварить нашу победу, осмыслить. И нам надо подумать, какими мы придем. Чего хотим, захватить город или быть их союзниками. Я об этом думал. Пусть до острова дойдут вести о нашей победе. И наших ребят надо подготовить, дать им возможность определиться. Нам надо осознать себя как регулярная сила.

— Папа, а ты будешь императором?

— Какой император, Даня. Это чушь! Придумали. Зачем мне это надо, и вам?

— Ребятам это надо. У них появилась мечта, цель. Неужели ты, Свен, не понимаешь. Кем они были раньше? Просто бандой. У них не было будущего, они боялись прошлого. Если у них есть военный вождь, император, у них будет будущее, будет цель. Помазанник божий. И они действуют по закону. Дура лекс, ет лекс. Плохой закон, но закон. И они научаться уважать себя. У них будут семьи, дети.

— Государство хочешь сколотить. Но у государства должна быть идея. Оно должно для чего-то существовать. Например, во имя свободы. Так вернемся на Тортугу, в порту из гипса поставим бабу с факелом. Свобода. Примем декларацию, не знаю о чем, но примем.

— Нет, Свен, не так. Свобода не может быть безграничной, она не девка на площади, что торгует собой. Нужен закон, порядок, император, которые не дадут скатиться в хаос вседозволенности, анархии. Мне кажется, ты, отец, можешь дать им свободу, сможешь разумно ограничить свою власть. А бабу на берегу мы ставить не будем. У нас будет другой символ.

— И какой, Даня?

— Символ единства. Сродства. Люди родные друг другу. Поставим фигуры двух парней, смотрящих на море. Они обнимают друг друга за плечи. В руках мечи. Они опустили их к земле. Они не нападают, а защищают эти земли. И зовут других к объединению. И это будет памятник тем, кто погиб, памятник нашим товарищам. Я так думаю.

— Мне надо подумать над твоими словами.

— Батя. Я вспомнил, в свое время Редьярда Киплинга у нас считали апологетом фашизма. Его стихи, бремя белого человека, баллада о востоке. Восток есть восток. А запад есть запад. И с места они не сойдут, пока не предстанут небо с землей на божий последний суд. Но нет Востока и Запада нет. Что племя, Родина, род, когда сильный с сильным лицом к лицу у края Земли встают. Они встали не для битвы, а перед тем, как пожать друг другу руки. Так ты будешь императором?

— Зачем мне это надо? И тебе?

— У меня прямая выгода. Я наследный принц. — Дэн слез со своего сундука, подбоченился.

— Шалопай ты наследный.

— Так ты будешь императором?

— Буду. Достали вы все меня. Буду почетным, по нечетным в море ходить буду, корабли грабить. Останусь простым пиратом.

— На все воля императора. У них бывают причуды, а народ обязан терпеть. Кто себя великим артистом считает, кто ефрейтором прусской армии.

— Я тебя выпорю. Нет, в темный сундук посажу.

— Батя, я побежал, мне некогда.

— Топай!

Даня выбежал на палубу. Прыгал от радости. Уговорил! Нашел Брайана.

— Эй, рыжий! — Дэн подпрыгивал возле друга.

— Чего тебе, боцманенок? Опять цепляешься.

— Я не цепляюсь. У меня настроение хорошее. Я Свена уговорил стать императором.

— Слава тебе, Господи! Так я ребятам скажу. — ОТул искренне обрадовался. Вот и ребятам будет радость.

— Ты потихоньку. Не сразу. Ему к этой мысли надо привыкнуть. А то вы его из каюты вытащите, в воздух будете подкидывать. Он передумает, отречется от престола.

— Мы осторожно. Ты скажи Колину, порадуй его.

Данька пошел к старпому, что бы донести до него благую весть

Марсель сидел в своей комнате. В голову приходили тяжелые мысли. Там, в Европе, он мог бы устроиться на какой-то корабль. А здесь, на этом заброшенном острове он не видел для себя выхода. С уходом Свена тут многое изменилось. Его никто не хотел брать на корабль. Много матросов слонялось в порту без дела. Сидели без работы и портовые рабочие. Некоторые купцы еще задержались здесь. Они приходили. Что бы продать свой товар втридорого, а взять дешевый товар. Это объяснялось просто, с уходом пиратов пути возле острова остались без защиты. Местные пираты не трогали корабли, идущие к острову. Они защищали их. Раньше сюда пираты из других мест не ходили на промысел. Это были воды местных разбойников. Теперь это были воды, где мог охотиться любой. Опасность возросла. Товар подешевле раньше можно было перекупить у тех же пиратов. Ушел не только Свен, ушли и другие. Рынок оскудел. Об этом говорили и в городе и на плантациях. Хозяйство острова скудело на глазах. Марсель подсчитывал, надолго ли ему хватит денег. Он сомневался, что граф, его отец, пришлет бастарду денег. Господа побогаче перебирались в глубь острова. Не ровен час, на город нападут пираты из других мест. Искали места поспокойнее. В простых горожан это вселяло беспокойство. Во дворце губернатора царило уныние. Если поступление денег упадет, то и в Париж нечего будет отправить. В столице считают, что место губернатора приносит большие доходы. Правительство не получит желаемых денег, а претендентов на пост губернатора в Париже достаточно. И пришлют нового губернатора. Это крах, крах карьеры. В порту стоят не больше двух, трех пиратских кораблей. Остальные ушли в море. Вернутся ли они? Землевладельцы поговаривают, если не удастся выгодно продать урожай, то и собирать его не к чему. Не нужны рабочие руки, только лишние рты. Рабочих надо увольнять. Беспокойство росло, надежда таяла. В дверь комнаты постучали. Жена хозяина таверны принесла обед.

— Покушайте, сударь.

— Спасибо, хозяйка. Что слышно в городе?

— Ничего хорошего. Нынче один из купеческих кораблей ушел, не взяв ничего на борт. Ему показалось, что товар у нас слишком дорог. Купит в других портах. Тяжелые времена ждут нас.

Женщина ушла. Марсель остался наедине со своими печальными мыслями.

Не весело было и в доме Леона. Жаннетта все дольше задерживалась возле распятья. Молилась о своих моряках. Ужин проходил в глубоком молчании. Жаннетта вздыхала. Хуан сидел с поникшей головой. Леон пытался их успокоить.

— Никто не одолеет нашего капитана. Вот увидите. — Он пытался уверить в этом себя.

Тягостные дни. На рынке Хуан видел, торговцы хмурые, лица без радости. Цены на товары упали. Не было былого спроса. Торговцу рыбой, Чекомо, отдавал Хуану рыбу за полцены Этому хитрецу пришла мысль.

— Господи Хуан, а если я сам буду привозить вам товар домой? Вы купите? Мой старший сын привезет. Как вы скажете, ежедневно или через день. Зачем вам, такому знатному господину ходить по жаре на рынок.

— Привози, — согласился Хуан.

Чекомо тут же сообразил, что можно не только рыбу развозить, можно брать у других торговцев их товар и развозить. Хоть какие-то деньги. Можно возить и в другие дома.

Сержио то же был в беспокойстве. Только жизнь начала налаживаться, а вдруг Леон его уволит. Сейчас многие теряют работу. Он мучился сомнениями, но решил спросить.

— Господин Леон, а вы меня уволите? Выгоните?

— Не волнуйся, Сержио, в нашем доме все будет по-прежнему. Тебя никто не уволит.

Сержио немного успокоился. Ронни тоже приехал к Леону. Посоветоваться. Слухи об увольнениях на плантациях дошел и до их поселка.

— Что делать, — спрашивал он у Леона. — Увольнять не хочется, может оплату уменьшить. Это тоже выход.

— Нет, Ронни. Все оставим, как прежде. До конца года. Я верю, что капитан вернется. Мы будем платить по-прежнему.

Ронни увез эту радостную весть в свой поселок. Он въезжал в поселок, люди выглядывали из домов. Смотрели с тревогой и надеждой. Он распрягал лошадей. А они собирались возле его дома. Молчали, не смея спросить, боясь услышать самое страшное. Он посмотрел на этих людей.

— До конца года увольнений не будет. Все будут получать прежнюю оплату.

Люди перешептывались, улыбались, благословляли Ронни и капитана.

— Свен вернется. Все будет по-старому. Надо только молиться о его возвращении.

Хуан вспомнил, что обещал Дэну позаботиться о французе. О Марселе. Он пошел в "Красную черепаху"

— Хозяин, твой постоялец дома? — С порога начал Хуан. Хоть Свена не было в порту, а к испанцу относились, как и прежде, с трепетом.

— Да, господин, он у себя.

Хуан поднялся на второй этаж, постучал в дверь. Услышал приглашение войти, открыл дверь

Марсель не ожидал увидеть самого домоправителя. Друга Дэна.

— Чем могу служить, сударь? — Спросил Марсель.

— Позвольте пройти. — Сказал Хуан, не дожидаясь ответа, прошел в комнату, присел на стул. _ Я Хуан. Я пришел по просьбе Дэна.

— Дэн вернулся? — Оживился Марсель.

— Нет, они еще в море. Он просил позаботиться о тебе. — Хуан по хозяйски устроился на стуле.

— Спасибо, господин Хуан. Я не совсем...

— Я думаю, Марсель, вам лучше вечером к ужину прийти в дом Свена. Надеюсь, вы найдете нас. Там все и обговорим.

— Я обязательно буду. Спасибо.

— Тогда я пошел. Ждем вас. — Хуан встал и вышел из комнаты.

Марсель Делакруа думал, неужели удача не оставила его. И для него всходило солнцею.

Данька предупредил Гришу, что сегодня его не будет на занятиях. Сегодня он ехал на аэродром. Первый полет на новой машине. Их доставил туда микроавтобус. Им предстояло поднять в воздух могучие машины. Инструктор, капитан Зверев, подсел к нему.

— Арлекин, ты можешь хоть сегодня обойтись без фокусов?

— Могу. Я буду себя хорошо вести. — Заверил Данька. Одно дело обещать, другое — сделать.

Они приехали на аэродром. Курсантам приказали переодеться. Зверев пошел к своему старому знакомому, к летчику Денисову.

— Денис — Так он по привычке называл друга. Знали друг друга с юности. — Ты пойдешь следом за Арлекином.

— Хорошо. Мне без разницы.

— Ты за ним последи. Ты летчик опытный. От этого парня можно ждать чего угодно.

— Такой не предсказуемый? — Денисов полагал, справится с любым начинающим пилотом.

— Да. Его зовут Арлекин. Имя ему подходит. Совершенно не знаешь, что он сделает в следующий миг.

— А что вы его держите? Отчислили бы. — Куда начальство смотрит.

— Способный он парень. Очень способный. Но энергии в нем. Ты уж не подведи.

— Постараюсь.

Данька в кабине истребителя. Разрешение на взлет получено. Машина разбегается на взлетной полосе. Машина оторвалась от земли, Данька поднимает ее в небо, высоко. Высоко. За ним сопровождающий инструктор.

— Как идет полет, Арлекин?

— Отлично, шеф. Машина прекрасно слушается.

Денисов задал курс.

— Отличная машина, шеф. Хочется попробовать, на что она способна.

Денис не успел ответить. Самолет курсанта пошел в бок. Залег на крыло, падает вниз. Минута. Машина вошла в крутой штопор. Курсант не может ее удержать. Денис кричал по рации: прыгай!

— Все под контролем, шеф, — отвечал Данька. Самолет с воем шел к земле. В считанных метрах от земли, пилот вывел машину из штопора, пронесся брюхом у самой земли. Даня рванул рули высоты. Надсадно воя, самолет устремился вверх.

— Арлекин! — Кричал Денис.

— Отлично, шеф. Подо мной были такие ромашки. Такие цветы. Вам нарвать?

— Я тебе нарву!

— А на нейтральной полосе цветы необычайной красоты!

Двигатели выли на пределе своих возможностей.

Денис думал, парень угробит самолет на таком режиме. Опытный испытатель прежде подумает, чем вытворять такое. Перегрузка, которую сейчас должен испытать пилот, выше возможностей организма. Потеря сознания. Какие цветы на нейтральной полосе! Ему не удержать машину. Но Данька играючи поднял самолет к облакам.

— Отличная машина! — Кричал в рацию курсант.

В следующую минуту Арлекин поставил машину на хвост. Завис в воздухе. Самолет сорвался в очередной штопор. Машину крутило вокруг горизонтальной оси.

— Арлекин. На базу! — Какая база. Пилот уже мертв.

— Есть, шеф. — Откликнулся Арлекин, словно все шло по плану.

Крутой разворот. Самолет идет навстречу машине Дениса. От столкновения уходит, завалив вновь машину на бок. Идет на базу. Взлетная полоса. Даня приземлился. Вылез из кабины. Стоит и улыбается. Денис подбежал к курсанту. Он сам не знает, чего хочет больше, врезать в эту улыбающуюся морду или обнять курсанта. В первый полет вытворить такое. Денис размахнулся, но только обозначил удар кулака в плечо.