Сила притяжения.

— Тебе нравится убиваться по нему, верно? Вся такая несчастная бедная овечка? — не спрашивая разрешения, Пашка уселся рядом со мной. Я чисто автоматически отсела от него. Малоприятный тип, что тут скажешь. — А как же месть, Сашенька? Не думала отомстить за своё растоптанное сердце? — последнее он прошипел тоном змея-искусителя.

— Как ты выразился, моё растоптанное сердце мстить не желает. — За что мстить? За то, что я сама позволила с собой сделать? Это смешно. Как и мстить самой себе, я ведь одна виновата.

— Бедная девочка, — парень коснулся моей щеки, и я тут же отшатнулась от него. Пашка рассмеялся. — Не можешь терпеть больше не чьих прикосновений?

— Только твоих, — поморщилась я.

— Какая же ты дерзкая, — усмехнулся он. — Не хочешь развлечься? Сыграем в одну забавную игру, тебе понравится.

— Игру? — усмехнулась я.

— Да, Игра под названием "Забудь кто ты есть и отдайся наслаждению", — я откровенно рассмеялась.

— Звучит как название порно-фильма, Паша. Мне это не интересно.

— В самом деле? Саша, неужели за эти месяцы тебе совсем не хотелось забыться? Тебе больно, я это вижу, как бы ты не старалась убедить себя, что ты ничего не чувствуешь, тебе адски больно и это медленно день за днём разрывает тебя на куски...

— Остановись, — прошептала я. — Просто заткнись, Паша.

— Ну же, Саша. Позволь мне помочь тебе забыться, уверен, тебе понравится, — его глаза лукаво блеснули. Они обещали мне на самом деле забыться, и меня посетила совсем неожиданная мысль. А почему бы и нет? Почему бы не прыгнуть в омут с головой, если больше ничего меня не держит? Видимо, ответ Пашка прочёл в моих глазах, потому что через секунду он уже впился в меня губами. Не сказать, что это было противно. Он целовался умело, постепенно стараясь раскрыть мои губы почти ласковыми поцелуями. Но я не ощущала того знакомого чувства в груди, того полёта над реальностью. И именно это мне понравилось. Этот поцелуй никак не напоминал мне об Игоре Верховцеве.

Я с готовностью ответила на поцелуй, стараясь отдаться этим новым ощущениям. Но получалось плохо. Пусть поцелуй Пашки не был похож на поцелуй Игоря, в голове всё равно периодически мелькали воспоминания. Было адски больно.

— Мне больно, — едва слышно прошептала я, отрываясь от парня. Я уткнулась лицом ему в шею.

— Это пройдёт, детка. Пройдёт. Я помогу тебе забыть эту боль. Помогу, — его голос звучал тихо и несколько коварно. Но мне было всё равно, лишь бы он действительно помог забыть.

Мы просидели в такой позе до звонка, дающего понять, что перерыв закончился. Я зашевелилась и поднялась с лавочки. Пашка ухватил меня за руку.

— Знаю, что ты батончика, поэтому прогуливать не прошу. Сколько ещё у тебя пар?

— Эта последняя, — неохотно пробормотала я. Меня преследовала мысль о неправильности происходящего. Но разве сейчас это должно меня волновать? Я свободна делать всё что угодно. И если я сама поставила себе ограничения, которые с момента расставания с Игорем ещё остались стоять на месте, это совсем ничего не значит. Пашка поможет забыть. Он сможет. Он не такой как Игорь. Он не любит меня, я не люблю его, поэтому он никогда не сможет причинить мне боль.

— Тогда после пары я буду ждать у аудитории. Развлечёмся, — он коротко поцеловал меня и ушёл, а я даже не посмотрела ему в след. Отлично, развлечемся. Быть может, это то, что мне нужно?

* * *

Словно чувствуя что-то неладное, Игорь решил наведаться в университет. После тяжелого расставания с Сашей, он бросил всё. Ему просто ничего не хотелось. Наступила апатия. Единственное, что он желал, было для него недоступным. Он сам поставил себя в тупик. Игорь видел её слёзы обиды и знал, что она никогда его не простит. Хотя бы за то, что он дал ей повод подумать, что он неверен, что не объяснил того, что она увидела. Но он был ей верен, всей душой и всем сердцем. И даже телом. Едва ли после неё, такой необыкновенной и всецело принадлежащей ему, он мог бы хоть к кому-то прикоснуться без отвращения. Он был настолько привязан к Саше, что эта привязь переборола природные инстинкты. Словно его околдовали, приворожили. Словно она была последней девушкой в этом мире. Но Игорь знал — что он сам себя загнал в эти сети. И теперь он будет страдать. Долго и мучительно. Но его Саша будет в безопасности, как и её мечта.

Может, это было глупо. Но в тот момент, когда она ворвалась к нему в спальню, в его голове пронеслась мысль, что это даже хорошо. Он видел по её бледному лицу, что она подумала. Он знал, что она возненавидит его. И решил оставить всё как есть. Ничего не объяснять. Просто смотреть, как она уходит из его жизни. Игорь был совершенно уверен, что Сашу ждёт нечто лучшее, чем он сам. Всё что угодно будет лучше, чем он. Кто угодно. Даже тот наглый тип Артём сможет сделать её более счастливой, чем он, постоянно причиняющий ей боль.

Парень собрался с мыслями, привёл себя в более или менее надлежащий вид и отправился в университет. Он старался выглядеть прежним. Ухоженным, самоуверенным, ни в ком и ни в чём не нуждающимся. Для неё. Чтобы в том случае, если бы он удостоился её хотя бы секундного взгляда, она заметила, что он сильный, что он может без неё. Что ей не стоит его жалеть и не стоит вообще о нём думать. Чтобы она не забивала свою голову глупыми мыслями о нём. Он не хотел её жалости и так хотел её в ту же секунду.

Здание университета показалось парню чужим и холодным. Где-то там, в этом здании, сидит его отец. Игорь стиснул зубы и едва удержался от того, чтобы с силой ударить приборную панель. Если бы не Виталий, он был бы счастлив в своём эгоизме, был бы счастлив с Сашей. Но парень понимал, что отец в чём-то прав. Они не должны быть вместе. Но не потому, что Виталий считает, что это вредит его сыну. А потому что Игорь считал, что он вредит Саше. Она достойна лучшего, чем быть с парнем с психическими расстройствами, неконтролируемыми вспышками гнева и взрывным характером.

Верховцев вышел из машины, громко хлопнув дверью. Парня неимоверно тянуло в здание. Он резкой, почти неистовой походкой шёл вперёд. Многие здоровались с ним и не получали ответа, другие попусту видя его выражение лица, отходили в сторону, размышляя над тем, что же опять случилось с этим психом. Игорь взлетел на второй этаж. Сейчас был перерыв. Насколько он помнил, следующая пара у его группы была как раз на этом этаже. Верховцев шёл по практически пустым из-за перерыва коридорам и, завернув за угол, замер каменным изваянием.

Он узнал их разу. Её бы он узнал и через пятьдесят лет, когда она уже перестанет быть похожей на себя. Пашка активно пытался добиться ответного поцелуя от Саши. Игорь крепко сжал кулаки, понимая, что не имеет права вмешиваться. По крайней мере, здесь и сейчас, по крайней мере, у неё на глазах. Он видел, что его милая совершенно равнодушна к происходящему, что её глаза что-то ищут на потолке. Её пустые карие глаза, в которых нет жизни. Он не встречался взглядом с ней с того самого знакового момента.

Парню стало плохо. Почти физически. Он захотел убить Пашку, но понимал, что просто не стоит марать руки об этого слизняка. А убить он мог. Ради Саши он был готов даже на это, пусть она и возненавидела бы его окончательно. Зато Игорь бы знал, что оградил её от этого ублюдка.

И вот, Верховцев-младший увидел, как неохотно раскрылись под напором губы его бывшей девушки. Ресницы затрепетали, и она крепко зажмурила глаза, словно боясь увидеть, кто её целует. Парень в отчаянии хотел ударить стену кулаком, но боясь привлечь внимание, просто яростно сжимал кулаки.

Наконец, поцелуй закончился, но это не дало Игорю облегчённо вздохнуть. Из всех парней в мире она выбрала именно этого мерзкого слизня...Верховцев поморщился. Разумеется, без участия Дедяшкина здесь не обошлось. Этот кретин ненавидел его с самого начала, но Игорь был слишком слеп, чтобы замечать ненависть за любезной маской, за маской подлизы, готового на всё.

Больше не выдержав этого зрелища, Игорь отвернулся и направился на первый этаж. В ожидании Пашки он облокотился на лестницу, его буквально каждый второй прожигал взглядом, но ему было всё равно.

— Это ты, — донесся до его ушей знакомый голос, наполненный ненавистью.

— Крыса, — хмыкнул он. Теперь у Игоря даже не хватало сил ненавидеть Соню. Потому что она так сильно ненавидела его за то, как он поступил с Сашей. Разве можно относиться с ненавистью к человеку, который абсолютно правильно с тобой поступает?

— Что же ты с ней сделал, Верховцев, что же ты с ней сделал, — бормотала девушка, поднимаясь на второй этаж. И вот взгляд парня зацепился за нужного ему человека. Дедяшкин спокойно спускался по лестнице явно довольный жизнью и даже насвистывал какую-то незамысловатую песенку.

— Ну, здравствуй, Паша, — прошипел Игорь, хватая парня за горло и таща его под лестницу. Тот сначала удивился, а затем на лице Пашки появилась мерзкая ухмылка.

— О, кстати ты тут оказался. Уверен, ты видел мой маленький спектакль? — быстрый удар в челюсть. — Ах ха ха! От тебя я другого и не ожидал! Что? По-прежнему не можешь отказаться от своей девки? Так я помогу тебе, друг. Спорим, после того как я хорошенько испорчу её, ты и думать забудешь о...— парень недоговорил, потому как получил ещё более жёсткий удар, на этот раз в бок, а потом ещё один — коленом в живот. А Дедяшкин, казалось, сошёл с ума и не думал останавливаться. — Бей, бей, всё равно ты ничего не сделаешь. Хоть убей меня, но ты понимаешь, что она больше не твоя.

— Не искушай меня. Я ведь действительно могу тебя убить, — прорычал Игорь, хватая Пашку за горло.

— Убивай. — прохрипел он. — Жаль, конечно, что меня не будет на этом свете, чтобы взглянуть на то, как она окончательно тебя возненавидит. Ты переживёшь это, белобрысый ублюдок? Я сомневаюсь. — и Пашка расхохотался. Игорь в который раз убедился, что Дедяшкин такой же сумасшедший, как и он сам, а может и гораздо хуже.

— Я тебя предупреждаю, Паша, — угрожающим тихим голосом говорил Игорь, — Если ты хоть на метр к ней подойдёшь, я тебя прикончу, изобью до смерти, выброшу твой мерзкий труп в реку, предварительно порубив на кусочки, и никто тебя не найдёт.

— Слова-слова, одни слова, — нараспев прорычал Пашка. — Ты этого не сделаешь. Зато я сделаю с этой сладкой убитой горем девочкой всё что захочу. И она мне это позволит, потому что ей уже всё равно. Потому что она считает, что больнее, чем сейчас, уже не будет.

— Заткнись, ублюдок, что ты вообще о ней знаешь?

— Побольше тебя, идиот, — прохрипел Пашка, — Именно поэтому, будь я на твоём месте, сначала бы спросил её, чего она хочет, прежде чем разбрасываться своими якобы благородными поступками направо и налево. Но я не на твоём месте. И это просто отлично, потому что теперь она будет моей...

— Я сказал ты сдохнешь, если подойдёшь к ней...Если обидишь её.

— Ты уже обидел её так сильно, что сильнее невозможно, — спокойно проговорил парень, улыбаясь и показывая окровавленные зубы. — Нелёгкую задачку ты мне подкинул, Верховцев. Как сделать ей больно, когда больнее, казалось бы, некуда?

— Я тебя предупредил, — Игорь с силой в последний раз ударил Пашку в живот и отпустил. Тот сполз по стене, хватая ртом воздух. Верховцев равнодушно взглянул на свои разбитые в кровь костяшки пальцев и пошёл прочь. А ему в след смотрели несколько очевидцев произошедшего.

* * *

Не знаю, что произошло с Пашкой за полтора часа, но выглядел он изрядно избитым.

— Ты ходить-то можешь? — скептически спросила я. Мне было несколько не по себе от того, что мне было абсолютно наплевать на то, что быть может, Пашке больно или ему нужна помощь. Я была более чем уверена в том, что он сам виноват.

— Не волнуйся, детка, развлечёмся мы на славу, — грязно улыбнулся Пашка, хватая меня за руку. Я равнодушно следовала за ним. Развлечемся, забудемся...какие волшебные слова. О том, что я забуду, я могла только мечтать.

— Саша! Куда ты? — услышала я позади взволнованный голос Сони.

— Куда я, туда и она! — рассмеялся Пашка. И я действительно шла за ним, смотря себе под ноги...

Наконец, мы добрались до машины парня. Апатия нахлынула с новой силой. Я повернулась к окну даже не удосужившись спросить, куда мы едем. Разве это важно? Разве будущее важно? Но почему-то вспомнились слова Сони, сказанные с утра. "Как ты можешь перестать ценить такой дар как жизнь из-за какого-то козла? Это глупо! Мир не остановился на Игоре" — едва ли не отчаянно говорила она.

Нет, я всё ещё хочу жить. Но я не хочу жить так, с этими воспоминаниями тяготящими душу. Я понимаю, что даже через десять лет, если я случайно столкнусь с Игорем, то не смогу равнодушно позвать его на чашечку кофе и поговорить на отречённые темы. Потому что даже тогда я буду помнить. И даже тогда я буду его любить.

— Мы приехали, — я безучастно осмотрела окружающее пространство. Незнакомый мне район города. Такие часто показывают в криминальных сводках. И не менее популярное в криминальных сводках кафе.

— Мило, — хмыкнула я, выбираясь из машины. Пашка снова схватил меня за руку. Явно опасается, что я просто удеру. Едва ли он делает это из нежных чувств.

Кафе встретила нас острым запахом сигаретного (может и не только его) дыма и спиртного. Я едва поморщилась, но всё продолжала плестись за Пашкой. Развлечёмся. Я забудусь. Какая разница, каким способом?

Дедяшкин здоровался едва ли не с каждым проходящим мимо человеком, чуть ли не в засос целовался со всеми официантками и без стыда лапал каждую девушку, виснувшую у него на шее в знак приветствия. Наконец, мы добрались до столика. Я хотела было сесть на стул, но Пашка потянул меня к себе на колени, словно я была какой-то проституткой.

— Водки для девушки, а мне как обычно, — сделал заказ парень. Я как можно удобнее постаралась устроиться у него на коленях, чувствуя, что пала ниже некуда. Что я здесь делаю? Разве у меня не осталось чувство собственного достоинства?

"Нет!" — услужливо подсказал внутренний голос. И он оказался прав. Если Игорю плевать на меня, то мне тем более плевать на себя.

— Ну, как тебе здесь? — без особого участия поинтересовался Пашка, активно изучая моё тело загребущими руками. Меня стало слегка подташнивать от его прикосновений. Несмотря на его протесты, я сползла с его коленей на стул. Официантка уже принесла водки, и я без лишних сомнений опрокинула стопку и запила натуральным соком. Жидкий огонь прокатился по пищеводу и ухнул в пустой желудок. Меня замутило и чтобы сдержать рвотный позыв, я быстро выпила стакан сока.

— Совсем не умеешь пить! — рассмеялся Пашка, целуя меня. Я, не ответив, отодвинулась и направила вторую стопку. Снова те же ощущения.

— Мне нужно поесть, — проговорила я.

— Сейчас принесут, — ответил парень, тоже активно употребляя алкоголь. Не удивлюсь, если он и за руль сядет пьяным. Едва ли он пьяным водит хуже, чем Верховцев трезвым.

Он так легко скользнул в моих мыслях...и мысли тут же лезвием скользнули по сердцу. Третья стопка водки вызвала уже сильную тошноту. Кое-как справившись, я откинулась на стул и тупо уставилась в потолок, чувствуя, как алкоголь расходится по венам. Голова начала кружиться, но от чего-то мне стало только больнее. Словно водка только ещё больше заставила разгореться костёр боли. Говорят, алкоголь помогает, но у меня всё как всегда было наоборот.