Маски: иллюзия превращений - 1

— Но... — он говорил о чем-то непостижимом, у меня никак не получалось уловить его восприятие, проникнуться пониманием процесса, — как же наш закон Ньютона, ведь всякое действие равно противодействию?

— Он вполне укладывается в нашу реальность, — хмыкнул Орино, привлекая зачарованно смотрящую меня ближе, — только здесь нельзя четко разграничить 'поступательный' и 'убывательный' процессы. Вода тягуча, она неразделима, поэтому просто не так очевидно действие этой аксиомы — нет возможности увидеть четкие этапы и границы любого процесса. Что такое прошлое с точки зрения водной матрицы? Это настоящее! Каждая секунда, миг, мгновение настоящего — это уже прошлое. Мы не живем в настоящем, мы постоянно существуем в прошлом, стремясь в будущее.

— Бррр... — я потрясла головой, пытаясь вернуть в нее хоть одну мысль. В общем, в прошлое мы попадем. И куда там мне до того, чтобы разобраться в верлианской премудрости. — Мы изменимся, трансформируемся как-то? Или будем собой? И как вернемся обратно?

— Будете собой и одновременно не собой. Постоянство и одновременная изменчивость — тоже свойства воды. Не знаю, как объяснить тебе это, — Орино ласково провел ладонью по моей голове, прижатой к его плечу. Я же с открытым ртом и затаенным дыханием ловила каждое его слово, зачарованная этим нереальным миром неизвестных возможностей. — Вы останетесь собой, но изменится окружающее. И дело даже не в одежде, строениях или средствах передвижения. Там все — запахи, другой воздух, восприятие, поведение, общество, физическое воплощение — все иное. Вспомни свои ощущения, когда оказалась в подводном мире? Так и тут — ваша планета в прошлом вызовет сходную реакцию. И осознать это сразу невозможно, поэтому надо сохранять спокойствие, не поддаваться панике и... адаптироваться. Опять же, это случится быстро. Вода, она пластична, она гибка, она проницаема. И она сама подстроится под новое окружение, главное не форсировать процесс. А с нею и ваше тело, и ваше сознание.

Мы сидели на кровати уже почти в обнимку, и я, прижавшись к плечу мужчины и развернувшись к нему лицом, сосредоточенно впитывала каждое слово, не замечая, что рука верлианца уже давно ласкает меня.

— А назад? — выдохнула я.

— Имплант. Там вода, если обобщить, из 'настоящего', и она в такой форме, что неподвластна изменению. Именно к ней можно воззвать через память водной матрицы и вытянуть носителя обратно, переместив из, образно говоря, капельки в капельку, позволив плавно перетечь, не повреждая, — Орино шептал ответ, едва не касаясь губами моей щеки. Я неосознанно отмечала ощущение ого теплого дыхания, вдумываясь в смысл его слов.

— А если с ним что-то случится? С имплантом? Вдруг повредится? — захваченная жуткой мыслью, прошептала я, даже не задумываясь о том, что начинаю поддаваться наступающему возбуждению, что плавно, поддерживаемая его руками, перемещаюсь на спину.

— Его невозможно повредить, — шептал верлианец мне прямо в губы, — только извлечь. Пока он внутри, объект полностью подчинен нашей воле и может быть перемещен в любой миг и из любого места. Это наилучшая страховка от любой опасности для носителя и гарантия контроля для нас.

— А извлечь его можете только вы? — заворожено уставившись в нечеловеческие зеленые глаза Орино, ощутила, как он скользнул языком по моим губам, стремительно обегая их контур.

— Его легко извлечь любому, — спустя миг ответил Орино, шепча, уже уткнувшись лицом мне в шею.

— Как? — меня невообразимо захватило этой возможностью, этой тайной, этим откровением. И даже его руки, осторожно пробирающиеся по моему обнаженному уже животу, не затягивали зарождающимися ощущениями настолько, как желание узнать ответ. Мучительное желание. И я уже не понимала, в чем его причина.

— Хитрюга, — взглянув на миг в мои глаза, мягко усмехнулся Орино и бескомпромиссно, не позволяя увернуться, накрыл мои губы поцелуем, одновременно неожиданно решительно покоряя мое тело.

И прежде чем я в полной мере осознала произошедшее и сумела адекватно отреагировать, мое сознание было массированно и безвозвратно порабощено нахлынувшим потоком ощущений. Радость узнавания, отчаянная радость моего бедного сердечка, которое забилось быстрее, стоило мне почувствовать себя счастливой, нужной и желанной, пусть даже всего на мгновение, всего на одну ночь.

* * *

На лицо тихонечко подули. Я возмущенно наморщила нос, требуя оставить меня в покое и дать доспать.

— Уже почти обед, — раздался рядом с ухом серьезный шепот верлианца, — или на обед будить тоже нельзя? Но если что, я не против, тоже согласен еще поспать.

Резко распахнув глаза, вскинула голову, всматриваясь в лицо мужчины, прижавшись к груди которого, только что сладко спала.

— Т-ты... ты... — от возмущения перехватило дыхание, не дав высказать первую подвернувшуюся возмущенную мысль.

— Я, я, — сокрушенно покивал головой Орино и картинно заслонился руками.

— Ты все подстроил! — все же разродилась я полным ненависти шипением.

— Я же тебе говорил, что оставляю за собой право твой отказ не принять и пытаться изменить твои намерения, — с возмутительно довольным видом заявил верлианец.

— Убирайся, — простонала я в полном отчаянии от осознания собственной слабости и невозможности хоть что-то противопоставить его напору и очарованию.

Одновременно села, оперлась спиной о стену каюты и, натянув на себя покрывало, с усилием толкнула его ногами, стремясь уронить на пол. Орино расслабился и позволил мне совершить задуманное. Мягко шмякнувшись вниз, тут же переместился и сел возле кровати, наблюдая за мной. А я смотреть на него не могла, было стыдно, поэтому закрыла лицо ладонями, едва не собираясь реветь от отчаяния.

— Не злись, — спокойно попросил Орино.

— Я не на тебя, — неразборчиво пробубнила я из-за ладоней, — я на себя злюсь! Как я злюсь на себя!

— И на себя не злись, нам же хорошо вместе, зачем все прекращать. Не сопротивляйся себе, — увещевал верлианец. — Неужели ты и сейчас не понимаешь?

И правда хорошо, пока мы общаемся только телами. Но стоит ли растрачивать жизнь на такие неполноценные отношения? Лучшие годы потратить на то, чтобы быть в тени, полужить, довольствоваться ролью любовницы? Сама же мотнула головой и ответила вслух себе и ему одновременно:

— Даже не надейся, что я передумаю. Твержу тебе, что у нас нет будущего. Я нормальный человек и желания у меня самые обычные — хочу быть любима, хочу любить сама и быть уверенной в своей паре. В твоем случае все это неосуществимо!

— Почему ты так убеждена в этом? — Орино напряженно нахмурился.

А я подумала: действительно, почему? Исхожу из того, что было в наших отношениях все эти месяцы, из того, чего не хватало лично мне? Из того, что он относится ко мне не так, как я желаю, из того, что многие его поступки в отношении меня оскорбительны? А еще он не представляет нашего совместного будущего, совершенно не стремится к тому, чтобы что-то изменить в отношениях между нами. Но если у него в полноценном для меня смысле не было семьи — только собственных родителей, во время взросления постоянно находящихся рядом, — то откуда он мог бы узнать о том, что значит быть семьей, как жить в ней?

Чего я от него требую, если сама слабо представляю их верлианские взаимопонимания?..

Вспомнились Гриша и Надя. Они тоже долго не были женаты, но это не умаляло их по-настоящему любящих и семейных взаимоотношений, а сейчас у них еще и малыш есть для полноты гармонии. Да и мы с мамой... мы ведь тоже семья, пусть и в другом смысле, но любовь, доверие и планы на будущее у нас тоже есть. Может быть, верлианец увидит все это и сам поймет, чего не хватает нашим взаимоотношения? Или осознает, что ему этого не надо, и отступится сам?

Мысль была неожиданно простой и перспективной. Пусть так, попробую, дам ему время и еще один шанс. Или дам его себе? Отложу принятие окончательного решения до момента возвращения на работу. А пока... пусть будет, что будет — просто отдохнем, оставив все сложности на потом. Может быть, я сама так отчаянно не хочу расставаться с ним, что ищу какие-то оправдания и питаю иллюзорные надежды, но... время покажет.

— Хорошо, — я слезла с кровати и встала рядом с утроившимся на полу Орино. — Сделаем еще одну попытку остаться вместе. Но я не обещаю, что это не завершится провалом. И давай договоримся, что будем спрашивать друг друга о том, чего хотим и ждем друг от друга в любых обстоятельствах. Постараемся быть честны друг к другу и не эгоистичны?

Лицо верлианца осветила потрясающая улыбка:

— Спасибо! — и тут же все испортил словами: — Значит, на Земле всем представишь меня как... жениха по-вашему?

Я, уже развернувшая ногу в сторону ванны, потрясенно замерла и уставилась на пожелавшего отхватить руку сразу по локоть Орино:

— Нет! — я решительно и возмущенно одновременно качнула головой. — Это лишнее. Будешь просто другом. А давай и про то, что ты мой руководитель, не скажем? Просто — работаем вместе?

Идеей я загорелась. Врать маме, конечно, не хотелось, но по существу это не такое уж и вранье, а обо мне в этом случае хуже, чем есть, не подумают. И так достаточно того, что он верлианец.

— Согласен! — тут же кивнул Орино.

— Отлично, — подтвердила и я наш новый договор. — Я в ванну.

— Набрать тебе? — и тут же поправился: — Хочешь, я тебе ванну сделаю?

— Нет, — поморщилась я и честно сказала: — Меня это раздражает невероятно, но вот... со мной искупаться приглашаю.

Лицо Орино вытянулось от удивления.

— А так... можно? Искупаться вдвоем? Ты не будешь против?

— С чего бы, — удивилась я. — Я же сама предложила. А ты никогда с женщиной ванну не принимал?

Орино, как раз поднявшись с пола, как-то замялся, возбудив мое любопытство и породив множество предположений.

— Ну-ка, ну-ка, — я многозначительно прижалась к нему вплотную и, запрокинув голову, уставилась в изумительные глаза мужчины, — признавайся.

— Было пару раз, когда... бывал на Земле, — переведя взгляд куда-то за меня, признался Орино.

— О! — я удивилась и тут сообразила, о чем он говорит. — А...

— Идем же, а то уже обедать пора, а мы еще умыться не можем, — перебил меня Орино и потянул в нужном направлении.

А я шла за ним и соображала: по опыту нашего знакомства, он на Земле время с дамами, 'встреченными' в баре, проводил — получается, с ними вместе и ванну принимать доводилось? Вот как-то весь энтузиазм задуманного действа сразу пропал. Опять сравнение не в мою пользу получается. Впрочем, договорились же отвечать на вопросы друг друга.

Орино уже набирал воду в свой нешуточный водоем, который скромно именовался ванной.

— Стой, — испуганно пискнув, я бросилась передвигать рычаг. — Зачем так много расходовать?!

— Ты же не думаешь, что мы будем мыться в ванне, когда в ней воды на тридцать сантиметров от дна? — в его глазах отражалось невероятное негодование.

— Именно! — сразу расставила я точки над 'i'. — Тем более с нами внутри она поднимется до шестидесяти.

Верлианец застонал:

— Когда уже это издевательство прекратиться? У нас нет дефицита воды! Применяется замкнутый очистной цикл для такой технической воды, так что от того, что ты нальешь ее больше, ничего не изменится в худшую сторону.

— Войдет в привычку, — неумолимо мотнула я головой и кивнула на огромную гладкую яму. — Залезай!

— Давай у нас войдет в привычку, что ванну набираю я? — пробурчал Орино, усаживаясь на дно ванны и грустно разглядывая жидкость, едва достигавшую середины его бедер.

А мне неожиданно так понравилось это его расстроенно-недоуменное выражение лица, что я рассмеялась. Почему раньше мы никогда вместе ванну не принимали? Дурачиться вдвоем не менее приятно, чем все то, чему мы обычно посвящали совместное время. Не правильно у нас как-то все было, и сейчас я очень остро это ощутила. Орино, озадаченный моим смехом, вопросительно взглянул, но я, успокаивающе махнув рукой и забравшись к нему в воду, неожиданно решила его удивить:

— Готовься, сейчас я тебя помою!

Лицо верлианца снова вытянулось в шоке.

— Может быть лучше я тебя? — как-то неуверенно предложил он.

Мотнув головой, хитро прищурилась: он такая святая наивность, что просто напрашивается на злостную пакость... Так легко на душе стало от вида растерянного Орино, что потянуло на озорство. И я, стараясь проделать это незаметно, зачерпнула полные ладошки воды и — раз, метнула ею в верлианца. Увы, Орино стремительно уклонился и еще более ошарашено уставился на меня. А я, уже не скрываясь, принялась закидывать его 'водяными гранатами' собственноручного производства. Верлианец сначала стремительно и ловко избегал контакта, но в какой-то момент удача мне улыбнулась, и — он получил мощный водяной залп в область плеча.

Нахмурившись, Орино нарочито медленно опустил руки в воду и, тоже зачерпнув воды в свои большущие ладони, примерился ими в моем направлении. Мгновенно сообразив, что мне увернуться не светит, закрыла лицо ладонями в надежде уберечь его, но... Тело как-то быстро и плавно переместили в воде, и я поняла, что все его манипуляции были отвлекающим маневром, а стремился он добраться до заветного рычага! Пока я обозревала ситуацию с противоположного края водоема, внутрь уже хлынула дополнительная вода, стремительно повышая уровень жидкости вокруг нас.

— Несправедливо! — со смехом взвыла я, снова плеская в него 'водяной гранаткой'.

— А вот теперь держись, — со зверским выражением лица предупредил Орино, когда вода начала скрывать мою грудь.

Ой! С ужасом оглянувшись, поняла, что сейчас меня накроет шквальной волной в лучшем случае, и решила идти на мировую:

— Пощады!!! — давясь от хохота, просипела я, молитвенно складывая руки, и выдала железный аргумент: — В паре тот, кто сильнее, всегда поддается тому, кто слабее!

Орино задумался, приостановив масштабную подготовку к моему потоплению, а потом, резко сменив положение тела, улегся на дно ванны, плюхнувшись головой мне на колени, и прокричал:

— Тогда я сдаюсь на милость победителя! — голос, искаженный водой, звучал непривычно и глухо, на лице сквозь водную рябь явственно виднелась радостная улыбка.

— А контрибуция? — возмутилась я, наблюдая, как пузырьки воздуха поднимаются к поверхности воды от сразу обозначившихся у основания шеи верлианца жаберных щелей. — Хочу обед!

Орино быстро закивал, выражая полнейшую готовность, и тут же, резко вытянув голову вверх, ухватил снизу губами скрытую в воде вершинку моей груди. От неожиданности я вздрогнула и тут же хлопнула его ладонью по плечу:

— Ни за что! Я обедать хочу! Завтраком, между прочим, не кормили!