Цель Перерождение

-Готов, — без капли сомнения произнес я. Хотя и не знал, к чему стоило готовиться.

-Тогда пусть вечный свет человечества покажет тебе путь и приведет к своей цели. Последний Скиталец всегда должен находить дорогу к цели. И ты ее нашел. Ну же давай возвращайся обратно, — последний слова уже звучали как приказ. Но в них не было указаний, просто совет и напутствие.

Сердце... Оно снова билось. Грудь медленно, колыхалась изредка поднималась вверх. Я был жив... Но смерть не приходила или приходила?

Да Красноглазый убил меня. Вырвал сердце и раздавил. Брызги и ошметки скинул на меня. Страх в моих глазахъ тогда был страх и смятение. На последних порывах жизни мне показали свое место. Но тогда не было предназначения цели. Лишь смутные задачи, направляемые неизвестно чем. Не было даже имени. Но теперь я — Проклятый Скиталец.

Силы, покинувшие меня, вернулись. Встал. Солнце светило в глаза. А двое других, Красноглазый и Каннибал, глупо смотрели на меня. Оба они обманули смерть, ведь она была в их власти. А я смертный бог, который просто обманка... Умер и воскрес, как они. Страх, да... всепоглощающий, как толщ воды, захватывающая в свои объятья, съедал их. Но не пугал. Обтачивал, готовя к чему-то новому.

Со стороны приближался столб. Он был все ближе. Это чувствовалось по дрожанию камней, по мельчайшему шороху травы, внутри комплекса. Но там внутри столба было смятение. Существо не понимало много, как и я раньше.

Медленным шагом двинулся к Красноглазому. Кристоф, так звали старика, не отшатнулся. Как и тогда, он принял вызов. Наши глаза вновь встретили. Полыхающие безумие красные угли и испускающие свет зеленые кристаллы. Но в этот раз проиграло безумие. Оно встретило стену спокойствия и мир внутри него. Спокойные дикие прерии, где ветер не убивает, а приносит усладу. Траву, которая нежно обхватывает и приносит нежность. А самое главное небо, синее чистое и безграничное... которое пронзает и несет умиротворение.

Мгновение, увиденное Красноглазым, заставило его отшатнуться. Ноги Кристофа не удержались. Он упал. Смятения Красноглазого удивляло. Теперь он чувствовал себя жертвой, которая не может сбежать. Уверен, смерть и убийства, которые тогда показали мне его глаза, захлестнули Кристофа. Врач испытал боль тысяч умерших по его вине. Безумие, которое он хранил, вырвались. И виде душ голосов поглотило его. Я не видел происходящего, но нутром чувствовал, как они обхватывают его, цепляются за одежду и пытаются затащить в глубины бездны.

Кристоф и сопротивление — две совсем разные вещи. Красноглазый путался сопротивляться, но зря. Его уловки не помогали. Ничего не помогало. Лишь крик облегчал страдания. Ужасный и всеобъемлющий.

Каннибал смотрел на это и ухмылялся. Я же смотрел в небо. В его искусственную красоту и пустоту. Мы ждали конец Красноглазого.

Крик затих неожиданно. Просто звуки в один момент перестали раздаваться. Но тишины не было. Гул, тихий и нарастающий, похожий на смех отдавался повсюду. Возможно плод воображения, возможно нет. Но он заставлял мои поджилки трястись. Казалось он нарастает, прячется и готовится в любую минуту укусить. А затем встал Красноглазый.

В нем ничего не напоминало того человека, который трясся пару минут назад. Лицо Кристофа исказила полуухмылка полуулыбка. Из глаза катились кровавые слезы, причем в обе стороны. А тело покрывали трупные пятна, проглядывающиеся сквозь новую одежду, врача, которых называли чумными. Маска ворона без клюва, плащ и костюм. Красноглазый стоял и не двигался, как и мы.

А затем смех уже раздался ото всюду. Знаменитый смех из Хранилища, вот каким он был для меня. Именно он тогда преследовал меня, бегущего на Землю. Сколько времени прошло с того момента. Казалась там совсем другая жизнь, другие люди. Но нет, все также. Но там я не бился и потерял все. Теперь проигрыша не будет.

Неизвестная планета

Храмовый комплекс. Древность, которого превышает, все пределы. Древность, которая не пала под гнетом веков, рушилась. От нее не осталось ничего. Даже камня. Конец наступал. Чувствовала это и планета.

На ее живую и плодородную почву спустилось три несчастья и человек. Все превратилось в пепел. Больше не шумели зеленые травы. Не пели птицы в небесах. Их звонкие голоса увяли насовсем. А звери, прекрасные редкие звери, которые и так были последние в своем роде, теперь покоятся в виде костей. От неба и земли не осталось ничего. Пронзительная и глубокая синева неба сменилась на едкую темную и прогнившую черноту, которую олицетворяли облака испарений и туч. Котловины, расщелины и множество разломов заполонили планету.

Три несчастья и человек. Трое сражалось, один смотрел. Черный пес, чья шерсть напоминало пики и колья, почерневшие от крови; человек в странном изорванном костюме, чья улыбка пугала; огромный паразит, безвкусная масса плоти, требующая все больше и больше; и человек, которому помогала планета.

Только человек не сражался и не портил планеты. Только он знал, что выживет и переживет всех. Простая истинна была известна ему. Поэтому и еще ряду причин планета помогала ему. Она не давала человеку силу. Нет, только поддержка, ощущение чего-то родного.

Человек наблюдал. Ждал поры. Мгновение, которое нужно чтобы впиться в ослабевших врагов. Добить и выжить. Слабые живут. Человек не побежит, если его втянут. Он будет сражаться и все равно выживет. Пусть ему и известен страх. Воля к жизни и выживанию победит все.

Где-то далеко...

Одинокая фигура, укутанная в порванный плащ, торопливо спускалась по винтовой лестнице. Ступени уходили так далеко, что один неверный шаг привел бы к смерти. Ведь даже камень, брошенный на самом спуске, еще не упал. Но это как будто не страшило человека. Он уверенно шел по ступеням. Точно знал, куда стоит шагнуть, чтобы не промахнуться. Хотя свет от его факела едва ли мог дотянуться до рук, чего уж там говорить о лестнице.

С каждым поворотом темнота поглощала все больше пространства. На очередном факел пришлось отбросить. Теперь он мог едва ли осветить даже свое оголовье.

Конец был близок. Человек чувствовал это, но сказать, как скоро окажется внизу не мог. Непонятные завывания ветра, непроглядная мгла, слизь и зловоние разлагающегося тела — все мешало. Но один неуверенный шаг окончил спуск. Просто нога человека не смогла нащупать опору. Он упал.

Падение было быстрым, а приземление мягким. Казалось человек уперся в желе. Его ноги вязли, а передвигаться было неудобно.

"Мелочь... два шага и я буду на месте", — мимолетом подумал человек, скидывая плащ.

Два шага человек и, правда, оказался на месте. Огромная дверь, исписанная кабалой, была приоткрыта. Взор человека сперва упал на выемки. Они светились. Значит, он не опоздал и не опередил срок, а пришел в нужную минуту. Со спокойной душой человек вошел в проемок.

Ослепительный яркий свет настиг его в ту же минуту. Он показал истинную натуру человека. Безобразная кукла, вылепленная из грязи. Вот кем был человек, просто макетом, который мог менять форму по усмотрению, игрушкой в руках своего творца...

-Вы очнулись, — спокойно произнесла кукла, — позволите помочь?

-Пришел насмехаться предатель? — слабым голосом прошептал на этот раз точно человек. Он напоминал мумию. Сухая, безжизненная кожа, впалые и ожесточенные глаза, длинные ногти и блестящая лысина. — Еще один раз я не дам себя обмануть!

-Нет, то было не предательство, отец. Вынужденная мера... тебя захлестнули чувства... ты хотел уничтожить тех, кто был дорог мне... желал отречься от своего творения, — кукла говорила с трудом. Ей не просто давались слова. Такие сложные материи захлестывали куклу, у которой не должно было их быть. — Тебя надо было спасать. Я спас... ценой других.

-Других, да... Десять Печатей. Восемь моим бессмертным творениям, одно смертному и еще одно игрушке, из рук человека. Хитрый план, долгий. Но раз ты здесь... то все провалилось, — сквозь искаженную улыбку сладко произнес человек. Ему было радостно за провал своего первого творения. — Все мертвы, а человек потерял оковы смертности. Давай помоги мне встать, у меня нет злости на тебя.

Кукла, не веря своему счастью, медленно поползла к человеку. Ее не уверенные и хилые попытки идти, с каждым метром менялись. Обремененное бесформенное тело приобретало форму. Кукла чувствовала силу. Мощь, которая наделяет форму осязаемостью.

"Он простил меня. Отец не держит злость. Руки Творца и его сила вновь прибывают со мной" — чуть ли не плача, радостно думала кукла.

-Никакая ты не кукла, — внезапно зашептал человек. — Ты не что большее, чем игрушка. Первое и вечное мое создание, — из уст человека это звучало нежно. Как отец, он не хвалил и не серчал на своего сына. Он был горд. — Пошли Вечный, пора выбираться.

* * *

Человек и его сын стояли на обломках мертвого мира, у входа в его бездну. Здесь не шумел ветер, не росли деревья и дети. Даже падальщики и то не смогли выжить. Легкий холод и пепел, постоянно опускающийся с небес, нервировал человека. Заставлял его ежиться от мерзлоты.

-Вечный мне нужна одежда! — окрепшим голосом приказал человек.

-Но здесь ничего. Только обломки цивилизации и пепел, — сказал с огромным при небрежением Вечный. — Поверьте мне на слово, я ждал вас здесь слишком долго. А пока ждал, не одна живая душа не появилась здесь, не проросло не одно растение...

-Да, да я понял, — перебил человек, — одежды ты мне не найдешь тогда хоть отдай свою.

-Хорошо, чувствовать себя защищенным, — промолвил человек, укутываясь в широкий для себя плащ. А затем невзначай спросил, — куда мы теперь? На Земле я смысла задерживаться не вижу, разве... нет, под землю я спускаться не хочу. Так куда?

-Есть одно место. Оно очень сильно тебе понравиться Творец, там умирают чувства и воцаряется человек.

-Человек? — переспросил Творец. — Ты говорил все мертвы.

-Да, но не он. Этот превзошел границы возможного. Он проклят на вечную жизнь.

-Первый среди людей... Хотел бы я его увидеть, — многозначительно сказал Творец, — ну ладно от меня слишком много слов. Веди, вечный показывай путь.

Неизвестная планета, Проклятый Скиталец

Я видел множество битв. Но нечто подобное впервые предстало перед моими глазами. Тройка тварей... существ, за гранью понимания, сражаются насмерть. Сама земля дрожит под ними. Тонкие материи уходят в бездну.

Им вообще плевать на всех только бой. Хотя вижу ,что он близок к завершению. Ни у кого из них нет достаточно сил. А сражаются они исключительно с помощью воли и желания, последнего.

Хуже всего приходится бесформенной массе. Она не может сражаться сама. Ей нужно оружие, объект, который исполнит волю и обретет силу. Поэтому масса именно сейчас и загнана в угол. А двое других теснят её.

Нечто прожужжало над ухом. Быстро оглянулся, отходить от лицезрения битвы не хотелось. Слишком хаотичной и красивой она была.

-Давай сольемся, победим тех слабаков, — назойливо стало повторять отросток массы. Он знал, что я чувствую его и не решился самовольно слиться. Потому что если бы было по-другому, то против массы сражалось уже трое. А то худший из всех вариантов. — Давай сольемся, почувствуем силу.

Отросток не унимался. Он надоедал. Его голос становился противнее и противнее. Я не мог уже держаться спокойно. И одним быстрым движением раздавил его. Отросток даже не пискнул. Красная маска вытекала из рук.

Паника, паника и еще раз паника сочилась от бесформенной массы. Она проиграла и жаждала пощады, как никогда. Но такая участь ей не представилась. Не спасли даже испускаемые с самого начало испарения, призванные убивать, ни богатства, ни тысячи ртов. Масса лопнула, как шарик. Ошметки летели в разные стороны. Все покрыл дождь.

Несколько небольших кусков попало и на меня. На теле они не представляли угрозы, хотя пытались зачем-то грызть одеяние. Все напрасно. Маленькие, кривые зубы, не смогли прогрызть даже кусочек. А вот на лице куски не гнушались всего. Слизь и пепел не позволяли мне схватить их. И там зубы чувствовались в полной мере.

Как таковой боли не было. Просто неприятные ощущения, похожие на иголки. Вроде бы не болит, щекотно, а на самом деле кровь бежит. Тут также только непонятно, где кровь, а где ферменты кусков.

С большим трудом куски удалось отлепить. Они брыкались, и вовсю хотел впиться. Но их настигла участь самого первого отростка. Куски дружно стекали сквозь кулак, ставшим красным.

После укусов один глаз затек, другой слезился. Это было терпимо. Ведь отек быстро сходил, оставаясь неприятным последствие. Плохо было то, что битва пронеслась не перед моими глазами.

Двое других уже ели стояли на ногах. Трудно было сказать, кто выйдет победителем. Пес готов был свалится в любую минуту, а доктор постоянно держался за пробитый бок и блювал кровью.

Половина морды пса была сожжена. Глаз ослеп. Другая часть сорвана. Но это меньшая из его проблем. Доктор непостижимым образом сумел переломать лапу пса, превратив её в висячий мешок. Даже отсюда я мог слышать, как при малейшем движении кости перемалывались друг об друга. Остальные три лапы тоже бы не назвал пригодными, разве что задние были в относительном порядке. Лишь небольшие ожоги и все. Второй передней повезло меньше ожоги, на которых еще плясало пламя. Можно только представить какую боль они приносили.

Я бы поставил на доктора. Его вид был лучше, но не намного. Кроме бока и крови, его тело напоминало огромный гнойник, готовы лопнут в любую минут. И лишь глаза сверкали уверенностью в своей победе. Цель доктора была выше других, раз запал не пропадал.

Пес с доктором кружили на месте. Никто не мог выбрать момента. Здесь дело играли нервы. Кто сорвется раньше, тот и проиграл. Другой исход невозможен.

Неверное движение, треск чудом уцелевшего дерева и шум ветра начали последнею схватку. А не выдержал доктор. Его плащ развевался, когда огромный луч света вырвался из обезображенной пасти пса. Он сметал на пути все, уничтожая даже уже, казалось, мертвую землю. Но упорность доктора луч превозмочь не мог.

Даже сгораемый в нем, полумертвый доктор двигался. Ему было плевать на все только цель. Только ради нее он живет. Все это считалось в его глазах. Ведь и правда одежда уже давно превратилась в пыль. А гной успел волной охватить мышцы, еще сильнее прожигая их. Но глаза и улыбка оставались теми же. Яркие красные огоньки преодолевали все.

Пес, думал, что победил, но... Когда удерживаемый целью скелет доктора вылетел из белизны, пес взвыл. Щенячий, испуганный визг разнесся повсюду. Он был настолько громок, что предвещало лишь одно — смерть. И правда, скальпель доктор прошелся по псу. Невозможно было увидеть, что делало оружие врача. Визг затих, но сердце не остановилось. Аккуратно вырезанное сердце, оно билось в руках доктор... А потом сгорело. Красные глаза прожгли его насквозь. Они показали насколько был неправ его хозяин, вмешавшийся в не тот бой.

А потом труп пса опал. Отошел к земле, как и масса. Но некому было принять их. Мертвая планета давно испустила дыханье. И могла забрать их разве, что под свои обломки.