Но сейчас страна решила, что не стоит дразнить Британского льва, если тот решил продолжить "странную войну" 1940 года. Отошли на французские и норвежские базы подводные лодки, очистив воды Атлантики от своего присутствия. Вернулись рейдеры из вспомогательных судов, или же затаились до особого распоряжения в немногочисленных дружественных портах. Даже самолёты люфтваффе получили распоряжение избегать столкновений с британской авиацией. Впрочем, большая часть авиации давно на Востоке — дерётся с русскими или удобряет собой поля Польши и Пруссии.
Капитан задумался. Конечно, англичане очень опасный противник, и он рад, что не приходится обмениваться с ними залпами главным калибром. Но стоит ли так безоглядно доверять им? Не готовят ли они под прикрытием этого "странного нейтралитета" очередную пакость?
С русскими намного проще. Те, если считают тебя врагом, лезут в драку, не оглядываясь по сторонам и не строя хитроумных планов. Столкновения с ними на Балтике подтвердили эту, давно известную немцам, истину. Одна встреча со старым советским линкором чего стоит. Будь он, Линдеман, на месте русского капитана, то немедленно бы отошёл, столкнувшись с таким противником, как его "Бисмарк". А этот безумец попытался устроить дуэль с его линкором. Ну, теперь он хорошо подумает прежде чем решиться на это второй раз.
Хотя, теперь ему придётся иметь дело с однотипным "Тирпицом", который всё-таки достроили и вывели в Балтику для всесторонних испытаний. А "Бисмарк", наконец-таки, отправили в Норвегию, как и было задумано ещё в апреле. Но затем фюрер отложил свое решение на месяц, а затем стало не до походов в Атлантику. Всё, что было разрешено линкору, это две прогулки по восточной Балтике для вразумления флота большевиков. И оба раза те пытались огрызаться. В первый раз авиационными налётами. А второй раз удалось обменяться залпами главным калибром с линкором "Марат". Нужно признать, что вреда от самолётов было намного больше. Советским морякам удалось только один раз попасть, разнеся правый ангар для гидросамолётов. Повреждения самого "Марата", как докладывала разведка, были намного серьёзнее. А вот летающие козявки, которые во времена детства капитана цур зее были всего лишь развлечением для чудаков, смели с палубы корабля практически всё. Пришлось идти на верфь для ремонта.
Вывод неутешительный для моряка старой закалки. Похоже, отныне главным врагом флота становятся не корабли противника, а его самолёты.
— Господин капитан, ещё одно сообщение от локаторщиков. — На это раз голос лейтенанта был взволнованным. — Они засекли вторую группу целей! Не менее десяти крупных кораблей!
— Боевая тревога! — Немедленно скомандовал Линдеман. — Сообщить адмиралу.
Кажется его предположения о коварстве англичан подтвердились. Пытаются проникнуть в датские проливы, прикрываясь польскими транспортами? Или же просто патрулируют Северное море, которое самоуверенно считают своим?
Ну, что же, скоро это станет ясно.
В броневой рубке английского линкора царила деловая суета. Напряжённо всматривались вдаль офицеры, выжидая тот миг, когда на далёком горизонте покажутся мачты кораблей противника. Или не противника?
Вопрос этот до сих пор оставался открытым. Полученные в Лондоне инструкции были чрезвычайно туманными. Эскадре предписывалось прощупать берега Дании, пройдя вблизи них, но ни в коем случае не вступать в бой с немцами. Если... те не начнут первыми!
Адмирал Холланд скривился. От таких приказов хотелось только плеваться и вспоминать заученные в далёкой молодости высказывания боцмана Джонсона. Тот был большой мастак виртуозно выражать свои мысли на портовых жаргонах, неизвестных молодому лейтенанту, но понятных всем, без исключения, матросам корабля, на которых довелось начинать службу будущему адмиралу.
— Господин вице-адмирал, зачем вы объявили боевую тревогу? — Попытался вмешаться в течение событий лощёный коммандер, представлявший на эскадре адмиралтейство.
— Господин Хиггинс, я советую вам не вмешиваться в те дела, в которых вы ничего не понимаете! — Зло оборвал его адмирал. — Я не собираюсь дожидаться до того времени, когда немцы начнут нас топить!
— Но указания адмиралтейства! — Продолжил коммандер, проглотив оскорбление.
— Лорды-адмиралы далеко, а противник рядом! — Усмехнулся вице-адмирал. — А когда оттуда прилетит первый снаряд, вы сами будете меня просить открыть ответный огонь.
Адмирал отвернулся от надоедливого представителя вышестоящего начальства.
— Господин капитан, проснитесь! — Кто-то тормошил Ганса за плечо, пытаясь привести его в рабочее состояние.
— Что случилось? — Мгновенно проснулся капитан-лейтенант.
— Появились цели! — Посыльный был очень серьёзен. — Много целей! Не менее десяти с каждой стороны!
— Тревогу объявили? — Ганс натянул белую фуражку, по неписанной традиции полагающуюся только командиру подлодки, и заспешил в рубку.
— Так точно господин капитан, сразу после доклада акустика обер-лейтенант Мюллер объявил боевую тревогу.
Капитан-лейтенант втихомолку помянул чёрта, но не удержался и добавил несколько слов на русском языке, который за время нахождения в плену восприняли все немецкие члены экипажа, несмотря на строгие запреты командиров НКВД и немецких офицеров. Слова, конечно, принадлежали к самой запрещённой части русского языкового наследия. Но как утверждали советские матросы, без мата на флоте невозможно. На тренировках и учениях они действительно помогали. По крайней мере, славянские маты оказались намного действеннее немецких проклятий, когда было нужно заставить выполнять свои функции неработающее устройство. А тем более, когда нужно было воздействовать на людей, причём независимо от национальности.
Встретив вопросительный взгляд своего заместителя обер-лейтенанта Мюллера Ганс только кивнул головой.
— Всплываем на перископную глубину, — продублировал его кивок Рудольф, — пора посмотреть, кого нам принесло в столь неурочный час.
Вскоре пошла вверх труба перископа. Капитан-лейтенант откинул ручки, торопливо прильнул к окуляру, провел взгляд над поверхностью воды, наконец, нашёл что-то важное, минуты полторы осматривал. Чертыхнулся. Развернул перископ на 180 градусов. На этот раз пауза была дольше, а после неё капитан, не стесняясь, выматерился по-русски.
— Обер-лейтенант Крамер, вам нужно посмотреть на это! — Ганс освободил место у перископа для своего русского заместителя.
Тот повторил действия своего немецкого командира, только воздержался от матерных комментариев.
— Что вы скажете, Петр Карлович? — Спросил капитан-лейтенант.
— Представительная эскадра! — Крамер освободил место у перископа, к которому немедленно приник обер-лейтенант Мюллер. — Линкор "Бисмарк", два тяжёлых крейсера, судя по всему "Принц Ойген" и "Адмирал Хиппер", два лёгких крейсера, несколько эсминцев и кто-то из "карманных линкоров", не смог определить.
— Это "Адмирал Шеер". — Дополнил его доклад Ганс. — А также, с другой стороны, польские лоханки, которые мы ожидали. — Два транспорта и эсминец.
— А за поляками кто? — Высказал сомнения Мюллер. — Акустик докладывал о группе не менее десяти крупных кораблей.
— Скорее всего, англичане. — Ответил ему Крамер. — И мне очень интересно — случайная это встреча, или нет?
— Сколько до поляков? — Спросил капитан-лейтенант.
— По докладам акустика, около двух миль. — Доложил Мюллер.
— Опустить перископ. Погружение на десять метров. Курс на поляков.
— Что вы решили, господин капитан-лейтенант? — Коснулся его руки Крамер.
— Я дал обещание утопить эти польские корыта! — Ганс был абсолютно спокоен. — И я это сделаю.
— Но план операции не предусматривал двух эскадр с линейными кораблями в этом районе? — Вмешался более осторожный Мюллер.
— Тем лучше! Подумают друг на друга! Нам будет легче уйти. — Отреагировал на его сомнения командир подлодки. — Петр Карлович, ваше мнение?
— Вы командир, господин капитан-лейтенант. Вам и принимать решение. — Отозвался Крамер. — Но я тоже думаю, что нужно атаковать. Иначе, зачем мы сюда шли через всю Балтику, да прорывались проливами.
Ганс с удовлетворением кивнул головой. Переход действительно был трудным. Крались вдоль самой кромки шведских территориальных вод, выйдя в открытое море только один раз для дозаправки и загрузки продуктов. Хорошо хоть идти можно было в подводном положении, благодаря тому, что русские не побоялись поставить на свои, и захваченные немецкие, лодки шнорхели, которые были известны ещё с первой мировой войны, но почему-то распространения не получили. Впрочем, надо признать, что пришлось долго тренироваться по их использованию. Но, тем не менее, выгода налицо. Даже датские проливы удалось пройти в подводном положении, пристроившись вслед за шведским пароходом. Неизвестно, было ли это случайностью, или договорено заранее, но получилось всё очень удачно. Помогло и то, что никому в рейхе не могло придти в голову ожидать переход подлодок противника в Северное море из Балтики. Скорее уж из Мурманска!
Лодка быстро сокращала расстояние до целей. Вот, капитан отдал приказ на всплытие. Приник к перископу, приказал готовить носовые торпедные аппараты. Дождался готовности и отдал приказ о запуске. Четыре толчка передались корпусу лодки, это смертоносные сигары покинули трубы торпедных аппаратов.
Потекли томительные секунды ожидания.
— Есть попадание! — Подал голос капитан-лейтенант, всматривающийся в силуэты польских кораблей. Есть второе! Одна цель накрыта! Есть третье попадание! Второй транспорт тоже накрыт!
Капитан оторвался от наблюдения.
— Убрать перископ! Срочное погружение! Рудольф, ныряем на пятнадцать метров. — Капитан-лейтенант Вольф снял фуражку и вытер пот, выступивший на лбу, несмотря на холод, царящий в лодке.
В полной тишине лодка скользила мимо торпедированных кораблей, которые сейчас торопливо набирали в пробитые трюмы холодную забортную воду. В ужасе метались по накренившимся палубам люди, пытаясь найти спасение.
Хотя подводников мало заботили чужие страдания. У них самих так мало шансов вернуться из этого похода, да и любого другого тоже, что не возникало никакого сомнения в правильности того, что они сделали. Люди, попросту, мстили за свою предстоящую смерть, в реальности которой никто не сомневался. Рано или поздно и они отправятся на морское дно в чреве своего плавающего стального гроба.
Командир отдал команду на всплытие, поднял перископ и отправил во второй польский транспорт пятую кормовую торпеду, компенсируя свой промах четвёртой. Зафиксировал попадание. Оторвался от перископа и отдал команду на немедленное погружение до максимальной отметки. Пора было уносить ноги из этого осиного гнезда, которое они так удачно разворошили.
Внезапный толчок бросил Зденека на палубу в тот момент, когда он почти решил вернуться внутрь парохода. Шторм начал стихать, успокоилось волнение и даже дождь превратился в мелкую морось, летящую по воле ветра вдоль поверхности моря. Корабль стал довольно быстро накреняться и Зденек осознал, что всему этому предшествовал взрыв где-то в центре корабля. Вскоре последовал второй. Корабль опять вздрогнул.
Зденек пытался лихорадочно вспомнить, что именно говорили в инструктаже по технике безопасности, проведённом солдатам его батальона перед погрузкой на пароход. Но память отказывалась вызывать из своих глубин те, так необходимые сейчас, слова. Зденек вспомнил только то, что нужно двигаться к корме, где должны находиться спасательные шлюпки. Но, вот, как это сделать по наклонной палубе?
Зденек почти решился бежать, когда его окликнули артиллеристы.
— Ты, дурень, куда собрался бежать? — Кричал ему высокий худощавый капрал. — Всё равно не добежишь! Давай лучше нам помогай!
Его напарники в этот момент выбивали крепления фальшнадстроек, пытаясь отделить одну из стенок. Зденек понял, что они правы. Лучшего спасательного плота и не придумаешь. Подхватил отброшенный ему багор и принялся за работу.
Командир польского эсминца капитан Плавски взрыв на первом транспорте уловил случайно. Разглядывая надоедливую серую гладь моря, он зафиксировал боковым зрением вспышку в стороне ближайшего корабля, который шёл немного впереди их эсминца. Вспышка была по другому борту, и только неяркий отсвет, на всё ещё низких дождевых облаках, заставил его обратить свой взгляд в ту сторону. Следом докатилась звуковая волна взрыва. А затем, перекрывая шок удивления, возникла вторая вспышка, и пришло понимание того, что их атаковали.
Атаковали несмотря на все уверения, как английского, так и немецкого командования в полной безопасности польского конвоя.
Понимание того, что их, в очередной раз, обманули подтвердилось следующим взрывом на втором войсковом транспорте их конвоя.
Но возникло удивление — за что?
За что отправляют на морское дно корабли с польскими солдатами? Кто это делает? Мозг быстро просчитывал возможные варианты.
Выгодно это русским! Но они не могут здесь оказаться ни при каких условиях.
В какой-то степени выгодно британцам! Но они могли просто не выпустить их корабли из портов. Это намного проще.
Абсолютно невыгодно немцам! Но они, вполне вероятно, могли вспомнить какие-то старые обиды, и попытаться втихомолку отомстить.
Минутные терзанья были прерваны новым взрывом под вторым транспортом. Торпеды, а это могли быть только они, не возникало никаких сомнений, пришли со стороны немецкой эскадры, в состав которой могли входить подводные лодки. Среди английских кораблей, ему это было точно известно, никаких подлодок не было. Все они стояли в портах, или несли службу в ближайших окрестностях береговой линии Великобритании уже два месяца.
Сомнения исчезли. Старый противник вспомнил не менее старые обиды и решился атаковать.
Оставалось только отомстить! Капитан Плавски одёрнул мундир флота польской республики, которым он подменил английский при выходе из порта приписки. Поправил фуражку и отдал команду выйти на рубеж торпедной атаки по немецкому линкору. Вытащил из портсигара очередную сигарету, не торопясь прикурил, жалея, что оставил в своей каюте коробку дорогих кубинских сигар. Берёг он их в надежде произвести впечатление на сослуживцев и родственников после окончательной победы. Но и в данной ситуации сигара вполне скрасила бы последние минуты жизни.
Всё ближе вставали фонтаны разрывов. Артиллерия немецких кораблей открыла огонь по вражескому эсминцу, вышедшему в самоубийственную атаку.
Капитан Плавски отметил пару особо близких попаданий. Пока, что всё шло нормально. Немецким кораблям тоже нужно несколько минут для определения точных координат цели. А он не собирается давать им время для этого. Поворот вправо, прямо, опять поворот вправо, вместо предугаданного налево, следом за этим, резко влево на тройной угол. Опять прямо до минимально рассчитанного расстояния реакции противника. Резкое торможение, до ожидания взметнувшихся столбов воды неподалёку от носа корабля.
В очередной раз повезло? Или капитан со шкипером, всё же, чего-то значат?