Он вернулся в комнату. Роки, внимательно принюхавшись, успокоился и прекратил рычать. Макс почувствовал сонливость и улегся на кровать. Пес пристроился в ногах, еще раз внимательно взглянул на хозяина, и мирно захрапел.
Макс закрыл глаза и задремал, постепенно погружаясь в глубокий спокойный сон. Вдруг он ощутил тяжесть в груди и удушье. Тут же в ногах завозился, порыкивая, Роки. Не открывая глаз, Макс спокойно провел рукой по груди и, ощутив что-то мягкое и лохматое, спихнул его с себя.
— Чего толкаешься? — раздался с пола обиженный голос.
— А что у вас за дурацкая манера общения? — сонно пробормотал Макс.
Не зажигая свечи, он нащупал на прикроватном столике вазу с фруктами, ухватил большое яблоко и протянул его в ту сторону, откуда шел голос.
— На, как там тебя, Петшик, что ли? И иди уже отсюда, дай поспать.
— Спрашивай! — буркнул Домовой с набитым ртом.
— Не буду, и так знаю, что ты мне ничего хорошего не напророчишь.
— Ну и ладно, я сам скажу, — Петшик, видимо, из чувства противоречия, провыл:
— К добру-у-у! — и исчез.
Макс усмехнулся в темноте, повернулся на бок и крепко уснул.
Глава 36.
Теперь вся жизнь Рамира была подчинена одному стремлению: выполнив необходимую работу по дому, получив от Зуливана новый урок, он с нетерпением ждал, когда старый волшебник уснет, а затем пробирался в библиотеку, где его ждали книги по черной магии. Рамир читал их, отрываясь только для того, чтобы выписать на пергаментный лист какие-нибудь особенно важные формулы. За это время он узнал, как навести на человека смертельную порчу, как приготовить любовное зелье, выпивший которое потеряет покой и сон, и станет покорным рабом того, кто это зелье ему подмешает; узнал имена демонов низшего уровня и способы их вызова, рецепты страшных ядов, от которых нет противоядия, и рецепты болезнетворных зелий, заклинания, произнеся которые, можно превратить толпу в покорное стадо, повинующееся чужой воле. Как вырастить в пробирке гомункулуса — уродливое существо, подобное человеку, как наслать мор на домашний скот, как оживить мертвого на одну ночь — все это, и многое другое, нашел Рамир в книгах. Он выучил наизусть множество заклинаний и проклятий, переписал формулы ядов и зелий, и мечтал лишь об одном: попробовать их на практике. Под утро, когда его глаза закрывались от усталости, он прятал книги и свои записи, и спускался вниз, чтобы отдохнуть пару часов до того, как проснется Зуливан.
Такое напряжение не могло не отразиться на юноше: Рамир похудел, стал нервным и пугливым, и все время пребывал в состоянии, похожем на полусон. Но он не оставлял своих занятий, отыскивая в библиотеке все новые и новые фолианты, и осваивая знания, содержащиеся в них, с неистовым упорством. Старый Зуливан не замечал перемены, произошедшей в его ученике, он весь был погружен в свои опыты и изыскания. Иногда к нему приходили за помощью жители города, и волшебник не отказывал им: лечил больных, снимал порчу, составлял лекарственные порошки и настойки, беря за это совсем небольшую плату.
Однажды утром в дверь постучали. Зуливан открыл и впустил в дом пожилого худощавого человека. Рамир, который в этот момент мыл в лаборатории пробирки, поднял голову и узнал в вошедшем Лауса — угольщика, который не раз издевался над ним, прогоняя его от угольной ямы. Угольщик просил Зуливана дать ему лекарство от кашля, который мучил его по ночам.
— Сегодня я сделаю для тебя лекарство, но оно должно настояться. Приходи за ним завтра утром, — сказал волшебник.
Днем Рамир помог Зуливану смешать настойку для угольщика и поставил ее около теплой печи, чтобы она созрела. Ночью же, когда Учитель уснул, юноша пробрался в лабораторию, взял склянку с лекарством и добавил в нее щепоть серого порошка. Взболтав пузырек, он поставил его на место и шепотом прочел короткое заклинание на странном гортанном языке.
Утром пришел Лаус, заплатил Зуливану серебряную монету и забрал свою склянку. Ровно через неделю угольщик умер, задохнувшись во сне от кашля. Узнав об этом, Рамир ликовал: он наконец-то применил полученные знания, а заодно и расправился со своим давним обидчиком.
Скоро по городу прокатилась волна смертей: внезапно в судорогах скончался стражник, который семь лет назад поймал Рамира на воровстве и жестоко избил его, затем сошел с ума и повесился продавец фруктов, который один раз пнул Рамира за то, что тот подобрал упавшее с лотка яблоко. У женщины, которая когда-то жила по соседству с семьей Рамира и не раз гнала его от своего дома, погибла в ужасном пожаре вся семья. Сама хозяйка страшно обгорела и умерла только через сутки, в жутких мучениях. Она успела рассказать, что огонь вспыхнул вечером прямо на кровати, где спали ее дети. Пламя будто взялось ниоткуда, и потушить его было невозможно: от воды оно только еще сильнее разгоралось.
Зуливан удивлялся этим странным происшествиям, но никак не связывал их со своим учеником. Волшебник заподозрил, что в городе появился неизвестный черный маг, но все попытки Зуливана обнаружить его заканчивались ничем. Между тем несчастья в городе продолжались.
Однажды вечером, когда Зуливан уже собирался ложиться спать, а Рамир предвкушал встречу со своими книгами, раздался громкий требовательный стук в дверь. В дом вошел бургомистр в сопровождении трех стражников. Волшебник, удивленный столь необычным визитом, склонился в почтительном поклоне. Бургомистр опасливо оглядел жилье мага, прокашлялся и сказал:
— Чародей Зуливан, мы пришли, чтобы спросить тебя: признаешься ли ты в содеянном тобою злом колдовстве?
— Я не сделал ничего дурного, главная моя цель — помогать людям, — растерянно ответил старик.
— За последние полгода все горожане, которые обращались к тебе за помощью, умерли. Жители Лиллигейта требуют, чтобы тебя судили как злого колдуна и сожгли на Главной площади.
Зуливан потрясенно молчал, не зная, что сказать в свое оправдание. Бургомистр же продолжил:
— Я знаю тебя много лет, Зуливан. Когда я был ребенком, ты вылечил меня от сглаза, ты много раз помогал моей семье. А когда я женился и у меня родились дети, именно ты спас мою дочь от лихорадки. Я умею быть благодарным, Зуливан, и поэтому пришел предупредить тебя. Не знаю, что именно происходит, но эти смерти связаны с тобой. К тому же, около твоего дома стало опасно ходить: горожане рассказывают, что вечером и ночью на них нападали непонятные существа, похожие на летучих мышей, которые пытались загрызть несчастных.
— Что же мне делать? — Зуливан обессиленно присел на скамью, ноги отказывались держать его.
— Ты должен уехать из Лиллигейта прямо сейчас, иначе завтра мне придется арестовать и судить тебя. Или же горожане сами разгромят твой дом, пойми, люди очень испуганы.
— Хорошо, я уеду. Спасибо тебе, — прошептал волшебник.
Бургомистр поклонился и вышел, видимо, испытывая облегчение от того, что неприятный разговор окончен.
Зуливан прошел в лабораторию и принялся укладывать в большой сундук многочисленные склянки, мешочки и шкатулки. Рамир подошел и принялся молча помогать учителю. Такого исхода он не ожидал, думая, что все результаты его экспериментов будут выглядеть как несчастный случай. Юноше нисколько не было стыдно перед учителем, и не было жаль его, он испытывал лишь досаду на то, что спокойная жизнь окончена. А он так многое еще не успел узнать из книг!
— Собери свои вещи, сын мой, — сказал старик, — Мы уезжаем.
— Куда, отец?
— Тебе давно уже пора увидеть мир. Без путешествий ты не станешь хорошим волшебником. Мы посетим разные страны, встретимся с другими волшебниками Белого ордена. В Восточном Эмирате живет мой старинный друг Ильяс Фарух ибн Мильям — знаменитый лекарь и знаток волшебных трав, в Лонии — гениальный алхимик граф Добружинский, в Славии — великий бессмертный волшебник Айдин, царь Лесного народа. Когда-то, много тысяч лет назад, его народ жил здесь, в Сассии, но затем был вынужден покинуть родину из-за многолетней вражды с королем Сассийским. Теперь мы посетим их, и ты сможешь своими глазами увидеть легендарного царя Айдина. Потом мы отправимся в Абастан, к чародею Джамалу, немного погостим у него.
— А где же мы останемся жить, отец? — спросил Рамир, который заинтересовался будущим путешествием и заранее радовался новым знаниям, которые сможет получить в дальних странах.
— Где-нибудь, где нам понравится. Волшебник не имеет родины, он — сын всего мира. Ты должен быть готов к этому. Где бы ты ни жил, рано или поздно люди прогонят тебя. Ведь что бы ни случилось у них, виноват всегда будет волшебник.
— Зачем же ты помогаешь людям?
— Это долг каждого, обладающего Знанием. Именно для этого белый маг постигает тайны природы. Помни это всегда.
— Да, отец, — Рамир склонил голову, пряча искаженное ненавистью лицо.
Он не собирался становиться белым магом и помогать жалким существам, именуемым людьми. Он чувствовал в себе другое призвание: управлять ими, подчинять их себе, беспощадно карая за неповиновение. Люди — лишь материал, который необходим для достижения цели. Скоро, очень скоро все узнают, на что способен он, Рамир. Надо лишь получить еще больше знаний. И понять, что же за цель стоит перед ним, чему будут подчинены все его действия.
Глубокой ночью Зуливан и Рамир заперли дом, вынесли тюки и несколько сундуков, погрузили их на повозку, которую везли три коня-тяжеловеса, сверху посадили недовольно шипящего черного кота, и покинули город. Старый дом волшебника остался пустовать, пугая своим видом редких прохожих. Горожане так и не решились сжечь или разрушить его, даже вездесущие хулиганистые мальчишки не подходили к дому близко. Ходили слухи, что там живут страшные привидения, которые убивают каждого, кто войдет в проклятое здание. На самом деле, никаких привидений в старом доме, конечно, не было, просто Рамир тайком от своего учителя оставил там парочку демонов-охранников, которые не могли выйти наружу, но и не впускали никого внутрь. Дом еще нужен был Рамиру, хотя тот пока точно не знал, для чего. Но юноша чувствовал, что когда-нибудь вернется в Сассию, и отомстит всем, кто сейчас изгнал его отсюда.
Через некоторое время горожане успокоились, волна неожиданных смертей с исчезновением Зуливана прекратилась сама собой, и город зажил привычной спокойной жизнью. Лишь старый дом, как гнилой зуб, торчал на окраине города, напоминая о произошедших несчастьях.
Глава 37.
Макс проснулся, чувствуя себя здоровым и отдохнувшим. Вчерашние слабость и головокружение прошли, но на душе почему-то было тоскливо, как будто накануне произошло что-то неприятное. Он мысленно перебрал все события вчерашнего дня: возвращение Сапфира, бой с наемниками, разговор с графом — все это не могло лишить его душевного покоя. Давно прошло то время, когда любая драка вызывала у Макса ужас, а вид крови — тошноту. Сейчас он смирился со здешними реалиями, воспринимая бои на мечах как неприятную необходимость. Он привык к постоянной опасности, интригам, колдовству, и даже к злому духу, который периодически делал попытки завладеть его телом и душой. Нет, что-то другое произошло... наконец, он вспомнил: сон! Снова сон, в котором Макс видел незнакомого человека, душа которого была так же уродлива, как и его тело. Как же его звали? Рамир! Да! Сейчас Макс вспомнил, откуда ему знакомо это имя: клич "за Рамира!" звучал в его ушах всякий раз, когда дух из меча пытался вселиться в его тело. Значит ли это, что Рамир — и есть тот самый дух? Но если это он, то какого черта такой клич? Сам за себя, что ли, воюет?
Размышления Макса прервал стук в дверь. Вошел Гольдштейн, уже умытый и одетый.
— Проснулся? Вставай, пошли завтракать. Граф грозится преподнести Виктории какой-то еще подарок, ждет, когда все соберутся.
— Лев Исаакович, — нерешительно спросил Макс, — Вы можете толковать сны?
— Могу, только давай поговорим об этом позже. Впереди длинная дорога, успеем еще.
Гольдштейн вышел из комнаты, Роки спрыгнул с кровати и устремился следом. Макс, не торопясь, оделся, умылся из красивого фарфорового умывальника, стоящего в углу комнаты, и спустился в столовую.
Завтрак был так же великолепен, как и вчерашний ужин. Макс, почувствовав зверский голод, набросился на тонкие кружевные блинчики, к которым предлагалась красная икра. Он подумал, что повар графа, несомненно, мастер на все руки, и готовит не хуже, чем дерется на мечах.
— Любимая, я хочу сделать тебе подарок, — сказал граф Виктории, и выложил на стол маленькую бархатную коробочку.
— Граф, не надо больше подарков, — запротестовала девушка, — Я верну вам браслет, который вы мне подарили в прошлый раз.
— Не обижай меня, коханая моя! — сверкнул глазами Пржевецкий, — Я ведь от души дарю.
Он открыл коробочку, в которой лежали два одинаковых перстня с бриллиантами, только один был большего размера — на мужскую руку, а второй — на тоненький женский пальчик.
— Это камни-двойники, — граф надел большой перстень себе на средний палец правой руки, второй протянул Виктории, — Надень, панна Виктория, и не снимай его никогда. Если с одним из нас случится беда, то камень покраснеет. Я буду смотреть на него постоянно, и если вдруг тебе понадобится моя помощь, я приду, где бы ты ни была.
— Как же вы узнаете, где меня искать? — удивилась девушка.
— Камень сам укажет дорогу. Ну, а если твой бриллиант станет черным, знай, моя ненаглядная, что графа Пржевецкого больше нет в живых.
Граф произнес эти слова так просто, глядя на Викторию с такой преданной любовью, что она не смогла отказаться от подарка и надела перстень.
— Вот и хорошо! — заключил граф, затем спросил:
— Так куда вы направляетесь?
— На север, мы ищем нашего товарища, — ответил Гольдштейн.
— Что ж, — сказал граф, — А я собираюсь путешествовать. Начну с Сассии, может, найду утешение у какой-нибудь белокурой панны. Смотри почаще на камень, моя ясочка, не забывай беспутного Штефана!
После завтрака Макс поднялся в свою комнату, собрал вещи, взял подмышку объевшегося блинами Роки, и вышел во двор, куда графский кучер уже вывел оседланных коней. Вскоре к нему присоединились Аня, Милана и Гольдштейн. Виктория где-то задерживалась. Наконец, вышла и она: на смуглых щеках горел коричневый румянец, глаза подозрительно ярко поблескивали, губы против воли девушки складывались в мечтательную улыбку.
Вдруг во дворе поднялась суматоха. Графские слуги и стражники бестолково бегали туда-сюда, кричали друг на друга, выглядывали за ворота, снова запирали их — в общем, производили массу бессмысленных действий, которые предпринимает человек, знающий, что он виноват, но желающий доказать обратное. Макс, сидя верхом на коне, сумел ухватить за шиворот одного из лакеев, и спросил:
— В чем дело?
— Пленник из подвала сбежал! — прокричал парень, — Как только умудрился? Темница закрыта, окон нет, стража стоит снаружи, а внутри — пусто!
— Что ж, этого следовало ожидать, — с философским спокойствием сказала Виктория, — Это же Серый странник. Возможно, он владеет магией.