Когда пауза затянулась, а тишина стала совершенно тяжкой, Карпенко распахнул двери в кают-компанию и сделал Великой Княгине приглашающий жест. — Прошу вас, Ваше высочество! — Ольга величественно кивнула и проследовала внутрь истинно царской походкой, а у меня в голову закралась шальная мысль, — Репетировала она, что ли? — и еще одна, — Примерно так в дом, вперед всех, пускают кошку. В конце концов, в каждой женщине глубоко внутри живет кошка, которая ходит где вздумается и живет сама по себе. Вслед за Ольгой в Кают-компанию потянулись Великие Князья, а также прочие участники нашей беседы. Последним вошел Карпенко, закрывший дверь на замок, все задраить люки, погружаемся, как любил говаривать капитан первого ранга Иванов до своего отъезда в Санкт-Петербург.

— Итак, господа, приступим! — я достал из сумки ноутбук и подключил его к висящему на стене плазменному экрану, — Разговор будет серьезным и совершенно секретным, не предназначенным для посторонних ушей.

Великий Князь Александр Михайлович кивнул, — Именно для такого разговора, господин Одинцов, серьезного и без посторонних ушей, мы по воле Государя Императора и пересекли всю Россию.

Я посмотрел на Александра Михайловича, — Хорошо, Ваше Императорское высочество, значит, вы подтверждаете, что представляете здесь высшую власть Российской Империи?

— Да подтверждаю, господин Одинцов! — Александр Михайлович огладил бороду, — Или лучше сказать, Павел Павлович?

— Так будет даже лучше, Александр Михайлович, так сказать встреча без галстуков... — ответил я и в ответ на недоуменные взгляды собеседников пояснил, — В наше время так назывались встречи Глав Государств, проходящие при пониженном уровне формальных условностей. В знак такой встречи лидеры ведущие переговоры не надевали галстуки. Обычай, однако.

— Хорошо, Павел Павлович, пусть будет так, поговорим всерьез и без реверансов. — Александр Михайлович отпил большой глоток из стакана с сельтерской, — Проясните для начала ваше отношение к государственному устройству Российской Империи и Государю Императору лично?

Я встал, — Александр Михайлович, мы безусловно лояльны Российской империи как государству Российскому и не считаем возможным без особой нужды менять форму ее государственного устройства или отстранять от власти правящую династию. Ведь это будет означать победу того, против чего мы боремся. Но при этом мы понимаем что у Империи есть множество застарелых проблем, которые необходимо разрешить в кратчайшие сроки, ибо вот-вот появятся новые проблемы, еще хуже старых...

— К числу этих новых проблем относится грядущее рождение больного Цесаревича? — переспросил Александр Михайлович, — Или это что-то еще вроде вступления в Антанту?

Я устало кивнул, — Вы совершенно правы, все новые проблемы будут связаны с болезнью Цесаревича. А что касается вступления в Антанту, то в этом варианте, в случае выигрыша Русско-японской войны, я думаю, что Российской Империи нет никакого смысла гнуться под империю Британскую. И вообще, господину Ламсдорфу, стоит выкатить Франции хорошенькую ноту по итогам их сговора с туманным Альбионом. Франция за нашей спиной договорилась с Британией, нашим геополитическим противником. Мол, теперь мы умываем руки, а с бошами разбирайтесь сами. Я думаю, Париж мгновенно протрезвеет, как пьяница упавший в холодную грязную лужу.

Александр Михайлович что-то черкнул у себя в блокноте, — Совершенно с вами согласен, Павел Павлович, весь мой опыт, и все, что я нашел по этому вопросу в литературе из вашего времени, говорит о том же, выиграв эту войну, мы полностью развяжем себе руки во внешней политике. Так что вопрос Антанты Государь может просто игнорировать за маловажностью. Но есть другой вопрос, который так просто игнорировать не получится, это болезнь Наследника Престола. В связи этим несколько вопросов... Во первых, имелся ли в вашем времени медицинский путь решения этой проблемы?

Я ответил, — Нет, в нашем времени болезнь тоже оставалась неизлечимой. Больному могли продлить жизнь, но это была совсем не та жизнь, какую должен вести Император Всероссийский. Подробнее на эту тему на островах Эллиота поговорите с профессором Шкловским, пусть он по специальности военный медик, но все равно об этом вопросе знает значительно больше меня.

— Хорошо, — Александр Михайлович опять что-то записал, — Тогда другой вопрос. Насколько будет полезно признание будущего Цесаревича неспособным занять трон?

— Только в том случае если заранее будет определена альтернативная фигура, про которую буден железно известно, что она не откажется в последний момент. Как в нашей истории поступил присутствующий здесь младший брат правящего императора. — Михаил покраснел, — как только новый наследник будет определен, то можно будет признавать старого неспособным занять трон. Не раньше.

Александр Михайлович сделал еще одну запись и захлопнул блокнот, — Как только появится такая возможность, я доложу ваши соображения Государю. Теперь же, что называется в частном порядке, позвольте узнать ваше мнение по поводу самого Государя Всероссийского?

— Николай Александрович имеет много благих намерений, но очень подвержен влиянию разных заинтересованных лиц, которых при Дворе больше чем мышей в амбаре. Поэтому-то все начинания так и остались реализованными не до конца, или вообще не реализованными, и это же привело его вместе с семьей в Ипатьевский повал. Если такой же образ действий повторится и в этот раз, то у нас немного шансов спасти Империю от коллапса.

— Вы считаете что... — Александр Михайлович снова потянулся к своему блокноту.

— Только добровольно, с переходом на другую общественно значимую работу, — я обвел взглядом всех присутствующих, — тем более что никто не мог назвать императора Николая Второго глупым, нет всего лишь слишком зависимым от мнения окружающих. Хотя шок от поступившей от нас информации сможет на какое то время привести Государя в тонус, так что у нас будет на решение этого вопроса до нескольких лет.

— И какую же работу вы считаете сопоставимой с "работой" Государем? — поинтересовался Михаил.

— В нашей истории поднимался вопрос о восстановлении Патриаршества, и первым возрожденным патриархом должен был стать бывший Государь Всероссийский. Как я понимаю тогда воспротивилась Александра Федоровна.

— Хорошо, с политическими вопросами понятно. Последний из них конечно самый тяжелый, но составляемые нами проскрипционные списки февралистов и прочих изменников сильно уменьшат число советников, а сейчас...— Александр Михайлович посмотрел на Карпенко, — пусть Сергей Сергеевич доложит свои соображения по победоносному завершению этой кампании на море? Я конечно еще буду беседовать и с Макаровым и с Алексеевым, но сейчас мне интересно ваше мнение.

Карпенко встал, — Павел Павлович, если вас не затруднит, будьте любезны, дайте на экран оперативную карту Тихоокеанского театра военных действий? — дождавшись пока я выполню его просьбу, он подошел к плазме. — Спасибо, Павел Павлович. Итак, перед вами расстановка японских военно-морских сил примерно двухнедельной давности. Того с первой эскадрой на островах Эллиота, Камимура со второй эскадрой в Сасабо и Катаока с третьей эскадрой на Цусимских островах. С тех пор все радикально поменялось. Проходя мимо Японии в начале марта, мы не только провели рейд по торговым коммуникациям, но и уменьшили японский флот на три единицы. Вспомогательный крейсер "Джапан-мару", канонерскую лодку "Осима" и бронепалубный крейсер "Сума". На последнем мы отработали технологию подавления японских бронепалубных крейсеров второго ранга при помощи нашей артиллерии, которую потом применили в бою у Порт-Артура.

Александр Михайлович хмыкнул, — Побоище...

— Что, что... — не понял Карпенко.

— У Порт-Артура вы устроили настоящее побоище, избиение младенцев, а никакой не бой. Ведь бедный Того даже не смог ни разу по вам выстрелить... — пояснил Великий Князь, и после короткой паузы пробормотал, — Хотя, тот кто все это устроил, может так все это и задумывал...

— Как говорят наши друзья индусы — карма, — пояснил я, — Будем считать что им рикошетом отскочили события двадцать шестого января и вообще всего того что случилось в мире за сто лет в результате их необдуманной авантюры.

— Может быть, может быть, — Александр Михайлович побарабанил пальцами по столу, — Продолжайте, Сергей Сергеевич.

— После событий четырнадцатого марта японский флот потерял первую боевую эскадру и полностью утратил контроль за северной частью Желтого моря. — Карпенко прокашлялся, — Противник потерял шесть эскадренных броненосцев, два броненосных и четыре бронепалубных крейсера, восемь истребителей и восемь миноносцев. Предпринятый, в период с восемнадцатого по двадцать седьмое марта, рейд корабельной группы в составе: крейсера первого ранга "Аскольд", крейсера второго ранга "Новик" и БПК "Адмирал Трибуц" и под общим командованиям капитана первого ранга Рейценштейна, фактически обезглавил японскую третью боевую эскадру. Девятнадцатого марта в результате ночного боя на контркурсах артиллерийским огнем с Аскольда был потоплен броненосец "Чин-Иен"...

— Постойте, постойте... — пробормотал Карл Иванович и вопросительно посмотрел на Александра Михайловича. Великий Князь кивнул и господин Лендстрем продолжил, — Вы сказали броненосец был уничтожен огнем крейсера... как "Аскольд" мог потопить пусть и старый но все таки броненосец?

— Действительно, Сергей Сергеевич, как? — заинтересовался Александр Михайлович, — Я то грешным делом подумал, что это вы не утерпели и пустили по нему свою чудо-мину...

— Все просто, Ваши Императорские Высочества, — ответил Карпенко, — Представьте себе, темная ночь, русские корабли идут без огней, только по данным нашего радара. Их не видно инее слышно, они призраки в этой ночи. Японский броненосец и транспорты напротив иллюминированы как рождественская ярмарка. К начарту "Аскольда" по радио каждые тридцать секунд поступают данные с нашего радара о направлении на противника и расстоянии до него. Огонь был открыт с дистанции на которой старые двадцати пяти калиберные двенадцатидюймовые орудия Круппа его просто не доставали. После пятого или шестого залпа "Аскольда" несчастный "Чин-Иен" полыхал как костер, слишком много дерева в конструкции. Тут мы перешли только на передачу точной дистанции до цели, а все остальное артиллеристы Аскольда уже видели и сами.

— Да вы поэт, Сергей Сергеевич, — усмехнулся Александр Михайлович, — я так себе прямо и представил. А это не опасно, идти ночью без огней?

— С нами нет, уважаемый Александр Михайлович, — отпарировал Карпенко, — ведь ходовые вахты "Аскольда" и "Новика" постоянно получали от нас корректировки курса.

— Возможно, Возможно... — Александр Михайлович раскрыл свой блокнот, — Я тут в соборе перекинулся парой слов с некоторыми командирами кораблей. Господа офицеры шокированы, в хорошем смысле, говорят что тренировки артиллеристов по вашей системе уже довели количество попаданий до пяти процентов, при том что раньше этот показатель не превышал процента... Кстати, капитан первого ранга Грамматчиков на вас чуть не молится за второй бой при Чемульпо. Говорит, что без вас они потеряли бы там или жизнь, или честь.

Карпенко склонил голову, — Спасибо, уважаемый Александр Михайлович, вы мне льстите. А что касается точности стрельбы, то даже с тем прицельным оборудованием, которое сейчас имеется на кораблях Российского Императорского Флота, достижим показатель в двадцать процентов попаданий на дистанции в тридцать пять кабельтовых. Именно с такой точностью стреляли черноморские эскадренные броненосцы, как раз этого поколения, в бою при мысе Сарыч в августе четырнадцатого года. Весь секрет заключается в подготовке личного состава. Новейший германский линейный крейсер "Гебен" вынужденно бежал от трех устаревших русских броненосцев. Немцев тогда спасло только преимущество в скорости больше десяти узлов. Их собственная точность стрельбы главным калибром была на уровне двух процентов.

Александр Михайлович ошарашено посмотрел на своего адъютанта, тот ответил ему таким же обалделым взглядом. До сего момента считалось что нужно наращивать вес минутного залпа, уменьшая калибр и увеличивая скорострельность орудий. По этому пути пошли англичане, а за ними и весь остальной мир. Но до мысли, что к этому необходимо приложить еще и индивидуальную подготовку личного состава, пока додумались только разве что японцы, чей флот численно уступал всем конкурентам. И то, они по этой программе к войне смогли подготовить только команды броненосцев и броненосных крейсеров, по знаменитой схеме Того шесть плюс шесть. Обо всем этом Александр Михайлович знал, но заявленная цель в двадцать процентов попаданий вводила в оторопь. Хотя, если русские же моряки смогли добиться через десять лет то почему этого нельзя сделать сейчас, можно сказать превратить в линии один броненосец или крейсер в десять. А Карпенко продолжал, — Например, в ходе этого рейда, мы продолжали ежедневные тренировки артиллеристов "Аскольда" и "Новика", так что Константин Александрович скромничает, его корабль замечательно показал себя в этом сражении. Конечно, сперва мы основательно проредили японцев, но уж больно не равны были силы с самого начала. Хочу отметить действия крейсера "Новик" под командованием капитана второго ранга Николая Оттовича Эссена, в самом начале боя он точно выставил дымовую завесу, чем дал возможность "Трибуцу" подойти на дистанцию залпа из реактивных бомбометов. А потом, выполнив эту задачу, "Новик" буквально растерзал три японских миноносца, которые пытались прорваться к арестованным транспортам. В результате этого боя и всех предыдущих потерь, от третьей боевой эскадры осталось два бронепалубных крейсера второго ранга и куча канонерок. По нашим данным вице-адмирал Катаока погиб при взрыве "Икицусимы". Если мы продолжим наши рейды, то Япония потеряет контроль за всем побережьем желтого моря, включая порт Чемульпо. Разгром базировавшегося там отряда вынудит японское командование перебрасывать войска и грузы исключительно через Фузан, который находится от предполагаемой линии фронта по реке Ялу чуть ли не втрое дальше чем Чемульпо, и почти вдесятеро дальше чем Цинампо. Зато расстояние между ним и портами Японии минимально, а Цусимский и Корейский пролив держит под контролем пока полностью боеспособная вторая боевая эскадра под командованием вице-адмирала Камимуры. Правда, если мы отремонтируем все броненосцы, и завершим подготовку артиллеристов, что случится к середине мая, то русский флот втопчет в пучину господина Камимуру не особенно и вспотев. Вопрос только в том, как подставить его под этот паровой каток и не дать сбежать, использовав преимущество его крейсеров в скорости. Над этой операцией, пока есть время, сейчас работают наши лучшие умы. О том, что произойдет после окончательного разгрома японского флота, вам расскажет подполковник морской пехоты Александр Владимирович Новиков...

— Ваши Императорские Высочества, как мне известно, боевое крещение вверенной мне бригады состоится примерно в последней декаде мая. Основной целью десантной операции назначен портовый город Фузан. Операция преследует несколько целей. Первая цель, окончательно блокировать японскую армию в Корее. Нет никаких сомнений, что японское правительство считает Корею основной целью этой войны и захватив ее будет пытаться удерживать любыми средствами. Поскольку высадку у Бицзыво, как в нашей истории, теперь они смогут увидеть разве что в мечтах или во сне, то вся трехсоттысячная японская армия будет сосредоточена на Корейском полуострове и ее переброска туда завершится как раз к концу мая. С этой точки зрения Корея выглядит как огромная мышеловка. Пока наш флот держит море, никаких шансов обойти линию обороны по берегу Ялу у японцев нет. Прорываться через оборонительные позиции в лоб, имея всего лишь двойное превосходство в силах — самоубийство...