В гостиной появился Уэсли. Без рубашки. Я подозревал, что он сделал это специально, прекрасно зная, как мне тяжело оторваться от созерцания его обнаженной груди. Но все-таки пересилив себя, я сделал очередной глубокий вдох и вернулся к математическим расчетам. Вскоре раздался звонок в дверь, и Уэсли под бурчание своего живота радостно пошел открывать, так и не накинув ничего сверху.

— Добрый вечер, — поздоровался курьер с порога. — Я привез вам пиццу. С вас одиннадцать долларов и шестьдесят центов.

— Секунду, — отозвался Уэсли, кивнув. — Эй, детка, мне нужны деньги, — обратился он ко мне, выворачивая пустые карманы.

— Ах да, сейчас. — Я подошел и, достав из кармана двадцатидолларовую купюру, протянул ее симпатичному парню. Тот посмотрел сначала на меня, потом на Уэсли и стал неловко нащупывать сдачу, пока тот, забрав коробку, понес ее на кухню. — О, шести долларов будет достаточно, — сказал я и, взяв сдачу, закрыл дверь.

Уэсли как раз доставал тарелки, когда я подошел и слегка пихнул его в плечо.

— Эй, не смей открывать дверь без рубашки! А сейчас иди оденься, пока не подхватил простуду, — проворчал я.

— Почему? Он, кстати, оказался ничего. Как думаешь, если бы я сказал, что у меня нет денег, согласился бы он на оплату натурой?

— Ты мой. И в любом случае я не позволю тебе торговать своим телом за пиццу. А теперь иди и одень уже что-нибудь, — отрезал я, положив на тарелку два кусочка, и после того, как Уэсли послушно натянул майку, мы сели ужинать.

Он подтянул к себе поближе учебник и стал с интересом просматривать упражнения, одновременно уплетая пиццу. Наблюдая за ним, я в который уже раз задался вопросом, почему он не захотел продолжить образование и поступить в университет. Я не сомневался, что из него получился бы талантливый инженер, и, при наличии ученой степени, любая из машиностроительных компаний была бы счастлива принять его на работу. Однако Уэсли оставался верен Гасу и автомастерской, и после выхода того на пенсию, должен был получить пятьдесят процентов имущества в собственность.

Я улыбнулся краешками губ, потягивая лимонад и в который раз убеждаясь, что люблю поистине замечательного человека.

— Не могу поверить, что через три дня наступит Рождество.

Уэсли откинулся на стуле, довольно поглаживая живот.

— Я тоже. Этот месяц пролетел слишком быстро, — согласился я, забирая пустые тарелки и опуская их в раковину.

— Ты уже приготовил мне подарок?

— Ага. — Сев обратно, я придвинул к себе учебник, взял карандаш и, прижав ладонью страницу, прибавил: — Тебе он обязательно понравится.

Я с радостным нетерпением ждал того момента, когда наконец смогу отдать Уэсли свой подарок. Он ничего не просил, но я и так точно знал, чего он хочет, благодаря маленьким подсказкам, которые он, сам того не ведая, мне давал.

— И что это? — спросил он прямо.

— Не скажу, — предупредил я честно, беря с него пример.

— Ты завтра работаешь?

— Да. И в Сочельник тоже. До пяти... Надеюсь. В любом случае мы закрываемся в пять. И не забудь, что мы обещали маме быть у нее к семи, — напомнил я, просматривая конспект и пытаясь вспомнить, где я остановился. Уэсли кивнул. Я внимательно посмотрел на него и спокойно спросил, прекрасно сознавая, что затрагиваю опасную тему. — Поедешь к родителям на Сочельник?

Он вскинул на меня напряженный взгляд разом потемневших глаз, недовольно хмурясь.

— С чего бы это вдруг?

— Ну, это все же твое первое Рождество вне дома и я подумал...

— Зачем мне идти к ним, когда я и так знаю, чем все это закончится? Они начнут кричать, что я не их сын, что я педик, и в этом виноват ты. Почему я должен терпеть такое отношение? К тому же Скотт не собирается там быть, так что...

— Скотт не приедет?

— Нет, он проведет Рождество с семьей своей де... невесты.

— Отлично.

Уэсли отправился в ванную, а я с легким сердцем и полным желудком постарался сосредоточиться на учебе. Записав в тетрадь условия задачи, я задумался над решением, подглядывая в учебник каждые пять секунд. Вернувшись, Уэсли устроился напротив и, положив подбородок на ладонь, вперился в меня настойчивым взглядом. Пытаясь не обращать внимание на провокацию, я с горем пополам справился с заданием, но карие глаза сильно отвлекали, и в конце концов я не выдержал.

— Хватит на меня пялиться. Проваливай, — сказал я через несколько минут, на что Уэсли только рассмеялся. — Я серьезно. Мне нужно заниматься. Давай, уходи!

— Не хочу. Меня заводит твой сосредоточенный вид, ты становишься еще сексуальнее. Почему бы тебе не сделать перерыв? — предложил он, соблазнительно улыбаясь.

— Не могу. Мне действительно нужно готовиться. И если ты не собираешься мне помогать, то уходи, — заявил я решительно, изо всех сил избегая встречаться с ним глазами.

— Да ладно тебе. Всего лишь коротенький перерыв. Скажем, минут на десять?

Я посмотрел на Уэсли, и он ухмыльнулся. У меня тут же перехватило дыхание, а тело немедленно отозвалось на умелое соблазнение. И когда он встал и поцеловал меня, скользнув языком между губ, я сразу же поплыл. Сил на сопротивление просто не осталось.

— Только десять минут? — уточнил я, облизнув губы.

— Обещаю, — подтвердил Уэсли и, проникновенно глядя мне в глаза, опустил руку на мою ширинку, многообещающе сжимая пальцы.

Я поднялся и покорно последовал за ним в спальню. Из головы выветрилось все, что я только что учил, вся кровь прилила к паху. Переступив порог, Уэсли потянул майку вверх, и мои глаза жадно заскользили по широкой и гладкой спине. Повернувшись, он улыбнулся и, кинув майку на пол, подтянул меня к себе поближе, прижимаясь бедрами и вглядываясь в мои глаза с непередаваемым выражением. От его прикосновений и этого гипнотизирующего взгляда внизу живота сделалось нестерпимо жарко, дыхание сбилось.

Уэсли мягко коснулся моих губ, целуя медленно, нежно, провел руками по груди и, не останавливаясь, принялся выцеловывать мой подбородок, шею, потирая пальцами соски через ткань рубашки. Его рука расстегнула мои штаны, пробралась под белье и ласково погладила. Ненасытные губы теперь уже терзали мою шею: он прижимался к ней губами, всасывал кожу, слегка прикусывая зубами, обводил укус языком и так снова и снова, все с той же жадностью.

Потянув молнию вниз, я приспустил его джинсы на бедра, достаточно для того, чтобы они не мешали мне свободно двигать рукой. Губы Уэсли вернулись к моему рту, надавили, превращая поцелуй в нетерпеливое трение и страстное сплетение языков, пока Уэсли не отстранился, продолжая сжимать мой член.

— Я хочу, чтобы на этот раз ты был сверху, — прошептал он хрипло, пряча улыбку в уголках губ. А я не мог ответить, просто стоял и смотрел на него, чувствуя давление сильных пальцев. — Я думал об этом после той встречи с Кейт и Лисс. — Отступив и избавившись от джинсов, Уэсли опустился на кровать, достал из тумбочки смазку и передал ее мне. — Держи. Торен, я хочу тебя. Хочу, чтобы ты трахнул меня.

Я судорожно вдохнул. Через каждый атом моего тела прошел маленький разряд тока, заставляя меня буквально сгорать от желания.

Скинув одежду, я присоединился к Уэсли на кровати, устраиваясь между его раздвинутыми ногами, и выдавил на пальцы смазку. Придвинувшись ближе, он улегся на спину, а я, наклонившись вниз, провел языком по внушительного размера члену, нащупал вход и осторожно протолкнул один палец внутрь, одновременно смыкая губы на головке и нажимая кончиком языка на чувствительную вершину. Я старался не спешить и, только основательно размяв теплое кольцо мышц, присоединил к первому пальцу второй, продолжая сосать твердую плоть и чувствуя на языке выделяемую ею тягучую жидкость.

Колени Уэсли закрывали от меня обзор, не давая видеть комнату и создавая иллюзию, как будто кроме нас в целом мире больше никого не существует. Я поднял глаза, чтобы взглянуть на Уэсли, и выражение его лица отозвалось болью в паху: он смотрел на меня расфокусированным взглядом, влажные губы раскрывались навстречу судорожно вдыхаемому воздуху. Сглотнув вдруг ставшим сухим горлом, я протолкнул три пальца, не переставая разминать нежное отверстие, и ткнулся носом в основание его члена, вдыхая мускусный запах, лизнул яички и почувствовал в волосах пальцы Уэсли.

— Тебе... тебе следует поторопиться, — выдохнул он, потянув меня за волосы вверх и встречаясь со мной глазами.

Я опустил взгляд на его стоящий член, увлажненный естественной смазкой и слюной, затем вернул его обратно на мучительно-сексуальное лицо и, вытащив пальцы, распределил лубрикант по своему члену. Уэсли приглашающе приподнял бедра, сжимая коленями мою талию, и я аккуратно нажал на вход, чем вызвал у Уэсли стон и рефлекторное сокращение мышц. Пересилив себя, он развел ноги шире, открываясь мне навстречу, и я обхватил пальцами его скользкий ствол, задвигал рукой вверх-вниз, толкаясь глубже, пока мои яички не коснулись теплой плоти.

— Черт! Ааа, Торен! — прокричал Уэсли, выгнувшись в спине и сильнее сдавливая меня коленями, и я почти кончил только от звука его голоса и моего имени, но каким-то чудом сдержался и возобновил ритмичные толчки. Уэсли тяжело дышал подо мной, а мне казалось, словно я парю: ощущение полета и невесомости кружило голову, от него все замирало в груди и покалывало кончики пальцев рук и ног.

— Toр... Тор, я сейчас... — прохрипел Уэсли, когда я в очередной раз толкнулся в него.

— Я тоже. Уэс... Уэсли! — выкрикнул я, наращивая темп, двигаясь резче и жестче.

Спустя бесконечно долгое мгновение и невероятно короткий миг Уэсли кончил. Его сперма попала мне на грудь и живот, и, излившись следом, я обессиленно повалился на него, задыхаясь и хватая ртом воздух. Его пальцы зарылись в мои волосы. Смущаясь, я поднял голову, вглядываясь в такое красивое и любимое лицо. И, все еще находясь внутри него, почувствовал, как снова наливается член, что заставило меня покраснеть еще больше.

— Могу я... — пробормотал я робко. — Можно... еще раз?

— Да-да, еще раз, — ответил Уэсли, прерывисто и часто дыша. Его вставший член прижался к моему животу, требуя внимания.

Положив руку сзади мне на шею, Уэсли лихорадочно впился в мои припухшие губы, потираясь бедрами, обнял уже обеими руками, и я снова начал двигаться, скользя вдоль горячего и скользкого от пота тела. Меня опять переполняло сводящее с ума желание, отключившее разум и оставившее только один инстинкт: подаваться навстречу его бедрам, пытаясь оттянуть собственную разрядку, чтобы одновременно приблизить нас к грани. Я тонул в темных глазах Уэсли, а он — в моих, пока мы оба не достигли оргазма, выплескивая наше желание наружу.

Рухнув на обмякшего Уэсли, я судорожно вдыхал вместе с воздухом аромат его разгоряченной кожи, мир перед глазами двоился и плыл, мышцы словно превратились в кисель, а внутри царила блаженная пустота.

Уэсли обнял меня. И я был счастлив. Мы лежали в постели, и мимо нас текло время, не касаясь, проплывали минуты, навсегда отпечатываясь картинкой в памяти вместе с пропитавшим воздух запахом секса. И так продолжалось до тех пор, пока Уэсли не провел рукой по моим волосам, пропуская пряди сквозь пальцы. Закусив губу, я посмотрел на него и скатился в сторону, откидываясь на спину.

— Ты сделал это специально, — сказал я, пялясь в потолок.

— Сделал что?

Я закрыл глаза, до сих пор ощущая жар, исходящий от его тела.

— Ты знал, что через десять минут я уже не смогу остановиться.

— Возможно, — ответил он со смешком.

— И меня все еще ждет математика! — пожаловался я, прикрывая глаза ладонью. — Тебе придется взять на себя ответственность и помочь мне с решениями.

— Знаю. И не отказываюсь, — легко согласился Уэсли, садясь. — Оденься. А я пока пойду умоюсь. — Взъерошив мои волосы, он поцеловал меня в лоб, но, ступив на пол, мгновенно схватился за поясницу. — О боже, я завтра весь день буду ковылять как старик, — прокомментировал Уэсли, бродя по комнате в поисках майки и джинсов, до того как исчезнуть в ванной.

Я проводил его глазами, по-прежнему держащего руку на спине, а внутри росла и расцветала неуверенность пополам со смущением. Выбравшись из постели, я оделся и нерешительно замер перед дверью ванной. Она оказалась не заперта, и из-за нее доносился шум воды в раковине.

Я прислонился спиной к стене, мучительно краснея.

— Хм, Уэсли?

— Да?

— Как я справился? — спросил я тихо.

— Что? Я не слышу. Что ты сказал?

Уэсли возник в дверном проеме с полотенцем в руке.

— Тебе... тебе понравилось? Как я справился, — повторил я, мои уши пылали.

— А ты сомневаешься? — он улыбнулся. — Ты справился на отлично. Все было классно.

— Понимаешь, я знаю, что не настолько хорош в этом, как ты. Кроме того у тебя имеется... определенное анатомическое преимущество. И если я могу заставить тебя почувствовать себя хотя бы на половину также хорошо, как ты меня, тогда все в порядке, — признался я тихо, разглядывая коврик кремового цвета на пороге.

Подойдя вплотную, Уэсли нежно коснулся моих губ.

— Если со мной ты чувствуешь себя хотя бы на половину также хорошо, как я себя, занимаясь этим с тобой, то... ну, будем считать, что нам обоим повезло, и мы находимся на правильном пути.

Его ободряющие слова, сказанные мягким уверенным тоном, вызвали у меня улыбку.

— Я так сильно тебя люблю, — прошептал я.

— И я тоже тебя очень сильно люблю. А сейчас давай вернемся к твоей математике, потому что я рассчитываю на большое вознаграждение после того, как ты сдашь свой экзамен, — признался Уэсли с ухмылкой.

Я поцеловал его и кивнул.

— Договорились.

Глава 38

— Подъем! Эй, пора вставать! Рождество наступило! — прокричала Алисия, запрыгивая на нас с Уэсли. — Ну же, поднимайтесь! Пошли скорее смотреть, что принес нам Санта!

Я потер глаза и улыбнулся: для меня стало уже привычкой встречать каждое рождественское утро с прыжка и криков Алисии. Уэсли же понадобилось несколько секунд, чтобы его широко распахнутые глаза вернули себе привычную форму. Лежа на спине на моей старой кровати в комнате, где я когда-то проводил большую часть времени либо занимаясь, либо мечтая о нем, он сонно улыбался.

— Который час? — решил уточнить я на всякий случай.

— Почти девять. А теперь, когда вы уже проснулись, шевелитесь! Ну давайте же, поднимайтесь! — поторапливала нас Алисия и, схватив за руки, пыталась самостоятельно вытянуть из постели. Глядя на нее, было трудно поверить, что ей уже исполнилось шестнадцать.

— А с чего ты взяла, что Санта тебе что-то приготовил? — спросил я, освобождая запястье.

Усевшись на колени между мной и Уэсли, Алисия чинно уперла руки в бока.

— Потому что я весь год вела себя хорошо! И, если уж на то пошло, то Санта скорее подарит подарок мне, чем парочке гомиков! — снисходительно пояснила она с усмешкой и, увидев мою отвисшую челюсть, довольно хихикнула.

— Держи ее! — выкрикнул я, опомнившись.

Уэсли моментально среагировал и в следующую секунду повалил Алисию на кровать, начиная безжалостно щекотать.