— Хотел бы я знать,— пробормотал я и надавил на газ...
— Нужно же что-то делать? Неужели вы так и будете сидеть и смотреть, как она умирает?— негодовал Ильюшин, устроившись рядом со мной внутри внедорожника.
Мы без проблем добрались до подземного перехода, я перенес Алю на заднее сидение "Мицубиси", слил с угнанного автомобиля остатки топлива, а потом... Я не знал, что мне делать дальше. Просто сидел за рулем и смотрел в пустоту. И это очень раздражало старика. Он посматривал то на меня, то на не подававшую признаков жизни, но все еще пока живую девушку, и непрестанно ерзал на кожаном сидении.
— Я не могу ей ничем помочь,— скрипнул я зубами от бессилия.
Я знал, как обработать и перевязать рану, я мог вытащить пулю, закрепить сломанную конечность. Мне были знакомы способы избавления от головной боли, от расстройства желудка, от жара. Но я понятия не имел, как спасти человека, которому суждено было умереть.
— И никто не может,— добавил я.— Если уж лучшие лекари Пророка оказались бессильны...
— Не смешите меня, молодой человек!— фыркнул Ильюшин.— Кого вы называете лучшими лекарями? Жору, который когда-то учился на ветеринара, но даже не может отличить самца от самки? Или Профессора? Он хорош в теории, а вот на практике... Нет, ей нужен настоящий лекарь. Такой, как Пустынный Доктор.
— Кто такой?— спросил я отстраненно.
— Врач от Бога. Однажды, когда я еще жил на Железке, мутанты серьезно потрепали нашего старосту. Мы думали — не жилец он. Но на его счастье к нам заглянул Пустынный Доктор. Он подлатал-заштопал старосту, поставил его на ноги и ушел.
Эта информация меня заинтересовала.
— Странно, я никогда о нем не слышал.
Хотя Вестнику положено знать такие вещи.
— Он не любит официоза, настоящий затворник,— пояснил Ильюшин.— Я и сам до того случая ничего о нем не знал, да и после слышал о нем всего однажды, от знакомого с Радужного. Вроде бы они с Доктором — хорошие знакомые.
— Радужное...
Поселок находился к северо-востоку от Города Пророка. Пешком добираться до него пришлось бы целый день. А на машине...
Я запустил двигатель и выехал из подземного перехода...
К Радужному не вела ни одна из дорог. Вернее, их было много — рваных кусков с асфальтовым покрытием и простых грунтовок,— но все они проходили в стороне от поселка, возникшего на месте базы отдыха, которая стояла среди рощи на берегу небольшого сильно заиленного пруда. Я был там всего лишь раз, года два назад, вскоре после того, как эта локация появилась в Новом Мире. Тогда там еще никто не жил. А потом возникло небольшое селение. Старшим там был дед Федор — человек непростой судьбы и широких связей. Он и с Пророком ладил, и Палач его не трогал, да и с остальными он всегда мог найти общий язык. Сельчане и сами могли за себя постоять, однако в случае чего всегда могли рассчитывать на поддержку вольных стрелков, чей лагерь находился в паре километров к востоку от Радужного.
Я молча вел машину почти напрямки — то по дороге, то через степь — благо внедорожник не знал преград. Пару раз за нами гнались стаи мутантов, но быстро отставали, поняв бесперспективность погони. В остальном путешествие проходило спокойно. Настолько, что я позволил себе расслабиться, поэтому не сразу отреагировал на неожиданно появившийся у дороги покосившийся указатель.
"Добро пожаловать в Курганы!"
Смысл надписи дошел до меня не сразу. Лишь проехав мимо, я спохватился и резко нажал на тормоза. Кемаривший всю дорогу Ильюшин подался по инерции вперед и пробил бы головой лобовое стекло, если бы не был пристегнут ремнем безопасности.
— Что случилось?!— захлопал он глазами спросонья.
Я не ответил, воткнул заднюю передачу, на полном газу развернулся и погнал внедорожник в обратную сторону, напряженно наблюдая в разбитое зеркало заднего вида за тем, как уменьшается в размерах дорожный указатель.
Заметив мою напряженность, старик спросил снова:
— Что-то не так?
Я промолчал, боясь сглазить.
Лишь когда указатель скрылся за холмом, я облегченно вздохнул.
— Не все в по...— начал, было, я, посмотрев вперед...
...и снова увидел чертов указатель.
Правда, на этот раз надпись "Курганы" была перечеркнута. То есть, мы покидали опасный район, двигаясь изнутри.
На этот раз я не стал останавливаться, напротив надавил на газ и промчался мимо на полной скорости. Однако уже через минуту впереди показался знакомый дорожный знак.
Я вдавил в полик педаль тормоза, отчего машина пошла юзом, и ее вынесло на обочину, а Ильюшин снова клюнул носом и подстраховался, упершись рукой в приборную панель.
Я подхватил лежавший на коленях АКСУ, выскочил наружу и, выпустив с психу под ноги короткую очередь, крикнул:
— Что тебе от меня нужно?!
Тишина в ответ.
На эмоциях я снова пальнул в небо.
— Выходи, я знаю, что ты здесь!
Позади раздался шорох. Я резко обернулся и выстрелил на звук. Все три пули угодили Рогатому в грудь, легко пробив ржавый доспех. Но вреда они ему не причинили. Мертвяк тут же вцепился в цевье автомата рукой в латной перчатке и непринужденно отвел ствол в сторону. Другой рукой он схватил меня за горло. Демонстрируя характер, я заглянул ему в пустые глазницы. Выдержать взгляд из бездны было нелегко. Голова пошла кругом, ноги стали ватными, но я выдержал и это. Лишь когда раздался треск, я опустил глаза и увидел, как пальцы монстра с легкостью сминают алюминиевое цевье. Мало того, металл начал плавиться и капать мне под ноги. Прошло немного времени, и у меня в руках остался непригодный к бою огрызок автомата.
Я разжал пальцы и бросил его на землю.
— Ну, чего смотришь?!— крикнул я в сердцах, снова заглянув в пустые глазницы.— Убей меня! Ты ведь этого хочешь?
— Я хочу, чтобы ты отвел девчонку в Мертвый Город,— с холодом ответило чудовище.
— Она умирает. Я не уверен даже в том, что она протянет до вечера.
— Она не должна умереть, слышишь? Ты обязан доставить ее к алтарю Поколений живой.
— Я ничем не могу ей помочь...— Меня вдруг осенило:— А вот ты... Ты ведь всемогущий! Спаси ее!
— Это не в моих силах,— сказал Рогатый и поспешно добавил:— Пока. Но все изменится, если ты выполнишь наш уговор... Делай, что хочешь, но девчонка должна выжить и самостоятельно возлечь на алтарь!— Рогатый повернул голову в сторону автомобиля, и я увидел, как наружу вылез Ильюшин. Он выглядел покорным и в то же время каким-то скованным, а его глаза... Они были белыми, без малейшего намека на радужку и зрачок.— Его я забираю с собой!
Рядом с Ильюшиным открылся портал, и старик, подволакивая ноги, поплелся к нему.
— Нет, погоди!— крикнул я торопливо.— Он мне нужен. Он поможет мне спасти девушку.
Рогатый задумался.
— Хорошо, я заберу его потом.
Тело Ильюшина тут же обмякло, и он рухнул на землю.
Рогатый же отвернулся, шагнул к порталу и исчез...
— С каждым днем он становится все сильнее,— говорил Ильюшин. Голос у него был слабый, да и выглядел он неважно.— Раньше он появлялся только во время Кровавого Восхода, а теперь вот возник среди бела дня.
В могуществе Рогатого сомневаться не приходилось. Однако всемогущим он не был. Але, например, он не мог помочь. И не только это. Он хотел, чтобы я отвел девушку в Мертвый Город. Почему я? Почему он сам не мог этого сделать?
Загадка.
— Что вы теперь собираетесь делать?— спросил меня старик.
— Сначала нужно спасти Алю. А потом... Видно будет...
Радужное представляло собой небольшое поселение из десятка однотипных бунгало, выстроившихся в ряд на берегу озера. Когда-то базу окружала густая роща, но со временем ее заметно проредили, использовав бревна для постройки частокола, огибавшего селение полукольцом и служившего надежной преградой на пути не только вездесущих монстров, но и прочих недоброжелателей.
Местные были готовы к появлению нежданных гостей. Как только показались ворота, и внедорожник вышел на финишную прямую, пророкотал установленный на вышке пулемет Калашникова. Пули прочертили кривую на пути нашего следования, пара из них срикошетила по бамперу "Мицубиси". Стрелял профессионал: если бы хотел попасть, попал бы непременно. Это было предупреждение, и я его понял. Поэтому незамедлительно нажал на тормоз, опустил боковое стекло и продемонстрировал пустые руки. После чего отложил в сторону оружие и медленно вылез из машины...
Через пять минут мы с Ильюшиным предстали пред поселковым старостой. Деду Федору было лет шестьдесят. Несмотря на возраст, он все еще был моложав и по-военному подтянут. Автомат он, как и положено спецу, держал на сгибе предплечья, но флажок предохранителя бы переведен в режим автоматической стрельбы.
— Рад тебя видеть, Вестник! Тебя, видать, сам Бог послал. А то живем тут, на отшибе, о том, что в мире творится, толком и не знаем. Но слухи ходят разные. Говорят, например, что Палача завалили?
— Потрепали знатно, базу его разнесли, но ему самому удалось сбежать,— ответил я.— Правда, я не знаю, удалось ли ему выжить после нападения на Город Пророка.
— Что?— нахмурился дед.— Он осмелился напасть на Город Пророка?
— Нет. У Пророка он укрывался после бегства с базы. А на Город напали Чужие...
— Этот мир, должно быть, окончательно свихнулся!— зарычал старик.— Расскажи-ка подробнее, что там случилось, в Городе?
— Не сочти за обиду, но это долгая история, а мы спешим,— я кивнул на машину, где на заднем сидении лежала Аля.
Дед Федор заглянул внутрь:
— Что с ней?
— Не знаю. Ей нужен врач. Пустынный Доктор.
— Значит, совсем плохи дела, да?— понял староста.
— Хуже некуда.
— Если ты искал Пустынного Доктора в Радужном, то его здесь нет. Заходил как-то, с полгода назад, а с тех пор мы его не видели, правда?— обратился он за поддержкой к стоявшим рядом сельчанам. Те дружно закивали.
Я посмотрел на Ильюшина.
— Могли бы мы переговорить с Мишкой Пряником?— взял слово старик.
— Нет больше Мишки,— проворчал дед Федор.— Погиб в прошлом месяце, угодил в аномалию.
— Жаль,— вздохнул Ильюшин.
— А на что он вам нужен был?— спросил староста.
— Он вроде бы знал, где обитает Пустынный Доктор,— ответил я.
— Так это и я тебе могу сказать: Танцующие Камни знаешь? Там он живет.
— А там разве можно жить?— удивился я.
— Нет, но Пустынный Доктор об этом, видимо, не знает... Говорят, там, в центре аномалии, есть карьер. Там его ищи!
— Спасибо за информацию,— поблагодарил я и открыл дверь "Мицубиси"...
Не смотря на то, что я нещадно гнал автомобиль по бездорожью, до Танцующих Камней мы добрались лишь на закате. Местность представляла собой каменистую пустошь, чуждую для нашего степного края. По поводу появления этой локации обладавшим богатой фантазией людям представлялся великан, который от скуки, словно орехи, колол в своих огромных руках скалы, а потом разбросал обломки по округе. Самые крупные возвышались над местностью гигантскими причудливыми скульптурами, мелкие же гравием усыпали землю, треща под ногами, расползаясь во все стороны.
Поэтическое название этой аномалии было дано не для красного словца. Камни на самом деле перемещались с места на место, словно кружились в танце вокруг того самого карьера, о котором говорил дед Федор. Грохот стоял такой, что слышно его было даже издалека. Но и это еще не все: останавливаясь, валуны разряжались молниями, бившими во все стороны.
Шумное местечко, гиблое...
Даже стоя в отдалении, я чувствовал себя неуютно. Тем более, трудно было представить, как человек в здравом уме мог здесь жить?
— Это безумие,— согласился с моими мыслями Ильюшин, наблюдавший за тем, как я собираюсь. Я посмотрел на него достаточно красноречиво, дав понять, что выбора у нас, вроде, как и нет.
— Может, хотя бы до утра подождем?— поежился Ильюшин, глядя на проскакивающие между скалами разряды статического электричества.
— Минут сорок до заката у нас еще есть. Успеем.— Я взглянул на Ильюшина и добавил:— Я сам пойду. А вы за Алей присмотрите.
Вряд ли кто-то появится здесь в это время суток, разве что мутанты, поэтому я, поковырявшись в своем арсенале, достал МР-133 и протянул ружье "академику".
— Пользоваться умеете?
Ильюшин резко отстранился, выставив перед собой руки:
— Боже упасти! Я и в армии-то в свое время не служил. Ни к чему мне это, право...
— Берите!— настоял я.— Все бывает когда-нибудь в первый раз.
Я коротко объяснил, как пользоваться оружием.
— А может, не нужно?— старик неуклюже взял в руки ружье.
— Пока меня не будет, ВЫ будете оберегать Алю.
— Какой уж из меня защитник?— вздохнул Ильюшин.
— Уж какой есть.
Сам я взял "Бекас" 12-го калибра, А-545 и пистолет Ярыгина. Потом взглянул на аномалии и вернул ковровца на место — лишний вес ни к чему. Рюкзак и остальной обвес я оставил по той же причине.
Пойду налегке...
Сунуться в аномалию — все равно, что окунуться в ледяную воду: главное решиться, сделать первый шаг. Он дался мне непросто. Я некоторое время наблюдал за проползавшими мимо меня камнями, пытаясь понять закономерность перемещения. Ведь стоит ошибиться, и меня попросту раздавит наехавшей глыбой, расплющит меж двух сомкнувшихся валунов или поразит электрическим разрядом. Время оказалось потерянным напрасно — камни двигались хаотично, без малейшего намека на цикличность. Значит, и мне придется действовать наобум в расчете на удачу.
Дождавшись, когда мимо проползет очередная скала, я ринулся вперед, заметил, как заискрился образующийся слева разряд и успел присесть прежде, чем молния ударила в соседнюю каменюку. Завертел головой, увидел приближающуюся справа глыбу, в кувырке сместился в сторону и тут же рванул вперед мимо следующего камня. Успел вовремя остановиться, когда прямо перед носом проскочил ослепительный разряд. Секундой позже в плечо ударила резко изменившая направление движения скала. Превозмогая боль, я последовал за ней, а потом ушел в сторону, проскочив аккурат между двух сомкнувшихся глыб.
Так, шаг за шагом, я уходил вглубь аномалии. Далеко позади остались внедорожник и застывший рядом с ним Ильюшин. Он всей душой переживал за меня, и я начал беспокоиться за его самочувствие: как бы у старика сердце не прихватило. Потом он исчез из виду за мельтешившими со всех сторон камнями, напомнив о том, что впереди меня ожидало нелегкое возвращение. Зато я разглядел обрыв, обозначавший край карьера. До него оставалось пройти не так уж и много, и я почти поверил в то, что мне это удастся.
Напрасно.
Словно прочитав мои мысли, ожили мелкие камни. Поднимаясь в воздух, они замирали на мгновение, а потом, словно запущенные из пращи, устремлялись в моем направлении.
Аномалия не жаловала непрошенных гостей.
Я метался по сторонам, как загнанный зверь. Реагировать на все сразу я не мог физически. Поэтому синяков на моем теле становилось с каждой минутой все больше. Молнией обожгло предплечье, рука онемела, потеряла подвижность и чувствительность. Пролетевшим наискосок камнем мне рассекло кожу над бровью, и кровь начала заливать правый глаз. Я понял, что еще немного и мне конец. Поэтому, ошалев от прилива адреналина, ринулся напропалую, к заветному краю карьера и в отчаянном прыжке, уходя от надвигавшейся сбоку глыбы, прыгнул в пропасть.
