Лив заинтересованно заглянула внутрь — но тут же разочарованно вздохнула. Холл оказался маленьким и вполне обыденным, отделанным дубовыми панелями, обставленным заурядной деревянной мебелью; в таком скучном доме ни одни порядочные заговорщики жить не могли.
Арон долго молчал. Просто стоял и смотрел на мужчину в чёрном сюртуке, скучающе ждавшего ответа.
Затем отступил на шаг.
— Нет. Простите за беспокойство, — коротко бросил амадэй, отворачиваясь. — Идёмте.
Когда дверь за ними закрылась, а мужчина, старик и ребёнок зашагали по светлой адамантской улочке, господин Гирен хмуро поинтересовался:
— И что это было?
— Мне требовалось время, чтобы проверить дом.
— Мхм?
— Я просмотрел разумы всех, кто в нём находится. Их там немного, надо сказать. И Таши среди них нет.
— Так если твой братец на неё...
— Я почувствовал бы разум, который от меня закрыт.
Старик лишь тихо буркнул очередное 'мхм'.
— А дворецкий за нами в окно подсматривает, — наябедничала Лив, обернувшись.
— И пусть. Он нас больше не увидит. 'Венец' очень хорошо спрятан: никто в этом доме даже не подозревает о его существовании.
— Значит, мхм, твой братец солгал?
— Сомневаюсь. Спросим при случае, но не думаю.
— А что тогда?
Арон не ответил. Вдруг замер, вскинув голову, широко раскрытыми глазами глядя прямо перед собой.
Резко обернулся, всматриваясь в пустой переулок.
— Что? — встрепенулся господин Гирен.
Некоторое время амадэй ещё вглядывался в холодный воздух перед своим лицом: пока тёплый свет недоверчивой надежды, вспыхнувший в его глазах, медленно мерк, вновь выцветая усталой серостью.
— Забавно, — когда Арон всё же ответил, голос его был почти спокойным. — Я... услышал Ташу.
Старик лишь уставился на него с недоверием.
— Сам не знаю, как. Но я её слышал, — повторил Арон. — И то, что услышал, меня не радует. — Он задумчиво сжал губы. — Она... направляется в логово одной очень опасной персоны.
— Это ещё какой?
— Зельды. Моей сестры. Той самой.
Вместо ответа звездочёт прочувственно стукнул тростью о мрамор.
— Может, это ловушка? — спросила Лив с важным видом.
— Нет. Это была Таша. — Арон стоял, глядя на запертую дверь, которую они оставили позади. — Но её не найти, с ней не связаться... и Лиар знал об этом. Потому и сообщил, где она, так легко...
Какое-то время ещё смотрел на особняк, надёжно скрывавший то, что он так жаждал найти, — а затем, наконец отвернувшись, стремительно двинулся вперёд, вынудив спутников поторопиться следом.
— Весь вопрос в том, чего он от меня ждёт, — заметил амадэй отстранённо: скорее рассуждая вслух, чем действительно ожидая ответа.
— Хочешь, мхм, обмануть его ожидания?
— Да. Как думаешь, стоит снять комнату или скоротаем время до девяти где-нибудь в другом месте?
Старик подозрительно шмыгнул носом:
— До девяти?..
— Пойдём в гостиницу! — Лив требовательно дёрнула амадэя за рукав. — Я замёрзла и спать хочу!
— Гостиница так гостиница. — Арон успокаивающе сжал детскую ладошку. — Гирен, не порекомендуешь?
Тот тяжело вздохнул: явно подавляя желание не отвечать на вопрос, зато высказать нечто другое.
— Мхм... 'Королевская охота', помнится, неплохая. 'Солнечная пичуга' тоже ничего... но за эти годы в городе должно было многое измениться.
— Попробовать стоит. Помнишь, где они?
— В маразм ещё не впал. — Старик свернул в первый же переулок. — Знал бы ты, мхм, сколько я в своё время по этим улицам бродил... хоть сейчас смогу с закрытыми глазами от Школы до ратуши легко пройти. Только б со счёта не сбиться.
— С какого счёта? — спросила Лив.
— Шаги, мхм...
Звездочёт почему-то осёкся. Моргнул. Задумался.
И лишь потом понял, что заставило его это сделать.
— Что такое, дядя Гирен? Сбились?
...то, что нечто странное было в детском голосе.
В следующий миг Арон отдёрнул руку: так, словно пальцы девочки, лежавшие в его ладони, вдруг его обожгли.
— И к чему этот цирк? — холодно осведомился он.
— Проверял, смогу ли сыграть ребёнка. Опыт провален, но ничего, время для совершенствования есть. — Лиар обнадёживающе улыбнулся. — Как успехи?
— Ты знал, что я не вытащу Ташу?
— Конечно. Сказал бы я тебе иначе, где её искать. — Тёмный амадэй, закрыв глаза, вскинул голову. — Приютский переулок? Впрочем, можешь не отвечать. Я тоже столько бродил по этим улицам, что могу вслепую определить, где нахожусь. Везде разный мрамор, представьте себе. Запахи, звуки... хм. Так чем могу быть полезен?
— Сдохнуть, — прорычал звездочёт.
— Уверен, что не только этим. — Лиар прислонился спиной к белой стене одного из домов, образовывавших узкий проулок. — Спрашивай, Арон. Отвечу на всё или почти на всё. Сделать ты ничего не сможешь, так какая разница, сколько ты знаешь.
Тот вскинул бровь:
— Прямо здесь?
— Всё ещё во мне сомневаешься? — Лиар посмотрел куда-то вбок. — О, к нам как раз направляется та милая пожилая женщина...
Господин Гирен по-петушиному подался вперёд:
— Ты не посмеешь, — его голос сорвался в почти рычание.
— Я посмею всё, что угодно, если вы этого ещё не поняли, — с улыбкой заметил Лиар. — Но сейчас убивать я никого не собираюсь. Есть другие методы.
Согбенная старушка, тащившая корзинку со снедью, остановилась, не дойдя до места встречи двух амадэев каких-то десяти шагов. Всмотревшись подслеповатыми глазами прямо туда, где стоял Арон, тяжело вздохнула.
Развернувшись, пошаркала обратно.
— Для неё в этом месте стоит обоз с сеном, лишь чудом втиснувшийся в этот переулок, почему-то покинутый хозяином, — любезно пояснил Лиар. — Обойти его, к сожалению, нет никакой возможности, так что прохожим придётся искать другие дороги. А ещё я связал морок с телегой винных бочек на соседней улице, придав ему соответствующий вес, так что любопытно будет посмотреть на того, кто попробует сдвинуть его с места...
— Что Таша забыла в 'Венце'? — резко спросил Арон.
Улыбка Лиара стала ленивой:
— Готовится к одной секретной миссии.
Зрачки Зрящего сузились.
— Во что ты её втянул?
— Я? — с детских губ сорвался до жути весёлый смешок. — Я уже говорил: в отличие от некоторых, я даю ей свободу действий. Таша сама решила во что бы то ни стало спасти семейство Норманов. И сама надумала завтра проникнуть в некую организацию под названием 'Кровавый Рассвет', которая хочет всего-навсего захватить наше королевство и вернуть его во времена кровавого бала, царившего в конце Первой Эпохи. И, конечно, сама захотела противостоять злым эйрдалям и оборотням, которыми руководит истинный зодчий покушения на Его Величество, он же амадэй по имени Зельда.
Ресницы Арона едва заметно дрогнули.
— Ты...
— Да, я чудовище, сволочь и ублюдок, — легко согласился Лиар. — Но это позволит мне подобраться к 'Рассвету' поближе.
— Зачем это тебе?
— А вот это уже мои секреты. — Амадэй оценивающе взглянул на брата снизу вверх. — Забавно... впервые за одиннадцать веков вижу тебя с такого ракурса.
— Зельда — мстительная психопатка. В Таше течёт кровь того, кто заставил её возненавидеть всё человечество. И ты отправляешь её туда?
— И это я уже говорил. Я не допущу, чтобы с моей девочкой что-то случилось, а я своё слово держу, как ты знаешь. — Он насмешливо скрестил руки на груди. — Может, хочешь передать Таше весточку? Спросить, как с ней повидаться? Или гордыня не позволит?
— Нет. Просто знаю, что это невозможно.
Лиар удовлетворённо кивнул.
— Начинаешь умнеть. Уже радует. — Он зевнул. — А Лив и правда спать хочет... узнал всё, что нужно? Если ещё что интересует, не стесняйся. К тому же я сегодня-завтра ещё загляну, посмотрю, как вы там.
Арон молчал; лишь скулы его обозначились как-то уж очень чётко.
— Вижу, вопросов нет. Тогда до скорой встречи. — Тёмный амадэй шагнул прочь от стены: навстречу названому брату. — К слову, господин Гирен, советую сменить эту обитель моли, которую вы называете шубой, на что-нибудь другое. Вам ведь не нужны особые приметы?..
Когда Лив начала падать, Арон успел подхватить девочку прежде, чем её колени коснулись заснеженного мрамора. Взяв её за подбородок, чуть повернул темноволосую голову.
Убедился, что на детском лице не осталось и следа злой усмешки.
— Мне нужны Мастера, Гирен, — тихо молвил он. — Теперь понимаешь, почему?
Звездочёт, судорожно сжимая трость, мотнул головой.
— Потому что я надеюсь, что Шестеро смогут противостоять амадэю. Даже ему, сильнейшему из нас. — Отстранённо глядя вдаль, Арон подхватил Лив на руки. — Хотя бы то время, что необходимо мне, дабы приблизиться... и свершить справедливый суд.
* * *
Когда Герланд вошёл в гостиную — прямо сквозь стену, — Таша опасливо наблюдала, как Ларон бормочет что-то, глядя на неё. Пока результатом его действий было лишь забавное ощущение, будто кто-то слегка щекочет ей лоб изнутри, но ей это всё равно не особо нравилось.
Что ж, теперь она знала, каково это — когда в твоё сознание проникает телепат слабее Зрящего.
— Надеюсь, Ваше Высочество, вы безболезненно перенесёте некоторую путаницу в воспоминаниях, — произнёс альв, встав у самого кресла, почти нависнув над ней. — В конце концов, у вас будет целый день, чтобы привыкнуть отличать ложные от истинных.
— Тоже на это надеюсь, — буркнула Таша. — Если честно, у меня и после Арона до сих пор бардак в голове.
— Например?
— Например, я периодически забываю, что я оборотень.
Она умолчала, что забывала об этом большую часть дня. Если раньше Таша тосковала без прогулок на кошачьих лапах или ветра в птичьих крыльях — теперь ей приходилось напоминать себе о том, что это когда-то было; и в эти дни она чувствовала себя человеком больше, чем когда-либо.
— Ничего. — Найдж, до сего момента дремавший в кресле, поднялся и подошёл ближе, чтобы подбадривающе ей улыбнуться. — Думаю, потом твой амадэй наведёт тебе порядок в мыслях.
Таша только кивнула.
Она не стала говорить, что это довольно забавно: когда порядок в твоих мыслях наводит кто угодно, кроме тебя самой.
— Интересная штука эта защита фей, — наконец закончив с бормотанием, изрёк Ларон.
— Сможешь обойти? — бесстрастно поинтересовался альв.
— Если она не помешала мне читать, думаю, да. Полагаю, в первую очередь защита рассчитана на магов послабее.
— Прекрасно. — Герланд переместился к левой ручке кресла. — Готовы, Ваше Высочество?
Таша нервно кивнула — и, встав по другую сторону от неё, Ларон положил ладонь на её лоб.
— Приготовьтесь. Будет немножко больно.
— Больно?..
— Я не такой мастер, как Зрящий. Когда память изменяют простые маги, это связано с болью... незначительной, поверьте. Может, потом ещё с час поболит голова.
Таша поёжилась.
— Хорошо, учту.
— Закройте глаза и расслабьтесь. Я поставлю блок, закрыв от посторонних эту процедуру и наш разговор на совете. Затем внедрю несколько ложных воспоминаний и окружу вашу память защитной паутиной. Впрочем, кое-что вам всё равно придётся домысливать самостоятельно.
— Будешь назойливо думать, как тебе хочется быть подлой особой, готовой ради короны на всё, — пояснил Найдж в ответ на Ташин вопросительный взгляд, занимая место за спинкой кресла. — Сегодня-завтра подумаешь — мысль осядет в сознании, и в 'Рассвете' уже не придётся постоянно на ней концентрироваться.
— Понятно. — Усилием воли она заставила себя сомкнуть веки. — Начинайте.
Она помнила, как это проходило с Ароном. Он просто смотрел ей в глаза, а потом... на миг её накрыла темнота, но она не теряла сознания, это точно. Просто до этого в кровати лежала Тариша Тариш Бьорк, а в следующий миг её место заняла Тариша Арондель Морли.
Но сейчас Таша вдруг почувствовала... нечто. Нечто бесконечно чужеродное и опасное: словно чья-то рука с длинными ногтями осторожно двигалась в её голове. Это нечто медленно и вкрадчиво вторгалось в её сознание...
И почему-то застыло в замешательстве.
— Блок, — досадливо сообщил Ларон.
Таша едва удержалась, чтобы не открыть глаза.
— Какой ещё блок?
— Я не могу проникнуть в вашу память. Вижу ваши воспоминания, но не могу на них повлиять.
— Треклятые феи, — тихо сказал Герланд. — Или это уже амадэй постарался... впрочем, какая разница. Ломай.
Таша услышала, как Найдж за её спиной нервно встрепенулся, — и со странной отстранённостью подумала, что происходящее снова рождает у неё очень нехорошие предчувствия.
— Мне кажется, — изрёк колдун, — это не лучшая...
— Хочешь отправиться прямиком в распростёртые объятия Зельды? Стать рабом или трупом, смотря что выберешь? — голос альва подчинял своей холодной властностью. — Ломай, Ларон.
Когда волшебник, тяжело вздохнув, положил вторую ладонь на Ташин затылок, она уже поняла: сейчас ей предстоит вытерпеть что-то очень болезненное.
— Я не могу вас отключить. Простите, — молвил волшебник мягко. — Нужно, чтобы вы были в сознании. Вы... потерпите, хорошо? Это не должно быть долго.
Она честно думала, что потерпит, что бы ей ни предстояло. В конце концов, она уже проходила через столькие вещи, что вряд ли новая пытка могла её удивить.
Но когда её голову сдавил незримый раскалённый обруч, поняла, что ошибалась.
Её терпения хватило на пару секунд. Потом, не выдержав, Таша широко открыла глаза. Дёрнулась.
Закричала.
— Терпи.
Голос альва резал льдом; кто-то прижал её руки к ручкам кресла, не давая вырваться, кто-то сдавил голову руками, ногтями впиваясь в кожу.
Кто-то вгонял в её лоб несуществующий гвоздь...
— Нет! — Таша уже визжала. — Пожалуйста, не надо!
Гвоздь, длинный и острый, дикой болью сверлил её лоб. От него во все стороны расползались незримые щупальца, заполнявшие сознание, пытаясь найти лазейку и пробиться сквозь невидимую стену.
— Пожалуйста...
Боль вдруг притупилась, исчезнув в тёмной мгле — но щупальца тут же выдернули Ташу из спасительной бессознательности. Она билась в чьей-то стальной хватке, ощущая соль на губах; не поймёшь, кровь или слёзы. Даже сил кричать уже не было.
Или она просто не понимает, что кричит?..
— Хватит! — голос Найджа каким-то чудом донёсся сквозь ватную пелену, забившую её уши. — Прекратите!
Кресло дёрнулось, — но лишь на миг.
— Не мешай.
Бедный, бедный Найдж...
Больше ей никто не поможет.
Державшие её руки, кресло, комната, солнечный день — всё исчезло. Таша осталась один на один с болью, не слыша собственного крика, забывая себя; страшной, всепоглощающей болью, пронзавшей лоб уже не гвоздём — сотней раскалённых стрел. Почему её голова никак не расколется? Тогда бы всё кончилось... но она не расколется, нет, она крепкая, слишком крепкая; она останется целой, разрушится лишь то, что она скрывает. И Таша, не выдержав пытки, просто сойдёт с ума, и безумие спрячет её от этой боли.
Ещё немного...
...ну же...
Порыв холодного ветра хлестнул её по лицу, руки, державшие её голову, куда-то исчезли, — и милосердная чёрная бездна перед глазами жадно затянула её в себя.
