И этого мига явно было недостаточно.
Наверное, Альмон задумался о чём-то. Потому и застыл у кухонного порога: неподвижно, неслышно. Но теперь — шагнул внутрь.
И на кошку, оцепеневшую с мясом в пасти, он среагировал куда быстрее, чем Таша могла ожидать.
Она почти добралась до подоконника — ей не хватило того самого мига, — когда её схватили за хвост.
— Моё мясо воруешь, демоново отродье? Моё мясо?! Я тебе покажу, как воровать, тварь, покажу, как по чужим кухням лазить!
Невзирая на жалобный мяв, её перехватили за шкирку и поволокли на улицу. Ай, больно-то как... куда её несут? Дурацкая, дурацкая ситуация... и перекинуться она не может, никто ведь не должен знать, даже папа...
Знакомые запахи вызвали всплеск воспоминаний. Старое дерево, ржавое железо, разложившаяся в сарае солома... изба ведьмы-отшельницы. Она стояла на околице Прадмунта, недалеко от их дома, давно опустевшая, но ещё крепкая; когда-то, наверное, опрятный чистенький домик с каменным колодцем.
...колодцем?
Нет, неужели...
Она дико брыкнулась, пытаясь оцарапать руку отца, но круглая крышка уже сдвинулась в сторону.
Пальцы на её загривке разжались.
Она не может лететь так долго, до воды всего-то аршинов семь — но почему полёт затягивается в вечность, и эхо зеркалит кошачий крик, и темнота вокруг смыкается, и...
Её окутал холод: казалось, она рухнула в жидкий лёд.
Таша среагировала почти неосознанно.
...раз, два...
Тьма была повсюду. Тьма — и дикий холод воды, ещё не успевшей нагреться после зимы. Таша вынырнула на поверхность, жадно вдохнула, привыкая к окружающему мраку. Высоко над головой тоненьким кольцом сиял слабый свет: серое солнце, просачивавшееся в щель меж стенками и крышкой колодца. Узкая шахта была куда глубже, чем казалась, а дно — куда дальше.
Таша рванулась к стене, пытаясь ухватиться за неё, но камень был склизким и гладким. Слишком склизким, слишком гладким. Если б только у неё уже пробудилась крылатая личина... но что бы птица сделала с тяжёлой крышкой?
Губы уже разомкнулись, чтобы крикнуть, позвать — но крик замер на дрожащих губах.
Если кто-то услышит...
...если её найдут в колодце без одежды, если приведут домой, к папе...
Никто не должен знать. Никто. Мама ведь говорила: даже папа не должен знать, кто они на самом деле. Даже Лив.
С тихим плеском Таша барахталась в ледяной воде, широко открытыми глазами вглядываясь в недосягаемый свет.
И думала, что, пожалуй, зря она решила сегодня прогуляться...
* * *
— Вставай!
— Ещё пять минут...
— Ты уже третий раз так говоришь!
— У меня голова болит...
— А у меня нога, и что дальше?
— Изверг...
Таша сонно зарывалась лицом в подушки, но Джеми продолжал негодующе зудеть у неё над ухом.
— Святой отец сказал, пора трогаться дальше!
— Не спеши дальше, ты давно уже тронулся...
— Чего?! — Джеми решительно сдёрнул одеяло на пол. — Всё, вставай!
— Не могу, — Таша, ёжась, обхватила себя руками, — мне правда холодно, и руки-ноги болят...
— Болят?
— Как при лихорадке...
— Почему?
— Действительно, почему... мы же никакого виспа и в глаза не видели...
Джеми озадаченно щёлкнул пальцами.
Фонарик на тумбочке разогнал полумрак сияньем разноцветных стёклышек, заставив Ташу зажмуриться.
— Убери, глаза режет!
Джеми к просьбе не прислушался.Вместо этого схватил её за плечи, чтобы решительно повернуть к себе; и Таша неохотно, щёлочками приоткрыла сердитые глаза.
И чего он так уставился?..
— Святой отец! — заорал побледневший мальчишка.
Шёлковая тень на миг закрыла свет, прокрадывавшийся сквозь дверной проём.
Арон шагнул ближе. Застыл, вглядываясь в её лицо.
— Доброе утро, если кто забыл, — проворчала Таша. — Да что с вами такое?
— Ничего особенного. — Дэй прикосновеньем притушил фонарик; голос его был спокойным. Укутав Ташу в возвращённое одеяло, коснулся прохладной ладонью её лба. — Жар... что это может быть, Джеми?
Тот шумно сглотнул. Зачем-то покрутил левой ступней.
Пощупал собственный лоб.
— Свидетельство того, что виспа можно отнести к классу рейтов, — пробормотал он наконец. — Это нежить, не прошедшая через естественную смерть, и их кровь...
— Ясно. — Голос дэя резанул кромкой льда. — Что нужно для лекарства?
— Эм... вообще-то я... я его проходил, но никогда не...
— Джеми. Что. Вам. Нужно?
Взгляд серых глаз резанул уже не льдом, а сталью.
— Я... поищу... в сундуке были какие-то порошки, — беспомощно пробормотал мальчишка.
— Вот и славно, — мягко улыбнулся Арон. — А я займусь тем ларцом, что в буфете, и травами. И чай сделаю. Хорошо, Таша?
Она недоумённо кивнула:
— Но что со мной...
— Ничего особенного. Лихорадка, однако с ней лучше не шутить. Должно быть, последствия ранения. Джеми?
— Да, святой отец?
— Больного человека лучше не тревожить пустыми разговорами. Вы меня поняли?
Дэй говорил так тихо и так спокойно, что Таша вжалась в подушку.
— Ага, — мальчишка опустил глаза. — Понял.
— Очень хорошо.
Сдержанно кивнув, Арон вышел из комнаты; а Таша смотрела, как Джеми за медные ручки вытягивает из-под кровати сундук.
— Джеми, — слабо произнесла она, — что всё-таки...
— Спи давай, — буркнул тот.
Таша устало свернулась калачиком, слушая, как он перебирает бумажные пакетики с аккуратно подклеенными ярлычками. Сил выпытывать что-либо не было.
Вскоре вернулся Арон, вручив ей чашку с ароматной дымкой, скользившей над светлой поверхностью травяного чая.
— Джеми, у меня буквица, ноготки, горлец, фенхель, розмарин, чабрец и физалис. Ещё мышиные кости, — сказал дэй. — Всё лежит на столе.
— Отлично! — мальчишка потряс кипой бумажных пакетиков. — А я нашёл тёртую мандрагору, измельчённый янтарь и порошок сухой крови дракона.
— Остался тёртый рог единорога и... ещё один?
— И сушёный мизинец мертвеца, да.
Таша поперхнулась чаем.
— Вы меня травить собрались?!
— Самые лучшие зелья готовят из самых неудобоваримых ингредиентов. Просто лекари обычно умалчивают об их составе, — казалось, дэй с трудом сдерживается, чтобы не отвесить Джеми подзатыльник. — В Пвилле у меня есть знакомые, которые могут нам помочь. Идеи?
Мальчишка сосредоточенно кусал заусеницы.
— Есть одна, — наконец сказал он. — На портал моих сил не хватит, так что остаётся только зеркалка. Но я не смогу переместить нас троих, да ещё с конями.
— А что это? — спросила Таша.
— Зеркалка? Перемещение через зеркала, естественно. — Джеми спешно кидал пакетики в свою сумку. — Примерно как в зерконторах.
— И зачем нам... зеркалиться?
— Потому что зелье нужно приготовить в ближайшие пару часов, а конным ходом мы будем добираться до Пвилла куда дольше.
— К чему такая спешка?
— Так нужно, — тон Арона не терпел возражений. — Берите Ташу и зеркальтесь. Я с конями прибуду к вечеру.
Таша мгновенно взъерошилась:
— Мы тебя не бросим!
— Бросите, — уверенно сказал дэй. — Ташину сумку не забудьте. И мой кошель на всякий случай возьмите.
Задвинув сундук обратно под кровать, Джеми мышью шмыгнул в гостиную.
— Арон, хватит! — Таша села на постели. — Ты поедешь один мимо Топи, в которой неизвестно какие твари ещё водятся, когда где-то ждут кэны? Нет уж, я больше не хочу гадать, когда ты наконец приедешь и приедешь ли вообще.
— Таша, позволь мне прервать твою речь, дабы иметь возможность наивно надеяться, что ты беспокоишься обо мне, а не о своих нервах.
— Если я тебя послушаюсь, я себе этого не прощу.
— А если ты меня ослушаешься, то я тебе этого не прощу. И опыт непрощения у меня побольше твоего, поверь.
— Я... я... а я всё равно останусь с тобой, так и знай!
— Всё готово, святой отец! — крикнул Джеми из-за двери.
— Отлично. Вставай. — Арон почти приказывал.
— Ни за что.
— Вставай!
— И не подумаю.
— Таша, не заставляй меня прибегать к телепатии.
Она скептично скрестила руки на груди.
— Думаешь, я поверю, что ты действительно поступишь так со мной?
Какое-то время дэй смотрел на неё.
Затем коротко выдохнул.
— Нет, ты будешь меня слушаться!
И, не церемонясь, подхватил её на руки вместе с одеялом: вскинув на плечо головой вниз, чтобы не брыкалась.
— Пусти! — Таша отчаянно пыталась вырваться. — Не хочу я никуда идти, я...
Дэй втащил её в гостиную, озарённую странным перламутровым светом.
— Вам помочь, святой отец? — услышала она голос Джеми.
— Не надо.
— А, по-моему, надо.
Щелчок пальцев.
Ледяное оцепенение сковало Ташу с макушки до пят, оставив ей лишь возможность протестующе мычать.
— Тише, тише. Всё исключительно для твоего же блага, в конце концов. — Арон осторожно выпутал её из одеяла. — Джеми, в следующий раз просьба обойтись без таких... радикальных мер.
— Но вообще 'спасибо', да? — закончил мальчишка.
Дэй промолчал. Перехватил Ташу поудобнее, держа на руках уже по-человечески, позволив наконец увидеть источник перламутрового сияния.
Зеркало. В резной раме, чуть выше человеческого роста, висевшее у двери в ванную.
Ничего не отражавшее, лишь светившееся изнутри.
— Вы знаете конкретный дом, святой отец?
— Да.
— А там есть зеркало?
— Было, по крайней мере.
— Тогда вы должны настроить проход. — Джеми отступил в сторону. — Сосредоточьтесь на визуальном образе и...
— Понятно.
Дэй смотрел на сияющую гладь, пока перламутровый свет не померк, явив Арону его отражение.
Больше не произошло ровным счётом ничего; но когда Джеми протянул руку, коснувшись кончиками пальцев зеркальной поверхности — пальцы погрузились в неё, и потревоженное стекло разбежалось кругами, как вода.
— Отлично! — мальчишка, просияв, вскинул на плечо сумки. — Всё, мы готовы.
— Удачи. У вас всё получится. В конце концов, иного выхода вам не остаётся, верно?
Встретить колючий взгляд дэя Джеми не решился. Потупился, кивнул и перехватил из его рук Ташу, обмякшую безвольной игрушкой: лишь глаза горели по-кошачьи ярко и яростно.
— Да, и скажите хозяевам дома, что вы от меня.
Лицо Арона было таким напряжённым, что казалось выточенным из камня.
Таша не понимала, почему, однако ничего хорошего это не сулило.
— Вдохни поглубже, — облизнув пересохшие губы, велел ей Джеми.
И, когда Таша послушалась, шагнул вперёд.
Одновременно с тем, как их приняла в свои холодные объятия абсолютная тьма, возникло малоприятное ощущение, что они барахтаются в вязкой массе неизвестного происхождения. Тьма, впрочем, вскоре расступилась, обратившись в серость, а после перед ними вспыхнул прямоугольник света.
Открытая дверь?..
Джеми кинулся вперёд, но продвигались они еле-еле, точно сквозь глину. Воздух в лёгких кончался куда быстрее. Не приведи Пресветлая скончаться, влипнув в зеркало, мрачно подумала Таша; однако, казалось, именно к этому она и вела.
Грудь уже жгло отзвуками боли, когда глаза ослепило внезапным светом — и они наконец выпали из зеркала, повалившись на пол.
Миг спустя кто-то в стороне истошно заорал, и доски под ними сотряс тяжеловесный топот.
Таша открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как топор, несущийся к её шее, отскакивает от невидимой преграды.
— Эй-эй, полегче! — Джеми вновь возмущённо щёлкнул пальцами, и рыжего мужика в полосатых портянках отбросило назад незримой пружинистой стеной. — Мы не воры и не разбойники, честное слово! Нам срочно нужен лекарь!
Мужик не обратил на его слова никакого внимания, с воинственным рёвом пытаясь повторить попытку усекновения голов незваных гостей, раз за разом отлетая от волшебного барьера. Впрочем, может, он просто не расслышал: на широкой постели посреди комнаты оглушительно кричала необъятная женщина в белой ночной рубашке.
— Да успокойтесь же! — утерев кровь под носом, Джеми помог Таше встать. — Биться головой о стену уж точно не лучшая иде...
— А ну вон из моего дома! — взревел мужик, наконец отступив назад. — Лекарь им нужен! Вон, живоглоты демоновы, чтоб вас...
— Можешь растыкать уши, Таша, — разрешил Джеми, выслушав ораторию из пары десятков просторечных ругательств. — Зачем так нервничать, господин хозяин дома? С чего вы взяли, что мы 'живоглоты', под коими, думаю, подразумеваются эйрдали?
— А кто ж ещё, прилично одетый, посреди ночи в чужой дом врывается? — мужик возмущённо взмахнул топором. — И девчонка твоя явно давно душ ничьих не пила, вон бледнющая какая!
— Во-первых, на дворе уже почти утро, а во-вторых, Таша больна! Я же сказал, нам нужен лекарь!
— Да конечно! Вам стоит только из-за стенки этой выйти, тут вы и...
Топор озадаченно застыл в полузамахе.
Видимо, его обладатель всё же сообразил, что 'живоглоты' стенку воздвигли сами, ушли за неё добровольно, а высовываться, чтобы устроить обитателям дома 'тут вы и', как-то не спешат.
— И что здесь творится?
Таша обернулась.
С порога спальни на место действия довольно-таки скептично взирала молодая женщина. Высокая, изящная, точёная, как статуэтка драконьей кости. В глазах растаяли лепестки незабудок, волосы в робкой рассветной мгле отблескивают золотом; на висках серебринки седины — странно даже, откуда, она ведь так молода...
Крик женщины на кровати стих так быстро, словно ей пригрозили плетью.
Мужик робко опустил топор.
— Да вот, — проговорил он даже как-то заискивающе, — ввалились невесть откуда и твердят, что не эйрдали. Лекарь им, мол, нужен. Кто они, а, мам?
'Мам'?..
Незабудочный взгляд наконец удостоил ребят своим безраздельным вниманием. Скользнул по Джеми, задержался на Таше. Потом — на её глазах.
А следом женщина кивнула ей как-то... понимающе, что ли? Так, неожиданно встретившись за сотни миль от дома, приветствуют друг друга земляки. Так приветствуют своих.
Потому что своих оборотни узнавали всегда: если не по запаху, то по глазам.
'Люди могут счесть тебя человеком, — вспылил в памяти мамины слова. — Но мудрый оборотень всегда увидит кошку в твоих глазах'.
— Они не эйрдали, это точно, — проговорила женщина. — Обычные люди... почти. Отложи топор, Лир, так и зашибиться ненароком можно. Как и зачем вы к нам пожаловали, ребятки?
Она сказала это почти ласково — но не ответить рискнул бы только самоубийца.
— Мы пришли через зеркало, — смущённо отрапортовал Джеми. — Нам нужно было срочно попасть в Пвилл.
— Вот как, — её тонкая бровь чуть изогнулась. — Откуда и почему именно сюда?
— Из Белой Топи. Мы сами не знали, что сюда попадём, нас сюда направили.
— Кто направил?
— Отец Кармайкл.
Показалось — или она действительно в лице изменилась?..
— Хм, — изрекла женщина.
— Арон Кармайкл, — прошептала Таша, повиснув на Джеминой руке: всё вокруг плыло в странном мареве. — Дэй. Просил сказать, что мы от него.
— Волосы русые, почти тёмные, — решил помочь Джеми, — глаза светлые, цвет меняют. Где-то за тридцать, и такой... э... стройный.
