Глаз Демона [2014]

А после он как ни в чем не бывало встал с кровати. Так часто случалось в его снах, где он был бесплотным духом, и сознание нисколько не удивилось тому, что тело цело и может передвигаться. В густой дымке он двинулся к двери, а после спустился по лестнице. О девушке, так благосклонно протянувшей ему руку, он позабыл почти сразу. Но так уж вышло, что ее незримое присутствие Аксир продолжал ощущать даже выйдя из дома и зашатавшись прочь, в неизвестном направлении.

... Эту комнату, в которой прошла вся ее жизнь, она помнила очень хорошо. Небольшая, с очагом по середине и грубо сбитыми кроватями, расставленными у стены. Здесь они и жили: мама, Ривьер и она. Жили не то, чтобы хорошо, но счастливо. Всегда держались друг за друга, особенно после того, как папу забрали. Он подхватил какую-то странную хворь и соседи тут же пожаловались священникам, которые быстро явились, чтобы увезти отца. Он не хотел уходить, был слишком слаб, но его выволокли и забросили на телегу. Служитель Эркалота что-то пробормотал про недопустимость эпидемии, и долго изучал дом, делая странные пассы руками. Мама обнимала их, своих детей, ненавидящим взглядом прожигая падре. Отца они больше так и не увидели.

Ноги вновь несли Макса вперед. Шаг делался все уверенней и быстрее, ведь молодой человек знал, куда лежит его путь, и что он должен сделать. Улицы мелькали однотипными домами, смазываясь и не запоминаясь. Прохожие порой косились на него, но принимали за блаженного и уходили в сторону. Босые ноги шлепали по лужам, грязи и плохо пригнанным друг к другу камням мостовой. Макс не останавливался до тех пор, пока не увидел знакомый дом. Знакомый для нее, тот самый, где девушка прожила вместе с семьей всю свою жизнь.

Кейт. Так ее звали.

Дверь оказалась запертой, но где лежит грубый железный ключ он знал. Они с братом всегда пользовались одним, и, уходя, прятали его под камень. Так оказалось и сегодня. Прежде чем отворить дверь, Сиркин некоторое время постоял, пытаясь понять, где он находится. Почему он пришел сюда? Разве ему не нужно...

А, собственно, что ему нужно? Он ведь умер, разве нет? Тогда, возможно, он ищет рай? И эта дверь приведет его к...

Новое видение нахлынуло неожиданно.

Кейт забилась в угол, дрожа от страха. Она слышала, как в соседней комнате кричит ее мать, проклиная злых людей. Те в свою очередь смеялись, повторяя снова и снова, чтобы гнусная еретичка вела себя послушно, иначе будет только хуже. Вскоре крик женщины сошел на тихие стенания, в которых слышалась непередаваемая боль унижения. Стражники хохотали.

— Не нужно слез, — ухмыльнулся нехорошей усмешкой мужчина с рябым лицом; его оставили охранять детей. Ривьер прятался под кроватью, думая, что до него не доберутся, а Кейт сидела неподалеку. — Твоя мама творила ужасные вещи. За них ее ждет костер. Или нечто похуже.

То и дело стражник алчно поглядывал на дверь, за которой веселились его товарищи. Он хотел к ним, но случай и короткая соломинка решили иначе. Не имея возможности принять участие в общем веселье, он все чаще бросал взгляд на Кейт, обегая зрачками ее с ног до головы.

— А ты ведь уже взрослая девочка, правда? — наконец спросил он, облизнув губы. Подойдя он провел рукой по мягким волосам, ощущая как дрожит под его ладонью ребенок. — Не бойся. Так делают все. Я лишь проверю, — рука стражника прошлась по плечу девочки и ниже, — далеко ли яблоко упало от яблони...

Сиркин вошел в дом. Действовал он словно заводная кукла, с трудом контролируя свои движения. Почему он сюда пришел? Зачем? Чтобы вновь почувствовать ту боль, которую испытал? Верно. Прямо на этой кровати. Он изгибался, кричал, просил оставить его в покое. Ривьер тихо плакал, но когда он, Максим, закричал сквозь слезы, брат переборол свой страх и решил помочь. К сожалению он был всего лишь ребенком, и не смог ничего сделать. Не смог он остановить и стражников во главе с черным инквизитором, уволакивающих истерзанную мать на полусогнутых ногах. Спустя месяц ее повесили.

Макс мотнул головой, пытаясь сбросить наваждение.

Почему он знает об этом? Откуда информация? Еще минуту назад Максим с трудом отдавал себе отчет в том, где находится, а теперь почему-то это для него не секрет. Его личность размывалась другой, утягивающей его в омут чужой памяти. Молодой человек ежеминутно, словно наркоман ловящий приход, скатывался в пучину воспоминаний девушки, с которой его не связывало ничего. Ничего кроме одного рукопожатия, рокового и беспощадного. Неожиданно, словно узрев пятна крови на снегу, Максим понял, что натворил...

Он медленно присел на кровать и закрыл лицо руками. Мебель скрипнула, принимая его вес, и долгое время ничего не происходило. Воспоминание за воспоминанием в мозг Максима приходила чужая боль, опыт, чувства, переживания. Он проживал иную жизнь в столь ускоренном ритме, что самое время было бы испугаться, но он не мог. Все его силы уходили на то, чтобы собственное "Я" не затерялось в колорите чужого пути. Через час он уже знал о Кейт больше, чем кто бы то ни было в этом Измерении. Даже ее брат...

— Кто ты? Что ты делаешь в моем доме?!

Макс медленно оторвал руки от лица, и поглядел на дверной проем. Там стоял парнишка, еще подросток. Того самого возраста, когда мир еще поделен на белое и черное, и последнего куда как больше.

— Я... — тихо начал Макс; он не знал, что сказать.

— А ну убирайся! Убирайся пока я не позвал стражу!

— Я убил твою сестру.

— Что? Что ты сказал?! Где Кейти, ты, ублюдок?!

Парень взревел и бросился на незваного гостя. Из-за пояса он выудил ржавый осколок железа, примотанный к деревянной ручке проволокой. С исказившимся лицом Ривьер хотел проткнуть наглого лжеца. С Кейт не могло случиться ничего плохого! Она... они теперь под защитой Орана Лаффе! Бусфа так сказал. Их нельзя теперь обижать. Он врет! Наглый обманщик.

Но Ривьер не успел добежать. На полпути он выронил самодельный нож и встал как вкопанный, встретившись глазами с незнакомцем. Они были совершенно чужими, но что-то в них угадывалось и свое, родное.

— Не глупи, букашка-дурашка, — произнес Аксир отстраненно.

— Откуда... откуда ты... знаешь? Так называла меня лишь сестра...

— И тебя это всю жизнь бесило, — все так же, без эмоций заключил Макс. — Я знаю. Помню.

— Откуда?!

— Сложно объяснить. В любом случае, Кейт тебя очень любила. Цени эти воспоминания.

— Ты... убил ее? Зачем? Чем она это заслужила?!

— Мне очень жаль, — Макс поймал себя на том, что говорит искренне. — Я не хотел, да и не знал.

— Я убью тебя!

— Разве сможешь? — бровь Аксира скептически поднялась. — Ты всегда был добрым, Ривьер. Даже когда они забрали нашу мать, ты не преисполнился ненависти. Только плакал. Потому, что в тебе нет зла.

— Это было семь лет назад! Я изменился.

— Надеюсь, что нет, — Макс встал. — В любом случае, я прибыл сюда не для того, чтобы утирать тебе сопли. Перед твоей сестрой у меня долг. Принеси ее.

— Кого? — Ривьер стал еще более подозрительным.

— Книгу. Ту, что осталась от нашей матери и которую не смогла отыскать инквизиция. Ту, которую я долгое время изучала. Отдай ее ему. Этот человек... он распорядится ею как надо. Отомстит.

На лице Ривьера начали проступать слезы, истерика была не за горами.

— Сестра? — жалобно молвил подросток. — Ты что... внутри этого... этого убийцы?

— Не совсем. Вскоре я растворюсь, покинув этот мир. Но пока... да, я все еще с тобой. А потому, букашка-дурашка, сделай о чем тебя просят старшие. Хоть раз в жизни.

* * *

Жизнь в городе отличалась от таковой в деревнях. Она не подчинялась суровому циклу систематических действий, без которых выжить невозможно. Но если кому-то покажется, что в городе живется проще, то он ошибается. За стенами работать приходиться еще усерднее, еще тяжелее, ибо если крестьянина кормит земля, то горожанин обязан о себе заботиться сам. Пища, дрова, свечи, одежда и даже солома, чтобы набить тюфяк — все имеет свою цену. А потому в Арсдане сложно найти такого человека, который бы не работал.

Кейт истерла ладони в мозоли еще в раннем детстве, и с тех пор руки ее нежными больше не были. После смерти отца семье стало совсем туго, и приходилось браться за любую работу. Неприятную и низкооплачиваемую, но благодаря которой с рынка можно было принести кувшин молока, свежий хлеб и немного козьего сыра. За дровами как правило приходилось ходить далеко за город, ибо у перекупщиков стояли такие цены, которые бедная семья позволить себе не могла.

Правда однажды случился один любопытнейший случай, который очень порадовал маленькую Кейт и заставил верить в чудеса и добро с новой силой. К ним домой пришел мужчина, и с глуповатой улыбкой начал выгружать из своей тележки связки с хорошими сухими поленьями. От удивления Кейт даже не предложила благодетелю свою помощь, а Ривьер стоял позади нее, прижавшись к ноге. Странным было то, что мужчина их словно бы не замечал, глядя в одну точку и перетаскивая хворост из тележки в дом.

Потом пришла мать. Несмотря на годы и злую судьбу она оставалась все еще красивой. Длинные черные волосы, впалые щеки и высокий лоб. Она могла бы жениться вновь, и Кейт подумалось, что именно к этому идет. Кто бы еще стал привозить к ним столько дров, тем более что девочке доподлинно было известно, что денег для этого у них нет.

— Благодарю, — улыбнулась мать, когда мужчина закончил. — Большое вам спасибо. Отправляйтесь домой. И... забудьте о том, что сделали.

Мужчина что-то промычал, подобострастно глядя на черноволосую женщину, а потом бочком выскользнул прочь из дома. Ривьер радостно завопил, бросаясь к матери: натасканных дров им хватит на целую зиму, если экономно ними распоряжаться. Кейт же, привыкшая к тяжелому труду и знающая цену даже протухшей рыбе, подозрительно взглянула на женщину, которая ее родила. Но мать ничего не сказала.

А дальше их жизнь разительно поменялась к лучшему. Кейт даже смогла бросить свои подработки и вернуться в воскресную школу, где обучалась чтению и счету. Теперь семья не нуждалась почти ни в чем: к их порогу приносили разные дары, а иногда и мать возвращалась с полной корзиной продуктов с рынка. Странно было то, что большую часть времени она пропадала в своей комнате, закрываясь на щеколду. Что она там делает — для Кейт оставалось загадкой, и она поклялась, что узнает секрет матери. Ведь из-за него их жизнь наладилась. Теперь они питаются почти как зажиточные, и могут позволить себе жечь очаг и свечи хоть целую ночь. А еще в их доме появились книги, гобелены, ковры. Плотник притащил несколько резных стульев, подмастерье кузнеца выковал решетки на окна, и в душный день не нужно было закрывать ставни из боязни того, что в дом заберутся воры. Подачки сыпались на их семью градом, и это становилось все подозрительней и подозрительней.

Однажды Кейт удалось подслушать на базаре любопытный слух, от которого ее спина похолодела. Товарки болтали, что ее мать не иначе как ведьма, и что слуги Экралота последним временем плохо следят за вверенной им паствой. Не защищают их от злокозненности нечистых сил.

Все в слезах, Кейт бросилась домой, с твердым намерением узнать правду. Матери дома она не застала, но нашла в себе смелость пробраться в ее комнату и порыться в сундуке. Под ворохами одежды (последним временем у матери были даже шелковые платья) она отыскала массивный фолиант в черной обложке. От него веяло странной силой, и девочка на миг ощутила жуть. Ей показалось, что книга обладает голосом и зовет ее. Захотелось сразу же захлопнуть сундук, убежать и скрыться под одеялом. Но она не сделала этого. Фолиант манил ее, звал и девочка раскрыла его. Пожелтевшие страницы встретили ее мягким почерком, выведенным красными чернилами. Они мерцали, и словно бы ухмылялись Кейт...

Не помня себя от ужаса, она схватила черную книгу, завернула ее в одеяло и бросилась прочь из дома. Пробежав несколько кварталов, девочка зашвырнула свой сверток на крышу покосившегося сарайчика. Тот давно пустовал, а стены его не примыкали к другим зданиям. Можно было рассчитывать, что фолиант не найдут. По крайней мере, какое-то время.

Дома Кейт ждала мать, разгневанная и напуганная одновременно. С яростью дикой кошки она набросилась на девочку, и стала трясти ее за плечи, крича:

— Где ОНА?! Где?? Разве ты не понимаешь?! Это наш ключик к золотому ларцу! Мы будем... будем жить лучше других! Ты ведь хочешь быть принцессой, хочешь, да?!

В глазах матери плескалось безумие. Кейт слабо запротестовала:

— Но в ней зло.

— Зло в тех людях, которые отняли у нас отца! — взвизгнула мать. — С его уходом наша жизнь стала невыносимой! А тот человек... колдун с корабля из дальних земель, которого я встретила в порту, пытаясь заработать пару медных монет, чтобы вы с братом не умерли от голода!... он сказал, что может помочь... И подействовало!

Мать расхохоталась. Истерично и дико. Увидев пропажу книги, в ней что-то треснуло, надломилось. Слишком уж долго она привыкла полагаться на ее силу. Фолиант был ее путеводителем сквозь тьму, хоть и сам являлся чернее ночи.

Кейт тогда не догадалась спросить мать о цене, которую необходимо заплатить за подобную силу. Позже она стала подозревать, что плата немаленькая, особенно когда этот долг лег непомерным грузом уже на ее плечи. После того как за матерью пришли, Кейт долго не могла прийти в себя. Стражники во главе с инквизитором перерыли весь дом, но черной книги отыскать им не удалось. Впрочем, чтобы вынести приговор им хватило и многочисленных доносов и свидетельских показаний. А на суде один из Детей Света заявил, что у матери есть отголоски Дара, и она вполне могла творить то, что ей приписывала молва.

Оставшись одни, Кейт и Ривьер некоторое время жили на те сбережения, что у них остались. Большую часть вещей конфисковала городская стража, но кое-что они проглядели. Кейт, чье сердце жгла невыносимая ненависть и обида, вернулась спустя месяц к сарайчику и забрала книгу обратно. Она знала, что рискует не только своей жизнью, но и благополучием брата, но ничего поделать не могла. Ее душа требовала отмщения. За мать и за ту боль, что пришлось испытать ей самой.

Она искала силы.

Странно, но несмотря на плохую грамотность девочки черная книга раскрывала перед Кейт свои секреты весьма охотно. Она смотрела на алые буквы, и их смысл сам приходил в ее голову. Читая строку за строкой, она быстро углубилась в те разделы, куда мать даже не заглядывала. Кейт не интересовали приворотные заклятия и им подобное. Она желала утопить инквизиторов в их же благом зловонии, чтобы они почувствовали настоящий ужас и горечь поражения.

И черная книга, ждавшая этого не один год, услужливо подсказала ей, как этого можно достичь.

* * *

Макс все еще не мог прийти в себя. Голова оставалась пьяной от чужого присутствия, он до сих пор переваривал не свои воспоминания.

Кейт. Девушка, чье будущее он украл. Не нарочно, но от этого легче не становилось. Он должен был умереть, а не она. Он...