Маггат закончил прилаживать амуницию.
— Макси, — сказал он, — когда мы вернемся, у тебя есть мое разрешение на то, чтобы связать Стинка и зачитать ему поэзию про нар-циссы, или поющих птичек, или еще чего. Благодаря Повелительнице я понял, что означает слово "неподчинение", потому что она часто его использует, и вот что я тебе скажу. Мне совершенно не нравится, когда это делают со мной.
В рядах миньонов послышалось бормотание. Это непропорционально жестокое наказание задело некоторые сердца. Впрочем, это бормотание мгновенно затихло, когда Игни зажег два файербола, а Фетид — всё еще одетый в платье — откуда-то извлек пару тесаков.
— С миньонами, которые становятся слишком наглыми в то время, когда у Повелительницы проблемы, может случиться несчастный случай, когда я совершенно случайно изрублю их в мелкие кусочки и смету их в реку, так что когда синие соберут их обратно, часть этих кусочков может быть съедена, и вы что-нибудь потеряете навсегда, — распевно предупредил Феттид.
— Правильно, — прорычал Маггат сквозь оскаленные зубы, — я зол. Я очень, очень зол. И шея еще болит. Вампиросестра Повелительницы заслуживает много боли. Но она очень быстрая, очень сильная вампирша, которая забрала Повелительницу, поэтому нам нужен план, потому что мы собираемся вернуть Повелительницу целой и невредимой.
— Ага, собираемся, — согласился Макси. — Если она случайно умрет, то мы, скорее всего, закончим тем, что Кровавый Герцог, вампир, которого упоминала сестра Повелительницы, будет у нас главным, потому что я слышал несколько удиви-и-ительно плохих-для-нас историй про него. А мы только избавились от вампира, после восьмидесяти лет эксплуатации. Я уверен, что мы не хотим римейка этой истории.
— Но нам нужен план, — настаивал Маггат.
— О! Идея! — встрял Игни. — Огонь! Мы подожжем вампиров! Они уязвимы для огня. Просто.
По общему мнению, это был хороший план.
— А какие еще слабости у них есть? — попытался вспомнить Маггат, расхаживая туда и обратно и волоча руки по земле. — У нас есть чеснок? Палки? О, у нас есть немного серебра в моем мешке, которое мы не успели отдать Повелительнице.
— Я думаю, что у вампиров есть еще одна слабость, — сказал Макси, — я читал про это. Это типа мета-слабость, которую мы используем, чтобы убить их и не позволить выпить всю нашу кровь, потому что это больно и может сделать нас дважды мертвыми.
— Это ненормально — миньон, который читает, — пробормотал кто-то. — Ты кем себя возомнил, Гнарлом?
— Заткнись, Боб, — огрызнулся Макси. — Ты тупой, ты пытался погасить огонь факелом, потому что слышал выражение "бороться огнем с огнем", и ты туп, как кто-то, кто не может говорить, поэтому ты не понимаешь что такое мета-фора или фигура-речи. Ты настолько туп, что не понимаешь, что миньоны должны служить Повелителю — или Повелительнице — и разбивать вещи и головы, а раз ты слишком туп, то заткнись. Нет, то, что я вычитал из книги про то, как убивать вампиров, когда мы пытаемся придумать, как сбежать от проклятого вампира, это то, что они очень мело-драматичные, а это означает, что они любят выделываться и поступают не так как миньоны. Например, что мы делаем, если у нас есть связанный пленный?
Бормотание сопроводило общее обсуждение вопроса. Началось несколько потасовок, быстро угасших под недовольным взглядом Маггата.
— Дать ему по башке и отнести жизненную силу Повелительнице, — высказался кто-то через минуту.
— Ага! — весело подтвердил Макси. — Вот поэтому-то мы лучшие! Мы убиваем хорошо! А еще убиваем плохо и типа как бы средненько. Но вампиры, они любят вещи типа "Муа-ха-ха, я такой Злой", и это вроде бы понятно, но вампиры перебарщивают даже по сравнению с самыми безвкусными Повелителями. Повелители, если побеждают противника в дуэли, убивает его. А вампиры — нет. Поэтому я думаю, что, скорее всего, вампир свяжет Повелительницу и начнет свое "Муахаха, послушай мой злой план", и потом он обязательно начнет выделываться. Поэтому я считаю, что пока она в безопасности, и нам не нужно спешить, пока мы не соберем все серебряные украшения со стен и не заточим их, и привяжем к оружию и такому прочему. А если наши зеленявки смогут найти, куда забрали Повелительницу, мы сможем тихонько затыкать стражей вампиров, и мы не умрем ужасно болезненной двойной смертью.
Маггат сложил руки.
— Это довольно стоящая идея, особенно потому, что она включает в себя грабеж, — сказал он. — В следующий раз я буду бить тебя не так сильно, когда ты начнешь свою поэзию без разрешения, — проговорил старший миньон сквозь оскаленные зубы, — не будь я Маггатом Колотушкой.
*
Луиза посмотрела вверх, на драматический круг света, который появился перед ней. Там был человек, находящийся в поставленном вертикально мраморном гробу. Он улыбался честной, открытой улыбкой, благодаря которой было хорошо видно острые зубы. Красные глаза сверкали из-под бровей, которые неприятно напоминали отца. Его длинные волосы были завязаны в пучок, как будто перед девушкой стояла честная вдова, а длинная мантия была пришпилена поверх чистой, но очень древней одежды.
А из его груди торчал пробивший его сердце бледно-голубой кристалл. Он казался окутанным красным светом, хотя что-то в уме Луизы подсказывало, что это просто небольшое помешательство, какое-то дополнительно чувство засекло чисто зло, бьющее из фрагмента сердца башни.
Определенно, это из-за присутствия вампира и его темной магии, потому что она никогда не чувствовала ничего подобного от почти целого сердца.
— Добрый вечер... нет, я думаю, что это утро... для тебя, — сказал он, глядя на неё. — Я бы подошел поближе, чтобы рассмотреть тебя, но сейчас, я... аха... испытываю небольшое неудобство. Так что вместо этого ты можешь подойти ко мне. Разве ты не поцелуешь дорогого старенького дедушку? — Он выжидательно помолчал. — Нет? Жаль. Всё же хорошо, когда семья рядом, не так ли? Ты не возражаешь, если я буду звать тебя внучкой? Так будет проще, и мне не придется произносить все эти "пра". Занимает очень много времени. Но ты можешь использовать их. Потому что ты знаешь. Я такой.
Луиза попыталась пошевелиться, но не вышло.
— Отпусти её! — приказала она.
— Ах-ха. Иронично, не так ли? Ты хочешь, чтобы я отпустил её, а она отпустит тебя. Но знаешь, это ведь правильно, повиноваться старшим и предкам, а я сочетаю оба эти понятия. — Он улыбнулся. — Каттлея просто хорошая маленькая девочка, в отличие от твоего очень испорченного отца. Тебе же нравится быть хорошей маленькой девочкой, разве не так?
— Да, — ответила её сестра, усилив хватку.
— Вот видишь! Она не хочет, чтобы её отпустили. Я думаю нам нужно определиться, кто здесь больше заботится о её интересах. — Голос герцога упал до шепота. — Это я. Не ты.
Повелительница на секунду прекратила бороться и даже дышать. Затем она резко выдохнула.
— Отпусти мою сестру. И отдай часть моего сердца башни, — прорычала она.
— Тц, тц, тц. И вот опять, ты пытаешься воздействовать на чувства своей сестры, то есть управлять ими. Ты не сможешь контролировать её всю жизнь, знаешь ли. — Мужчина сделал паузу. — Ну, всю её не-жизнь. Потому что, ну, ты понимаешь. Потому что хоть она и не так великолепна во всём, как я, но она всё еще лучше тебя. Это такая вампирская штука. Дошло?
По мнению Луизы, было бы очень неплохо, чтобы "дошло" до него. Например, чтобы до него дошла волна огня.
— Но давай говорить серьезно. Ты хочешь этот кристалл, который торчит из моей груди? — продолжил вампир. — Забирай. Пожалуйста. Не стесняйся. Фактически, учитывая, что ты темная леди, если ты готова к альянсу, то я отдам тебе сестру, как знак нашего сотрудничества. — Он ухмыльнулся. — Я обещаю, что не заставлю её убивать тебя во сне или ударить в спину. Это было бы ужасно.
Луиза моргнула. А? Он только что... предложил ей союз и сказал, что отпустит Каттлею с ней. Если она просто вытащит фрагмент сердца башни... который она и так собиралась забрать?
Постойте, всё стало туманным и расплывчатым? Да, действительно.
Ей показалось, что её настигло воспоминание.
"Луиза, — сказал её отец с серьезным видом. — Когда ты станешь старше, мужчины могут захотеть, чтобы ты сделала... кое-что. Особенно один определенный мужчина. Понимаешь, ты легко поймешь, что это именно он, потому что он захочет, чтобы ты подошла ближе, и он скажет, что хочет, чтобы кое-что убрала с его тела. Он скажет, что это магический кристалл, и что ничего плохого не произойдет, если ты поможешь ему, но он лжет".
Она смотрела на отца широко раскрытыми глазами. Она очень хотела вернуться к своей игре с куколками, особенно к магу-рыцарю, которого подарила её мать, но её отец сказал, что сейчас, когда произошла её помолвка, важные вещи должны быть сделаны.
" Может показаться, что в этом нет ничего страшного или даже что это хорошая идея, — продолжил он. — Но не слушай таких мужчин. Это плохие, плохие люди, и если ты коснешься его, то произойдут очень, очень плохие вещи. Послушай меня, Луиза. Это жизненно важно, и тебе нужно запомнить это, хотя тебе всего шесть."
Луиза опять моргнула; она вновь была в своем нормальном теле. В нем было... значительно менее комфортно, в связи со всем этим стоянием-на-коленях-с-завернутыми-за-спину-руками-удерживаемыми-её-сестрой-вампиром. Ага, это действительно было воспоминание. И.... о-о-о-о. Значит про это говорилось тогда? Сейчас оно стало значительно более понятным.
— Э-м-м, — громко сказала она, пытаясь выиграть больше времени. — Значит... ты отпустишь меня...
"Живой, невредимой, не находящейся под влиянием вампирической магии, и без любых других негативных эффектов или тому подобных вещей", — предложил свой вариант Гнарл.
— Живой и невредимой. Без магии на мне и тому подобных вещей. И ты позволишь мне забрать Каттлею и пообещаешь больше не управлять ею.
— Ага!
Хватка Каттлеи на её руках ослабла, и она смогла встать, потирая запястья. Сделала шаг вперед.
— Хорошо. Понятно. Хорошо, — Луиза сделала глубокий вдох. — Но ч-что... эм... ну, гипотетически. Что бы ты сделал, если... если тебя поджечь! — Последнее слово она прокричала, сопроводив его резким движением руки и молчаливой благодарностью всему святому, что она потратила те деньги несколько месяцев назад на книги, по которым она научилась создавать огненные заклинания без произнесения заклинаний.
Предположительно, ей нужно было направить "темные эмоции", чтобы сделать это, согласно книге, но, честно говоря, это было полной фигней, поскольку она не испытывала ни малейших проблем, когда она практиковалась на шуте.
Но в данный момент она ненавидела своего кровососущего предка больше, чем кого-либо в этом мире. Кроме... нет, даже включая её предательского пса экс-жениха. И на камне ярко вспыхнул огонь, на месте, где был приколочен Кровавый Герцог. Вампиры вокруг кричали и отшатнулись, а Каттлея окончательно отпустила её. Мышцы живота болели, Луиза чуть было не совершила разворот вокруг своей оси, но просто споткнулась, звякнув доспехами.
— Ах ты, озорная девчонка, — она определенно услышала голос Кровавого Герцога из колонны огня. — Так много ненависти! Так много чистой злобности, что ты можешь легко швыряться темными заклинаниями вроде этого. — Его голос звучал так, словно он улыбался. — Ты удивительна. И ты проделала это прямо посреди беседы! Как чудесно! Но не могла бы ты убрать огонь, чтобы мы могли продолжить беседу? Я не вижу тебя из-за пламени.
Луиза ткнула пальцем в пламя, и розовый огонь прыгнул к ней в ладонь.
— Это... это невозможно!
— Послушай, если бы какой-нибудь огневик, которых можно купить пучок на пятачок, мог бы так просто покончить со мной, ты думаешь, что попытка первого фон Зербста убить меня провалилась бы? А так части его тела были выставлены на каждой городской площади в моих владениях, — весело сказал Луис. — И позволь мне сообщить, что семья нынче ослабла и упустила немало земель, поскольку мне пришлось его меленько рубить, чтобы хватило на каждую площадь по кусочку. Я зашил защитные амулеты против огня в мой аппендикс еще до того, как я стал вампиром, потому что люди тоже довольно уязвимы к огню.
Луиза позволила огню угаснуть и подняла свой посох, зажегши огонек на его кончике коротким заклинанием.
— Гнарл, — пробормотала она.
"Ну, он же лорд вампиров, который обездвижен, но неуязвим для повреждений", — глубокомысленно отозвался Гнарл. — "Скорее всего, он заставит низших вампиров атаковать Вас, может быть, будет швыряться темными заклинаниями, пока Вы ищете его слабую точку. Вот так вот оно и происходит. И, Ваша Злобность, вот Вы не верили, что у графа де Мотта будет уязвимая точка, а она нашлась! Мой опыт в таких вещах не знает исключений!"
Луиза обдумала совет. Ну, она могла заехать своему предку в пах коленом. Он был мужчиной, а значит, это могло сработать так же, как и с де Моттом. Но постойте, нет. В том воспоминании её отец советовал, что она не должна прикасаться к нему.
Практически мимоходом она бросила шар огня в вампира, одетого как представитель низшего дворянства, который принялся метаться с воплями, поджигая темный зал. Она могла пока что сражаться с вампирами. Да, в этом был смысл. Она может найти уязвимое место позже — честно говоря, у неё уже были подозрения — когда ей не придется беречь спину от других вампиров и прибудут её миньоны.
Но сейчас им следует держаться подальше от её огня, а она сможет придумать, как освободить Каттлею и убить других вампиров. Да. В этом есть смысл, подумала она, когда метнула еще несколько новых огненных шаров в паникующих и разбегающихся вампиров. Ей было бы намного сложнее, если бы она не выучила эти заклинания и...
— О, ты начинаешь утомлять, — невозмутимо сказал Кровавый Герцог. — Те из вас, кто слишком туп, чтобы убраться с дороги моей внучки, сгорят для моего увеселения. Каттлея. Убей её. Тоже для моего увеселения.
*
Графиня Мария де ла Толоу не была настоящей графиней и даже была не из Толоу, но слабый человеческий скот впечатляли такие вещи, так что за почти полных десять лет она привыкла к этому имени. Кого интересовало то, что она была дочерью мясника, перед тем, как её превратил в вампира красивый юноша?
Но затем она почувствовала зов в её крови, поэтому она призвала своих рабов — включая своего ужасного отца, никогда не оказывающего ей почтения, которого она заслуживала — и они перевезли её в имение де ла Вальер. Некоторые из них погибли в ловушках, а некоторые пали жертвой её голода, но она должна была ждать здесь, под ужасающим взглядом отца-во-тьме.
А сейчас здесь какой-то родственник Герцога швырялся страшным розовым пламенем, поэтому она осторожно отступила с пути огня, который поглотил изрядное количество других кровососов. Это было хорошо, поскольку она станет более ценной слугой, когда другие умрут. Она может даже стать настоящей герцогиней. А необходимой для этого вещью было держаться подальше от боя.
Однако она никак не ожидала, что с потолка на неё упадут вонючие гоблиноиды, вооруженные заточенными канделябрами, и начнут проламывать её череп благословенным металлом.
