Кастор Прайд. Хохот шута.

Я судорожно кивнул.

— Я рад, что поднял перед тобой забрало, но не меч, брат, — Кариф сжал стальную перчатку в прощании.

— Я то, как рад, — Автарашиорт саркастически ухмыльнулся. — Ты ведь знаешь, чем славен его меч, веселый парень? Тем, что его видели тысячи мертвых, но не один из живых. Прощай!

Я открыл рот и вдруг понял, что лежу в холодной могиле, окруженный со всех сторон понемногу приходящими в себя тайорами. В тот же миг меня грубо схватили и поставили на ноги.

— В Шираз Донаре спать вредно, Черный! — Дамми был искреннее взбешен. — Копай, смой тебя кровь!

И я начал копать. Хвала Диосу много времени это не заняло. Не прошло и минуты, а у меня в руках оказалось два потускневших, но не потерявших и карата красоты алиави. Надеюсь, им было достаточно комфортно в моей сумке. Неожиданно я заметил, что и Дамми решил приобрести себе один драгоценный трофей.

— А тебе-то зачем, Серебро?

— Затем, Черный, — алый цверг нехорошо усмехнулся. — Затем.

Больше вопросов я не задавал. На них просто не было времени. Алиави были у нас и теперь оставалось лишь с честью отступить. Или без чести. Этот аспект давно уже был не принципиален.

План отхода был утвержден много дней назад. Состоял он в том, чтобы использовать амулет шамана ка-рити и вступить на тайные тропы, после чего пройти по ним к единственному месту в Великом лесу, где при должном везении нас не смогли бы достать даже тайоры. К Ржавым болотам. Они простирались едва ли не на одну десятую часть всего леса и почти вплотную примыкали к горам, — владениям Яшмового трона. До этих-то владений мы и должны были добраться, спуститься в подземные чертоги цвергов и пройти по ним до самого края Алир Донара. Ну а потом оставался лишь стремительный бросок до Эксвиля.

Это конечно если мы не заблудимся в коварстве тайных троп, не утонем в бескрайних и безжалостных болотах и не переломаем себе все кости в подгорном царстве. Но о таких мелочах сейчас не хотелось и думать. Все это было ещё далеко, а вот тайоры совсем близко, и в их зеленых глазах вновь разгорался гнев.

Как два испуганных кролика мы выскочили из сада алиави и бросились к темным хмурым деревьям. Едва успев затормозить, я с ходу впечатал теплый амулет в огромный, уходящий к лунам ствол. Почти сразу же лес перед нами подернулся призрачной дымкой, раскрылись скрытые двери Великого леса. Я не оборачивался когда шагал через их порог. Миг, и мы уже стояли на тайных тропах Шираз Донара.

46

К этому моменту я уже два раза проштудировал захваченный в Таойр Ниате томик посвященный тайным дорогам. Польза от этого была не сказать, чтобы неоспоримая, но определенную уверенность я все же испытывал. Испытывал ровно до того момента пока лично не увидел то, по чему нам предстояло пройти.

Да, это было зрелище не для слабых глаз. И я бы сказал, что вообще не для глаз. Не для глаз, не для умов и не уж конечно для сердец. Сейчас сам Шираз Донар показался мне вполне приятным и дружелюбным местом, а памятные волки глупыми, забавными щенками

Нас обманули уже в дебюте — никаких троп здесь не было. Ни троп, ни деревьев, ни чего-либо иного. Вокруг были лишь тени. Мрачные, холодные, бесстрастные, они окружали, они тянули за собой. Казалось, здесь вообще нет ничего осязаемого, лишь страшная игра света в застенках тьмы.

Но под ногами вроде была та же земля, в легкие врывался все тот же воздух, а верх все ещё оставался верхом, а не низом. Так что формальный минимум был кое-как соблюден, а большего в нашем положении желать было бы странно. К тому же в нужном направлении тени были с виду как будто менее хаотичны. Хотя возможно всему виной мой не вовремя пробудившийся максимализм.

— Чего застыл, Черный? — Дамми азартно глядел по сторонам. — Давай! Туда где потемней!

— Торопишься, Серебро?

— Торопят!

И тут я это услышал. Пока ещё далекий, но уже неумолимый шелест беспощадных шагов. Тайоры шли за своим. И что более важно по своей земле. И да. Тут стоило поторопиться.

Я ломанулся вперед, с каждым суетливым шагом все больше боясь наступить в бездонный колодец. И сразу же на нас бросились стремительные тени. Пока ещё не как враги. Скорее как сытые львы, желающие поиграть с будущей добычей. И, похоже, львы уже кинули кости.

Сейчас главным было не сойти с того подобия тропы, на которое нам все-таки улыбнулась удача попасть. Ведь там за пределами этой узкой дорожки нас действительно ждали. Ждали задолго до нашего рождения. Ждали терпеливо и безропотно. Как ждали каждого. Как будут ждать и после нас.

Как назло стало скользко, будто Погонщик разливал перед нами проспоренное звездам вино. Я зашатался, и только крепкая рука Даминиона спасла меня от свидания с тем, что не снилось даже Толстяку Рути. Я даже не успел его поблагодарить, как заскользил снова, правда на этот раз удалось справиться собственными силами.

А тайоры были все ближе. Я почти разбирал их меланхоличные, будто шепчущие неведомые литании голоса. Не в силах бороться с тревогой, я обернулся и увидел высокую, пока ещё далекую фигуру быстро и уверенно шагающую вслед за нами. Миг и фигур стало две, ещё миг и четыре. Я отвернулся и постарался ускорить свой неверный шаг. Мы уже бежали, каждое мгновение рискуя слететь с коварной тропы. Но холодный шепот за спиной становился все громче. Хозяев леса звали алиави.

— Мы должны свернуть, Черный! — Дамми дико сверкнул глазами. — Этой гонки нам не выиграть!

Я машинально кивнул. Свернуть! Но куда! Куда можно свернуть в царстве теней. Только ещё глубже во тьму. Перспектива сомнительная, но выбора у нас не оставалось. Алый цверг был прав, — через несколько минут нас просто догонят и убьют. Просто, банально, скучно.

А потому я судорожно искал малейший повод пойти иной, пускай ещё более узкой дорогой. И я его нашел. Раз, другой, пятый. Они выстраивались у меня за спиной, а я все никак не решался сделать этот безальтернативный шаг. Никак не мог свернуть туда, где тенью стану я сам. Я ждал до последнего момента. Я дождался.

Мы нырнули в объятия страстно изогнувшейся тропы, когда безжалостные руки тайоров уже почти смыкались на наших шеях. И даже это я сделал лишь потому, что Дамми был готов задушить меня первым. Что ж, возможно вскоре это вновь обретет некоторую актуальность.

Но, так или иначе, цели мы своей добились. Тайоры отстали, грозные голоса отдалились. Но вот надолго ли? Сколько осталось времени для нового поворота? Если конечно мы успеем до него дотянуть.

А минут через пять, я с замиранием сердца понял, что больше не слышу леденящего шепота. Я даже обернулся и несколько секунд глупо пялился в мерцающую темноту, но, как и надеялся никого не обнаружил.

— Вроде оторвались, Серебро! — я все еще по-дурацки вертел головой.

— Оторвались?! — Дамми издал подобие стона. — Хреново, Черный!

— Хреново?! — с моей точки зрения новость была как раз неплохая.

— А вот ты подумай, куда нас с тобой занесло, если сюда боится сунуться свора разъяренных тайоров?

Я подумал. И картина, представшая в моей голове, была достойна кисти безумного палача. Что и говорить, если цверг прав, то здесь должно быть так плохо, что впору возвращаться обратно, бросать алиави в объятия тайоров, а потом долго и нудно каяться. Перспектива ненамного более заманчивая.

Я шагнул вперед. Нога неожиданно тяжело оторвалась от земли, как будто тянула за собой все пройденные дороги. Второй шаг лишь усугубил общее впечатление. Я взглянул на Дамми. Судя по раздраженному лицу, у него были схожие проблемы. Проблемы без очевидных решений.

Мы прошли ещё порядка десяти сарков и обреченно остановились. Последние шаги явно не стоили потраченных на них усилий. Мы словно оказались в гигантской паутине. Сравнение усиливалось тем, что я постепенно начал утрачивать чувство направления. Паутина? Значит, оставалось дождаться паука.

Мягко дрогнула земля под ногами. Неспешные, ритмичные толчки заставили пугливо озираться по сторонам и пристально вглядываться в темноту. Ведь оттуда к нам кто-то шел. Или полз, или быть может, даже бежал. Способ его передвижения меня волновал сейчас в самую крайнюю очередь. А вот его гастрономические воззрения были, учитывая все обстоятельства гораздо более интересны.

Вернее не его, а их. Немного, — трое или четверо, но все равно больше чем нас. Я медленно и с откровенной неохотой достал меч. Рядом обнажал свои клинки Дамми. Обычно это успокаивающее зрелище вселяло в меня почти абсолютную уверенность. Похоже, сегодня был особый день.

Вдруг что-то мягко коснулось моего сознания. Чья-то незримая, недобрая, и странно узнаваемая воля. Воля, которая точно знала чего она хочет. Знала, что это у меня есть. Знала, что я не откажу, даже если и попытаюсь. Оставалось одно, — передать это знание мне. Но хотел ли я его получать?

— Чего, обсмейся Диос, им надо? — я вопросительно взглянул на Дамми. — Вроде жрать они нас не собираются.

— Не собираются, — алый цверг хмуро усмехнулся. — Им не нужны наши тела, Черный. Равно как и наши души. Тем более что твою душу не купит и спятивший лепрекон.

— Но что тогда?

— Им нужна наша тьма, — рот Дамми прорезал грешный оскал. — И этого добра у нас хватает. Верно, Черный шут?

Я тихо засмеялся. Наша тьма?! Моя тьма?! Вот теперь стало понятно, почему я узнал бесплотное касание хозяина-паука. Да просто потому, что сам был таким. Не такой старый, не такой мудрый и хвала Валоту не настолько жадный. Но все равно как же похож! А уж как на него был похож Дамми Серебро.

Моя тьма! В последнее время она часто дремала. Часто скучала и редко звала. Но она все ещё была со мной. И я тосковал по тем дням, когда её ликом было увенчано все вокруг. От копыт моего коня и до самого горизонта. Тосковал по безбашенной рубке, по щедрой крови, по жестокому смеху. Ведь если подумать слишком часто в моей жизни не было ничего кроме тьмы. И вот теперь я должен её потерять?

— Но разве можем мы её отдать, Серебро?

— Отдать-то можем, — Дамми вздохнул. — Вот только, что от нас тогда останется? И захотим ли мы с этими остатками жить? Нет, — алый цверг сверкнул глазами. — Мы её не отдадим. Просто покажем. Пусть посмотрят и решат, по масти ли им касаться подобного.

— А с чего ты вообще решил, что им нужно именно это? — этот вопрос я должен был задать уже давно.

— Живу долго. Видел много, — цверг усмехнулся. — К тому же они прозрачно намекнули.

— А почему тебе, а не мне? — стало даже обидно.

— Потому, что из твоей тьмы можно сшить плащ, а из моей выковать таран.

— По крайней мере, это будет красивый плащ...

Но Дамми меня уже не слушал. Он тяжело шагал навстречу вырастающему из глубин Шираз Донара колоссу. Огромный, безликий, бесформенный. Сотканный из нижних слоев дремлющего мрака. Несколько стремительных лучей-теней рванулось от него в сторону Даминиона. Они ударили в цверга и тут же пугливо отскочили назад, ибо Арн гор Даминион наконец обнажил свою тьму.

Наверное, подобное можно было увидеть лишь здесь. На забытых закоулках тайных троп Шираз Донара, где реальность давно слилась с фантазией. Где привычный мир обретал невозможные формы, немыслимые черты. Только здесь и только сейчас. Но, так или иначе, я это увидел.

Дамми убивал. Рубил, резал и жег. Без жалости, без раздумий, без необходимости. Все вроде как всегда. Вот только взгляд был другой. Не было в нем ни веселья, ни азарта, ни даже гнева. Только зло. Не злость, не злоба — именно зло. Чистое как блеск подгорных рубинов.

За свою жизнь я видел много убийц, разбойников и других совсем недобрых людей, лепреконов, цвергов и прочих. Но сейчас все они показались лишь невинными овцами. Ибо впервые я увидел, то над чем бы не стал смеяться даже Барги. Увидел истинную тьму, восстающую из ужаса алых глаз.

Каждый резкий жест цверга предрекал смерть. Смерть не одному, смерть сотням. Смерть, боль, страдания. В его жизни не было счастья, не было любви. Даже любви к тому кошмару, что он за собой нес. Только черный венец на останках сожженной души. Только безумный клинок в покрытой желанными шрамами руке.

Его тьма долго была взаперти. И вернется ли она обратно теперь, вырвавшись, наконец, на свободу? А я бы вернулся?

Я чувствовал, как застыли хозяева этой жуткой паутины. Чувствовал их удивление, нерешительность. Словно впервые они задались вопросом, а не тяжела ли будет эта добыча. Добыча, которая могла унести к Погонщику и их самих и эти запретные тропы. Они знали это и они сомневались. Оставалась капля, так пусть она будет моей.

Я захохотал. Захохотал, так как раньше, когда всаживал свой кинжал в очередное случайное сердце. Когда мчался сквозь ночь, обрекая и казня виновных и невинных. Когда этот хохот был как песнь плети Погонщика. Когда лицо Кайлин застилали печальные слезы.

Мой дикий смех разнесся по темной тропе. Ударил подобно колоколам войны и брани. Накрыл тем самым плащом, который предрек мне Даминион. Вожделенная тьма опустилась на притихший лес теней. Я почувствовал, как рушатся незримые цепи, ибо этой тьме было тесно в приготовленных для нее пределах.

Они отступали, не в силах принять наши страшные дары, обрывая изможденные нити обессиленной паутины. Дамми первым зашагал вперед, буквально продираясь сквозь окутавшую его тьму. Я шел в нескольких сарках позади, не зная, стоит ли мне приближаться к тому, кого я считал своим другом.

47

Мы стояли на берегу широкой, неторопливой реки и молча смотрели на мерцающую воду. Вода бежала мимо нас, не замечая и не желая замечать. Тихая, спокойная, неброская. Её путь лежал из ниоткуда в никуда и ей хватало этой дороги. Мы были лишними на ее пустых, покатых берегах. Впрочем, здесь любой оказался бы лишним.

— Не знал, что на тайных тропах есть реки, — я задумчиво курил, игнорируя смятения мыслей.

Алый цверг не ответил. За последние несколько часов он вообще не проронил ни слова. Ни слова с тех пор как мы покинули мрачные тенеты. С тех пор как обнажили свою тьму. Мы не смотрели друг на друга. Он не хотел, а я боялся. Боялся, что вновь увижу в его алых глазах ту совершенную маску первородного зла.

— Неплохо бы найти что-нибудь вроде плота, — я продолжал свой монолог. — По всем раскладам на том берегу должна быть прямая дорога к болотам.

— Страшно, Черный? — Дамми неожиданно посмотрел в мою сторону. — Страшно?

— Умойся кровью, Серебро! — даже если мне и было страшно, показывать я это не намеривался. — Пугай балерин и куртизанок. А я, хвала Диосу, видел и не такое! Ну, может почти не такое, — я усмехнулся. — Мне плевать, что было раньше. Но что будет сейчас? Моя тьма вернулась в свои казематы. А твоя?

— А моя здесь.

Я вздрогнул и медленно повернул голову. Да, на меня в упор смотрела та самая тьма, при виде которой содрогнулся сам Шираз Донар. И не было больше веселого и сварливого Дамми Серебро. Передо мной стоял безжалостный Арн гор Даминион, чье грозное имя вселяло панический ужас за века до моего рождения.

— Плохо выглядишь, — я из последних сил выдерживал этот демонический взгляд.