Там, где нас нет...

"Богомолец, что-ли?" — подумал я. Но так как вид у того пешехода был совершенно не военный, не стал рыпаться. Подойдёт — может что интересное узнаю. Если не сбежит.

Человек заметил меня остановился метрах в тридцати.

Сижу, как ни в чём не бывало. Изображаю из себя деталь пейзажа. Пришелец же сверлит мне взглядом спину.

Наконец решается и бредёт ко мне. Подходит ближе и садится также, на пятки справа от меня. Посох же свой аккуратно укладывает рядом. Осторожно разглядывает моё лицо и испустив вздох облегчения расслабляется.

— Будь здрав, святой человек! — слышу несколько необычное приветствие.

— И тебе милостей Неназываемого. — отвечаю ему, а сам лихорадочно соображаю: верно ответил? Близко к традиции? Ведь на интуиции пока выезжаю. А она — переменчива.

— Благодарствую за благословение, святой человек!

В голосе пришельца уже неподдельное облегчение. Он из положения сидя кланяется. Сначала повернувшись ко мне, а после — божеству в храмике. Угадал с приветствиями?

Минут десять сидим молчим.

Мой сосед, плотно зажмурившись, сильно сжав перед собой руки на уровне лица, что-то шепчет. Молится?

Терпеливо жду.

Лишь шум водопада, да чириканье птичек в листве слышно вокруг.

Наконец, выговорившись перед своим Господом, богомолец осторожно обращается ко мне.

— И что же привело в наши края святого человека? Так далеко от монастырей Руадана.

— Поиск Истины.

— Можем ли мы чем-то помочь? — Так же осторожно как и прежде спрашивает мой собеседник.

— Можете. Хочу изучить магию и лекарское дело. Но для этого мне нужен учитель. Маг-лекарь.

Человек тяжко вздыхает и опустив взгляд печально замечает.

— Да. В эту войну много разрушено. Даже Великий Университет разрушен. А нам наш лекарь так много про него рассказывал...

Честно говоря, не знал таких подробностей. Но расспрашивать неуместно: "Не поймут-с!". Но если Университет разрушен, то это даже на руку — не будет ни у кого лишних вопросов насчёт того, какого хрена я попёрся в глубинку к тамошним коновалам учиться, если есть для этого университет.

— Надеюсь, у вас ничего не разрушено? — спрашиваю тихим голосом, как ни в чём ни бывало. Но уже по грустному виду соображаю, что как раз разрушено.

Новый тяжкий вздох и стон. Собеседник, казалось ещё больше поник и скоро совсем носом в булыжники площади уткнётся.

— Не знаю чем мы провинились пред князем. Но вчера пришёл его младший сын с магом и воинами. Побил гарнизон, что оставил нам Азимба, чтобы надзирать над нами, презренными, и порушил половину деревни.

— Младший сын князя порушил? Или гарнизон Азимбы? — уточняю я.

— Младший... сын князя... Рик. Он приказал. Своему магу. Со словами: "Чтобы врагам не досталось и им не служило".

Новый тяжкий вздох и как оправдание:

— Мы же его имущество... Он вправе. Говорят, он и другие деревни так... Не только свои....

"Вот же ж блин, бараны! — с раздражением подумал я. — И ведь наверняка, когда их убивали, стояли и не рыпались! Да и этот сынок князя падла ещё та. Но надо отдать должное, хоть и мерзавец, но умный мерзавец: додумался до тактики выжженной земли".

— Опиши мне, как выглядел сын князя, когда пришёл в деревню. Какая кольчуга и наряд были на нём.

Богомолец охотно описал, постоянно причитая, что, мол, "за что нас?!!". Но надо отдать должное ему — описал детально. И очень хорошо узнаваемо.

Я же по описанию узнал того самого — "узорчатого". Со свитой. Ещё несколько деталей и у меня не было сомнений.

"Да, тот самый. — обескураженно думал я. — Всё сходится. Выходит что я тут "Дениса Давыдова" местного разлива замочил?!! Надо помалкивать! А то зуб на меня будут иметь обе стороны конфликта. Там — грохнул личного мага Азумы, — мага кардинала ихней церкви. Тут — некоего сынка князя. Хорошо, что не наследника, а просто так... Но всё равно жесть!"

Но тут до меня дошло ещё кое-что. И я поспешил уточнить.

— А его маг как выглядел? Не запомнили?

Мой собеседник посмотрел пристально на меня и чуть поколебавшись, сказал.

— Одет был, прошу прощения, но как вы, святой человек. Не в халат мага, а как странствующий монах. Но тот был старше вас, уже почти старый и лицо у него было грубое. А на щеке большой шрам... Вот здесь.

И показал.

"Вот же жесть! — подумал я. — Опять чуть не влип! И чего это меня тянет на сплошные неприятности! Ведь если бы тот магик догадался себя не светить, или был бы помоложе да без шрама, по входу в деревню меня бы переработали на собачий корм — дубьём, цепами и всем тяжёлым. Кстати описал он того магика достаточно узнаваемо — тот самый! У "моего" магика тоже было грубое лицо, возраст лет сорок и шрам от ожога на щеке. Явно недавно зажившая рана".

— И теперь вы боитесь, что они снова придут?

— Ой, святой человек! Ещё как боимся! Ведь они не грабить приходили, а убивать и жечь! А нам некуда деваться! Ведь куда нам деваться?! Мы здесь всю жизнь жили, здесь всё что нас кормит, здесь наш дом! А они.. как лютые звери, прости меня Неназываемый!

Собеседника передёрнуло.

— Мне печально, что некто, в одеянии монаха, творил зло. — сохраняя каменное выражение лица сказал я.

Пейзанин горячо согласился.

— Но вы говорили, что в вашей деревне есть маг-лекарь?

— Святой человек болен? — тут же насторожился собеседник.

— Нет. Но я решил посвятить себя лекарскому искусству. И магию вообще я очень плохо знаю. — Повторяюсь я. — Начал изучать, да вот война помешала. Хотелось бы поступить к кому-то в ученики.

Говорю, а сам-то соображаю: Стоит ли вообще туда соваться? Не грохнут ли меня те пейзане чисто для того, чтобы злость сорвать? Ведь я явно похож на того урода морального...

— Нам бы вообще лекаря... У нас много семей больны. Болотная лихорадка замучила. А наш лекарь по этой части никак! И наш лекарь, да простит меня Неназываемый, что я о нём непочтительно... Но очень уж вино любит.

Кто бы сомневался, что в этом климате, и в условиях наличия возбудителя малярии в здешних местах, не будет много заболевших. И то, что их лекарь не знает как лечить малярию — это плюс. Но то, что он алкаш — это минус.

С другой стороны, если это медикус, то "держит" он весь район. И искать во время войны кого-то ещё, потрезвее, будет глупо. И далеко и... кто их знает? Может его и не взяли в войско именно потому, что уже алкоголик?

— Я знаю как лечить болотную лихорадку. И готов научить вас. За жильё и еду. Прежде чем уйду дальше.

Пейзанин, услышав такое встрепенулся. И в глазах его зажглась надежда.

— Но у нас кроме лекаря Квая никто магией не наделён! Как же вы научите лечить?

— Для лечения болотной лихорадки не нужна магия. Нужен настой из трав. Он изгоняет болезнь. Быстро изгоняет.

У собеседника округлились глаза. И медленно на его лице проявилось такое счастье, что я думал он от него помрёт. Прямо здесь и сейчас. Но выжил. И принялся с жаром возносить благодарственные молитвы Неназываемому. Видно поверил мне полностью и безоговорочно.

И не ясно почему так: то ли от того, что таким как я принято верить на слово, то ли от того, что ему очень сильно хотелось верить. Видать там в деревне народ сильно подпёрло. Сначала болезнь, а потом и отряд этого урода сынка князя попалившего деревню.

Пейзанин молился долго и с жаром.

А я тем временем размышлял о том, как это правильно: знать много и знать хорошо. Ведь нынешнее "поколение ЕГЭ" учит "только то, что понадобится". А "нужны" им не те дисциплины, что реально развивают ум, дают такие знания какие есть у меня, конкретно сейчас спасающие меня, а то, что можно выучить не напрягаясь. Не напрягая мозг.

Вот и учат русский язык и историю.

Вместо математики, физики, химии и биологии.

Не "вместе", а "вместо".

Идиоты!

* * *

**

Деревня была изрядно побитая.

Где-то четверть её территории вообще занимало пепелище, где не уцелело ни одного дома. Осталась громадная горелая плешь. Но какие-то прямоугольнички остатков фундаментов домов всё-таки сохранились.

Мой провожатый рассказывал, кто в каком доме жил, какая была семья, пока мы шли мимо. И каждый раз, завершая свою речь об очередном погибшем семействе, добавлял: "Они были верными людьми и хорошими мастерами земли". Как эпитафия к каждой могиле. Тем более, что никого на этой плеши из живых, кто бы что-то искал или собирал, видно не было.

Те жители, что попали под первый удар мага, не уцелели. Совсем. Только пепел остался. Вот его и схоронили оставшиеся в живых. И сейчас не знали, что делать с этим пустырём. Застраивать чем-то не было ни сил, ни людей. Надолго это запустение останется.

Дальше шли дома порушенные лишь частично.

Но и там, что-то никакого копошения не было видно.

Иногда навстречу нам попадались уцелевшие, бросавшие в мою сторону хмурые, настороженные взгляды. Но никак своей антипатии не показывавшие. Провожатый же раскланивался с каждым, называл его по имени и представлял мне. И только после этой церемонии шли дальше.

Что ещё бросилось в глаза, так это отсутствие на улицах деревни детей. Попрятали?

В той деревне они носились по улицам, и их радостные крики были слышны далеко. Мелкие — играли, а те, что постарше, были заняты в каких-то работах по деревне. Если не были со взрослыми на полях.

Здесь же — ни одного.

Может быть после визита отморозков попрятали? Скорее всего так и есть.

Наконец, после долгих петляний по улицам подошли к хорошему такому особняку, аж о двух этажах (это в деревне!), но носившему следы некоторой запущенности. Видно было, что хозяину не до ухода за своим жилищем. Такое же впечатление производили и ворота, наполовину распахнутые и, что видно было издалека, изрядно изношенные.

В глубине двора, у порога дома, в плетёном кресле, в теньке, сидел мужик в халате мага третьей ступени. С лицом почти совсем опустившегося алкоголика. Оно у него было сизое. Да и глазёнки — осоловелые.

Когда мы появились в створе ворот, он быстрым движением спрятал за кресло тыквенную флягу.

-О-ох! Старина Квай опять набрался! И где он берёт?! Сам, что-ли, готовит? — буркнул под нос мой провожатый.

Увидев такое, я остановился и пристально посмотрел на провожатого. Тот сжался, как будто был виноват в том, что "господин маг" опять нетрезвый.

— У вас есть жильё, чтобы поселиться отдельно от... — и я кивнул на мага.

— Да, святой человек!

— Хорошо. Тогда пока я буду говорить, не уходи.

— А разве вы не решили быть у уважаемого Квая учеником?

Видимо предполагается, что ученик должен жить у учителя. Ясненько. Но вот перспектива поступления в ученики, что-то не шибко радует. Особенно в свете сизой морды будущего "учителя" и в атмосфере сивушных паров, даже до сюда — до ворот, — долетавших до нас.

— Жди. Думаю, что сегодня поступления на учёбу не предвидится.

После взаимных представлений, при которых Квай так и не удосужился подняться на ноги, приступили к главному.

— Ты Ле, желаешь поступить ко мне в ученики? — слегка заплетающимся языком спросил Квай.

— Да, мастер Квай. Желаю изучить лекарское искусство.

При этих словах харя мага лукаво сощурилась, но он быстро стёр это выражение с лица.

— Хорошо. Можешь приступать к подметанию моего двора. — произнёс он.

Я не двинулся с места продолжая сверлить взглядом мага.

Пейзанин, что меня провожал, тихо стал красться к выходу, считая, что его работа выполнена, но я глянул на него грозным взглядом и он скукожившись остановился. На его лице проявились страх и недоумение. Я же обернулся к магу и также молча стал ждать реакции.

Не прошло и пяти минут, как он заметил.

— Что?

— Я прошу взять меня в ученики.

— Ну так приступай к уборке двора! — сказал маг, и на этом лукавство прорвалось в его интонациях.

— Я просил взять меня в ученики, а не в прислугу. Так как? Вы меня берёте в ученики?

По-видимому, тут наступил разрыв шаблона.

Явно тут такие же порядки, как и в нашем древнем Китае, в Японии. Типа: если ты стал учеником, то становишься на время как бы рабом учителя. И когда в лоб заявляется, что быть рабом ученик не желает и не будет...

Маг долго сводил глаза в кучу.

— Но так принято! — наконец проскрипел Квай.

— Мне плевать на то, что принято, — начал я. -Тем более, что есть куча проблем, которые ты здесь не можешь решить. Здесь, в деревне! А я могу. Это раз.

— Это какая такая проблема, которую я не могу решить?!! — взвился маг.

— Болотная лихорадка вами лечится?

— Но её нельзя лечить!

— Кто-то запретил её лечить? — уже перейдя на издевательский тон бросил я. — Или всё-таки вам неизвестны способы лечения?

— Ты не можешь их знать! — не найдя ничего достойного в ответ, брякнул Квай. — Потому что этого не знает никто!

— Хм... Может из вас никто не знает, а я знаю как.

— Тогда чего тебе надо? — обескураженно спросил маг и тут же издевательски добавил. — Если ты знаешь, как лечить болотную лихорадку.

Тут уже я начал терять терпение. Тем более, что догадался, почему у него было лукавое выражение лица, когда он "принял" меня в ученичество. Ведь те маги, с которыми я ранее сталкивался, у меня магии не чувствовали. Этот хрен явно рассчитывал поэксплуатировать простофилю, а после заявить, что, мол: "Ну у тебя же магии нет, значит я и научить тебя ничему не могу". Разве что загрузив тонны лапши на уши в виде "теорий". "Теории" мне, собственно, тоже нужны, но сам заход с намерением обмануть, мне сильно не понравился. Поэтому я перешёл к намёкам и угрозам.

— У меня есть проблема. И она может стать твоей.

— Это какая же? — насмешливо сказал Квай.

— У меня есть магия, но я ею могу только убивать. А я хочу лечить, а не убивать.

Намёк был толстый.

— У тебя нет магии. — как утверждение сказал Квай. И тем проговорился. Моё предположение о кидалове оказалось верным.

Я не стал сотрясать воздух заявлениями, а просто зажёг светлячок взмахнув рукой. Взмаха руки не нужно было, но как-то скопировать "рукомашества" местных магов надо было. Чтобы после не было лишних вопросов.

— Это не магия? — сохраняя каменное выражение лица, спросил я.

— Хм-м... Фокусировка ки... — нахмурился маг. С похмелья что-то подумать ему трудновато. Да и то, что я очередной раз ему устроил нечто типа разрыва шаблонов, тоже было хорошо видно.

Пока он пытался собрать мозги в кучу, я решил проверить ещё одну свою гипотезу. Был ведь случай, тогда, во время побега. Маг, прежде чем умереть, всполошился. Также был случай, когда я ставил метку на цель значительно позже — на поляне. Тот, ныне дохлый маг, тоже, как мне показалось, почувствовал что-то.

"А чего бы не проделать что-нибудь с этим? Не убивать, конечно, но проделать кое-что из своего".

Я поставил метку на нетрезвого лекаря, привязывая к нему свою систему координат. Плюс постарался посмотреть на него тем самым взором, который Лис Шинни назвал магическим.

Квай снова нахмурился и, казалось, даже принюхиваться стал.