А вот в приемной, такой огромной, что в ней могли без проблем разместиться на ночевку с полсотни человек, их помурыжили изрядно. Очень похоже, что потенциальный покупатель хотел показать, насколько он крут, какой он занятой человек и сколько стоит каждая минута его времени. Соломин времени зря терять не стал — вытащил из кармана мобильный терминал, вывел на экран новую книгу Артема Пришибаева, известного и популярного автора детективов, и погрузился в увлекательное чтение. Ну а что ему еще оставалось делать? Скучать, рассматривая безвкусно обставленную приемную? Два дивана и столик, да еще люстру в модерновом стиле? Или строить глазки секретарше — женщине поистине необъятных достоинств и выдающихся габаритов? Да в ней одной первосортной говядины килограммов полтораста, не считая костей и требухи! В общем, дама была абсолютно не в курсе капитана. Вот за той же пленной испаночкой он, будь лет на двадцать помоложе, точно бы не упустил случая поволочиться, а за этой тумбоподобной хрюшкой — нет уж, увольте! Хотя, конечно, с точки зрения занимаемой должности у нее как минимум два плюса. Во-первых, женщина, которой нечего ловить в личной жизни и которая это понимает, всецело отдается работе. Стало быть, надежды на то, что дело свое она будет делать качественно, значительно больше, чем если поручить его блондинистой секретутке с ногами от ушей, которая считает основным своим достоинством (и, кстати, основной профессиональной обязанностью) эти ноги вовремя раздвигать. А во-вторых, если надо кого-нибудь не пропустить, то встанет такой шкаф на дороге — и ни обойти, ни объехать, ни с места сдвинуть. Разве что если из гранатомета попробовать, да и то не факт, что поможет.
Джораев последовал примеру капитана, разве что вместо детектива вывел на свой терминал схему знаменитого Левандовского сражения и погрузился в анализ диспозиции, поминутно сверяясь с комментариями экспертов. Повышает квалификацию парень, молодец, хотя Левандовское сражение, кажется, разобрано уже вдоль и поперек, все косточки не только обглоданы, но и обсосаны, да так тщательно, что новое что-либо извлечь уже вряд ли получится. Хотя, конечно, пускай старается — любое повышение квалификации когда-нибудь может пригодиться.
А вообще, интересный эпизод это Левандовское сражение. Тогда, еще на заре космической экспансии человечества, на планете Леванда независимо друг от друга оказались колонии Объединенной Скандинавии и Сообщества Карракота, гуманоидной цивилизации, незначительно превосходящей человечество в уровне развития. Как уж разведчики двух цивилизаций прошляпили друг друга, остается только гадать, но результат оказался более чем впечатляющим — ни те, ни другие не захотели ни мириться с наличием на планете конкурента, ни отступать. Вполне закономерно, что произошло столкновение, вылившееся в полномасштабную планетарную войну.
Карракоты уступали людям только ростом и физической силой. Во всем остальном — в технике, в численности, в общей подготовленности к войне они были сильнее. Разыгралось сражение, которое длилось три дня и, хотя его нельзя было назвать эпической битвой, но все же с обеих сторон только танков в ней участвовало не меньше трех сотен. И для всех было сюрпризом, когда люди победили.
Не было там никакого особого тактического искусства. Да и неособого, пожалуй, тоже не было — откуда ему взяться у мирных людей, которые прилетели на эту планету, чтобы строить, сеять, растить детей, а не воевать. Зато у потомков викингов было то, чего не было у их противников — готовность умереть, но не отдать врагу свою землю, любой ценой защитить своих детей. И карракоты оказались совершенно не готовы к тому, что люди с минами в руках будут ложиться под вражеские танки, что пилоты горящих истребителей будут направлять их на вражеские колонны, что крейсер, который был у карракотов на орбите, будет взят на абордаж четыремя полицейскими ботами, и эти боты подорвут затем свои реакторы... А потом люди уничтожили карракотов, живших на этой планете. Уничтожили всех, поголовно, не обращая внимания на пол и возраст. И когда флот карракотов пришел к Леванде, его встретил там подоспевший объединенный земной флот, корабли которого были несколько слабже каждый по отдельности, зато впятеро больший количеством. Цивилизация карракотов в той войне перестала существовать.
Между тем, рядовые десантники не проявляли такого интереса к чтению, как офицерский состав, и проявлять чудеса терпения тоже не собирались. Поэтому, просидев несколько минут, они начали переглядываться, потом травить анекдоты, а потом Курбанов решил, очевидно, что безадресный смех неинтересен, и выбрал объектом своих насмешек секретаршу, не без основания полагая, что ей по должности не положено обижаться.
— ...и вот жалуется мне сосед — попадает его жена в аварию. Во-от такая, — Курбанов широко развел руки, — вмятина.
— Ого!
— Да погодите вы, я еще не рассказал, как машина пострадала...
Дружный смех в ответ, а потом вопрос:
— Жена у него, небось, похожа на эту девушку была?
— Да нет, — задумчиво ответил Курбанов, внимательно окинув взглядом побагровевшую секретаршу. Шутка была далеко не первая, и даму, похоже, насмешки изрядно достали. — Эта, пожалуй, покрупнее будет.
Секретарша резко встала. Цвету ее лица позавидовала бы свекла.
— Я бы попросила вас...
— А что бы вы попросили? — Соломин оторвался от чтения и поднял на нее глаза. — Мы здесь сидим уже довольно долго. Если ваше руководство не желает с нами общаться, то что мы здесь делаем? К тому же, вы абсолютно не позаботились о досуге посетителей. Хоть бы чаю с плюшками предложили, что ли... Судя по вашей внешности, печь вы умеете неплохо. А раз уж не догадались — терпите. Впрочем, думаю, нам нет больше смысла здесь задерживаться. Передайте вашему начальнику, что наглость для бизнеса хороша, но только до определенного предела.
Капитан резко встал, махнул рукой остальным, и они с готовностью повскакали с мест. Загудели антигравы транспортеров, поднимая над полом ящики, и почти в тот же момент распахнулась дверь в кабинет генерального директора и, по совместительству, хозяина ювелирного завода.
— Сара, что ты делаешь? — чуть картаво спросил он. — Зачем ты так долго держишь наших гостей на пороге? Я прошу прощения, господа, за нерасторопность моей подчиненной. Прошу вас, капитан, а вашим спутникам сейчас будет подан ланч...
Соломин кивнул, сочувствующе посмотрел на вновь побагровевшую от такой несправедливости секретаршу и окинул внимательным взглядом новоявленный персонаж. Ну, что он и ожидал, в принципе — невысокий рост, курчавые волосы, мясистый нос... Елки-палки, надо было с собой Мещевича взять... Поставь их рядом — прямо близнецы-братья, только Мещевич на голову выше и вдвое шире в плечах, а этот, который в анкетах наверняка пишет, что он грек, больше всего напоминает... Что он напоминает-то? А ведь кубик! Да-да, первое, что приходит на ум, глядя на его фигуру, это кубик. Вот если на ноги внимания не обращать, то коротковатое широкое тело и здоровенное брюхо именно такое впечатление и производили. Нет, не сговорились бы они с Мещевичем, наверное, очень по-разному на жизнь смотрят.
— Подождите меня здесь, — кивнул Соломин своим людям. — Вынужден предупредить вас, господин... эээ... Гольдштейн, что потерянное нами здесь время, если мы договоримся о покупке, обойдется вам в определенную сумму. Сожалею, но вы сами к этому привели, и мне абсолютно все равно, вы лично в этом виноваты, или ваша подчиненная.
На лице Гольдштейна не дрогнул ни один мускул. Все правильно, хороший бизнесмен позволит другим увидеть свои эмоции только тогда, когда это ему выгодно. Гольдштейн был хорошим бизнесменом, иначе он не был бы владельцем самого большого на планете и, после гибели Нового Телль-Авива, ставшего одним из крупнейших в мире ювелирных заводов. Другое дело, что и никакого эксклюзива на этом заводе не производилось — штамповка, однако до этого Соломину дела не было. Куда более важным было то, что в средствах Гольдштейн не особенно стеснялся, об этом Соломину сообщили точно. Кто сообщил? Не все ли равно. Вечный Кипр был местом, где работали, наверное, все разведки мира, а у Соломина сохранились кое-какие старые знакомства, коими он без зазрения совести и воспользовался.
А вот кабинет Гольдштейна поражал не размерами — он поражал массивностью и добротностью, во всяком случае, на вид, мебели. Массивные шкафы из натурального, причем не местного, а земного (уж в этом Соломин разбирался — происхождение обязывало) дерева вдоль стен, огромный полированный стол, тоже деревянный. И на столе — ничего лишнего. Так, огромный монитор, принтер, несколько папок и лоток с аккуратно лежащими бумагами. Ну и письменный прибор, вещь, не изменившаяся и не потерявшая своего значения за века. Все! Похоже, Гольдштейн здесь именно работал, а не создавал видимость бурной деятельности. А то бывают такие — стол бумагами завален, а толку чуть. Что же, достойно уважения. Единственное, что немного выбивается из общей картины стилизованной под старину надежности — кресло хозяина и стулья для посетителей. Они современные, офисные, хотя и тоже стилизованы под старину. Хотя, если не присматриваться, то и не обратишь внимания.
— Прошу вас, — Гольдштейн указал гостю на удобный стул. — Чего желаете? Чай? Кофе? Коньяк, или еще чего?
— Благодарю вас, наверное, коньяк, если хороший, разумеется. Но чуть позже — сначала, думаю, стоит поговорить о деле.
— Думаю, сначала мне придется извиниться, — улыбнулся Гольдштейн. Его пухлый вислый нос колыхнулся в такт словам. — Когда мы с вами разговаривали, я принял ваш акцент за польский — на планете хватает поляков, занимающихся... ну, скажем так, не всегда законными делами.
Логично. Разговор шел на английском, а славянские акценты, что русский, что польский, для несведущего человека похожи. Да и только идиот стал бы столько времени мариновать русских в приемной — русские не обидчивы, но последствия их "не обиды", порой, расхлебывать приходится годами. Ну а о поляков ноги вытирают уже давно, так что человеку с комплексом неполноценности, желающему немного самоутвердиться за счет других, подержать их у порога сам бог велел. Тем более пирата (а кем еще могли быть поляки, имеющие при себе дорогостоящий товар?), пришедшего униженно просить, чтобы продать незаконный груз. Да и вряд ли у поляков может быть что-то слишком уж ценное. Для поляка сейчас и перстень с бриллиантиком — состояние.
Показное дружелюбие Гольдштейна Соломина совершенно не смутило. Он лишь кивнул в знак того, что понимает и принимает расклады, но делать покупателю скидку на основании извинений он не собирался. Как говорится, дружба дружбой, а деньги пересчитать не забудь. Здесь же и дружбой не пахло, а вот деньгами — вполне.
— Вы, простите, больше менеджер, или как эксперт в ювелирном деле тоже что-то смыслите?
— Разумеется, смыслю, — казалось, Гольдштейн даже чуточку обиделся. — Я двенадцать лет проработал на производстве, не мастер, скажу честно, но как специалист, смею надеяться, я все же кое-что значу. Плох руководитель, который не разбирается в своем деле.
— Отлично. Тогда взгляните, — Соломин щелкнул пультом дистанционного управления, и крышка одного из ящиков открылась. — Что вы обо всем этом думаете?
Гольдштейн быстро подошел, склонился над ящиком, потом буквально нырнул в него головой, а когда высунулся обратно, глаза его были круглыми. Камешки, похоже, произвели впечатление.
— Откуда это у вас? — хрипло спросил он.
— Трофей, — просто и честно ответил Соломин, ничуть не сомневаясь, что сейчас его, как минимум, проверяют дистанционным детектором лжи. А раз так, надо было говорить честно... и при этом не говорить ничего. — Мы захватили пиратскую базу, на ней и нашли. Сами знаете, такие трофеи принадлежат победителю, так что все законно.
Гольдштейн кивнул, вернулся к своему креслу, бодро защелкал клавишами замаскированного пульта. Обычный человек ничего бы не увидел, но опытный космонавт Соломин по чуть заметному мерцанию в метре над полом моментально определил, что ювелир включил силовой стол — очень удобная штука, если хочешь что-то внимательно рассмотреть. Без видимых усилий капитан поднял ящик и высыпал его содержимое на так кстати появившуюся поверхность, и Гольдштейн склонился над открывшимся ему великолепием.
Да, камни были необработанные, но даже их внешне неказистый вид не мог скрыть от профессионала ни их качество, ни их цену. Почти три десятка разновидностей камней с дюжины планет, и все — первого класса. Самые большие были почти килограммовыми, и их стоимость несведущим людям сложно было даже представить.
— Во втором ящике то же самое, — усмехнулся капитан. — Камни — трофей, так что привязаться к их происхождению по вашим законам никто не сможет, я узнавал. И я хочу за них...
Соломин назвал цену. Ювелир удивленно поднял на него глаза и машинально вытер разом вспотевшую шею, ослабив воротник. Странный он какой-то — что, думал, ему такое сокровище даром отдадут? И цену Соломин назвал вполне приемлемую — были у него в команде знатоки. Не ювелиры, правда, но старпом увлекался камнями и разбирался в них неплохо, да и Джораев, благодаря усилиям деда, был неплохим геологом и геммологом. Так что Соломин достаточно хорошо знал, сколько стоят эти ящики, и назвал цену процентов на двадцать ниже рыночной — все честно, полную не получить, но даже так прибыль будет огромна. А деньги сейчас были нужны — была у Соломина идея, и он уже провел переговоры по ее реализации.
— Такая сумма слишком высока. Может...
— Не может. Я не торгуюсь. В принципе. Не хотите — продам в другом месте. Может, на другой планете.
— Я просто хотел сказать, что единовременно собрать такую сумму несколько затруднительно.
— А я и не тороплю. Три дня вам хватит?
— Я не знаю...
— Жаль. Я привык работать с людьми, которые знают, о чем говорят. В таком случае, прощайте, обратимся к другому специалисту.
Соломин начал небрежно укладывать камни обратно в ящик. Гольдштейн спустя какую-то секунду замахал руками:
— Нет-нет, вы меня неправильно поняли. Я, разумеется, соберу необходимую сумму, но мне необходимо чуть больше времени — хотя бы дней десять.
— Шесть, крайний срок. И имейте в виду, я буду одновременно вести переговоры с другими покупателями.
— Нет-нет, я гарантирую оплату.
— Ладно, я поверю вам на слово, но имейте в виду — мы всегда умеем настоять на соблюдении договора, даже устного.
— Согласен. Камни вы можете оставить на хранение в нашем сейфе.
— Не стоит. Думаю, на борту моего корабля они также будут в полной безопасности.
Под жадным взглядом Гольдштейна камни перекочевали обратно в ящик, и тяжелая бронированная крышка с тихим шелестом закрылась. Чпок! Нет, взломать ее можно, но теперь, если кто-то решит залезть внутрь без разрешения хозяина, молекулярный дезинтегратор превратит содержимое в кучку пыли. Самая надежная защита — это когда возможный злоумышленник знает, что не получит ничего.
