Так вот это было два мельника с ног до головы, засыпанные серой мукой, и только белые зубы и глаза сверкали, на их, довольных, осыпанных измельченной в муку глиной, рожах. От души отлегло, но и где-то внутри, начало подниматься негодование, опытные мужики, а ведут себя как дети. Я заглушил двигатель и выскочил из машины к ним навстречу.

— Миха! Где остальные? Где Назир с Харезом? — кричал я. — Что там у вас произошло?

— Успокойся Вован, с ними всё в полном порядке, они были далеко на склоне когда рвануло.

— Ты что? Попытался снять мину?

— Нет, я не дурень, просто зажигательный шнур оказался с браком, я посчитал, что двадцать пять секунд нам хватит за глаза, вот и отрезал сколько надо. Соединил с детонатором, взял двести грамм пластида, воткнул. Уложили заряд на место минирования, причем, копаться сильно не стали. В общем проорал команду подрыв, Харез с Назиром укрылись за скалами и поджег шнур. Ну мы с Батуром не спеша побежали подальше, даже надеялись успеть в горку, но кто ж знал, что у шнура случится прострел от жары. Он гад этим прострелом сжег секунд восемь-десять. В общем, долбануло тогда, когда мы ещё не успели добежать до укрытия.

— А что же там так долбануло?

— Ты у меня спрашиваешь? Я не копал, но судя по всему, килограмм сорок тротила, может, они снаряды туда закопали, может, несколько мин, я почем знаю?

Я схватился за голову и сел возле колеса "Лендровера" : " Госпожа фортуна, прости что в тебя не верил". "Если бы хоть один из нас наехал на эту дрянь, пушистый лис пришел бы всем".

— Ром, Мих, что думаете об этом?

— Не по нам ловушка, — в один голос ответили парни.

— Здесь на крупную дичь, а мы малину обгадили, поэтому на нас и напали. — добавил Миха, — Ждали совсем других, и с твердым намерением убить всех.

— Сколько у нас взрывчатки? — задумчиво спросил я.

— Ну,.... Где-то пуд тротила и кила два пластида. — ответил Миха.

— Надеюсь, это поможет.

— Для чего? — не понял Роман.

— Откупиться в Карези-Ильяс. Ладно, это решим, свяжитесь кто нибудь с нашими, пусть бегут назад к машинам, нам надо двигать немедленно. Рома за пулеметом остаешься, Миха , за руль "Крузера", Батур за пулемет, подберем парней по дороге.

Машины зарычали, и мы начали спускаться в рассеивающееся облако пыли. Миха успел связаться с парнями, и они ждали нас уже внизу, мы подобрали их и не сбавляя обротов поспешили перевалить перевал, на дорогу к кишлаку.

Издалека было видно, что в кишлаке идет движение, родители загоняют детей по домам, и сами стараются очистить улицы, запирая свои дома изнутри.

Я прибавил оборотов, нам надо было прорваться к центральной площади к дехкханену кишлака. Только через торгаша можно было восстановить равновесие, и не получить пулю в спину. Успели мы вовремя, он только начала закрывать свою лавку, я резко остановил машину возле нее и открыв дверцу бросился не дать ему это сделать. Ещё секунду и он захлопнул бы ворота, но тут уже была моя нога, надававшая сделать это. Потом в эту щель я сунул ствол автомата и улыбнувшись сказал: — Салам. Разреши войти, уважаемый.

Дехкханен открыл дверь, ...всё,... теперь мы его гости, и нас ни кто не посмеет тронуть. Напряжение в кишлаке чувствовалось, на нас смотрели со всех щелей, но меня это теперь не волновало, хозяин распахнул ворота, и мы заехали во двор.

На вид этому человеку было лет сорок-пятьдесят, точнее не определишь, в глаза не смотрел, зрение его только злобно перебегало с предмета на предмет, но они молчал. Законы гостеприимства не позволяли сильно грубить, и выставить он нас не мог, не угостив съестным. А нам этого было достаточно, за столом мы сможем договориться.

— Что ты задумал? — ткнул меня в бок Михаил.

— Не мешай. Делайте умный вид и предоставьте всё мне, — ответил я.

Когда движки заглушили, и парни вышли из машин, я вежливо обратился к хозяину:

— Как ваше имя, уважаемый?

— Махамад, зовите меня Махамад.

— Очень приятно Махамад, меня зовут Шабах.

Он как-то странно зыркнул на меня, но ни чего не добавил.

— И так Махамад, вы пригласите нас к столу? Хотя бы, напоить чаем усталых путников.

— Разумеется, уважаемый Шабах, располагайтесь на достархане, я распоряжусь приготовить чай.

Наша компания не стала себя утруждать уговорами и расположилась в указанном месте, оставив оружие при себе. Домочадцы Махамада, поглядывали на нас из-за кутков и тихо о чем-то шептались, это немного напрягало, но пока мы здесь, можно было держаться свободно.

Пока не было хозяина, к нам подбежал мальчонка, видимо один из сыновей хозяина дома. Внимательно посмотрел на всех и обратился ко мне, протягивая новенькую ногтерезку:

— Бакшиш?

Я отстегнул магазин, от автомата и выщелкнул два патрона, потом примкнул его на место, и держа патроны в руке, глядя на парнишку, довольно серьезно сказал:

— Бакшиш.

Он потянулся одной рукой за патронами, но я его остановил, показав на кусачки для ногтей. Тогда ребенок стал протягивать предмет обмена ко мне и одновременно тянуться к патронам. Я взял у него ногтерезку, и вручил патроны, обмен состоялся, парнишка был доволен, он совершил выгодную сделку, втюхав мне безделушку за целых два патрона к АК-74. Дело на этом не закончилось, он всё так же стоял и рассматривал меня, оглядел мою немытую бороду, взглянул в глаза и спросил:

— Ты Шабах?

— Да, Я.

— А вот и не похож, да к тому же ты кафир.

— А ты что, видел раньше Шабаха?

— Нет, но его портрет у меня есть, — и он достал из-за пояса сложенный мятый лист бумаги, который оказался розыскным листком, и протянул его мне. Я принял бумагу и развернул лист. С портрета на меня смотрел действительно другой человек, нет, все атрибуты присутствовали, борода, цвет глаз был высветлен, на голове военное кепи, я в данный момент был в чалме, но этот человек больше был похож на кубинского лидера Феделя Кастро, чем на меня. Я ухмыльнулся и сказал: — И правда не похож.

Ромка протянул руку; — А ну дай гляну, — и буквально выдернул листок из моих рук, к нему присоединился Миха. Они, рассматривая портрет стали хихикать, и подтрунивать: — Оооо, Командантэ! Да Вы здесь во всей красе!

— Зато ваши рожи, очень хорошо пропечатаны, — огрызнулся я. — Отдайте ребенку портрет, я ему автограф оставлю. А сам через плечо, обратился к Назиру: — Покажи, как писать слово Шабах.

Миха, тем временем протянул, листок парнишке и сказал:

— Держи отрок, на то он и Шабах, чтобы его не могли узнать.

Мальчишка взял лист и не довольно сказал:

— Но он всё равно кафир.

— А это мешает быть воином? Спроси у отца своего про шурави, они тоже кафиры, а какие были воины?

Тут как раз появился хозяин, строго глянул на сына и сказал:

— Омид, иди к детям, ты старший из них, пригляди, чтобы не шалили, пока гости у нас.

— Хорошо, отец, а скажи, шурави были хорошими воинами?

— Одними из лучших, после Афганцев, иди сынок , иди.

Парнишка убежал, а я обратился к хозяину.

— Махамад, почтите нас своим присутствием как хозяин и займите полагающееся место за достарханом, уверен, ваши домочадцы, справятся и без ваших указаний. Ваш сын только что доказал это, он совершил удачную сделку, и заработал как минимум двадцать афганей.

Думаю, он станет достойной заменой вам в старости.

Махамад слегка смутился, ему было лестно, что сказали о его сыне, но он сдержал эмоции и занял место в центре достархана. Минут пять, мы сидели молча, пока женщины не принесли чай и сладости. Когда они удалились, хозяин сделал приглашающий жест и стал разливать чай. Отпив несколько глотков, он не стал разводить церемонии и спросил напрямую.

— Я так понимаю, уважаемые, вы вломились ко мне в дом с какой-то целью?

— Не передергивайте уважаемый Махамад, вы сами нас впустили, и мы ваши гости.

— Так, что вам надо уважаемый Шабах, если это только вы?

— Не сомневайтесь Махамад, это я. Мы хотим загладить свою вину перед вашими людьми.

— У меня нет людей, кроме моей семьи, и вы мне ни чем не обязаны.

— Махамад, давайте не играть словами, мне нужно переговорить с командиром местных душманов, (душман — солдат, защитник, воин. прим. автора.) ведь это их мину, мы обезвредили?

— О чем вы, не знаю ни о каких минах?

— Махамад, перестаньте, я не американец и не пытаюсь выведать у вас чего-то. Как что работает, я прекрасно знаю. Вы думаете, мы просто так к вам зашли, на огонек? Вы дехкханен, а значит связной и поставщик всего необходимого, для местных ополченцев. Так что, будьте добры, пошлите, кого нибудь, пригласить командира ополченцев и его людей сюда. Уверяю вас, это будет полезно обеим сторонам.

Хозяин дома задумался, потом что-то решив для себя, крикнул в сторону дома и позвал своего сынишку Омида. Отведя его в сторонку от стола, он ему что-то долго объяснял, потом дал подзатыльник и вернулся к столу. Пацан, как заведенный убежал со двора, и нам стало ясно, что разговор состоится.

— Правильное решение уважаемый Махамад, я не хочу неприятностей, когда мои люди буду возвращаться обратно.

— Уж не знаю, чем вы сможете нам помочь, но надеюсь, вы договоритесь с Рошаном. Иначе моей семье придется расплачиваться.

— Не беспокойтесь, наше предложение он примет. — добавил я и налил себе свежего чая, теперь можно было спокойно перекусить и напиться жидкости. Мужики, тоже во всю уплетали сладости запивая их горячим напитком.

Примерно через полчаса прибежал Омид, а ещё через десять минут во дворе стало шумно. Внутрь зашли шестеро бородачей, одеты разномастно, больше похожие на бродяг, со старыми, видимо ещё китайскими, "калашами", замотанными разноцветной изолентой.

Поверх не первой свежести пероханов, были одеты потрепанные пакистанские разгрузки, на головах они носили самое разное, от тюбетеек до пуштунок. И только один из них был в чалме. В общем, компания этих вояк, создавала впечатление грязномазых раздолбаев. Ведущих полевой образ жизни и не знающих мыла месяца три. Видимо по этому, Махамад вскочил с места и побежал к ним на встречу, тем временем его сын, разложил циновки рядом с достарханом. Стало понятно, что эту братию к столу не пустят, по крайней мере не всех, это точно.

Так и есть, гостей усадили на циновки, и только одного из них, который был в чалме, пригласили за достархан. Он оказался наглецом с завышенным самомнением, и только уселся за достархан, как сразу задал вопрос Махамаду.

— Зачем звал меня, отрывая от важных дел. А это ещё кто такие, что ты усадил их к столу, а моих людей рядом на циновки?

Стало понятно, что разговор будет тяжелым, хозяин хотел что-то ответить, но я протянул руку, как бы отодвигая его на второй план и начал разговор сам, предварительно дав знак готовности Михе и Ромке. Парни перехватили оружие поудобней и передвинулись ближе к краю постамента. В это время пришли жены, неся напитки новым гостям и расставляя им пиалы и сладости, нам тоже обновили чай и добавили фруктов. Пока женщины занимались своими делами, стояла тишина. Но когда они ушли, я опередил всех, сказав, обращаясь к грубияну.

— Скажите, "уважаемый", а где вас учили хамить в гостях за столом?

— А ты кто такой, чтобы мне указывать?— огрызнулся бородач, находясь в расслабленной полулежащей позе, облокотившись правой рукой о помост достархана.

Я резко схватил его за запястье и дернул руку вперед, опоры на локоть не стало, и он упал на бок, на достархан. Другой рукой я ткнул его мордой в пиалу с чаем и прижал как следует. Мои парни тем временем, соскочили с помоста и лихо разоружили людей этого хама, которые только занялись чаепитием. Прижимая грубияна к достархану, я усилил давление, и нагнувшись к его левому уху, тихо прошипел:

— Разрешите представиться, меня звать Шабах. А ты , что за прыщ?

Хозяин дома причитал и начал молиться, стрельба в доме ха столом, это позор, он побледнел и не знал куда ему теперь деваться.

"Прыщ", что-то пробулькал в широкую пиалу, я ослабил давление и переспросил:

— Что? Что Ты там говоришь?

— Отпусти, сын собаки!!!

Пришлось сделать более жесткое внушение, я выхватил нож, и приставил острием к его горлу.

— Ты сын бродячей овцы, ещё одно слово из твоего поганого рта, и будешь праздничным ягненком к моему столу. — угрожающе произнес я, потом обернулся к Батуру и добавил,

— Свяжи этому барану руки за спиной.

Батур лихо сгреб этого грубияна в охапку и мастерски связал, усадив на край помоста. Подчиненные этого строптивого придурка даже и не дернулись, сидели смирно, сложив руки на голове, под дулами автоматов Михи и Романа. Я обратился к хозяину дома:

— Прошу извинить нас уважаемый Махамад, мы не хотели не приятностей, но этот человек очень не вежлив с незнакомцами, а том более с хозяином дома, от которого принимает угощение. Я вижу, он не склонен к разговорам, у него есть помощник или заместитель?

— Да, есть, вон тот в пуштунке. — и он кивнул головой на мужика лет тридцати, сидящего в общей куче на циновках.

— Родной, направь того красавца к нам. — обратился я к другу. Рома поднял на ноги мужика с бородкой и подтолкнул к нам. Да, конечно, видон у него был не важный , а вот взгляд прямой, внимательный и умный. Он понимал, что происходит, и почему их командира так жестко спеленали. В свое время он не раз указывал ему на то, что он грубо ведет себя с местными, и может случиться так, что от их услуг охраны кишлака откажутся. Нельзя грабить тех, кто тебя кормит и снабжает боеприпасами.

— Присаживайся уважаемый, будем знакомиться, и улаживать ситуацию, — сказал я, — как твое имя?

— Меня зовут Гейдар, уважаемый...?

— Шабах, моё имя Шабах.

Глаза парня в пуштунке резко зыркнули на меня и он стал о чем-то напряженно думать, видно ища в памяти это имя. Но потом взял себя в руки и произнес.

— Уважаемый Шабах, я не могу, что либо обсуждать без нашего командира. Он принимает решения, а не я.

— Считай, что он тяжело ранен и без сознания, что делать будешь?

— Но он не ранен, и может говорить.

— Батур, прострели ему правое плечо, пусть будет ранен.

Батур достал из кобуры "Стечкин" и клацнул затвором, хозяин вскочил с места и загородил связанного.

— Только не в моем доме, меня проклянут в кишлаке, я пригласил гостей и их здесь изкалечили.

— Ладно, Батур, оглуши его. — Батур не долго думая тюкнул грубияна рукояткой по затылку, тот закатил глаза и ткнулся мордой в помост достархана.

— Ну, и что теперь делать будем? — спросил я Гейдара.

— Видимо договариваться, — пожал плечами афганец.

— Тогда наливай чай и угощайся, разговор будет долгим, и вот ещё что, ваши люди глупости делать не будут? Они тебя слушают?

— Да, уважаемый, они меня слушают.

— Тогда, думаю, им стоит опустить руки, и наслаждаться чаем, ведь жизнь в горах не сахар, а лишний раз поесть не помешает. Скажи им, чтобы не дурили, и мои люди опустят стволы. И надеюсь уважаемый Махамад, даст распоряжение приготовить еды на всю нашу компанию. Мы тоже проголодались с дороги, и даже готовы заплатить ему за нашу пищу.