Четыре грани 3.2

Когда начнется война, Аслан не останется в стороне. Кто пойдет за ним? Кого он сочтет достойным, чтобы взять с собой? Хотя, скорее всего, добровольцами выступят 90% нынешних бойцов его сотни. И пред лаэром встанет нелегкий выбор, потому что оставить крепость без защиты он не рискнет. Отец ему не простит 'предательства'. И неважно, что Правитель будет точно знать — Аслан ушел воевать на чужой земле (хотя для полукровки земли степняков так же были 'своими'), чтобы врага и близко не подпустить к стенам пограничной крепости Энейлиса.

Дерек... если Аслан не успеет дать ему вольную, отпустив восвояси, наверняка уйдет вместе с ним. От осознания этой мысли Тесса ощущала противоречивые эмоции. Ужас потери дорогих сердцу людей увеличивался вдвое, но в то же время проступала уверенность, что они оба, в своей странной болезненной привязанности, постараются сохранить жизни друг другу. Боевого опыта у обоих достаточно для того, чтобы не жаждать посмертного признания героями.

О том, что Рени может пойти за Асланом, Тесса даже думать себе запрещала. Аслан не станет так рисковать. Или станет? Даут готовит себе замену и защитника всего родового клана. Но ведь смешно надеяться на единственного мальчишку, пусть и с пресловутой ледяной кровью. Вряд ли врагов сильно деморализует известие о 'талисмане' варваров. На что рассчитывают степняки? Неужели...

Нет!

Девушка зябко передернула плечами, испугавшись собственных выводов. И если Тесса даже помыслить не могла о том, чтобы закатить истерику мужу, чувствующему свой долг перед сородичами матери, собирающемуся на 'чужую' войну (туда, где земля почернеет от пролитой крови, где среди алчущих победы мужчин будет разгуливать смерть, сея боль и отчаяние, не щадя ни правых, ни виноватых, чтобы затем собрать щедрую жатву), то опускать Ренальда она была не намерена.

Только вот удастся ли поставить свой ультиматум так, чтобы не задеть юношескую гордость? И его желание доказать, что он достоин чести зваться приемным сыном таура и родичем варваров, что он хорош не только в хозяйской спальне?...

И снова возвращалась к размышлениям о ребенке, страшась потерять будущую кроху и стыдясь своего эгоистического желания знать заранее, что будет с ними — взрослыми людьми? Разрешит ли муж быть с Рени, когда под сердцем будет носить его дитя? Будет ли так же ненасытен и изобретателен в постели с матерью своего ребенка? Ведь одно дело быть в постели с желанной женщиной, которую не уставал изучать, и совсем другое — с почтенной матерью семейства. Слышала она такие истории, что даже самые страстные мужья-любовники становятся сдержанными в проявлении своей фантазии из опасения проявить неуважение к родившей женщине, нанеся ей нравственную травму. А за удовлетворением идут в Дом Удовольствий или заводят неприхотливую любовницу, с которой можно обращаться достаточно вольно, не щадя ее чувств...

Доводы разума о долге замужней женщины капитулировали перед страхом грядущих перемен.

Понимая, что в своих рассуждениях она забрела как-то уж слишком далеко во времени, где все было подернуто зыбкой дымкой, Тесса вновь возвращалась к текущим проблемам. И они тревожили ее не меньше, чем надуманные страхи о будущем.

Промаявшись полночи, несколько раз просыпаясь, прерывая какие-то тяжелые, серые и липкие сновидения, хозяйка Замка не выдержала, и встала, едва ли не раньше расторопной кухарки.

Кутаясь в теплый халат, девушка спустилась на кухню, чтобы потребовать легкий завтрак и велеть слугам закладывать экипаж.

Сердце было не на месте. Казалось, если она будет поблизости от своих любимых мужчин — станет легче. И зачем только согласилась переночевать в городском доме?

Кухарка всплеснула руками и, бросив свою стряпню, суетливо принялась хлопотать вокруг хозяйки, уверявшей, что обойдется холодным куском мяса с хлебом и крепко заваренным отваром земляничных листьев.

Женщина перечить не осмеливалась. Хозяева нечасто появлялись в городском доме, и обслуга чувствовала себя вольготно, поддерживая жилище в надлежащем порядке, но страшась потерять столь прекрасное теплое местечко.

Предоставив госпоже все, что она потребовала, кухарка выскользнула с кухни, чтобы растолкать до сих пор сладко спящих слуг. Госпожа Тесса должна видеть прилежное исполнение прислугой своих обязанностей. Их и так здесь более чем достаточно для содержания сравнительно небольшого по городским меркам дома.

Надо сказать, что большинство из этих преданных людей, состояли в разной степени родственных связей с когда-то погибшими бойцами из лаэрской сотни, и очень ценили то, что господин Аслан сдержал обещание своим солдатам (мужьям, отцам и братьям) позаботиться о тех, кто им был дорог. Кто-то из родственников погибших во время боевых действий или скончавшихся позже от ран, получил хорошее пособие, а тем, кто вообще остался одинок — предоставил свой кров и стол.

Правда, в последнее время он предпочитал принимать на службу молодых мужчин, у которых вообще не осталось родни и привязанностей. Слишком тяжело было смотреть в глаза людей, чьих близких он не уберег. И неважно, что все прекрасно понимали, что служба на границе — это не только соблюдение уставного распорядка дня для солдат гарнизона. Никто не мог предсказать, когда в благополучную размеренную повседневную жизнь вместо учебной ворвется сигнал боевой тревоги.

Наскоро перекусив, Тесса велела упаковать бальный наряд, надела более скромное, подходящее для дневного выхода платье, и покинула огорченных столь кратким своим визитом слуг, снова высыпавших во двор в полном составе, чтобы проводить всегда приветливую хозяйку.

Наряженный к приезду высоких гостей из столицы город едва-едва начал просыпаться. В бедных кварталах, где дома ютились, подпирая друг друга, и разбить уличный 'ничейный' фонарь, для местных мальчишек было сродни подвигу, окраины тонули в темноте. Зато в центральной части и восточном секторе было достаточно светло от спрятанных за стеклами чуть колышущихся язычков пламени в рядах фонарных столбов вдоль улиц и площадей. Здесь фасады добротных домов лишь кое-где сияли светлыми прямоугольниками окон. Впрочем, оно и понятно, лишь прислуга поднималась гораздо раньше досматривающих сны господ.

Патрули городской стражи сдавали ночную смену. Дворники спешили подготовить улицы к новому дню, очищая от мусора и выпавшего ночью снега. Большинство торговых лавок было еще закрыто. Лишь в кабаках и трактирах заканчивали прибираться да расставлять лавки и стулья вокруг добротных столов, готовясь к встрече первых посетителей — неважно, проголодавшихся или желающих опохмелиться. Редкие прохожие, в основном подмастерья и радивые слуги, спешившие по своим делам, зябко кутались в зимнюю одежду, пытаясь справиться с утренней сонливостью. Возле лавок булочников, уже выставивших свежую выпечку на продажу, витали умопомрачительно-аппетитные запахи ванили, корицы и сдобного теста.

Закрывающиеся на ночь городские ворота были уже распахнуты. Утром возле них обычно собиралось много желающих попасть в город и Тесса невольно хмурилась, предчувствуя задержку. Но предупрежденные верховыми сопровождающими жены лаэра, стражники оттеснили в сторону возки с углем, крестьянские сани, спешившие к открытию городского рынка, и даже редкие купеческие обозы (многие дороги на окраинах Энейлиса из-за непогоды стали уже труднодоступными, и торговые люди не решались пускаться в дальний путь без лишней нужды). Увидев карету с лаэрскими гербами, охранники вытянулись во фрунт и отсалютовали, провожая жену владетеля земель, выезжавшую в сторону крепости.

Дорога, хоть и припорошенная выпавшим ночью снегом, была прилично накатана, так что Тесса рассчитывала добраться до Замка без досадных задержек в пути.

Но мысли кутавшейся в меховую накидку молодой женщины, надеявшейся, что ее потряхивает от недосыпа и утреннего морозца, были уже дома, в крепости. Хотелось поспеть к завтраку, когда разрумянившейся от утренней тренировки Аслан вернется в гостиную. Не терпелось понежиться в крепких и нежных объятиях своего мужчины и убедиться, что ее волнения надуманы, навеяны нервотрепкой последних дней и не предвещают ничего дурного. Может быть, муж передаст весточку от Рени. И тогда вернется благодушное настроение, и легче будет переносить вынужденную разлуку со своим ненаглядным Солнышком?

Понятно, что о муже она думала постоянно (наверное, поэтому и не могла не почувствовать, что он давно уже не спит, отправившись разбираться в причинах и последствиях трагедии, произошедшей в соседнем с крепостью селении). Да и Ренальду уделяла непозволительно много внимания для своего положения замужней женщины. Но сегодня из головы не шел и Дерек, о котором Тесса, ради блага их обоих, старалась не думать вообще. За глаза хватит и двоих мужчин в ее жизни.

Может быть, оттого что, невольно любуясь просыпавшимся городом (в темноте зимнего утра все еще подсвеченного фонарями, придающими ему таинственные очертания знакомых улиц), вспомнила сумасшедшее приключение с Дереком на двоих, бегая по крышам? Вот уж действительно шальное безумие! Как они решились на такой 'подвиг'? Страшно подумать, какие бы поползли слухи и пересуды среди почтенных горожан, узнай они о том, как жена лаэра пыталась соблюсти инкогнито. Давая возможность его наложнику избежать тесного знакомства с подонками и отбросами этого самого общества, от которых, к сожалению, не мог избавиться даже такой благополучный и спокойный городишко, которым владел Аслан. И если городская стража и вычищала время от времени притоны и рассадники жаждущих приключений нарушителей установленных законной властью порядков, через какое-то время они, как грибковая появлялись снова.

Убаюканная мерным движением экипажа по ровной дороге, поскрипыванием снега под колесами, дробным перестуком лошадиных копыт, Тесса устало прикрыла глаза, тщетно пытаясь прогнать из мыслей видение сероглазой язвы, и не заметила, как задремала.

Разбудили ее громкие взволнованные голоса обменявшихся приветствиями бойцов на въезде в ворота Замка у внешней стены. По обрывкам фраз, Тесса поняла только, что Аслан вернулся буквально за несколько минут до ее прибытия. Удивленная, куда это муж с утра отлучался, она не стала выходить у парадного крыльца дома, и велела проехать дальше, поближе к казарме. Выглянув в окошко, еще издалека ей показалось непривычным большое скопление бойцов посередине плаца. До конца утренней разминки оставалось время. Обычно, чтобы не мешать друг другу, солдаты рассредоточивались по всей площадке.

Заметив неподалеку вороного жеребца Аслана, а среди плотно сгрудившихся мужчин нескольких степняков, она смело протиснулась ближе к арене действий (правда, еле растолкав увлеченных зрелищем бойцов, не ожидавших появление здесь хозяйки Замка) и почувствовала, как ей становится нечем дышать...

В очерченном на утоптанном снегу круге двое бойцов, вооруженных ножами, кружили в смертельном поединке. О том, что это не просто спарринг или демонстративное выступление на публику, похвастаться своим мастерством и умениями, Тесса догадалась почти интуитивно. Машинально отметив горящие хищным лихорадочным азартом глаза стоявших вокруг бойцов на злых лицах, застывшие решительные позы, напряженную, готовую взорваться атмосферу, будто куполом накрывшую место действия. И непривычную для простой забавы или спонтанной драки гнетущую тишину, нарушаемую лишь оглушительным лязганьем стали о сталь, и хриплым дыханием участников схватки. Без нетерпеливых выкриков зрителей, желающих поделиться дельными советами или подбодрить крепким словцом своих ставленников. И потому, что нательные рубахи тех, кто пружинисто танцевал в кругу, уже потемнели от пота на спине и подмышками, облепив тела, и бурые пятна крови украшали прорехи на грубом, но добротном полотне форменной одежды.

Останавливать нелепое состязание противники, похоже, не спешили. Да и разнимать их никто не рвался. С колотящимся сердцем Тесса заставила себя протолкнуть воздух в легкие, безумным взглядом обвела собравшихся, в отчаянной надежде, что в данный момент просто никого из десятников мужа или дневальных гарнизона здесь нет. И тогда она имеет полное право прекратить нелепое нарушение Устава, пользуясь своим положением жены лаэра...

Но они присутствовали! И не только Орис, десятники мужа, и таур, чей авторитет признавался даже комендантом крепости (а уж Инвар-то славился своим скептическим отношением к стороннему командованию людьми лаэра в его отсутствие). Сам Аслан оказался как раз напротив нее, по другую сторону очерченного линией круга, даже не заметив ее появления! Его внимание было приковано к Дереку. И только Великие Духи могли знать, чего лаэру стоила демонстрация мнимого спокойствия не вмешиваться, чтобы защитить этого паршивца. И дело здесь было вовсе не в страхе за повреждение так и не доставшейся пока что варвару на расправу задницы старшего из приобретенных рабов.

Ведь было же сказано — избегать конфликтов! Собираясь в дальний путь всего с дюжиной своих преданных людей, Морицкий наверняка отобрал самых беспринципных и умелых головорезов, в одиночку стоивших пары-тройки обычных бойцов.

Аслану, скрупулезно подмечавшему малейшие промахи дерущихся на ножах мужчин, было почти невыносимо оставаться просто сторонним наблюдателем схватки. И хотя лаэр прекрасно знал, на что способен Меченый, все равно ему казалось, что сам он мог бы справиться лучше. И отец, и Даут, в свое время делясь мудрыми советами, велели абстрагироваться от этого нелепого заблуждения. Его желание было понятно и присуще многим, чересчур пекущимся о своих подчиненных командирам, получившим власть над людьми и тяжкий груз ответственности за чужие судьбы слишком рано. Но он ведь не наседка, а проверенные, закаленные бойцы — не желторотые цыплята, чтобы пытаться прикрыть их своим крылом при малейшей опасности.

Осунувшееся суровое лицо мужа, на скулах которого играли желваки, воспаленный от недосыпа взгляд, стиснутые в немой ярости кулаки, заставили девушку вздрогнуть...

Ничего не понимая, Тесса снова, как завороженная, перевела взгляд на мужчин внутри круга. Хотелось кричать от негодования и ужаса — они что, не понимают, что творят?! Но окрик застрял в горле, где-то на периферии сознания промелькнуло, что в такой момент отвлекать нельзя! Да и вряд ли, поглощенные сражением, не реагирующие на посторонние раздражители, мужчины вообще услышат ее. Словно бойцовые псы, уже почувствовавшие на своих клыках пьянящую кровь соперника, они не угомонятся, пока не услышат хруст шейных позвонков на холке поверженного противника.

Капюшон меховой накидки слетел еще, пока Тесса пробиралась сквозь толпу. Но сейчас она не чувствовала ни легкого утреннего морозца, ни порывов злого ветра. Только внутри от страха за Дерека распускал свои щупальца леденящий душу холод.

Девушка судорожно стиснула занемевшими пальцами ворот накидки в тщетной попытке согреться. Хотелось крепко зажмуриться, а потом открыть глаза и с облегчением понять, что ей просто пригрезилось узнавание. Слишком много думала о нем сегодня, вот и...