Раздвоение личности (часть 1)

Регина в это время отошла уже довольно далеко. Следовало бы, конечно, просто пересечь крошечный скверик и ловить маршрутку, но она шла и шла.

-Да брось ты волноваться, — заговорила, наконец, Лара. — Ничего. Рассосется.

-Как плохо вышло.

-Что-то я не почувствовала эротики между вами...

-Какая эротика?!

-А раз ее нет, не вздумай выращивать в себе чувство вины. Люди, знаешь ли, могут испытывать разные эмоции, и проявлять их. Необязательно за это потом себя казнить.

-Но ты представь, как все выглядело со стороны. Помнишь тот мамин звонок?

-А ты наплюй, подруга. Главное, являлось это чем-то, или не являлось.

-Ну, знаешь — так рассуждать...

-Ты хочешь что-то лучшее предложить? — рассердилась Лара. — Упасть сестрице в ножки и объясниться, поплакать вместе и простить друг дружку? Понимаешь, зная немного твою сестру, не сомневаюсь — все будет бесполезно.

-Я и не собираюсь.

-А что собираешься? Переживать еще пару дней? Или неделю? Лучше успокойся и посмотри на ситуацию со стороны. Ты не сделала ничего плохого. Если кто-то тебя об этом спросит, так и объяснишь. Если не спросит — проехали!

Лара замолчала, и Регина тоже молчала целый квартал. Потом она сказала Ларе:

-Я тебе прямо завидую. Мне бы твое умение так смотреть со стороны, и так здраво рассуждать.

-Не завидуй, — ответила Лара со смешком. — Нет у меня этого умения. Это я сейчас такая мудрая стала. А вернусь — буду тоже выдумывать себе проблемы, и из-за них страдать, а настоящих в упор не видеть, пока они не ударят по лбу.

-Ты о чем?

-Это так. Может, я и не права. Может, и поумнею тут, с тобой. Хорошо бы.

-Ничего ты не умрешь, — Регина улыбнулась. — Даже не собирайся!

-Вот как? И с чего ты это взяла?

-Да так, подумалось. Если бы тебе надо было умирать, ты бы отправилась, куда полагается, и все. Со здешними делами и без тебя бы разобрались. А поскольку тебе дали возможность, ну, как сказать...

-Наломать еще немножко дров, — подсказала Лара весело.

-Вот именно. Значит, ты не умрешь. Мне так кажется. Конечно, это просто мое мнение...

-Благодарю! Спасибо! — Лара расхохоталась. — Вот ты как рассуждать стала, подруга. Ну, хоть стой, хоть падай.

-Милая, — кто-то взял Регину за рукав, она оглянулась.

Пожилая женщина виновато покачала головой.

-Милая, все хорошо? Может, лучше посидишь, вон там, на лавочке?

-Спасибо, все хорошо. А что такое? — Регина удивилась.

-Смотрю — идешь, и говоришь, говоришь. Переволновалась, может? Так гляди, тут транспорт, под машину не попади.

-Ой, — Регина смутилась, чувствуя, что щеки погорячели. — Правда? Да, переволновалась. Спасибо вам.

И поторопилась уйти скорее от сердобольной бабушки, которая качала головой и что-то еще такое говорила. А Лара хохотала. Весело и громко.

В маршрутке Регине досталось место у окна, и она всю дорогу молчала, и смотрела в окно, и немного слушала Лару, которая теперь говорила без умолку что-то веселое. Регина иногда улыбалась, но тут же забывала, чему улыбается. Женщина смотрит в окно и улыбается — что такого? Пусть видят. Мало ли о чем она думает?

Похолодало. Недавно, еще вчера таяли остатки снега, текли ручьи, а сейчас опять все сковало морозцем, лужи блестели ото льда. Так даже лучше. Отдохнуть пару дней от грязи и сырости.

Потрясение, испытанное у Ведерниковых, наконец, отпустило Регину. Сейчас она чувствовала себя нормально. Спокойно. Даже слишком спокойно. Сейчас ей хотелось именно смотреть на все со стороны. Или даже сверху — лучше видно.

Как ни странно, ее привела в чувство та старушка, что остановила на улице и предложила посидеть на лавочке. После того, как красная от смущения Регина залезла в маршрутку и пробралась к дальнему месту у окошка, она и почувствовала вдруг, что все — ничего. Вполне. Можно жить.

Дома было пусто, и очень тихо. Последние дни Регина чаще, чем обычно, оставалась одна в своей пустой квартире, и всякий раз это доставляло удовольствие. Конечно, если Лара молчала. Если Лара общалась с ней, то Регина при всем желании не могла чувствовать себя в одиночестве.

А одиночество — это так приятно. Кажется, только сейчас Регина поняла, что у нее давно-давно не было никакого одиночества. Всю жизнь, наверное, не было.

Теперь она точно знала, какой желает отпуск. Сбежать куда-нибудь на две недели, обязательно одной, и чтобы совершенно не беспокоиться ни о каких домашних делах, а также о еде на завтрак, на обед и на ужин. Только две недели, больше не надо. Больше она сама не выдержит, наверное, соскучится по всему и по всем. А так... Она бы покупала книги, все, которые понравятся, и читала бы их без зазрения совести. Еще, может быть, стала бы вышивать крестиком. Она училась этому когда-то, и теперь была бы не против вышить маленький красивый пейзаж, что-нибудь вроде замка на горе, но ведь страшно подумать, сколько на это нужно времени.

Море. Вот именно, и чтобы еще было море! Чтобы можно было купаться. Или пойти и посмотреть на чаек. И никаких знакомств. Чтобы вообще вокруг не было ни одного знакомого лица. А незнакомых пусть будет все равно сколько.

Только две недели! За все те шестнадцать лет, что она замужем. Или — за все ее тридцать семь.

Только ведь не будет у нее этих недель. Ивану такое не объяснишь — не поймет. Одной? Куда? Зачем? Нет, пока эта мечта не для ее жизни.

Осталось три дня. Всего только три.

Так ли уж нужен Ларе этот Женя?

Не хотелось ей думать про Женю. Из головы не выходили почему-то Виталик с Вероникой.

-Знаешь, я как-то не ожидала... — сказала она, сооружая себе бутерброд. — Я ведь всегда была уверена, что у них прекрасные отношения.

-У Витальки с Никой? — охотно отозвалась Лара, которой, видно, тоже не очень-то думалось про Женю. — Хм. Ты ведь не слишком близка с сестрой, так я поняла?

-Да, наверное.

Лара помолчала немного, потом сказала:

-Странно, что вы с ней совсем не похожи. Не внешне, ни вообще. Вы же родные сестры?

-Надо же. Почему-то мне всю жизнь твердят об этом. Исключая последние годы, может быть.

-Виталька Нику очень любил, поначалу. Я помню.

-Да?..

-А что? — ершисто спросила Лара.

А Регина просто вспомнила тот давний случай, с попыткой самоубийства.

Она осторожно ответила:

-Я думала, что как раз поначалу было, ну, что-то такое... не очень хорошо, а потом наладилось.

-А, ты про то, как она себе вены резала? Так вот, Виталька объяснял мне, что он тогда не был ни в чем виноват. Получилось так, вот примерно как с тобой сегодня. Он переживал страшно. Это правда, поверь. Я точно знаю.

Регина промолчала, и Лара, помедлив, добавила:

-Потом — безусловно. Потом у них все стало по-другому. А поначалу он из кожи вон лез, чтобы все было хорошо.

-Верю, — согласилась Регина.

Оно тоже считала, что в семье сестры все хорошо именно благодаря Виталику, его стараниям.

-Не понимаю, откуда это вообще взялось — будто бы у нас с Виталиком может быть роман? Почему мне говорит об этом мама? Что все это, вообще, такое?

-Ну, на часть вопросов я ответить могу. Тетя Вика говорила, что у нее отличные отношения с младшей дочкой, она такая милая, открытая и ласковая. А старшая не такая, старшая скрытная и себе на уме, такой уж характер, хотя в душе она тоже милая и хорошая.

-Это мама тебе сама сказала?

-Ну, да. Ника милая и открытая! Вот тебе и ответ. Твоя мама так считает потому, что ей об этом сказала Ника. А вот насчет того, как давно? Сейчас подумаю. Как-то при мне Ника бросила Витальке фразу какую-то ехидную про него и тебя. Он велел ей не говорить глупостей. Это было, точно, еще тогда, когда я жила с Женей, и разводиться не собиралась...

-Вот как? Значит, она столько лет считает, что у меня роман с Виталиком?! Но это же полная чушь!

-Я не знаю, сколько лет она считает, но что я слышала, то слышала. А вот насчет главного вопроса — откуда это взялось? Не знаю. Может, ты знаешь?

-Нет. Это правда. Даже не представляю себе.

-У него, действительно, есть сейчас женщина, у Виталика, — сообщила Лара доверительно. — У него и ребенок есть, мальчик...

-Что? — Регина подумала, что ослышалась.

-У него есть сын, — повторила Лара безмятежно. — Классный пацан! Думаю, надо бы и мне пацана родить. В семье должны быть и мальчики, и девочки, а то словно чего-то не хватает.

-А как же Ника? И Соня?

-А они никуда не денутся. Он не собирается разводиться. Точно говорю, не собирается. Его почему-то это все устраивает.

-Невероятно, — вздохнула Регина. — И Ника — не знает? Как же долго можно скрывать от семьи собственного ребенка?

Лара только хмыкнула.

-А ты умеешь хранить секреты, — добавила Регина. — Твое проверенное качество, да?

-А, ты это про часы? — и Лара засмеялась, тихо и немного грустно. — Ну, может быть. Знаешь, на восемнадцать лет он подарил мне золотую цепочку с золотым жучком. Мне так жалко было того, который в часах! Нет, в восемнадцать — уже не жалко, а вот в десять! Я так хотела взять его себе. Но думала — что Виталька скажет? Будет смеяться.

В прихожей стукнула дверь. Послышался гулкий хлопок об пол — это полетела в угол сумка с учебниками. Регина поморщилась. Книги от этого бились и рвались, а она сама с детства книги любила и берегла. И учебники тоже. Но с сыном она ничего не могла поделать.

-Мама? Ты дома? А... почему?

Сережка был веселый, взъерошенный, с розовыми пятнами румянца на щеках.

-Обстоятельства переменились, — объяснила она. — А ты чего это так рано?

-Тоже обстоятельства переменились, мам! Математичка на какой-то семинар укатила. Я поиграю, мам?

-Будем по очереди! — закричала Лара.

Но Регина промолчала — ей было не до игры.

-Знаешь, мам, я тут, так, поспрашивал между делом — ни у кого из пацанов мамы на "компах" не играют. Ты у нас уникум.

-Я не поняла, ты рад, или наоборот?

-Рад-то, конечно, рад, — он смешно почесал затылок, — но и удивлен тоже. И еще, мам...

Он мялся, но, тем не менее, решился.

-Мам, эта куртка, — он тряхнул за полы свою куртку, которую еще не снял, — ты же ее ни на какой распродаже задешево не могла купить. К тому же сейчас на распродажах только зимнее продают, а для этого сейчас самый сезон, а в сезон никаких скидок не бывает. Это только папа может в такое поверить, — добавил он снисходительно.

-Что-что? — Регина очень удивилась. — Ты у нас такой знаток?

Вместо ответа Сережка сбросил куртку с плеч и показал ей нашивку под воротником.

Регина пожала плечами. Лично ей эта нашивка ничего не говорила.

-Да это турецкая подделка. Или китайская.

Сережка смотрел недоверчиво.

— И я не пойму, что тебя волнует? Не нравится?

-Мне очень нравится, мам. В том-то и дело. Только скажи мне, откуда у тебя вдруг разом взялось столько денег?

Ну, вот еще. Откуда не ждали...

Регина строго шевельнула бровями, дескать — что ты себе позволяешь? Но ничего не сказала. Она, действительно, очень удивилась.

-Я просто за тебя волнуюсь, мам, — добавил Сережка, и виновато шмыгнул носом.

-Фу ты ну ты, — пробормотала Лара.

-Не волнуйся, — улыбнулась Регина, соображая, что сказать. — Все в полном порядке. Я и не говорила, что куртка копейки стоит. Ведь хорошая вещь, несколько лет проносишь. Я просто премию получила, вот и решила наконец-то кое-что купить. Разве плохо?

-Хорошо! — охотно согласился Сережка, и задал еще один интересный вопрос: — А ... с папой?

-Что — с папой? — не поняла Регина.

Сын выдавил:

-Тоже все ... как обычно? Ну, вы ведь не разойдетесь, нет? Ничего такого?

-Что?.. — Регина запнулась. — А это ты с чего взял?

-Я же не слепой. И не глухой. И бабушка говорила...

-Бабушка? Тебе?..

-Нет. Дедушке. Я просто иногда слышу, у меня слух хороший. Дедушка не слышит, а я слышу. Она говорила, что ты неспроста изменилась, и у тебя наверняка кто-то есть...

Судя по глазам, Сережка уже понял, что угодил не туда, и смотрел на нее с отчаянием приговоренного.

Регина вздохнула поглубже. Так. Еще раз...

-Нет, — она улыбнулась, подошла и обняла сына. — Ни в коем случае. Честное слово. У меня только вы с папой, и все. Никого не слушай.

И опять удивилась — какой же он здоровый стал, их Сережка! Ходой, долговязый, жилистый...

Он легонько стиснул ее руками, и она почувствовала ту же сдержанную силу, что и в руках мужа.

-Ладно, мам. Это все хорошо. Ты извини, ага? Я поиграю пойду?

Регина ушла в спальню и растянулась на кровати, раскинув руки.

-Фу ты ну ты, — опять сказала Лара.

Регина кивнула. Именно оно, то самое.

-Нравится мне твой сын, — добавила Лара, хихикнув. — Прикольный парень, честное слово.

-Подожди. Твоя дочка тоже скоро вырастет.

-"Все без исключения родители недооценивают своих детей!" Это изречение моей бабушки. Еще она говорила: "Считать кого-то глупее себя — вредное заблуждение".

-У тебя мудрая бабушка.

-Точно.

В спальне, оказывается, стояли лилии. Крупная ветка лилий, и еще какие-то мелкие цветы и зелень для компании, а вокруг всего этого — золотая фольга и завитые ленты. Очень приторно и торжественно.

-Ого, — удивилась Лара, — это что еще у нас такое?

Регина тоже сперва удивилась, но быстро поняла — Шурик. Через Ивана, значит, цветы передал. Что у них там получилось, с Юлей?

Она набрала Юлю, и кроме "привет, Юлечка!", ничего не успела сказать.

-Знаешь, я замуж выхожу, — сообщила Юля с ходу. — За Александра.

Регина изумилась.

-Так быстро? Я хочу сказать...

-Да поняла я, что ты хочешь сказать! Да, вот так. Сидела, значит, смотрела на него, и вдруг поняла — хочу за него замуж. Хочу спокойной, предсказуемой, и счастливой семейной жизни. Вместе телевизор смотреть, и все такое.

-Бедняга...

-Кто, я? Почему?! — не поняла Юля.

-Да нет, Шурик...

-Что? Ты же нас свела! Чего же ты хочешь?

-Не торопись, — попросила Регина. — Вдруг это мимолетное желание? А человеку потом мучиться.

-Мне?..

-Нет, я опять про Шурика.

-Ничего он не будет мучиться. Он счастлив и доволен. И я не буду мучиться. А если станешь говорить мне гадости, не позову на свадьбу!

-Да что ты, какие гадости! Желаю тебе счастья.

-Нет, правда. Он симпатичный. Он хороший. Он надежный. Он любит меня. Он... Я хочу за него замуж.

И все равно Регине как-то не верилось.

-Это здорово. Правда, Юль, я очень рада. Он действительно хороший. Надо только, чтобы ты...

-Да, да, да! Вот именно. Я вот сижу и жду его звонка — так хочется, чтобы позвонил. Я ребенка хочу, Рин...

-Вот так, — сказала Регина Ларе, положив трубку. — Даже не знаю, что сказать.

-Ты недовольна, что ли?

-Почему недовольна? Может, все и получится. Будем надеяться.

-Ага. Будем, — согласилась Лара покладисто.

Телефонный звонок. Опять — Юля.

-Рин, — сказала Юля несмело. — Послушай, Рин. Это конечно, не мое дело, но ты подумай — стоит ли? Он у тебя, по-моему, ничего. Я, конечно, могу чего-то не понимать. Но ты все же подумай еще, стоит ли этим рисковать, а?