Но мне всё равно было стыдно, так, что хоть не живи. Как будто меня на самом деле изнасиловали, причём публично. Не физически, разумеется, но морально — совершенно точно. Приписали мне чудовищную ложь, рассматривали, обсуждали. Я не видела этого, не слышала и не чувствовала, но сам факт того, что это было, уже с ума сводил!
— Что сейчас с Рейном? — торопливо спросила я, чтобы опять сменить тему.
— Пока всё нормально, — вздохнула леди Глория. — Пожалуй, на несколько дней он в безопасности. А дальше пока трудно сказать.
— Мы, дорогая, не знаем, кто там и кем подкуплен, — мрачно отозвалась Марта. — Так что насчёт безопасности ничего не известно.
Меня больше волновало, зачем его похищали и что с ним могли сделать за это время. Явно же не просто так, лишнего веселья ради, это устроили. Тряхнуть бы как следует водителя фуры — единственного, между прочим, свидетеля. Даже если он просто случайный парень, которому заплатили за правильные показания, что-то важное он мог видеть. Другое дело, что если он изначально соучастник, его, может, и найти-то не выйдет.
— Вы... вы его видели? — уточнила я.
— Нет, только адвокат, — досадливо выплюнул граф. — Он до сих пор там, но по идее скоро должен приехать сюда.
— А тот водитель, свидетель аварии? С ним кто-нибудь говорил?
— Нет, — покачала головой леди Глория. — Он дал показания полиции на месте и уехал. Оказалось, что он внештатник и в той поездке подменял постоянного сотрудника. Мы его ищем, но пока безуспешно.
Значит, соучастник изначально. И как удачно именно внештатник, таким и по поддельным документам можно устроиться. Главное — поди докажи что всё было подстроено, и личность свою парень не по личным причинам скрывал.
— Чем тебе угрожает Декар?
Всё-таки Марта задала этот вопрос. Я быстро опустила голову, чувствуя, как начинают гореть щёки, а вслед за ними и уши. Чего, в самом деле, так мучаюсь? Всё равно вечером явится Декар, и уж он-то не постесняется поведать все детали, ещё и смаковать каждую станет наверняка...
— Не мне, — выдавила я. — То есть, не совсем мне.
— Твоей... семье?
Вопрос графа неожиданно помог. Я тут же вспомнила о встрече с отцом в больнице, и значительная часть смущения сменилась злостью. Заботился он обо мне, как же! О себе он заботился и только! За мой счёт заботился!
— Это был бы чертовски неудачный план, — невольно вырвалось у меня. — Но нет, моей так называемой семье он не угрожал. Он поступил проще: договорился с ними.
— О чём? — заметно удивилась леди Глория.
— О том, что я перейду в распоряжение Декара, — прошипела я. — А чтобы я сама не вздумала возражать, они решили обвинить Рейна в том, что он меня изнасиловал!
Прошипела и тут же в ужасе зажала рот ладонью. Я всё-таки это сказала. Там, где не помог разум, отлично сработал гнев, заставивший позабыть обо всём на свете и затмивший все остальные эмоции. Вот и сказала. И хорошо, что сказала.
Глава 11
Поднять глаза я всё равно не решалась довольно долго. Успела в малейших деталях изучить рисунок на мраморном полу и узор на обивке дивана, прежде, чем Марта первой решилась нарушить звенящее молчание.
— Но ведь этого же не было, правда? — тихо спросила она.
— Разумеется, нет! — выпалила я и, подпустив в голос яду, добавила: — Но вы же не думаете, что Декара особенно волнуют подобные детали?
— Я этого подонка на порог не пущу! — почти прорычал граф, подаваясь вперёд за лежащим на столе телефоном.
Шалея от собственной смелости, я резко протянула руку и успела схватить аппарат первой. Сжала в кулаке, выпрямляясь, и медленно, раздельно произнося каждое слово, выговорила:
— Я с ним поговорю. И договорюсь. Сама.
— Не выдумывай! — резко потребовала леди Глория.
— Ничего я не выдумываю, — удивляясь собственному спокойствию, ответила я. — Всё это произошло из-за моей глупости. Я сама влезла в эту историю, мне её и расхлёбывать. Никто не заставлял меня лезть к Декару, сама пошла.
— Нам следовало всё тебе рассказать уже давно, — покачал головой граф. — Если бы ты знала, что тебе стоит его опасаться...
— А что, не стоило бы в любом случае? — фыркнула я. — Я сознательно пошла договариваться с бандитом. Не подумав здраво, не потрудившись разобраться в ситуации. Всё, что со мной случилось, случилось только по моей вине. А за свои ошибки нужно самой и расплачиваться.
— Ты не представляешь, что он с тобой сделает, — с нажимом проговорила леди Глория.
— Я не настолько наивна, — грустно улыбнулась я. — Но сразу ведь не убьёт же. А со временем что-нибудь, глядишь, и решится.
— Это очень рискованно, — озвучил очевидное граф.
— Альтернатива ещё хуже. Если откажусь, ни я, ни Рейн никогда от этой истории не отмоемся. Тут даже и неважно будет, дойдёт ли дело до суда. Попадёт в прессу — и пиши пропало. А Декар уж постарается, чтобы попало.
— Ты, главное, сгоряча ничего не решай, — попросила Марта, обнимая меня за плечи. — Сперва послушаем, чего скажет этот мерзавец. Голодная, поди?
Я улыбнулась такой резкой перемене темы, но отрицательно покачала головой. Есть мне пока не хотелось, но вот душ приняла бы с удовольствием. Избавилась от повязок, впившихся в кожу, расслабилась немного. Мысли в порядок привела. Но вслух я сказала совсем другое. Что хотела бы тоже послушать рассказ адвоката.
— Я тебя позову, — пообещала Марта. — Идём, отдохнёшь.
Возражать никто не стал, а леди Глория и вовсе поощрительно кивнула, избавляя меня от остатков неловкости. Я встала и только тут сообразила, что так и держу в руке чужой телефон. Со смущённой улыбкой положив его на стол, последовала за Мартой к лестнице.
Второй этаж на музей уже не походил. Здесь это был обычный дом, где жили люди. С уютной гостиной, в которой мы сразу оказались, поднявшись. Посреди неё гордо стоял чёрный рояль, на стене напротив огромного, даже с виду мягкого и уютного дивана, заваленного подушками, висел огромный телевизор. Коридор уходил в обе стороны, я насчитала с каждой по шесть дверей.
Марта открыла передо мной первую дверь слева, приглашая входить. Я сперва заглянула и увидела небольшую, но уютную комнату, обставленную в современном минималистичном стиле — всё светлое, серое и голубое, и слегка... квадратное. И низкая, широкая кровать, и тумбочки у изголовья, и диван со встроенным посередине столиком у окна.
— Я всё-таки считаю, слишком современно, — неожиданно заявила Марта. — Но гости жаловались, что в прежней обстановке им спалось плохо.
— А раньше тут было как внизу? — спросила я, проходя и останавливаясь у кровати.
— Тут раньше везде было как внизу, — хмыкнула Марта. — Не дом, а музей. Но Эдди очень трепетно относился к семейному наследию, а мы как-то и привыкли уже. Эдди это граф Эдгар, мой покойный муж.
Я присела на кровать, проведя ладонями по мягкому шелковистому покрывалу. Теперь это уж точно был не музей, но веселее как-то не становилось. Сама нормальность окружающей обстановки давила на психику своей обманчивостью. Ничего на самом деле не было ни хорошо, ни даже просто в порядке.
— Отдыхай, — посоветовала Марта, уходя. — Я зайду, когда будут новости.
В небольшой ванной я наконец-то разделась, избавилась от повязок и посмотрела на себя в зеркало. Кожу расчертили красные полосы, на левом боку чуть ниже груди расплылся синяк, но острой боли больше вроде бы не было. Если не делать резких движений.
С наслаждением приняв душ и вымыв голову, я завернулась в уютный белый халат и улеглась в кровать. Спать совершенно не хотелось, хотя усталость чувствовалась. Тупая, занудная, не та, от которой отключаешься, как раз та, которая отключиться мешает.
Мысли о Питере не давали покоя. Раньше я была слишком поглощена первой паникой, вызванной предупреждением Ральфа, и собственным желанием всё-таки добраться до графа, чтобы толком о нём думать. Но вот теперь, когда некоторая ясность в моём ближайшем будущем наконец появилась, я о нём вспомнила.
Питер Лоранс, которого я знала до начала этого безумия, был парнем весьма целеустремлённым. Сказала бы даже — настырным и въедливым, стремящимся докопаться до дна каждой заинтересовавшей его истории. И поначалу он именно так себя и вёл: приставал ко мне с вопросами, требовал объяснений, пытался разобраться, что происходит.
Но потом что-то неуловимо изменилось. Наверное, в тот самый момент, когда он оставил меня одну в подсобке, спокойно рыться в сети. И уснул, даже не дождавшись моего возвращения, хотя я была уверена, что застану его готовым наброситься с вопросами.
И эти его внезапные домогательства... с чего вдруг? Более подходящего для них момента было и не сыскать, честное слово. Я из больницы, после аварии, на меня охотится богатый и влиятельный бандит — ну самое время для горизонтальных развлечений, как раз в них я и нуждалась. Нет, у мужчин, конечно, свой взгляд на такие вещи. И потом, я сама один раз выбрала для этого немногим более подходящие время, место и ситуацию, так что кто бы говорил. Но тогда мне хоть шевелиться больно не было!
Я допускала, что после моей вспышки гнева Питер чувствовал немалую неловкость, потому и не настаивал на моих объяснениях. И потому же покорно ушёл, когда я его попросила. Может, чувствовал себя виноватым. Может, на меня слишком разозлился и обиделся. Но что-то внутри мешало мне принять такое простое объяснение.
Не он ли, кстати, и сообщил Декару, где я? Слишком уж быстро тот узнал, звонок раздался чуть не сразу, как я порог переступила. Неужели всё-таки тайком от меня прихватил запасной телефон? У журналиста он же должен быть, чтобы с информаторамитеми же тайком общаться. Или для анонимных звонков, или чтобы себя за другого кого-нибудь выдать. Дура я, что сразу не сообразила.
Правда, почти сразу мне в голову пришло и другое соображение. Если Питер с самого начала работал на Декара, не проще ли ему было заманить меня в какое-нибудь тихое местечко, откуда не сбежать, и там передать хозяину с рук на руки? Но вместо этого случилась нелепая беготня по газону. Если бы не Рейн, меня бы поймали, конечно, но к чему было так усложнять и вообще рисковать?
Чёрт, да вся эта история состояла из никак не стыкующихся друг с другом фрагментов! Словно кто-то шутки ради смешал в одну кучу кусочки нескольких головоломок и теперь гаденько хихикал, наблюдая наши попытки сложить их воедино.
Устроившись в подушках полусидя, я обхватила голову руками и тихо заскулила от отчаяния. Слишком хорошо себе представляла, чего потребует Декар. И слишком ясно понимала, что соглашусь на всё. Но хоть вопросы ему задам. Об Амире, о Питере — чего мне терять?
Печальные раздумья прервал стук в дверь. Я тут же вскочила, хватаясь за брошенную на диван одежду. Марта, не дождавшись ответа, заглянула в комнату сама и сообщила, что адвокат приехал.
— Сейчас, — пробормотала я, уже ныряя в свитер.
По лестнице я почти летела, как только кубарем не скатилась. Марта едва за мной поспевала, поймала за рукав только в самом низу, и потянула влево, к распахнутым двухстворчатым дверям. Судя по запахам, в столовую.
Адвокат был немолодым, лет так пятидесяти с небольшим, полноватым мужчиной в дорогом сером костюме и белоснежной рубашке. Строгий галстук ему заменял немного кокетливый сине-чёрный шейный платок. Когда я вошла, он преспокойно ел суп. Как и все остальные присутствующие.
Признаться, в первый момент меня эта сцена шокировала. Тут человек за решёткой, где с ним буквально каждую секунду может случиться что-нибудь ужасное, а его семья и адвокат сидят себе и обедают как ни в чём не бывало. Мне вот точно кусок бы в горло не полез в такой ситуации.
Несколькими мгновениями позже я поняла причину столь вызывающего спокойствия обстановки. Кроме взрослых за столом присутствовали и три девочки. Старшей было лет пятнадцать, пожалуй, а младшей и вовсе не больше десяти. Всё же не любой разговор можно заводить при детях. Странно только, что они дома, а не в каком-нибудь частном пансионе.
Слуга, ступая совершенно бесшумно, выдвинул один из свободных стульев. Я прошла к нему и села. Марта опустилась рядом со мной. Только звон посуды и редкие короткие просьбы что-то передать нарушали висящую в столовой тишину.
Обед тянулся бесконечно, и мне в самом деле кусок не лез в горло. От супа я отказалась, втолкнула в себя несколько ложек тушёных овощей и небольшой кусок курицы. С трудом дождалась кофе, на десерт даже не взглянула. Собственно, никто не взглянул. И девочки наконец-то покинули столовую.
— Предварительное слушание назначено на четверг, — сообщил адвокат, как только за ними закрылась дверь.
— Полагаете, шанс есть? — подаваясь вперёд, спросила леди Глория.
— Я бы не надеялся особо. Да, никто из персонала заведения не подтвердил, что видел в тот день вашего сына, но никто этого и не опроверг. Они и Орвена не запомнили, но его сняла одна из камер поблизости.
— Но не в самом баре же! — запальчиво возразила Марта.
— Но это косвенно подтверждает его показания, — грустно улыбнулся адвокат. — И гибель Орвена официально признана несчастным случаем, так что и пересмотра этого мы едва ли добьёмся.Вот если бы вы могли заявить о шантаже, и предъявить хоть какие-то доказательства...
— Понятно, — отрубил граф. — Насколько вы сможете затянуть процесс?
— На неделю. Если очень повезёт — на две.
— Мало, — вздохнула леди Глория.
— Лучше чем ничего, — сухо парировал адвокат, повернулся ко мне и спросил: — Вы Илона, полагаю?
Я кивнула, сглатывая колючий комок, застрявший в горле. За разговором о процессуальных тонкостях, сама как-то позабыла, что на самом деле хотела знать. Похоже, что все позабыли.
— Вас очень просили не расстраиваться. И ещё обязательно передать привет старой грымзе Джоргас. И подарить ей нарциссы.
Я только глазами хлопнула. Он что, спятил? Причём тут наша преподавательница динамических структур и формул? С какой стати ей вообще нужно дарить цветы, и, главное, какого чёрта именно нарциссы?!
— Он вот прямо так и сказал? — проблеяла я.
— Я повторил дословно, — кивнул адвокат.
Немного отойдя от первого шока, я начала соображать. Очевидно, это что-то значило. И, поскольку передать это следовало именно мне, я, столь же очевидно, должна была понять, что. Но убей меня бог, я не понимала.
— А что, — вдруг спросила леди Глория, — Джоргас до сих пор преподаёт? Когда я училась лет двадцать пять назад, она уже была старой грымзой.
— Она, по-моему, питается страданиями студентов, — проворчала я. — Они ей жизнь продляют.
Понять должна была именно я. Значит, и думать надо именно о своём. Нарциссы, например. Я рассказывала Рейну, что ходила за ними на могилу Вейзы и как раз познакомилась с Сантером. Но к самому Сантеру нарциссы никакого отношения не имели, а как это всё связано с Джоргас, я и подавно не представляла. А должна была.
