Эзотерическое подполье Британии

"Мы все считали, что Дженезис подвергается гонениям, — продолжает Тибет. — Действительно, он задел многих, но против него выдвигали совершенно абсурдные обвинения — якобы он использовал своих детей в сексуальных ритуалах. В то время между бывшими участниками Throbbing Gristle, Psychic TV и TOPY были очень напряженные отношения, и люди относились к нему без особого дружелюбия. Но все прекрасно знали, что такие обвинения — полная чушь, что Пола с Дженезисом — замечательные родители и на самом деле очень баловали своих детей. Все было явно подстроено. Они решили обвинить Дженезиса, и полиция с ума посходила, повсюду чуя сатанинский заговор. Они и сами должны были понимать, что это бред, что нет никаких свидетельств и доказательств, а люди, выступавшие в американских ток-шоу, явные психи или подсадные утки тех, кто все это придумал".

Влияние происходящего на Тибета, Бэланса и Слизи было прямым и пугающим. Вся их переписка вскрывалась. На улице стояли машины без номеров, а телефоны, по их мнению, прослушивались. "Мы всегда были очень подозрительными, — говорит Тибет. — Основа наших характеров в том, что мы были параноиками раньше, а теперь для этого появилась причина". По словам Бэланса и Слизи, они больше не чувствовали себя спокойно рядом с тем, что могло, пусть и несправедливо, трактоваться как порнография, распущенность и разврат, и методично уничтожили все вещи, ставившие их под удар. "Целый день у нас горел камин, — вспоминает Слизи. — Мы жгли фотографии, рисунки, видео, фильмы. Ничего незаконного, только то, что в неправильном контексте грозило спровоцировать конфискацию. После операции "Спаннер" полиция то и дело изымала коллекции совершенно безобидных вещей".

Полиции казалось, что выбора у них нет, и они должны действовать в свете откровений Dispatches и Observer. "Я знаю, что полицейские в это не верили, — говорит Бэланс, — но им приходилось вести следствие. Конечно, Дженезис превратился в мученика, добровольного изгоя, политического беженца в другой стране, и для него это было нормально, поскольку он мог заявить свои права на всю прогрессивную работу и звание видео-революционера. А мы оказались в таком положении, что если бы выступили, нам бы быстро надавали по рукам. Пока мы тут страдали, он жил за границей, в безопасности, а нам приходилось восстанавливать свою человеческую и творческую репутацию, оказавшись замешанными в события, которых сам он избежал". Ощущение постоянной слежки вызвало в Бэлансе такое чувство вины, что довело до нервного срыва и первого продолжительного запоя. И по сей день он борется с алкоголизмом. В 1977 году Throbbing Gristle заявили: "Ничто, кроме тотальной войны". Dispatches представлял собой первый ответный удар власти.

В то время Саймон Норрис был безработным, сводя концы с концами благодаря периодическим встречам с несколькими мужчинами, с которыми познакомился в Брайтоне. "Когда-то я много снимался в домашнем порно, ходившем внутри небольшого круга заинтересованных, и после переезда продолжал поддерживать связи, возвращаясь, если было надо, — рассказывает Норрис. — Мне не слишком нравилось жить в буддийском сообществе. Я чувствовал, что должен находиться в другой части Лондона. Моя жизнь была очень скучной". Бэланс предложить переехать к нему и Слизи. "Это имело смысл, — пожимает плечами Норрис. — Хотя я слегка нервничал от того, что буду жить с парой, мне очень нравились Бэланс и Слизи, и я думал, что это серьезно изменит мою жизнь, хотя речь шла всего лишь о переезде с востока на запад (Лондона). Мне требовался стимул, а у них стимулов было полно. Мы отлично проводили время, а тот факт, что я дружил с геями, общение с которыми вдохновляло, казался еще важнее. Прежде я не встречал геев, разделявших мои интересы. Этой стороной своей жизни я не был доволен и до сих пор чувствовал себя одиночкой".

С той ночи в Чизвике прошло много дней, все восстановились, и Слизи с Бэлансом перетащили свою кровать в гостиную, чтобы можно было вместе отсыпаться после походов в клубы и наркотиков. Стив Трауэр периодически заходил поработать на компьютере Слизи над ранними вариантами журнала Eyeball, но поначалу он и его будущий партнер Норрис едва перекинулись словом. "Впервые мы со Стивом встретились одним очень странным вечером в Чизвике, — вспоминает Норрис. — Мы наглотались каких-то маленьких желтых и белых капсул, странных и очень глючных. Вернувшись из FF, мы сели на полу, глядя в призрачный воздух". Той ночью Трауэр был где-то еще, но принял те же таблетки и в ужасном состоянии приехал в Чизвик. "Он сидел на стуле, — продолжает Норрис, — а я тем временем смотрел, как вокруг меня, будто гусеницы, ползают дилдо. Очень странный способ впервые кого-то встретить. В то утро мы только поздоровались". Трауэр находился на последней стадии расставания со своим партнером. Вскоре после разрыва он столкнулся с Норрисом в гей-баре на Сент-Мартин-лейн, и они быстро нашли общий язык. "То, что мы встретились не в доме Бэланса и Слизи, укрепило и очистило нашу взаимную энергию, — говорит Трауэр. — Остаток дня мы разговаривали, лучше знакомились друг с другом, и после этого все пошло по нарастающей. У меня тогда была куча проблем, но благодаря встрече с Саймоном, его спокойствию и последовательности, моя жизнь в конечном итоге перестала пребывать во тьме".

Coil то и дело пытались вернуться к работе. Для этого к ним приезжал звукорежиссер Дэнни Хайд, и они со Слизи исчезали в студии на верхнем этаже, работая над серией синглов и ЕР, которые частично отражали их клубные эксперименты. После Love's Secret Domain Хайд стал "тайным третьим участником" Coil. "Он вносил в нашу деятельность собственные заморочки, — шутит Бэланс. — Он был хорошим режиссером, так что мы продолжали с ним работать. Мы предоставили ему свободу, и некоторые его идеи действительно были хороши. Однако он хотел писать музыку сам; на тот момент его вкусы казались нам подходящими, но сейчас я думаю, что мы от этого не выиграли". Влияние Хайда особенно заметно в сложной трансовой электронике "Nasa Arab" 1994 года. "Работая с людьми, мы размываем границы относительно их реального положения, — объясняет Бэланс. — Есть определенный предел, когда необходимо встать и сказать: секундочку, мы — Coil, а ты — звукорежиссер. Мы не слишком хорошо справляемся с поиском и увольнением сотрудников. Сейчас мы можем работать дома, но существуют такие вещи, как компрессоры или определенные наборы оборудования, и если у вас есть это в придачу к хорошему режиссеру, то музыка, записанная в студии, будет звучать гораздо лучше".

Слизи и Бэланс установили тесные интуитивные отношения, в которых присутствует молчаливое понимание того, как должна развиваться музыка, и хотя нередко это может вести к молчаливому непониманию, они отлично чувствуют ход мыслей друг друга. Впрочем, такая близость не слишком полезна, если их демоны совместно затевают против них заговор. "В этом случае надо иметь рядом кого-то еще, — начинает Слизи, — поскольку, когда вы общаетесь с человеком не от мира сего, следует помнить, что такое слова и как... Видите, мне даже сложно объяснить. Просто сказать, как это сделал бы нормальный человек". Когда Бэланс и Слизи работают одни, их роли четко определены: Бэланс руководит, Слизи воплощает. Присутствие коллег — Дэнни Хайда, Стива Трауэра, а позже Дрю Макдауэлла, Саймона Норриса и Тайполсандры, — вынуждает пару объяснять свои творческие решения. Работа в состоянии "вдохновения" может быть для Coil нормой, но анализ также является элементом творческого процесса. "Другие могут спросить: что ты имеешь в виду здесь, или что ты пытаешься сказать тут? — рассуждает Слизи. — Объясняя такие вещи словами, мы понимаем, как сделать то, что мы делаем, еще лучше". Действительно, "членство" в Coil — гораздо более сложный процесс, нежели просто просьба влиться в группу. Тот, кто собрался придти, но не пришел, вполне может оказаться упомянут как участник записи. Самого факта ожидания достаточно, чтобы в музыке ощущалось его присутствие. Стэплтон следует аналогичной практике, о которой Бэланс узнал, "появившись" на пластинке Nurse With Wound Sylvie & Babs.

"Мы с Бэлансом сидели внизу, в комнате, и слушали, что делалось в студии, — рассказывает Норрис, вспоминая атмосферу, царившую во время первых записей после Love's Secret Domain. - Каждые десять минут Бэланс бегал наверх сказать, что он об этом думает, куда им, по его мнению, надо направить композицию, или какой нужен звук, приводя различные композиционные идеи и визуальные триггеры. Слизи очень увлекающийся. Можно сказать, трудоголик. Когда он бывает одержим, то исчезает в студии на много часов, изучая какую-нибудь новую программу, пока не узнает ее вдоль и поперек, или всю ночь занимаясь студийным оборудованием". Во время этих сессий Coil изобрели процесс, названный сидерическим звуком, по названию системы сидерических портретов Спэра, и воплощенный в таких треках, как "Baby Food" — сленговое название кетамина, — завораживающем коллаже из прерывистых совиных криков.

"Сидерический звук означает связанный со звездами, а также искаженный, — объясняет Бэланс. — Имеется в виду, что Спэр искривлял портреты, чтобы раскрыть те стороны человека, которые обычно не видны. Он писал картины призраков, элементалей, духов, и это сидерические портреты. То же мы пытаемся сделать со звуком, как бы сместить его в сторону, найти не воспринимающиеся грани. Это музыкальный эквивалент периферического зрения".

В то же время Coil начали работать над ритмическими композициями для Backwards, продолжения LSD, обратившись за помощью к Хайду и Тиму Сименону из Bomb The Bass. Мик Харрис из Napalm Death и Scorn записал ударную партию, после чего группа отправилась в Ислингтон, в Yard Studios, где работали Swans. Threshold House тогда сообщал: "По всем признакам, альбом будет в классическом стиле Coil, представляя смешанные нойзовые конструкции. Звуки обнажаются и выстраиваются вновь, выражая силу и грубую поэтику. В работе над композициями принимает участие Уильям Берроуз; свой вклад внесли Теренс Маккенна, Тим Сименон и Марк Алмонд; кроме того, используются очень разные и необычные инструменты, от традиционных кельтских ударных до терменвокса и меллотрона Джона Леннона, записанного для нас Трентом Резнором из NIN в той самой комнате, где ночью 1969 года Шерон Тейт и ее гости встретили "девочек Мэнсона". Coil начали сотрудничать с индустриальными рокерами Nine Inch Nails, когда Слизи снял для них несколько видеоклипов. Как известно, Резнор давно был большим поклонником Coil. В 1992 году они сделали ремикс песни "Gave Up" для альбома NIN Fixed. Резнор упоминал о своем желании выпустить новый диск Coil на своем лейбле Nothing, однако после успеха Love's Secret Domain группа испытывала на себе давление ожиданий поклонников, что разрушало творческий процесс. "С Backwards произошло следующее: мы создали несколько песен с началом, концом и серединой, хотя именно этого всегда пытались избежать", говорит Бэланс. "В сессиях Backwards 1992 года было, конечно, некоторое помешательство, что хорошо, — утверждает Дрю Макдауэлл. — Но в музыке не возникло ничего нового — это наименее удачный альбом из всех, что они записывали. Мне казалось, что в Love's Secret Domain они брали элементы происходившего вокруг них — все эти клубы, амфетаминовая танцевальная музыка, — и пропускали сквозь призму собственного видения, но в случае с Backwards это был уже перебор. Он звучал как всё остальное, что тогда выпускали". Другие чувствовали то же самое, а потому положили материал на полку.

В то время Слизи часто уезжал на съемки видео, а Бэланс и Норрис рыскали по аукционам и книжным магазинам, слушали Арво Пярта, The Watersons, Тима Бакли, но больше всего — Кейт Буш. "Когда я только переехал, то чувствовал себя довольно странно, не зная, смогу ли вписаться, — говорит Норрис. — Они были очень близки, а жить в чужом доме непросто, потому что вы не знаете, куда себя деть или как сделать это место и вашим домом тоже. Первую неделю я чувствовал себя не слишком уютно, но скоро мы естественным образом выработали удобный для всех троих образ жизни, простую близость и понимание. Это как стать частью семьи. Мы могли наслаждаться не только разговором, но и тишиной, и я не чувствовал себя обязанным наполнять любую секунду молчания ненужными словами". Как всегда, основным источником энергии был Бэланс. "Бэланс — человек крайностей, — замечает Норрис. — Если он пьет, то бутылками; если принимает наркотики, то не одну-две таблетки, а десять или одиннадцать. Если его интересует художник, он становится словно одержимый и считает обязанным увидеть или заполучить все, что только возможно; та же история с писателями или музыкантами, которыми он восхищается. Бэланс — охотник-собиратель, "сорока", причем собирает он не только вещи, но и идеи. Он всегда в поисках новых стимулов. У него бывают резкие перепады настроения, в том числе и страшная ярость, но успокаивается он так же быстро, как и вспыхивает. Никогда в своей жизни я не видел столько разбитой посуды".

Во время работы над Thunder Perfect Mind Current 93 Стэплтону приснился сон о том, как ему дают экземпляр нового альбома Nurse под тем же названием, которое Тибет взял из раннего гностического текста The Thunder: Perfect Mind. Тибет и Стэплтон согласились его разделить, и в результате Current 93 и Nurse выпустили по альбому с одинаковым названием. Первым альбомом, который они записали вместе со звукорежиссером Колином Поттером в его студии ICR (Integrated Circuit Records) в Йорке, был альбом Nurse. Вскоре Поттер превратился в ключевого временного участника, воплощая абстракции Стэплтона в реальность. В 1960 — 70-е годы он работал в сфере электронной музыки, реализуя свой интерес к необычному инструментальному року и научной фантастике. Во время кассетного бума начала 1980-х Поттер выпускал записи в стиле электро-поп на собственном лейбле ICR, а также начал документировать творчество небольшого круга своих друзей и современников. С тех пор он принял участие в работе нескольких важнейших экспериментальных команд, наиболее значимой из которых была Ora, и таких музыкантов, как Даррен Тейт и Эндрю Чалк.

Когда в 1982 году, создав собственную студию в Йорке, Поттер вышел на рынок с услугой по копированию пленки, к нему несколько раз обращались Current. Родители Тибета жили неподалеку, и он часто заходил в студию. Через знакомство с Тибетом Поттер начал копировать кассеты для United Dairies, и в конце концов Тибет и Стэплтон решили поработать на ICR, "переделывая" Swastikas For Noddy в Crooked Crosses For The Nodding God. Однако первым полноценным альбомом, начатым и законченным на ICR, был Thunder Perfect Mind Nurse. "Колин отлично работает со звуком, — с энтузиазмом говорит Стэплтон. — У него очень много эффектов, и он экспериментирует с ними по моей просьбе, поскольку я не могу постоянно приезжать в студию — очень уж далеко. Он получает мастер-записи, а я звоню и говорю: прослушай эту пленку, проведи через "вау-вау", сделай десять вариантов и пришли мне. Потом выбираю куски, которые мне нравятся, и монтирую. С ним отлично работается, он очень открытый и не похож на других звукорежиссеров, которых я знаю".