Гамбит

Я позволил себе немного полежать — земля под спиной офигенна! А вот шефу передышка не требовалась. Вместо этого он достал спутниковый телефон и набрал какой-то номер. Потом сказал в трубку несколько слов на незнакомом мне языке и сел рядом.

— Пора бы уже привыкнуть, — сказал шеф без тени сочувствия. — Раньше, до того как изобрели самолеты, колдуны только так и путешествовали.

— Кстати, о самолетах, — сказал я слабым голосом. — Почему мы не воспользовались сладкими плодами цивилизации?

— Во-первых, потому что Шаман сейчас в самом центре джунглей, и чтобы до него добраться, надо было всё равно лететь вихрем. И, во-вторых, я не хочу, чтобы кто-то знал, где мы. Все переговоры Бориса с правительством Мамбе прослушиваются, повстанцы знают, что новый главнокомандующий должен был вылететь из Каира. А теперь мы всех запутали.

Я нашел в себе силы и сел.

— И чего мы теперь ждем? — спросил я, когда головокружение слегка улеглось.

— Скоро за нами приедут люди Шамана.

И шеф оказался прав. Справа послышались звуки ломающихся деревьев. Я посмотрел вокруг — мы на небольшой поляне, образовавшейся от смерча, но в целом — джунгли повышенной непроходимости. Только одно животное могло пройти сквозь них. Вскоре из леса вышли три слона. На спинах у каждого сидел чернокожий всадник. Худые мужчины, на лицах и теле намалевана боевая раскраска. Одного я узнал — Патуга, ученик Шамана. Это не настоящее имя — на каком-то африканском наречии "патуга" означает: ученик. Остальные, наверное, тоже ученики главного местного колдуна. Слоны неспешно подошли к нам, и все три всадника склонили головы перед шефом. Шеф был колдуном не менее сильным, чем их учитель, так что уважение было самым малым, на что он мог рассчитывать. Патуга поклонился и мне, но уже не так почтительно. По местному табелю о рангах я стоял на одной ступени с ним, так что он приветствовал меня просто как друга. Остальные не сделали даже этого, они не знали меня и здороваться не собирались. Все ученики Шамана совершенно голые, только у Патуги ожерелье на шее. Это значило, он своего рода старший ученик. Одежда полагалась только полноправным колдунам, а ученики должны ходить нагими пока не пройдут соответствующие испытания — своеобразные местные экзамены.

Шеф слегка присел и... подпрыгнул метров на пять. Одновременно с ним один из учеников стремительно спрыгнул со своего слона, уступая место, — туда тут же приземлилась шефова задница. Я не мог выпендриться... то есть прыгнуть настолько высоко и похвастаться невъ*бенным колдовским статусом, так что просто забрался на слона Патуги. Правда, сделал это легко и изящно — без этого показушного фиглярства. Сев сзади Патуги, я протянул ему руку, он пожал ее и широко улыбнулся.

— Привет, Патуга, — сказал я.

— Привета, патуга! — бодро отозвался он. Говорить на других языках он не умел, а на местном не умел я. Но кое-каких достижений в общении за прошлые встречи мы все-таки добились. Тот ученик, который уступил место шефу, забрался на слона к третьему всаднику, и мы поехали в деревню Шамана.

Слоны легко продирались сквозь джунгли. Несмотря на то, что на слонах ехали люди, другие животные не боялись нас и выходили навстречу. По дороге нам попалось несколько пантер и много различных гадов, типа питонов. И в этом нет ничего удивительного, ведь поблизости обитал Шаман. У любого колдуна есть свои "фишки" в колдовстве. Кто-то, как, например, шеф, умеет менять внешность, кто-то специализируется в наведении кошмаров и безумия, кто-то творит невероятные вещи с погодой. Шаман управлял животными. Такое различие может показаться странным, ведь основа у любого колдовства одинакова, и различий вроде быть не должно. И действительно, различий между колдунами гораздо меньше, чем сходства. Но у каждого есть и свои секреты. Напомню, заклятье — это сложенные в определенной последовательности разные типы вероятностей. Но каких вероятностей, какого типа и точное количество — всегда разные. А от этого многое зависит. Например, шеф может сложить вероятности так, что способен принять почти любое обличие. Так умеют делать многие колдуны, но на это у них уходит вероятностей в несколько десятков раз больше. Шеф может поменять облик за несколько часов, а у других это занимает месяц. Каждый колдун может подчинить себе животных, даже я. Но не всех (лично я могу только домашних) и не всякое количество. То есть на подчинение большой группы зверья у шефа уйдет гораздо больше вероятностей, чем у Шамана. Тот, к примеру, контролировал всех зверей Африки. Это может показаться немного невероятным, но это так. Все звери, насекомые, рептилии и даже микроорганизмы Африки подчинялись этому могучему колдуну. А вот менять внешность он не умел. Да и вообще кроме подчинения животных почти ничего не умел. И если честно, в теории тоже был слаб. Его просто не интересовало другое колдовство. От своего учителя он унаследовал этот "дар", так, по крайней мере, сам считал. И еще Шаман считал себя защитником всех Африканских джунглей — Гринпис отдыхает. Нередко он убивал охотников, насылал болезни на тех жителей, которые не верили в его силу или в его богов. Шеф говорил, Шаман до сих пор считает, что всё за приделами этого континента — это нечистый загробный мир. И цель его жизни — не попасть туда, а остаться здесь духом после смерти. А если повезет, вселиться в какого-нибудь зверя. Самое интересное, никто из колдунов не хотел его переубеждать. Всем было спокойно, пока этот сбрендивший шаман оставался там, где есть.

Наш путь продолжался не меньше часа. По мере приближения к деревне, в которой остановился Шаман, животных попадалось всё больше. Джунгли кишели от ходячих, летающих и ползучих тварей. Мне как городскому жителю это было крайне неприятно. Но наконец, мы приехали. Деревня окружена слабеньким забором, проломленным в нескольких местах. Местные смотрели на меня как на диковинку. Всё же я был единственным светлокожим человеком из всей компании. Слоны остановились внезапно. Только тот, на котором ехал шеф, попытался сделать несколько шагов вперед, но тоже встал как вкопанный. Глаза у всех остекленели, это Шаман взял над ними контроль. Шеф легко спрыгнул со своего слона, мы последовали его примеру. Деревенька исчислялась десятком хилых хижин, которые держались только молитвами, честным словом и птичьим дерьмом. Вокруг царила безрадостная атмосфера, местные хоть и выходили поглазеть на нас, но не улыбались и имели очень изнеможенный вид. У многих на теле нарывали язвы от болезней. Наверное, поэтому сюда и пришел Шаман -излечить эту деревню. Или наоборот, наслал на нее проклятье, такое тоже вполне вероятно.

Пройдя по деревне, мы вышли на главную площадь, там собралось несколько животных. Наверняка, самые крупные представители своих видов, которых я когда-либо видел. Огромный африканский слоняра с бивнями не меньше трех метров, красавец-лев с огненной гривой и гигантская белая горилла. Уже эта троица могла стать украшением любого зоопарка. Но завершала картину огромная анаконда. Откуда эта змея взялась в Африке, непонятно — не менее пятнадцати метров в длину, она кольцами обвивала сидящего посредине площади старика. Это был, разумеется, Шаман. Африканский колдун представлял из себя не менее любопытное зрелище, чем его звериная свита. Лицо седого старика крепилось к телу настоящего атлета. Ни грамма жира, только мускулы, лоснящиеся и переливающиеся на солнце. Анаконда ползала по старому негру, казалось, что эти кольца темной чешуйчатой шкуры принадлежат не ей, а продолжают тело колдуна. На нас уставились два удивительно темных глаза. Они выражали сразу несколько чувств. Среди них и радость, и удивление, но и изрядная доля ненависти. Шеф в новом теле выглядел почти так же, разве что мышц поменьше и лицо не такое старое и изборожденное морщинами. Но и его темные глаза выражали те же чувства, что и глаза Шамана. Их взгляды встретились, воздух вокруг наполнился электричеством. Так бывает во время сильной грозы, когда неизвестно, ударит ли в тебя молния, или стихия позволит пожить еще чуть-чуть. Они смотрели друг другу в глаза почти минуту, и вдруг Шаман улыбнулся, показывая беззубый рот. А потом сказал, на слегка шепелявом, но чистом английском:

— Я рад, что ты по-прежнему силен, Гамбит. Это хорошо, что сила не покидает тебя, несмотря на прошедшие годы. Обо мне такого не скажешь. Пройдет еще три сезона дождей, и я буду вынужден уйти в джунгли.

— Да, это так, — сказал шеф. В этом утверждении не было ни издевки, ни сожаления, только констатация факта.

— И Шаманом должен стать мой патуга. Но патуга не сможет стать хорошим Шаманом, духи не благоволят к нему.

— Да, твой ученик слаб, — согласился шеф так же спокойно.

— Скажи мне, Гамбит, ты не сможешь попросить демонов дать мне еще несколько сезонов? Тогда я научу патугу, и у мира будет Шаман.

— Если Миру будет нужен Шаман, у Мира будет Шаман. А я больше не прошу демонов ни о чем.

— Ты жестокий человек, Гамбит, — сокрушенно покачал головой Шаман. — Гораздо хуже меня.

— Нет. Ты хуже.

— Да, тут ты, наверное, прав, — он снова улыбнулся беззубым ртом и хитро прищурил левый глаз. — Если бы ты был хуже Шамана, тогда ты умирал бы через три сезона. А так умирает Шаман. Какой будет мир без Шамана? Шаман очень нужен миру, Гамбит.

— Если миру что-то нужно, это у него есть.

— Хорошо! — рассмеялся старик. — Хорошо, что годы не влияют не только на твою силу, но и на твой разум. Было бы смешно, если б ты обезумел. Миру нужен не только Шаман, ему еще нужен разум.

Согласитесь, диалог вышел так себе. Ну, повыкобениваться друг перед другом колдуны горазды. Вы еще не знаете, как шеф с Кремером базарит. Хотя и доля разума в разговоре была. Я не знаю, сколько лет шефу, но точно гораздо больше чем Шаману. По словам босса, он говорил с пятью предыдущими Шаманами, и каждый затевал такую игру. Сначала Шаманы проверяли силу, потом разум. Вообще, шеф для Шаманов был и загадкой, и другом. Насколько вообще могут дружить колдуны. Шеф приходил к каждому Шаману в разных обличиях, поэтому никто из них не мог точно сказать, что к нему все время приходит один и тот же человек. Более того, они считали шефа кем-то вроде злого духа. Каждый Шаман знал, этот дух приходил к его учителю, они видели это, пока еще были Патугами. Но каждый считал, он являлся к их учителю в первый раз, а к учителю учителя приходил другой дух. Короче, история запутана, как и их диалог. И чтобы разобраться во всём, надо быть или Шаманом, или шефом. А оно нам надо?

Шеф тем временем подошел к Шаману и сел рядом, прямо на землю.

— Что привело тебя ко мне, Гамбит? — спросил беззубый старик.

— Я собираюсь убить много людей в Африке. И я не хочу, чтобы ты мешал мне, — ответил шеф твердо.

— А как я могу помешать тебе? — вытаращил глаза старик.

— Ты можешь, — также твердо сказал шеф, чем вызвал очередной приступ смеха у Шамана.

— Конечно, могу. Хорошо, что ты не потерял разум, Гамбит. Первый признак потери разума, когда человек говорит, что он может то, чего не может. А сказав, не делает. Мудрый человек никогда не говорит, что он может, а если сказал, что может, то делает. И только истинно мудрый человек вообще ничего не говорит, а просто делает.

— Да, ты прав. Но я хочу, чтобы ты не просто не мешал мне, но и помог.

— В чём должна быть моя помощь тебе? Разве не ты прилетел по небу ко мне? А такого не мог ни один Шаман.

— Если ты хочешь, я научу тебя этому, и ты будешь первым, — пожал плечами шеф.

— А зачем мне это? Разве не дали нам духи две ноги, чтобы мы ходили и бегали. Если бы они хотели, чтобы мы летали, они дали нам крылья. Но они дали крылья птицам. Если мне надо, птицы донесут меня ничуть не хуже твоего урагана.

— Значит, ты тоже не согласишься.

— Конечно. Ведь я помню, когда я был еще патугой, ты предлагал это прежнему Шаману. И он ответил тебе то же, что и я. Наша мудрость не проходит с годами, как и твоя.

— Ты поможешь мне? — вернул тему шеф.

— Нет. Но и мешать не стану. Ты должен заниматься своими делами, а я своими. Покарай людей, которые забыли своих предков и предали духов. Пусть их смерть будет страшной.

— Хорошо, — сказал шеф безразлично. — Но ты знаешь, что будет сейчас?

— Да. И я не стану тебе в этом мешать.

Я почувствовал мощнейшее треклятье полетевшее от шефа к Шаману. От такого любой умер бы на месте. Любой простой человек, но Шаман продолжал сидеть и улыбаться. А потом мощным движением скинул с себя мертвую анаконду.

— Этот подарок был дорог мне, Гамбит, — сказал он грустно.

— Мне всё равно, — сказал шеф и встал. Следующим упал гигантский слон. Лев словно почувствовал, что его ожидает, и сорвался с места, но тоже упал, так и не успев покинуть деревни. Седая горилла повалилась последней. Гигантские друзья Шамана умерли тихо — от разрыва сердца. Шеф сработал чисто.

Шеф, не прощаясь, поднялся и пошел прочь из деревни. Я посмотрел на Шамана и увидел — тот плачет. Шеф только что убил его лучших друзей.

— Лучше бы ты забрал патугу, Гамбит, — грустно сказал он в спину шефу.

— Ты скоро умрешь, Шаман, — сказал шеф, не оборачиваясь. — И в Африке больше не будет Шамана.

— Ты врешь!!! — внезапно вскочил старик. Признаюсь, я испугался. Если шеф сейчас начнет поединок с этим папуасом, тут камня на камне не останется. Но ничего не произошло. Шеф продолжал уходить, а Шаман стоял посреди площади, сжимая кулаки. Я пошел за шефом.

— Ты стал плохим хранителем, ты больше не нужен Африке, — бросил шеф. Его голос чудесным образом разносился по всей деревне. — Твои духи ушли отсюда.

— Нет!!! Неправда!!! — кричал нам вслед старик.

— Правда, правда. Прощай, я больше не приду к тебе. Но за тобой придет другой. От его руки ты и умрешь.

— Согласен, — уже спокойно сказал Шаман.

Мы вышли из деревни, не говоря друг другу ни слова. Я снова почувствовал мощное колебание вероятностей и подумал, шеф опять метнул треклятье, но вместо этого мне в лицо ударил сильный поток ветра. Шеф вызывал вихрь.

Когда мы отошли на километр от деревни Шамана, я рискнул спросить:

— Это было необходимо?

— Да, — ответил шеф резко. — Он сошел с ума. Ты же видел деревню, он решил убить всех ее жителей только за то, что они не принесли жертву его духам. Там все умрут, даже я не смогу им помочь.

— И поэтому вы решили убить его зверей?

— Нет. Я попросил его о помощи, он отказал мне. Хотя я всего лишь хотел, чтобы его звери покинули территорию Набира. Я и сам смогу их убрать, но ему это вообще не составит никакого труда. И этот старый маразматик решил, что за эту услугу я убью его ученика. Он поступил бы так же на моем месте. Но я сумел прочитать его Знанием и поступил так, как поступил. Убить его у меня не получилось, он еще слишком силен, чтобы умереть от треклятья, но настроение я ему испортил.

— А зачем он хотел, чтобы вы убили Патугу?

— Потому что недавно он увидел свою смерть. Вернее, подумал, что увидел. И решил, что ему осталось жить всего три года, а за это время он не сможет обучить этого Патугу всему, что надо. Его ученик слишком туп для колдуна. А вот один из тех, что привезли нас в деревню, очень перспективен, и его можно было научить за три года.