Карельский блицкриг

Начало полноценной реализации "северного варианта" было определено на 19 марта, плюс — минус один день. Об этом англичане твердо заверили финского президента Каллио и маршала Маннергейма, призвав их любыми усилиями удержать Выборг до этой даты и тем самым избавить Хельсинки от поражения в конфликте со Сталиным.

Называя финнам точную дату начала "большой войны" французы и британцы надеялись на добропорядочность своих союзников, но жестоко ошиблись. О планах Лондона и Парижа от финнов узнал Берлин, информация из которого плавно перетекла в Москву. Резидентура ведомства Лаврентия Павловича в столице Третьего рейха работала хорошо.

В сложившейся обстановке время играло на руку финнам. Им нужно было продержаться в общей сложности всего двадцать дней, после чего в дело вступали серьезные дяди. Эти обстоятельство положительно влияло на боеспособность державших оборону Выборга финско-польских войск. Точной даты большой войны за исключением верховного командования никто не знал, но настрой на скорое кардинальное изменение положение дел чувствовали все. И потому, каждый прошедший день они воспринимали как маленькую победу над ненавистным врагом.

Следуя канонам военного искусства для взятия Выборга, нужно было сделать паузу, подтянуть резервы и только тогда проводить штурм города, однако обстановка не позволяла это сделать. В разговоре с комфронтом Тимошенко Сталин попросил ускорить взятие Выборга.

— Прошу понять, что чем быстрее мы возьмем Выборг, тем скорее мы заставим финнов сесть за стол переговоров. Тем сильнее будут наши позиции в разговоре с ними, и тем самым мы не позволим вмешаться в конфликт третьим странам. А желание такое у них есть.

Проникшийся всей ответственностью, командарм заверил Сталина, что Военный Совет фронта сделает все возможное для скорейшего взятия Выборга. С этой целью он отправился в штаб 7-й армии, где у него состоялся обстоятельный разговор с Мерецковым и представителем штаба фронта Рокоссовским.

Каждый из них видел по-своему штурм Выборга. Командарм Мерецков стоял за наступление на город со стороны Финского залива, силами штурмовых соединений, в состав которых входили танки и пехота. Морозы прочно сковали водное пространство залива, открывая советским войскам прямую дорогу по льду в обход оборонительных укреплений противника. Комдив Рокоссовский предлагал взломать оборону врага при помощи авиации и артиллерии, не задействовав для этого дополнительных сил.

Оба варианта имели свои сильные стороны, и представлявшие их командиры упорно отстаивали свою правоту перед комфронтом. В итоге, Тимошенко принял соломоново решение. Он утвердил вариант наступления, представленный Мерецковым и одновременно, дал "зеленый свет" варианту комдива, взяв его под свой контроль.

Сделано это было сугубо из прагматических соображений, чтобы избавить от соблазна окружения командарма ставить палки строптивому комдиву, взявшегося за казалось бы невыполнимую задачу. Без дополнительных сил ему предстояло пробиться к высоте прикрывавшей город с востока, взять её и, спустившись вниз выйти к пригородам Выборга.

Результаты первых дней боев не давали повода к оптимизму. Противник был готов драться до конца за каждый метр, каждый день, укрепляя свои позиции на подступах к Выборгу. Все говорило о том, что предстояли длительные затяжные бои, но комдив Рокоссовский нашел ключ к обороне врага.

Затребовав себе в подчинение авиацию, он сделал ставку не на истребители и бомбардировщики, а на тихоходны разведывательные бипланы. Поднятые в воздух, эти "ленивые топтуны" как прозвали их финны, помогли вскрыть весь восточный участок обороны Выборга.

Зависнув над позициями врага, они выявляли расположение минометных и прочих артиллерийских батарей противника, место расположения его резервов, а иногда и его штабов. Переданы ими данные, позволяли советским артиллеристам быстро и точно разваливать вражескую оборону, методично уничтожать её основные узлы сопротивления и огневые точки, сокращать число её защитников.

Как бы храбры и отважны не были бы поляки, как бы, не велико было их желание отомстить русским за свою поруганную родину, против точно сыпавшихся на их головы мин и снарядов, они устоять не могли.

Сразу после убийственной артподготовки, на польские позиции начиналось наступление советских штурмовых групп, противостоять которым было очень трудно. Могучим стремительным ударом они прорвали оборону врага, заняли их траншеи и отбив наспех организованную контратаку, продолжили наступление.

С каждым днем, на ходу оттачивая умение взаимодействия артиллерии с авиацией, войска комдива Рокоссовского неудержимо приближались к главной цели своего наступления — Выборгу. Сначала они подошли к господствующей над городом высоте, а затем стали успешно громить находящиеся на ней оборонительные рубежи.

Пытаясь спасти положение, финны попытались отогнать "топтунов" при помощи своих самолетов, но едва только пара их истребителей попыталась сделать это, как они попали под удар звена прикрытия истребителей.

Несколько иная была картина наступления у командарма Мерецкова. Наступление со стороны Финского залива стало полной неожиданностью для финнов, но сдаваться они не собирались. В течение двух дней батареи на островах Туппура и Тейкари оказывали ожесточенное сопротивление советским танкистам и артиллеристам. Оказавшись в кольце окружения, они стояли до конца и пали под ударом танков и советских лыжных батальонов.

После этого, две оставшиеся финские батареи на островах Сантаниеме и Ристиние перестали играть существенную роль в обороне Выборга, и занимавшие их гарнизоны отступили под покровом ночи.

Высвобожденные силы, финское командование направило на оборону мыса Виланиеми, куда следующим днем, комбриг Курочкин двинул по льду бойцов своего 28-го стрелкового корпуса. Завязалась яростная схватка, в результате которой финна удалось остановить наступление противника.

Непрерывно контратакуя, финны угрожали отбросить советские штурмовые группы прямо на лед. Только своевременный ввод в сражение подразделение 28-го танкового полка позволил Курочкину избежать столь неблагоприятного для себя исхода.

К концу дня вся территории мыса Виланиеми осталась в руках советских войск, но для дальнейшего наступления требовалось подкрепление. Понимая значимость мыса в обороне города, командующий обороной Выборга генерал Эрнике дела все, что сорвать наступление противника и продержаться до обещанного наступления со стороны "большого брата".

Обстановка вокруг Выборга была напряженна, но комдив Рокоссовский к вечеру того же дня смог её кардинально изменить, прорвав оборону врага, взяв вершину высотки восточнее Выборга. Позднее, польские сказители сложат песню в честь павших при обороне Выборга, красочно сравнив всех погибших солдат с красными маками, упавшими на белый снег ради свободы далекой Финляндии.

Успешные действия войск под командованием Константина Рокоссовского создавали угрозу захвата Выборга сходу. Чтобы не допустить этого, генерал Эрнике был вынужден срочно начать переброску часть сил из района мыса Виланиеми к восточной окраине Выборга, что незамедлительно сказалось на общей обстановке.

Точно уловил перелом в ходе сражения, не дожидаясь, пока воздушная разведка подтвердит начало переброски войск противника, утром следующего дня, Мерецков бросил в бой свой последний танковый резерв, батальон легких танков майора Новосельцева.

Шаг был весьма рискованный, учитывая особенности местного рельефа и то, что за время конфликта финские солдаты научились бороться с советскими танками. Однако успех сопутствовал советским танкистам. В районе мыса у финнов не было противотанковых орудий, они все были выбиты в предыдущих боях, а метателей бутылок с "коктейлем для Молотова" перестреляли танкисты из курсового пулемета и бегущие вместе с ними стрелки.

После недолгого ожесточенного боя оборона врага была прорвана. Танкисты перерезали дорогу на Хельсинки и отбили все контратаки противника. Выборг оказался в кольце блокады и его капитуляция, а также дальнейший поход Красной армии на финскую столицу было вопросом времени.

Все это, заставило президента Каллио направить 9 марта в Москву делегацию для начала ведения мирных переговоров.

Глава XV. Ещё не все завершено, ещё не все предрешено.

Известие о том, что финское правительство намерено, начать со Сталиным мирные переговоры вызвало у британского премьер министра Чемберлена бурю эмоций. Второе за последние полгода крушение стратегических планов, оказалось для лорда невыносимым испытанием. Вся прежняя сдержанность и холодность улетучилась, и вместо мудреного опытом государственного мужа, миру явился злой и сварливый старик.

Сначала его злость обрушилась на секретаря, что якобы "слишком поздно" принес ему эту злосчастную весть. Затем гнев упал на помощника министра иностранных дел, добавившего красок в хмурую мартовскую палитру финских дел и наконец, "на орехи" досталось пришедшего на доклад к премьеру генералу Айронсайду.

— Когда! Когда вы, черт возьми, отправите давно обещанные вами войска в Финляндию!? Из-за ваших чертовых проволочек мы упустили момент и финны готовы заключить со Сталиным мирный договор! Мирный договор, который отправит на свалку все над, чем мы трудились последние шесть месяцев. Вы это понимаете!? — дребезжащим голоском обрушил на генерала свой праведный гнев Чемберлен.

— Благодаря только нерасторопности ваших подчиненных, Сталин вновь наносит сильнейший удар интересам Британии! Это совершенно недопустимо! Мы стали посмешищем в глазах всей Европы! Что вы молчите!?

— Жду, когда мне будет представлена возможность сказать слово в свое оправдание — все это время, Айронсайд стоически слушал Чемберлена, не делая попыток прервать его. К тому, что маленькая, но гордая Финляндия может подложить британской империи свинью, он был готов с начала нового года. И поэтому уже заранее приготовил тезисы своей оправдательной речи.

— Говорите, я слушаю! — зло буркнул премьер, похожий в этот момент из-за взъерошенных волос на голове на попугая какаду.

— Войска, о которых вы изволили упоминать господин премьер министр, уже полностью готовы. Дивизия шотландских стрелков и две бригады поляков только и ждут сигнала к погрузке на корабли и отправки в Нарвик. Французы, к сожалению, будут представлены в них только одним неполным полком. Именно из-за них и была вся эта задержка, но по большому счету наш экспедиционный корпус, на первых порах может обойтись и без них. Ведь насколько я понимаю, сейчас главное начать. Остальные войска можно будет послать несколько позднее.

Слова генерала самым благоприятным образом воздействовали на взбудораженного премьера. Ярость его мгновенно прошла, взъерошенные волосы улеглись сами собой и в глазах появились признаки мысли. Господин премьер министр перестал гневаться и стал думать, чем очень обрадовал Айронсайда. Когда у человека пошел мыслительный процесс, с ним легче говорить.

— Сколько понадобиться времени для переброски этих войск в Финляндию?

— При отсутствии шторма в Северном море минимум неделя, максимум десять дней — честно признался генерал.

— Почему так долго!?

— Для войск вооруженных полевой артиллерией — это стандартные сроки. Если бы у них были танки или тяжелые пушки, переброска заняла бы недели две минимум.

— Эти финны не смогут так долго ждать! Из-за страха перед неминуемым вторжением большевиков в Хельсинки они готовы заключить мирный договор в течение трех дней! — гневно воскликнул Чемберлен, сетуя на этот раз не на Айронсайда, а на нерадивых союзников, от которых так много ждали, но получили только одну головную боль.

— Но разве они не способны затянуть переговоры на пару тройку дней? Ведь всегда есть обстоятельства, которые помогают сделать это! — удивленно воскликнул генерал. — Пусть господа дипломаты помогут им в этом!

— Русские самолеты вторую ночь бомбят Хельсинки. Все финское правительство в панике и готово пойти на все лишь бы только воздушные удары прекратились.

— Всегда подозревал, что эти финны малодушный народ. Они умеют гордо высовывать свои головы из нашей подмышки, но оказавшись лицом к лицу с неприятностями, сразу трусят и поджимают хвост.

— Я полностью согласен с вашей точкой зрения Айронсайд, но это никак не сможет повлиять на поведение наших подручных. Они уже послали Сталину предложение о начале мирных переговоров и не сегодня, так завтра они начнутся. Сомневаться в этом не приходится. Страх перед русскими танками и ордами большевиков полностью парализовал у них возможность рационального мышления.

Чемберлен выжидательно посмотрел на генерала, словно ожидая, что тот достанет из кармана мундира волшебную палочку и одним взмахом исправит грустное положение дел в британской империи. Волшебной палочки у Айронсайда не было, но интересная идея была, и он поспешил поделиться с ней с премьером.

— Мне кажется, что, то как быстро финны подпишут мирный договор с русскими, серьезного значения не имеет. Если им так хочется — пусть подписывают. Сегодня подписали, а завтра расторгли — предложил начальник имперского штаба и премьер моментально уловил ход его мыслей.

— То есть вы хотите сказать, что независимо от того подпишут финны договор или не подпишут операция "Благовещение" начнется в установленные нами сроки?

— Совершенно верно, господин премьер министр. К 21 марта наш экспедиционный корпус будет находиться на советско-финской границе и сможет начать наступление на Мурманск.

— Однако хватит ли сил для подобных действий? Несмотря на малочисленность советских войск на этом участке фронта, финны не очень преуспели в борьбе с большевиками — выразил здравое опасение премьер, но Айронсайд тот час отмел его.

— Хватит, господин премьер министр. Мы уже создали материально-техническую базу для нашего северного фронта, и нам остается только запустить эту машину и разумно использовать её вместе с людскими резервами.

— Рад это слышать, но вдруг русские попытаются сорвать наши перевозки через Нарвик, и пошлю свои подводные лодки? Первый лорд Адмиралтейства докладывал, что в Северном флоте у русских, есть бригада подводных лодок.

— Защита наших морских путей — прямая забота Адмиралтейства, господин премьер министр. Если их пугают десять русских подлодок, пусть отправят больше кораблей для защиты транспортов — не упустил возможность больно уколоть "мареманов" Айронсайд. Спор между армией и флотом имел место в королевских вооруженных силах, как впрочем, и во всех других странах мира.

— Давайте оставим решать проблемы защиты морских коммуникаций морякам, это их компетенция. Когда вы намерены начать переброску войск под Мурманск?

— Как только получу на это ваш приказ, господин премьер министр.

— Тогда считайте, что он у вас уже есть — сварливо молвил Чемберлен и тут же получил язвительный ответ.

— Тогда можно считать, что мы уже начали. Мне отдать приказ по телефону в вашем присутствии или стоит пройти в свой кабинет? — генерал решительно встал со стула и, не услышав ни звука из уст премьера, пошел творить историю.