— Кем-нибудь хотите сказать? — ворчливо уточнил Мирато. — Вы себе не представляете ваше высочество, мне здесь усиленно рекомендуют жениться. Мне! А, вот не хмурьтесь, мастер, не хмурьтесь, всю правду расскажу — знатные эльфийские вдовы это... это... Это не женщины, это щуки. Оглянуться не успеешь, как пол бока отхватят. Вы не поверите, но не далее, как месяц назад я вынужден был сбежать из собственной спальни через окно!

Баронет от возмущения даже задохнулся и пояснил:

— Я как всегда засиделся за полночь в лаборатории. Прихожу к себе. Свет зажигать не стал. Разделся, лег в кровать и тут меня кто-то обнял. Я сразу понял — дело плохо и в чем был выскочил в сад. Благо, первый этаж.

Меледир закрыл лицо рукой и сдавленно смеялся.

— И ничего смешного! Бесстыдство такое! А главное, я потом в таком вот виде был вынужден возвращаться через парадный вход, объясняться с охраной...

— Ну с чего вы решили, что к вам пришла знатная дама — ведь когда мы прибежали в спальню там никого не было? Наверняка это была какая-нибудь белошвейка. Ей конечно польстила бы связь с благословенным.

— Да, в спальне никого не было. Но там был запах духов. И я отлично помню, у кого такие духи.

— Благословенный, запах в суд не принесешь.

— Очень жаль, — злобно бросил маг. — И кстати... вы туда прибежали еще до меня. Интересно почему?

— Ну вы так кричали, весь замок перебудили.

— Да? — недоверчиво протянул Альрик.

— Да. Можно было подумать к вам не красивая женщина в постель легла, а змея подколодная.

— Еще неизвестно, что хуже.

Вот так новости. На Альрика имеют виды какие-то дамы. Хотелось бы знать, они по собственной инициативе действуют или кто посоветовал? Мирато уверен, что посоветовали, вон как на эльфа глазами сверкает — явно подозревает в подставе. Да, брат Ривелина особо то и не скрывает... А почему его мастером обозвали, а он это проглотил? За такое оскорбление принято на честный бой вызывать, вообще то. Какой он мастер — он же князь? Странно.

Альрик тем временем кисло улыбнулся нам и откланялся:

— Что-ж не буду вам докучать более, ваше высочество. Помните, я всецело на вашей стороне. Обязательно поговорю с князем. Приятной ночи.

Меледир задумчиво смотрел ему вслед и когда маг скрылся из виду, высказал:

— Не находите, это странным?

Ха, я все здесь странным нахожу. А вот, что ты имеешь в виду?

— Что именно?

— Хочу напомнить — это именно тот человек, что собирался вас в жертву принести в свое время. И вдруг такая забота.

— Ну, он же объяснил — радеет за королевскую кровь Рондана.

Эльф фыркнул:

— Наш маг? За Рондан? Единственно, что имеет для него значение — это его тщеславие и благополучие. Не забывайте об этом. Если бы ему пришлось ради собственного величия вас убить, он бы снова это попробовал. И никакая королевская кровь бы не остановила. Тем более, нет у вас ее ни капли.

Ну да. Это в принципе ни для кого не секрет. Понятное дело — для простого народа пущен слух, что я незаконнорожденная дочь короля, который таким вот образом — через удочерение вернул мне положенную по рождению роль, но высокородные то прекрасно все понимают. Слухи эти нужны лишь для придания большего статуса Лису, фрейлинам и главное -союзу Дома Бабочки с королевством. Причем сдается мне, Лис в этом деле — ключевая фигура и главный бенефициант. Как этот пройдоха ухитрился уговорить короля — для меня загадка. А может и не короля... Не король в Рондане самый главный.

— А вы? Вы так за меня переживаете? Не вы ли вместе с ним меня укрась пытались два года назад? И прекрасно знали для чего. Кстати, как жертвоприношение разумного согласуется с правилами эльфов? Это ведь преступление перед Матерью природой?

— Это... — Меледир поморщился. — Было не мое решение. И не брата.

Хм, понятно. Глава лотосов в своем ослеплении местью пошел даже на такое. Рискованно. Глава, конечно, практически неподсуден... Но есть еще совет старейшин... С другой стороны — кто бы их ставил в известность? Интересно, что бы они сказали, узнав настоящие планы Альрика. Кстати... А, знает ли вообще кто-нибудь в Доме лотоса, что уничтожить хотели всех эльфов? Не думаю, что знают. Не простили бы они такого. Или простили? Может, тешат себя надеждой, что держат его в крепкой узде? Маг им очень нужен, особенно сейчас, вот и скрывают... Вот только тот самый совет старейшин на такое не пойдет. Если они такие же как наши — редкой упертости дедушки.

А если правда все же выйдет наружу? А если... а если именно за этим Мирато и приходил — �промолчи о моих грешках, и я помогу тебе�. Что-то в этом есть, но как-то несерьезно. Его заступничество недорого стоит, даже если бы он всерьез за дело взялся. Ривелин будет действовать как сам сочтет нужным, никто ему не указ. И все же стоит придержать эту информацию, так, на всякий случай.

Как голова болит, кто бы знал...

— О чем вы так задумались?

— Да вот размышляю — не прибьёт ли меня баронет тихой ночью.

— Исключено, — заверил эльф. — Спите спокойно, охраны вокруг вас будет столько — мышь не проскочит. И это не фигура речи. Но если хотите, я лягу перед входом.

Я с изумлением посмотрела на Меледира.

— А знаете, не возражаю.

Вот даже интересно — как он теперь будет отнекиваться. Но отнекиваться тот не стал и в час, когда солнце скрылось за горизонтом, птицы и цикады смолкли, а на небе появились яркие звезды, пытавшиеся поспорить с роскошной лимонной луной, охрана натаскала большую охапку сена и Меледир улегся перед входом в шатер. За ним развели совсем маленький костерок, и у костра сидела, закутавшись в одолженный кем-то из лотосов плащ, девушка из крепости. Вокруг шатра расположились с десяток эльфов и спать они не собирались.

Так закончился этот день и началась моя жизнь в плену.

Глава 15

Если описать заключение одним словом, то слово это будет — �ожидание�. Тягучее, томительное ожидание неизвестно чего. Много раз я пыталась вызвать князя лотосов на откровенность, однако безрезультатно. В романах главные героини в подобных обстоятельствах всегда находят нужные слова, делают �выгодные� предложения и обмишуривают своих тюремщиков. На худой конец очаровывают. Мне никаких умных мыслей в голову не приходило, хоть я эту голову ломала и так и этак, а очаровывать Ривелина было противно. Воспитание не то. Да и глупая это затея — если в книжках похитители тают под взглядом прекрасной дамы и в конце концов готовы выполнить любой ее каприз, в реальности хорошо если целой останешься. Мне ведь еще очень повезло, это я отчетливо понимала. Лишь бы везение не закончилось самым катастрофическим образом.

Дни тянулись медленно, подчиняясь заведенному порядку. Утром и вечером из замка приходили девушки и сопровождали меня весь день. Ну как сопровождали — наблюдали на расстоянии, вплотную им подходить так и не разрешили. Ареал обитания сузился до пятачка сто на сто метров. Самой длинной прогулкой было посещение туалета (а что делать). Метрах в трехстах от лагеря лотосы из того, что осталось от требушетов соорудили клозет и несколько раз в день я, в сопровождении девушки и десятка охранников важно шествовала туда мимо готовящейся каши, небольшого табуна лошадей и развешанных на колышках мужских штанов (эльфы как раз в этом месте стирали). Никогда не думала, что отправление естественных надобностей может сопровождаться таким официозом. Первое время было дико неудобно, потом привыкла.

Два раза в день все собирались на трапезу. Разговоров подобных тому, что был в первый день, больше не велось — мешал Альрик, поэтому говорили о поэзии, музыке, охоте и тому подобной ерунде. Говорил в основном князь, часто сокрушаясь, что не может дать мне ни нитей для вышивания (мне! я бы ему навышивала) ни бумаги для сочинения стихов (с бумагой в походе сложно). Это было смешно — меня больше раздражала невозможность помыться и сменить платье. Хорошо хоть Меледир одолжил гребень. Забавно — последнее время то Рэниель расческу отдаст, то Меледир, то комендант свои сапоги. Даже платье на мне не мое. Натуральный бомж, а не княгиня.

Каждый день в назначенный час Ривелин шел к крепости, навстречу выходил Даэлин и они долго беседовали. По возвращении эльф всегда передавал от мужа пожелания здравствовать. Больше ничего. Все это мучило как ноющий зуб и от истерики удерживало только осознание, что я здесь у всех на виду как рыбка в аквариуме. Через какое-то время я с пронзительной ясностью поняла, как себя чувствуют звери в зоопарке, поэтому большую часть времени сидела в шатре.

Утро пятого дня встретило нас противной моросью. Накануне всю ночь лил дождь, трава напиталась влагой, потяжелела и склонилась под собственной тяжестью. Ткань шатра отсырела так что сидеть там стало совсем неуютно. Я вышла, укутавшись плащом Ривелина, которым обычно укрывалась вместо одеяла. Плащ помялся, льняное платье и вовсе являло собой душераздирающее зрелище — мне приходилось в нем спать. Девушки передавали просьбу принести хоть платье, но Альрик этому воспротивился — вдруг артефакт протащат?

Завтрак уже прошел, и я стояла на вершине холма, не зная, чем себя занять, когда мимо быстро прошел князь и скрылся в своей палатке. Вопреки своей галантности в этот раз он мне даже не кивнул. Обернувшись в сторону крепости, я увидела лотоса, который приблизился к стене и что-то крикнул. В ответ между зубцами стены выставили широкую деревянную доску. Лотос снял с плеча лук, и пустил в нее стрелу. Доску убрали, а лучник развернулся и резво направился обратно в лагерь.

Я внимательно следила за перемещениями — бабочкам передали послание, но какое? Почему Ривелин так обеспокоен? Что-то мне все это начинает не нравиться. Князь вышел уже полностью экипированный и все так же, не глядя в мою сторону, направился к крепости, по пути давая Меледиру наставления.

— Не рановато для переговоров?

Я вздрогнула — и так нервы на пределе, а тут Альрик подкрался неслышно. Мне оставалось только пожать плечами. Сказать все равно нечего, ума не приложу что случилось.

— А вам ничего не объяснили?

— Сказали быть наготове.

Вернулся Меледир и встал рядом. И почему-то повеяло недобрым от его присутствия, вспомнился такой же взгляд из-под полуприкрытых век, нарочито расслабленная поза — один в один наша встреча в заговоренном трактире лебяжьей пустоши. Он тогда решал вопрос — убить или подождать. Я сложила руки перед собой и с силой вонзила ногти в ладонь. Несмотря на окружающий холод стало жарко.

Ворота крепости приотворились и, как и в предыдущие дни, навстречу светлому князю вышел Даэлин. Разговор не заладился с самого начала. Ривелин с ходу принялся размахивать руками и показывать куда-то в сторону леса. Высокий князь в свою очередь старался его увещевать. По крайней мере выглядело это так. Что-то произошло. Что-то что нарушило шаткое перемирие и теперь... Теперь я не дам и ломанного гроша за свою жизнь. Словно в подтверждение моих мыслей Меледир вдруг сказал лениво:

— Благословенный, отойдите от княгини.

— Вы... уверены? — растерянно спросил Альрик.

— Пока нет, — внимательно вглядываясь в происходящее перед крепостью, обронил эльф.

Сзади раздался вскрик и возня. Машинально обернувшись, я увидела, как молодую служанку прижали к земле. Эльф из охраны навис над ней и приставил к шее нож.

— На тебя бросилась, — пояснил он Меледиру.

— Подожди пока, — ответил тот.

— Отпусти девушку, — через силу выдавила я. — Она-то в чем виновата?

— Может отпущу. Молись княгиня. Матери — природе или своим богам — кто у вас там?

Я бы помолилась, если бы молитвы знала. В голове колотилась одна фраза — �Только бы все закончилось хорошо, только бы...� повторяясь на тысячу ладов. Бежать. Да, шансов мало, но если я сейчас брошусь влево — там зазор между охранниками — а потом сверну немного в сторону, может получится, пусть шансы и стремятся к нулю.

Даэлину видно надоело оправдываться, и он точно так же на повышенных тонах начал предъявлять претензии, показывая в свою очередь на лес, только в противоположной стороне. Меледир хмыкнул. Ривелин сделал шаг вперед, оказался лицом к лицу с Даэлином и они тихо заговорили. Альрик от любопытства по-гусиному вытянул шею, хотя он даже громкий разговор не сумел бы услышать с такого расстояния. А следующее действие не ожидал никто. Высокий и светлый князь достали ножи, рассекли себе левые ладони и соединили их.

— Что это? — задала я вопрос в никуда.

— Братание, — удивленно ответил Меледир.

— Все-таки, заговор, — удовлетворенно констатировал Альрик. — Как я и думал.

— Ну почему сразу заговор, благословенный?

Альрик фыркнул и пояснил:

— Мастер, не считайте меня дураком. Да как только глава узнает об этаком обороте, князь считай, что покойник. А раз так, то я правильно понимаю — о нашей принцессе он и не был осведомлен? И как долго князь рассчитывает держать это в тайне? Он хочет перейти под руку бабочек?

— Вы в своем уме? Не надо делать поспешных выводов. Лучше посмотрите туда.

И Меледир показал в сторону земель лотосов. Далеко, выезжая из соснового бора, спускался по склону холма большой конный отряд, эльфов пятьдесят не меньше. Чуть впереди ехал знаменосец. Мирато приложив ладонь козырьком ко лбу прищурился, пытаясь рассмотреть знамя.

— Герб фамилии Орис? Но ведь... Неужели наследник?

— Как видите, о предательстве речь не идет.

— Но глава ведь не согласится...

Альрик задумался. Глубоко задумался, уставившись в одну точку и забыв напрочь об окружающем. Происходящее разом изменило все его умозаключения и теперь он заново осмысливал обстановку.

— Теперь дело за вашими, княгиня, — непонятно пояснил Меледир.

Словно в ответ на это со стороны земель бабочек раздался громкий звук рога. Из рощицы, что стояла недалеко от крепости показалась такая же кавалькада. На черном знамени переливался серебром Махаон. Следом за знаменосцем ехал кронпринц.

— Ну что ж, — задумчиво молвил эльф. — Может что-то и получится. Будем надеяться.

Солнце светило так, будто собиралось за час выпарить всю воду, пролившуюся накануне. От ночного дождя осталось лишь воспоминание. На невысоком холме перед крепостью, том самом на котором я ждала решения своей участи в первый день плена, развернули большой навес из белой ткани. Из крепости принесли пять стульев и разместили их ровным пятиугольником. Я оказалась с самой западной стороны. Слева расположились ясный князь и Даэлин, слева кронпринц лотосов и Ривелин. Справа от навеса, шагах в десяти, встали пятьдесят наших воинов, слева столько же лотосов. Альрика не было — его попросили побыть в лагере за рекой и Меледир остался с ним. Рэниэля в поле зрения не наблюдалось.

— Я очень рад вас видеть, — негромко, без улыбки, произнес кронпринц лотосов, обращаясь к ясному князю. Потом достал маленькое колечко. — Вы позволите? Полог тишины. Так нас не услышит никто посторонний.