— Да ты что, Хрюша! С кем-кем, а с Джуней ты Лизочка можешь отпустить в любое место. Она твою крошку-сестричку в обиду не даст. Тем более...
— Тем более, что всем нам надо поговорить, и мы идем не вдвоем, а вшестером, не так ли, Иван? — Джун перебила Толстушку на полуслове. — Мне ведь еще надо ответ дать на предложение.
Когда все уселись в кружок, Лиза потребовала от братского трио объяснений.
— Я вас, конечно, рада видеть, но почему вы бросили Петю?
Иван, как самый возрастной из путешественников, начал рассказ. К тому же, ему не терпелось пожаловаться сестренке на грубые нравы своих младших, а ее старших родственников.
Оказалось, что за полтора дня братья так надоели старшенькому, что он с головой ушел в работу и велел им убираться с глаз долой. Ванечка постоянно жаловался на сырость и жуткий сон, который ему привиделся. Братья Тин-Тин перессорили друг с другом девиц-соседок Петра Аркадьевича по лестничной площадке, Константин перевел всю муку и яйца в доме, готовя бесконечные блинчики и пончики, на которые жена Пети, дама-ювелир Ирэна Варгос-Самойлова смотрела со страдальческой миной. Дама была в глубокой диете и воспринимала как личное оскорбление кулинарный зуд одного деверя и беззаботный аппетит остальных членов семьи. А погодки Сеня и Соня наоборот слишком оживились с появлением трех дядей, которые, конечно, должны были их баловать и развлекать, даже и в два часа ночи. И тут как раз кстати для всех выяснилось, что старший из присутствующих Самойловых выиграл какой-то очень престижный конкурс на строительство новой художественной галереи, поэтому братским пинком выпроводил младших, велев передавать Лизавете приветы. Сеню и Соню, которые пронюхали, что полюбившиеся им дяди едут к милой тете Лизе, так хорошо с ними игравшей прошлым летом и даже нарисовавшей для них раскраски по любимым мультфильмам, поочередно пришлось вытаскивать из фургончика, где проныры-малыши думали притаиться до поры до времени.
— И совсем все было не так, — возразил Костик, не отпуская пухлую ручку своей девушки. — Я просто горевал и чах по моей поэтичной Жизели и, не вынеся страданий, бежал из мрачного города трех революций, чтобы не устроить там четвертую от тоски, а эти двое за мной увязались.
— Будем считать, так совпало, — подвел итог Валя и ослепительно улыбнулся подошедшим "букам". — Девушки, с вашим появлением этот уголок будто осветился тысячей солнц.
За миниэлектростанцией на почтительном расстоянии наблюдали Василий и трое его друзей. Они, оказывается, проспорили девчонкам и теперь должны были весь вечер быть паиньками — бегать по поручениям, танцевать, когда только "букам" вздумается.
— И на что спорили? — полюбопытствовал Валя, когда все перезнакомились.
— На то, что в зале есть хотя бы одна пара людей, действительно умеющих вальсировать, — хитро прищурилась Даша.
— Дорогие любительницы азартных игр, допустим, вы знали, что я существо одаренное от природы, — усмехнулась Джун. — Но можно ли предполагать, что отыщется кто-то еще?
— Вот уж о тебе, Джуня, мы думали в последнюю очередь, — смеясь, махнула рукой, еще не присвоенной Хрюшей-Костиком, Толстушка.
— Получила, звезда корейская? — довольно ухмыльнулся Костя и исправил упущение, пожимая уже две дорогих его сердцу ручки.
Джун насупилась, а Лиза привычно отметила, что такая обиженная она все равно хороша. Девушка уже почти не удивлялась, что ее соседка нравится ей в любом виде. Но как же ей, должно быть, тяжело наблюдать за этой парочкой голубков. Или поросяток.
— Вот-вот, — согласно кивнула Вика, посматривая на Валю. Она как-то обмолвилась, что ей очень нравятся парни в очках, и Лиза предположила про себя, что ее братец именно из тех парней в очках, которые Вике могут понравиться особенно сильно. — Никто ведь не подозревал, что наша Лиза окажется такой убедительной.
— И вообще, разве спорить надо только, если уверен в результате? Мы, кстати, о твоих талантах даже и не подозревали, коварная азиатская балерина, — Даша выжидающе посмотрела на Джун, которая с тревогой наблюдала за воссоединившимися влюбленными.
— Что возвращает меня к моему вопросу: ты где, дорогая заморская гостья, так выучилась вальсировать, да еще и вести? — Валентин прищурился.
Что-то похожее на угрозу или подозрение почудилось Лизе в голосе самого легкомысленного из братьев, хотя ей искренне было непонятно, чем недоволен Тин-Тин младший.
Но Джун перестала гипнотизировать взглядом Хрю... то есть Костика — прилипчивое все же прозвище! — и спокойно объяснила, что на родине посещала долгое время престижный закрытый танцкласс, которым руководила мировая звезда балета, мальчиков там было очень мало, и она, как самая рослая, все время танцевала за кавалера. Валентин похмыкал, повзирал на рассказчицу сквозь очки, но, кажется, успокоился и решил, что пора и делом заняться.
— Не удостоит ли меня танцем прекрасная особа в синем? — обратился Валя с полупоклоном к предводительнице спорщиц.
— Удостоит, — ответила Даша, и парочка удалилась. За ними, немного посмеявшись над нетерпеливым влюбленным Хрюшей, вернулись к танцам и остальные, которых уже заждались Вася со товарищи.
"Надо будет девчонок предупредить, какой мой братик ветреный, — подумала Лиза, — или у Джун спросить, не судьба ли кто из них?"
Ванечка позевал-позевал, поглядел на Лизу и заметил, что уж как она танцевала, судить не может, но выглядит она сегодня почти достойно звания его сестры. Проглотив последние слова своего братского комплимента, старший на данный момент братик поднялся и, нежно хлопнув ракеткой по плечу Кости, о чем-то шепчущегося со своей Степашкой, удалился.
— И в кого этот тепличный цветочек? — ругнулся Костик. — Даже Лизка не такая капризуля. А с тобой, корейское чудо, мы еще завтра поговорим. Пойдем и мы, моя булочка с кремом, потанцуем. В дороге я так устал, но один взгляд на тебя — и я полон энергии!
— Вот уж нет! — почти хором воскликнули Лиза и Жизель и переглянулись.
— Ты почему меня со своей девушкой не познакомил?
— А меня со своей сестрой?
Эти два вопроса прозвучали быстро один за другим.
— Это как раз объяснить проще простого, Степашка, — расплылся в довольной улыбке скрытный брат. — Я не хотел, чтобы хотя бы минута твоего времени, проведенного со мной, была занята разговорами с кем-то еще.
— Перевожу с хрюшиного на человеческий: "у меня слишком красивые братья, и не хотелось бы, чтобы моя дорогая кого-то из них нашла более привлекательным, чем я; у меня слишком милая сестра, разговаривать с которой интереснее, чем со мной", — усмехнулась Джун. Неужели кореянке сразу понравился еще кто-то из ее братьев? А то, что Лизу можно назвать слишком милой — ей было приятно.
Костя же на подтрунивание кореянки неожиданно рассердился и вскочил:
— Ну уж нет, мой друг, не буду я откладывать наш разговор. Пойдем-ка на улицу, рыльце косоглазое!
— Не поминайте лихом! — раскланялась элегантно Джун и уточнила. — Не меня, а воинственного Константина Аркадьевича. Он меня сейчас убивать будет — как обычно.
Странная парочка вышла, а Лиза обеспокоено уставилась на Жизель, которая продолжала улыбаться.
— Слушай, а что это такое сейчас было? Куда они собрались?
Спрашивать, не ревнует ли Толстушка к очаровательной Джун, Лиза постеснялась: а вдруг это больная мозоль, и Жизель только пытается держать себя в руках.
— Как и сказала Джуня, это обычно дело. Не волнуйся, Лизок, твой брат совсем чуть-чуть будет помят — они как никак с Джуней давние друзья. Только Хрюша всё смириться не может, что в клубе он второй после девчонки.
По словам Жизели, Джун познакомила ее с Хрюшей, то есть с Костей, еще и потому, что хотела, чтобы парень уже успокоился и направил свою энергию в мирное русло. Кому же понравится вынужденная необходимость ронять друга с регулярностью на паркет? "Друга или любимого человека?" — задумалась Лиза, но о своих подозрениях умолчала. Всегда можно спросить Джун, а уж Толстушке знать о безответной любви кореянки к ее парню и Лизиному брату ни к чему. А лучше и соседку не тревожить — ведь похоже на то, что рана еще не затянулась и бедной будет слишком больно.
Все-таки Лиза была рада, что ее брат встречается с уютной и веселой Жизелью — они действительно казались половинками целого, а Джун — это просто ее очаровательная соседка, а не чья-нибудь девушка.
Удивительное дело — дружба. Иногда достаточно резинки, вовремя протянутой на ответственной контрольной. Или вам просто по пути — из школы домой, из пункта А в пункт Б. Или вас вместе наказали и оставили после уроков. Или вы гонялись за одним и тем же парнем, притворялись, что обе к нему равнодушны, бывали в одних и тех же местах, где он бывает, — и так примелькались друг к другу, что когда прошла любовь к парню, дружба-то ваша осталась. Как показывают многолетние исследования обывателя, пожелавшего остаться анонимным, дружба может начаться и с хорошей драки.
Иногда, начавшись с драки, дружба в дальнейшем в драках и растет и крепнет.
— Ну... и что ты тут делаешь?
— Отдыхаю, как все порядочные студенты.
— Почему здесь? У тебя виды на мою пампушку?!
— Логичный вывод! Главное, своевременный какой. Зачем бы мне вас знакомить друг с другом?
— Ну ты гад, Женька!
— А ты, Хрюша, просто Хрюша.
—
-Ладно, ты скрывал свою ненаглядную от братьев,
—
— а с сестрой-то почему не познакомил?
—
— Или моя подружка-толстушка нуждается в защите опекуна? Ты с ней не играй!
— Какая она твоя! Степашке такие не нравятся, как ты!
— Это какие же?
— Тщедушные! Изнеженные! Изворотливые!
— Тще... — Джун закашлялся от смеха.
Двое соперников молотили друг друга руками и ногами строго по правилам борьбы, которой каждый посвятил немало времени своей жизни, и время от времени обменивались короткими и не очень фразами. Последний удар брата Цыпленка Джун пропустил, удивляясь тому, что кто-то может считать его тщедушным, но быстро восстановил равновесие. Загнанный быстрым и чуть более ловким противником, Хрюша в полутьме казался разозленным призраком. Его светлые волосы, совсем не такие нежные и пушистые, как у сестры, казались сумрачно-серыми.
— Гад ты, Женька. А с Лизкой ты как познакомился?
— Очень просто. "Привет, я Лиза, ты Джун! Давай дружить!" — темноволосый юноша мечтательно улыбнулся, а может, это просто свет луны скользнул по идеальной коже красивого почти по-девичьи лица.
— Ну это она может.... — Костя жестом попросил перерыва и прислонился к турнику, утирая пот. — Нет, постой, обычно все наоборот — и въедливые девицы втираются в доверие к нашей бестолковой сестрице, а мы смотрим со стороны и переживаем: девчонку не побьешь и Лизе всего не расскажешь — а то расстроится.
— Ну я-то не въедливая девица! Но сестра твоя точно слишком доверчивая.
— Что? Что ты с ней уже сделал? — передохнувший блондин вновь кинулся в бой.
— Сделала! Твоя сестра меня все время поправляет, — отвечая на выпад, заметил Джун.
Еще минута-другая прошла во взаимных ударах. Видно было, что Костя устал, но держится изо всех сил, а Джун, учитывая, что его друг только недавно приехал, тоже держался изо всех сил, чтобы не сразу побить соперника, находящегося в неравном положении. Наконец, закономерный результат был достигнут: оба свалились в изнеможении. Правда, один чуть раньше — и в настоящем, а другой — секундой позже и в наигранном.
— Еще немного — и я тебя сделаю! — довольно пропыхтел Хрюша.
— Мечтай-мечтай!
— Так Лизка не знает, что ты — это ты?
— Ну... я бы так не сказал, — хитрющая улыбка сузила глаза Джуна. — То, что я совершенство и идеал, это ей известно, а все остальное — детали. Важные, конечно, но пока ими можно пренебречь.
— Только попробуй не пренебречь этими своими деталями в обществе моей сестры! — Костя сел и стукнул кулаком о землю. — Что ты с нею вытворял только что?
— А-а... это ты о вальсе? — лениво поинтересовался Джун, не давая себе труда приподняться.
— Нет, о гребле на байдарках и каноэ! Конечно, о вальсе. Если ты девица, то какого танцуешь с Лизой и так себя ведешь?
— Хрюша, я потрясен — ты знаешь такие слова! Считай, что я отдался на милость судьбы.
Непонимающие глаза блондина заставили юношу уточнить:
— Да не в том смысле! Это был белый танец, и твоя сестра пригласила меня сама.
— То есть она знает, кто ты. А что ты тогда мне заливал? Вставай — будем дальше драться.
— Поспешные выводы — твое больное место. С тем же успехом и я мог бы пригласить ее — я ведь тоже вроде бы дама. Но тогда вести пришлось бы Цыпленку...
Джун представил на секундочку, как бы это было: крошка-соседка берущая власть в свои руки, — неожиданно ему идея понравилась. Было в этом что-то забавное: как Лиза могла бы попытаться заставить его шагать на раз-два-три туда, куда ей угодно.
— Да что ты сияешь, как медный таз?! Что еще за Цыпленок? Это ты Лизку Цыпленком обзываешь?
— Почему бы и нет? Ей подходит: маленькая, безобидная, беззащитная, светленькая, пушистая, — с каждым произнесенным вслух определением Джуну все ярче и ярче представлялась Цыпленок в удивительном, свежем, как весенние цветы, платье. В танце его шарф, разумеется, размотался, но он не кто-нибудь там и нескромных взглядов себе не позволял — только заинтересованные и одобряющие.
— Вставай, гад, я буду тебя бить!
— Только после тебя, мой гневливый друг, — все также ленясь подниматься, ответствовал победитель предыдущей схватки.
Так как вставать Константин Аркадьевич, поклонник трепетной девы Жизель, пока не желал, разговор продолжался.
— Так она точно не знает, и ты ничего не пытаешься с ней сделать?
— И как ты мог обо мне так плохо подумать? Я, человек чести, внук офицера и бизнесмена, интеллигент и гений...
— Вот это все меня и пугает, Жень. Ты не заигрался? — Серые глаза, по цвету такие же как у Цыпленка, серьезно смотрели в черные. — Непросто тебе, конечно. Но поднимайся не за счет других людей, лады? Я и так знаю, какой ты на самом деле, — необязательно так настаивать на своем совершенстве. Можешь ведь когда-нибудь сказать правду, а тебе возьмут да и не поверят.
— Вот за что я тебя люблю, Хрюша, так это за каплю пафоса в цистерне с гротеском, — улыбнулся Джун и вскочил. — Холодно уже, мой горячий друг.
— И меня же Степашка ждет! А я тут с тобой время теряю! — почти также быстро и ловко, как и он сам, поднялся его друг и добавил, удаляясь. — Но вообще сегодня ты серьезно рисковал, понимаешь или нет?
— За покой Цыпленка не волнуйся, уж кому тут и надо переживать, так... — прошептал Джун, провожая взглядом брата своей очаровательной соседки, художницы, девушки, с которой так приятно было танцевать — любые танцы, с которой обычные вещи вроде уборки комнаты или обеда были маленькими приключениями ("Спрячь от Цыпленка нехороший комикс", "Поймай Лизу на скользком полу", "Отвлеки Цыпленка от парочки целующихся пернатых"), с которой ему так хотелось быть хоть иногда мужчиной.
