— Граф! Ваша задача отрезать город от поставок продовольствия! Может быть, спустя время, пустое брюхо подскажет зажиревшим мозгам горожан, кто их господин. Но это не все. По некоторым данным Джелико собирается пополнить свой отряд еще двумя сотнями солдат. Вы не должны это допустить! Вы все поняли? Хорошо! Завтра, на рассвете, вы должны выступить! С Богом, господа!
Мы вышли из шатра. Не успели сделать и пару шагов, как граф обратился к нам:
— Господа, как только вы завершите подготовку своих отрядов к походу, милости прошу в мою палатку, сразу после сигнала "отбой". У меня ради такого случая найдется кувшинчик отличного вина.
Пробираясь между палатками и повозками с разнообразным снаряжением, я почему думал сейчас не о восставшем городе, а о походе на Мантую. О юной графине. Прошло уже полтора месяца как мы с ней расстались. Я нередко вспоминал о ней, хотя ее холодность и не оставляла никаких надежд, но медальон и две страстные ночи, проведенные с ней, давали богатую пищу воображению. Вот и сейчас услышав о походе на Мантую, я вспомнил о Беатрис.
"Интересно, красавица решила свою проблему или нет? Если — да, то, значит, скоро свадьба. Блин! А если, действительно, ребенок будет от меня, как она объяснит это своему поэту? Впрочем, с ее характером это несложно. Просто поставит мужика перед фактом! Ха! Хотел бы я видеть его физиономию в этот момент! К тому же интересно, где там мессир Чезаре Апреззо? Ведь он тогда остался в окружении графини. Имеет виды на графиню? Ведь неспроста он тот спектакль у моста затеял. А затем явился вместе с вассалами графини ее спасать. Не зря все это! И как ловко, этот змей, вписался в ее окружение! Ладно. Замнем! Она там, а я здесь! К тому же завтра в поход! Значит и без того есть о чем думать!".
Порядок движения отряда мы согласовали еще вечером у графа за стаканчиком вина. Колонну возглавлял граф Анжело ди Фаретти со своими кавалеристами. За ним шел Вернер Шиффель со своими людьми, из которых полсотни были вооружены арбалетами, а остальные — длинными пиками и короткими, но чрезвычайно эффективными в ближнем бою алебардами. Следом за ними двигался длинный обоз, состоявший из запряженных быками повозок, на которые были нагружены палатки, котлы и другая солдатская амуниция. Я, вместе со своими людьми, шел в арьергарде.
К полудню четвертого дня, перед тем как должны показаться стены Кодигоро, граф остановил движение колонны. Подъехав к нему, мы получили подтверждение плана, который совместно разработали за время пути движения нашего отряда. Его суть заключалась в следующем: вывести под стены города только половину солдат, преуменьшая его силы, а второй частью отряда охватить город полукольцом, отлавливая гонцов, шпионов и перехватывая обозы с продовольствием. На должность "партизан" граф назначил английский отряд, сам же с конницей и швейцарцами двинулся к воротам города, чтобы начать осаду. Я же со своим отрядом укрылся на время в ближайшем леске. Выбрав подходящее время для временной стоянки, разослал во все стороны дозоры и отряды разведчиков с жестким приказом задерживать всех подозрительных, и в то же время избегать контактов с местным населением, после чего созвал на совещание своих офицеров. Латниками у меня командовал Черный Дик, а сто пятьдесят лучников были разбиты на три отряда по пятьдесят человек. Их командирами стали Сэм Уилкинс, Уильям Кеннет и Томас Егерь.
— Так, парни, сначала решаем вопрос с итальянским языком. Я уже задавал вам его, теперь снова повторяю. У вас было время выяснить. У кого в отрядах есть люди знающие итальянскую речь?
Первым откликнулся Томас Егерь:
— Сэр, у меня есть двое парней, которые около двух лет находятся в Италии. Не сильно хорошо, но поговорить с местным населением смогут.
Сэм Уилкинс и Кеннет, оба отрицательно покачали головами:
— Нет, сэр. Кое-кто из наших лучников понять, что говорят, сможет, а вот разговоры вести — нет.
— Сэр, у меня есть трое парней, которые могут говорить по-итальянски.
— Хорошо, Дик. Теперь вам всем придется обменяться людьми. Я хочу, чтобы в каждом отряде, который будет находиться в засаде у города, был человек, говорящий по-итальянски. Не смотрите на меня так, это временная мера, потом ваши люди к вам вернутся. Мне нужно чтобы остальные с их помощью смогли общаться с местным населением. Не понимаете? Хорошо, объясню! Мне нужно, чтобы население видело в нас друзей, а не врагов. Это вам понятно?! Чтобы наши парни могли им это втолковать! Нам нужны друзья, а не враги! После возвращения разведчиков я буду знать, что собой представляет эта местность. Где дороги, где реки, где болота. Исходя из них, выставим вокруг города засады. Небольшие отряды, не больше десяти — пятнадцати солдат, в котором должен находиться человек, знающий итальянский язык! Перехватывать всех! Особенно одиночек, идущих к городу. И еще. Надо найти место для основного лагеря. Когда решим эти задачи, начнем осторожно искать вражеский отряд. На этом — все!
Уже на следующий день лагерь переместился в густую рощу, за небольшой деревушкой Форенцуола. Пока часть людей занималась работами по его устройству, остальные солдаты, разбитые на небольшие отряды, брали город в кольцо. Проблем с устройством засад и дозоров хватало, так как окрестности города изобиловали многочисленными речными протоками и заболоченными участками. Несмотря на определенные трудности, город был оцеплен настолько быстро, что местные крестьяне и торговцы узнали об осаде, только тогда, когда их стали останавливать на кордонах и заворачивать обратно. Два торговых каравана были остановлены и повернуты вспять, а вот обоз, везший продовольствие в город, был нами захвачен, как военная добыча.
Солдаты считали меры предосторожности, предпринятые мной, командирской блажью, но так как прямого нарушения своих приказов я не заметил, то и внимания на слухи о моих странностях, ходившие между парней, просто не обращал. Они просто не знали что такое "глубокая разведка" или заброска шпионов в глубокий тыл противника. Подобные приемы ведения войны появились в более поздние времена. Местным полководцам вполне хватало сведений от легких кавалерийских разъездов, отправляемых в разные стороны, а затем строящим на основании их данных тактику и стратегию предстоящего сражения. Уж тем более речь не могла идти о партизанской войне или диверсионно-разведывательной работе. Нечто подобное делалось только в случае планомерного отступления армии, но и в этом случае подобная деятельность ограничивалась поджогами посевов, да отравлением колодцев. В эти времена предпочитали выходить на поле рать на рать и меряться силой, сражаясь с противником лицом к лицу. В этих случаях военные хитрости полководцев не шли дальше выбора наиболее удобного места для своих войск, да сокрытия в ближайшем леске засадного полка.
Уже на следующую ночь благодаря принятым мною мерам предосторожности я был поднят на ноги Уильямом Кеннетом: его ночной дозор захватил пробирающегося в город человека. После того, как того ввели в мою палатку, я внимательно оглядел его. Одет он был как крестьянин, но во взгляде не было покорности и страха, а в жестах и походке — скованности простого человека, которым все помыкают, и который привык всех бояться, а в первую очередь — человека с оружием. Правда, этот человек тоже боялся, но по-своему. Подойдя к нему, чуть наклонился, втянул носом запахи. От него несло потом, кожей и металлом. Сделал шаг назад и посмотрел ему в лицо. Смуглая кожа, бегающие глаза, большая неопрятная борода. На вид лет двадцать пять.
"Одет как крестьянин, но не он. Гм. Посмотрим, что сам скажет".
— Кто такой?
— Паоло... Тервелли. Крестьянин, ваша милость. Решил податься на заработки в город.
— А где твоя котомка?
— Так это... по дороге разбойники напали. Убегая от них — все бросил.
— Крестьянин, это хорошо. Мы трудовых людей не обижаем. Ответишь на пару вопросов — и иди своей дорогой!
— Спасибо, добрый господин! Что знаю, все расскажу!
— Значит, пытать тебя не придется?!
— Зачем пытать? Я бедный крестьянин....
— Не хочешь — как хочешь! Взять его! — скомандовал я лучникам, стоявшим за спиной пленника, потом посмотрел на Джеффри. — Посмотри на его ладони!
Тот подошел к "крестьянину", внимательно осмотрел его ладони, одну за другой, затем повернулся ко мне и сказал:
— Господин, он солдат. У него руки чистые, а мозоли на руках только те, которые натирает рукоять меча, но не ручки плуга. Что с ним делать?
— Сколько тебе нужно времени, чтобы развязать ему язык?
Тот бросил оценивающий взгляд на начавшее бледнеть лицо лазутчика, потом сказал:
— Немного, господин.
— Забирай. Только не переусердствуй.
Пленник несколько мгновений переводил взгляд с меня на телохранителя и обратно, но только лучники по знаку Джеффри заломили ему руки, как он испуганно закричал:
— Будьте вы все прокляты! Все скажу! Двадцать пять золотых не те деньги, чтобы умирать за них в мучениях! Да перестаньте меня тащить!
— Подождите! — сказал я лучникам, которые, не понимая итальянского языка, уже вытаскивали упирающегося наемника из палатки. — Ведите его обратно! Ставьте на колени! А теперь давай рассказывай!
— Господин, скажу вам чистую правду, как на исповеди. Только обещайте мне....
— Еще одно слово, гнусная крыса, и тебя прибьют гвоздями к деревянной доске, а затем на твое брюхо поставят сковороду, на которой разведут костер. Когда твои кишки достаточно прожарятся, и ты уже сорвешь голос, крича и умоляя о милосердии, только тогда я начну тебя спрашивать. Только тогда. И ты, захлебываясь кровью и словами, мне все быстро расскажешь. Знаешь почему? Да потому, что к тому моменту ты будешь мечтать только об одном — о быстрой смерти.
Даже при неровном свете свечей можно было видеть, как помертвело от страха лицо лазутчика после моих слов. С минуту он собирался с духом, а потом заговорил:
— Достойный господин, я расскажу тебе все, как священнику на исповеди. Я послан сообщить мессиру Джелико, что отряд Граво стоит в долине Нуре за деревней Агаццо и ждет его приказаний. Наш лагерь в тридцати милях отсюда.
— Сколько людей у Граво?
— Я не умею считать, господин, но скажу дословно, как сказал мне сам мессир Граво: нас столько, сколько ты просил.
— Что еще ты должен передать?
— Больше ничего, господин. Это сеньор Джерико должен был мне сказать, где и как наши отряды должны будут соединиться.
— Что ты должен был передать Джерико? Предмет или слова?
— Слова: "Помнишь о черном коне?".
— Что это означает?
— Не знаю, господин.
— Уведите его. Мне надо подумать.
Лучники увели пленного, и мы с Джеффри остались одни.
— Что скажешь?
— Это ты мне лучше, Том, скажи, что ты задумал?
— Я вот думаю..., — но только я успел это сказать, как у входа в палатку раздались громкие голоса.
— Джеффри, посмотри, кому там еще не спиться?
Но не успел телохранитель сделать шаг к выходу, как в палатку вошел Игнацио, который время от времени ходил в дозоры, как знаток итальянского языка.
— Господин, извините меня, но дело неотложное. Лазутчика поймали. Будете с ним говорить?
— Ха! Урожайная нынче ночь на шпионов выдалась! Тащи его сюда!
Второй шпион так же оказался одет в костюм крестьянина. Я скептически осмотрел его, затем хмыкнул пару раз и спросил: — Куда и откуда идешь?
— Милостивый господин, пошли вам Господь здоровья и счастья! Не судите меня строго! Все бедность проклятая! Семья у меня большая. Мой кусочек земли всех не прокормит, вот я и поддался на уговоры мессира Граво. Он пообещал целых два золотых монет за то, что я проведу одного человека до города. Я в этих краях все тропинки и дороги знаю, а когда мы на подходе к городу наткнулись на засаду — голову от страха потерял. Бросился как заяц в кусты и бежал сломя голову..., пока ... меня не схватили ваши солдаты. Я ничего плохого не хотел, добрый господин! У меня шесть детей! Помилосердствуйте, господин, не убивайте меня! Богом заклинаю! Дева Мария, заступница, спаси и помилуй....!
— Слушай, не голоси! Ты не в церкви, а я не священник! Ответишь на мои вопросы правильно, возможно и увидишь своих детей. А теперь....
— Господин, ноги целовать буду! Я...!
— Хватит! Надоел! Куда ты был должен отвести лазутчика? В какое место?
— К Горелому месту, добрый господин. Да вы не знаете, наверно, где это? Это в тот год произошло, когда мой отец помер, на праздник святой Магдалены! В том месте стояли сараи приезжих купцов, а в ночь они загорелись. Так вот, говорят....
— Грязный червь, или ты расскажешь моему господину, где это место, или я тебе кишки наружу выпущу!
— Добрый господин, сжальтесь надо мною! Это все от испуга! А это место недалеко от Северных ворот. Я покажу! Во время больших ярмарок там продавались товары прямо с возов, а.... Молчу!
— В какое время вы должны были встретиться с горожанами или людьми Джерико? Какой сигнал должны подать, чтобы вас заметили?
— Ночью, а когда именно, не знаю. На счет сигнала тоже не знаю. Мне нужно было только довести солдата до места.
— Уведите его! И приведите другого лазутчика!
Не успел тот переступить порог, как я озадачил того вопросом:
— Кто тебя должен был встретить?
Тот на какой-то миг растерялся, отвел глаза, но потом собрался с духом и сказал:
— На стене меня должен был ждать человек. После того как он убедится, что я тот за кого выдаю, горожане скинут веревочную петлю, а затем втянут на стену.
— Тебя кто-то знает в городе?!
— В городе — вряд ли, а из отряда Джерико знают многие.
— Они знают, что именно ты придешь?!
— Да, господин.
— Когда тебя ждут?
— Каждую ночь.
— Джеффри, мы можем приготовить пару лестниц за завтрашний день?
— Можем, господин.
— Слушай меня, шлюхино отродье, — обратился я к наемнику. — Как ты должен был поступить с крестьянином, своим проводником?
— Забрать с собой в город или убить, если не пойдет.
— Гм. Крестьянина отпустишь. Теперь ты. Если сделаешь все как надо, подарю тебе жизнь и пятьдесят дукатов в придачу.
Наемник рухнул на колени.
— Господин, ваша щедрость не знает границ. Я готов целовать вам ноги, ваша милость. Я...! Все сделаю! Верьте мне!
— Попробую поверить. Теперь говори: где будет ждать Граво сигнала из города? Ясно, что для этого он должен будет подойти как можно ближе к городу. Что за сигнал должен подать Джерико?
Глаза солдата удивленно расширились:
— Как вы узнали об этом, господин?
Я воспользовался моментом и тут же постарался окончательно сбить наемника с толку, посеяв сомнения в его душе: — У нас есть свои доносчики.
— Так я не случайно попал в засаду?!
— Тебя ждали, — нагло соврал я.
— Господин, я весь ваш — телом и душой! Располагайте мною, как вам будет угодно!
— Отвечай! Где будет ждать Граво сигнал из города?
— Точно не знаю, но, скорее всего напротив Южных ворот. Сигналом должна стать пущенная с городской стены горящая стрела. Она будет означать, что на следующий день, когда колокола пробьют полдень, Граво со своими людьми будет должен напасть на отряд, стоящий под стенами города. Пока солдаты маркиза будут отражать нападение, им в спину ударит Джелико со своими людьми.
