Не для истории

...Утро было солнечным, жарким и ветреным. Заколка не выдержала напора вихря, волосы рассыпались и выстроились почти перпендикулярно голове. Но ветер был тёплым и не разгонял царящей в воздухе духоты.

— Пахнет речкой, — ближе к середине дня заметила я.

Запах влаги смешивался с ароматом полевых цветов, которыми был усыпан луг по обе стороны дороги. На моё замечание Видар рассеянно кивнул, а Юля агакнула.

— Это мой любимый запах с детства. Около нашего села была речка, я обожала там купаться. Её названия никто не знал; я именовала её просто — Речка. Большую часть детства я провела на её берегу. Там было здорово: безлюдно и далеко от вездесущих болот. Впрочем, мой монолог никто не слушает...

Если уж разговаривать самой с собой, то про себя — коль делать это вслух, никто всё равно не оценит. Вскоре мы действительно подошли к реке — наверное, к одному из многочисленных рукавов Ако. Дорога упиралась в один берег и продолжалась на другом. На мост или какую иную переправу и намёка не было.

— Ой! — прокомментировала Юля.

— Придётся плыть, — отреагировал Видар.

— У меня нет купальника! И плавать я не умею...

— Чего у тебя нет? — заинтересовался вампир.

— Не знаю, чего там у тебя нет, но плыть придётся, — отрезала я.

— Вот блин!

— Где? — голодным голосом уточнила я.

— Что где?

— Блин!

— А-а! Нигде, это выражение такое ругательное.

— А-а!

— Как же я могу плыть, я же просто утону!

Я выжидательно посмотрела на Видара. Тот ответил непонимающим взглядом. Я возвела очи долу и выпучила глаза. До вампира наконец дошло.

— Летать я не могу, у меня крыло болит.

— Уже же больше суток прошло! Говорила, лубок надо было наложить, — возмутилась я.

— Дело не в этом. Срослось-то оно давно, а болеть минимум до вечера будет — "остаточный эффект", — объяснил Видар, делая виноватое лицо. — А ты не можешь поколдовать?

— Не-а, мой резерв пуст. Юль, а давай тебя лучше плавать научим?

— Но у меня же нет купальника!

— Да что это такое-то, в конце концов? — устало спросила я.

— Одежда для плаванья, — пояснила девушка.

— Не знаю, как у вас, а здесь купаются либо голышом, либо в нижнем белье.

Юля недоверчиво сморщила нос и нахмурилась. Но плыть-то надо! Девушка неуверенно оглянулась на Видара. Он со вздохом ("Опять я!") демонстративно повернулся к речке спиной. Юля провела рукой по волосам и всё же спешилась, начала раздеваться.

Вода оказалась довольно прохладной. После часа упорных занятий на мелководье мне захотелось утопиться. Юля всё вроде делала правильно, но мгновенно шла ко дну, как топор. И Видар, и Нюся, и даже лошади успели по несколько раз искупаться и теперь то ли спали, то ли загорали на берегу.

— Всё! — шлёпнула я рукой по воде и нырнула.

Внизу было хорошо: тихо, темно, прохладно, спокойно. Но воздух быстро кончился, и пришлось выныривать.

— Ладно, поплывёшь верхом, — решила я, выбираясь на берег.

Форсировать реку было несложно. Течение, хоть и сильное, но вполне преодолимое, сносило совсем чуть-чуть. Шириной речка была саженей в пятнадцать, до дна я не доставала почти от самого берега. Где-то в середине переправы Юля испуганно пискнула и бултыхнулась в воду. Мы с Видаром переглянулись и одновременно нырнули. Девушка медленно шла на дно, крепко зажмурившись и не делая попыток выплыть. Она смешно надула щёки, собрав в них зачем-то весь воздух. Я схватила её за руку и потянула к поверхности. Когда мы вынырнули, Юля будто вышла из транса — часто задышала, закашлялась и вцепилась мёртвой хваткой мне в шею. Хватая ртом воздух, который не доходил до лёгких, я забарахталась,. Я высунула язык, как висельник, и изогнулась под грузом тянущего на дно "камня", как утопленница. Вокруг нас беспокойно наворачивала круги Нюська, Видар безуспешно пытался оторвать Юлю от меня. Когда ему это удалось, у меня уже закатывались глаза. Я с облегчением вдохнула, отплывая. Видар препоручил девушку Нюське: Юля обхватила собаку поперёк туловища, и та отбуксировала её к берегу. Я же выползла на берег самостоятельно и хрипло возмутилась:

— Я, возможно, и не умею спасать утопающих. Но зачем же меня душить?!

— Извини, я не хотела... Само как-то получилось, — повинилась Юля, всё ещё откашливаясь.

— Вот так бы само и утопилось! — поддержал меня Видар, натягивая штаны.

— Как ты вообще в воде оказалась?

— Я хотела попить. Наклонилась, ну и... упала, — смущённо ответила девушка.

Я покачала головой, нервно хмыкнула, подавляя желание её придушить. Вот откуда пошло выражение: "Спасение утопающих дело рук самих утопающих"!

...Близился вечер. В стороне от дороги показался холм, заросший елями, соснами, кустарником.

— Может, остановимся там? До города всё равно сегодня не добраться, — неожиданно предложил Видар.

Я удивилась (с каких это пор кто-то из моих спутников готов взять инициативу на себя?!), но согласно кивнула, направляя Каську к холму. Наверх пришлось взбираться по бездорожью, зато там обнаружилось чьё-то старое кострище, огороженное камнями, и большая гора хвороста рядом с ним. Единственным недостатком места стоянки было отсутствие источника воды. Стоило мне об этом подумать, как Юля, вес день старавшаяся загладить вину, предложила сварить на ужин грибной суп.

— Можно собрать всю воду из фляжек... — со вздохом прикинула я. — Идея неплоха — всё равно никакой другой еды нет, но кто за это возьмётся? Я в грибах не разбираюсь, делю их на мухоморы, поганки и все остальные.

— Я тоже, — сразу предупредил Видар.

— А я — прирождённый грибник! С десяти лет обеспечивала семью лисичками, сыроежками и даже изредка белые находила, но никого ни разу не отравила.

Юля с нездоровым рвением вызвалась разводить огонь, обустраивать стоянку и вообще предложила нам пока погулять. Я не стала возражать: делать что-нибудь самой было лень. Я развернулась и пошла куда глаза глядят. Видар, несмотря на все Юлькины протесты, остался помогать.

Я дошла до склона холма, противоположного тому, по которому мы поднимались. Его крутизна исключала верховой спуск или подъём, зато отсюда открывался прекрасный вид на город. Среди полей столица была как на ладони. Белокаменная стена, окружавшая город по периметру, и серо-белая башня Мраморного дворца — резиденции короля — бросались в глаза, выделяясь среди зелени трав. Мрачноватый Школьный замок тоже виднелся на юго-востоке, но почти сливался с окружающим пейзажем, заметный лишь благодаря ярким флагам на шпиле. Я окинула эту картину взглядом без особого интереса и села на землю, скрестив ноги. Болела шея. Я обнажила меч и, уперев его в землю, вгляделась в своё отражение. Продолговатые синяки были почти не заметны.

— Что, ужин уже готов?

— Неужели я научился не подкрадываться? — ответил Видар, присаживаясь рядом.

— Нет, эта твоя манера ходить, как в тылу у врага, никуда не делась. Я видела твоё отражение на клинке, — вяло объяснила я.

Мы посидели молча: я смотрела в одну никому не видимую точку, Видар любопытно разглядывал панораму.

— Красиво! — мечтательно протянул он.

— А? Угу.

— Я никогда не видел ничего подобного. Сама понимаешь, я вообще мало что видел.

— Угу.

— В Альпистне тоже было красиво. Правда, я это заметил лишь на обратном пути.

— Угу.

— Верена, что с тобой происходит? Ты сама не своя. Тебя что-то тревожит?

Это вампир такой въедливый, или всем за версту видно, что у меня на лице написано?

— Всё в порядке, просто настроение плохое.

— Второй день?! Не корми орка травкой! На тебе лица нет.

— Да? Куда ж это оно делося, лицо-то? — попыталась отшутиться я.

Видар презрительно на меня посмотрел, пожал плечами.

— Ты темнишь. Что-то скрываешь после Могилок. Это связано с тем ночным существом? Я угадал?

— Способности к дедукции прорезались? — уныло констатировала я. — Только Юле не разболтай, перепугается ещё. Баньши предсказывает магам смерть.

Я замолчала, смутившись глупостью фразы. Но Видар воспринял это серьёзно.

— А какова вероятность, что предсказание сбудется?

— Не знаю случая, когда оно бы не сбывалось, — я вздохнула и в необъяснимом порыве положила голову вампиру на плечо. Он, что бывало редко, не смутился, приобнял меня правой рукой. — А в моём случае были и другие знаки.

— Знаки?

— Долго рассказывать, сейчас я к этому не расположена. Не важно. Главное, "знаки" недвусмысленны и надёжны.

— Может, поехать с тобой?

— Что от этого изменится? — невежливо ответила я. — Предсказания, пророчества — это описания судьбы. Ты в состоянии изменить мою судьбу?

— Фаталистка! Ты себя совершенно не бережёшь! Образец легкомысленности! Ты хоть помнишь, что за тобой гоняется оборотень?

— Представь себе, помню, — огрызнулась я. — А в город тебе нельзя. Будь я тогда в сознании, я бы тебя и в Альпистну не пустила. Там куча магов, которые могут опознать вампира без особого труда. А в столице мы кишмя кишим, как блохи на Нюське, никакими заклинаниями не выводятся, заразы! Не маги, конечно, блохи. Хочешь загреметь лет на десять в Особую за нарушение Закона о Других Долинах?

— Так сразу уж и на десять? — усомнился Видар.

— Если не десять раз по десять. Возможно, тебе, как и мне, по жизни было не до политики, но тут всё очевидно. Другие Долины — это та же тюрьма. Красивая, удобная, большая, но — тюрьма. Маги, придумавшие их, — тоже люди. Представители иных рас числятся в МС номинально. Они люди и ничто человеческое им не чуждо. Я лично не одобряю такой политики, не понимаю, почему ненавидят тех, кто в чём-нибудь нас превосходит. Но заметь: я не член СМС и становиться им не собираюсь. Выступать против политики Сообщества — не модно и смертельно опасно. — Я помолчала и добавила: — Тебе нельзя появляться в больших городах, поверь. Обходи их стороной, когда будешь возвращаться. Избегай людей.

Я встала, упёрлась рукой в тёплый, нагретый за день жарким летним солнцем, ствол сосны. В горле застрял комок, душила обида — непонятно за кого, неясно за что. Я почувствовала дыхание на затылке.

— Если с тобой что-нибудь случится, я даже не узнаю, — горько сказал Видар у меня из-за спины.

Я развернулась и со смешком ответила:

— Узнаешь. К тебе заявится Юля, поскольку ей некуда больше будет податься. И не говори таким тоном: прибереги его для некролога.

— Смотря для чьего, — хихикнул вампир.

Я подняла взгляд: на губах Видара застыла полуулыбка, но тревога виднелась в глазах, зрачки которых, расширенные в сумраке, сливались с почти чёрной радужкой. При таком освещении он был особенно похож на своих сородичей: настоящий тёмный вампир — высокий, бледный, с крыльями, сквозь которые просвечивает солнце...

— У тебя красивые глаза. В них словно горит огонь, — потянуло Видара на поэзию.

Я улыбнулась.

— Надо же так художественно описать мои заурядные светло-карие глаза!

— В тебе нет ничего заурядного.

Видар подался вперёд и...

— Ужин готов! — громко провозгласила Юля, шумно продираясь через скрывающие нас кусты.

...и мы столкнулись лбами. Ау!

— Ну что ты ломишься, как в городской нужник?! — накинулся на девушку Видар, высказывая вслух мой мысленный упрёк.

Юля за словом в карман не лезла и, покорно потупив взор, "виновато" произнесла:

— Хорошо, в следующий раз я сначала постучусь, например, в землю, чтобы всем дать время привести себя в подобающий вид.

Девушка невозмутимо улыбнулась нашим оскорблённым лицам и пошла обратно, беспечно перепрыгивая через торчащие из земли корни.

Грибной суп был вкусным и сытным. Я вроде успела сказать Юльке "спасибо", а может — нет и уснула мёртвым сном ещё до начала своего дежурства.

4 глава

— Где он?!

— Откуда мне знать? Я вроде слышала, как он седлал Малинку часов так этак в пять.

Я вздохнула, потом подумала и вздохнула ещё раз. Собственно, Видару и незачем было ждать пробуждения засонь, то бишь нас. Пока я навещала кусты, Юля погрела остатки супа (ложки две-три): жидкость выкипела, а грибы пригорели. Мы грызли сей шедевр кулинарного искусства, не жалея зубов; Нюся бегала вокруг, гипнотизируя нас голодными глазами. Правда, от грибка собака отказалась. Я погладила её по голове — Нюся посмотрела на меня обиженно. "Лаской пузо не набьёшь", — говорил этот взгляд.

— Приедем в город — куплю тебе вот такой, — я щедро развела руки в стороны, но быстро спохватилась и спрятала их за спину, — кусок мяса!

— Мне? — обрадовалась Юля.

— Я с Нюськой говорю, — разочаровала я её.

До Вормина остановиться пришлось только один раз, когда я заметила торчащий в десяти аршинах от дороги кривой полузасохший граб. Вероятно, в него недавно ударила молния: ствол был расколот надвое, листва с одной стороны пожухла, свернулась тугими трубочками. Но в нём ещё была сила, так необходимая мне — резерв пополнить удалось.

— Значит, это и есть Вомин? Или Ворин... — спросила Юля, когда мы подъехали почти вплотную к воротам.

— Вормин — столица Кедрасы, — лениво потянувшись, ответила я.

— Ваша география мне пока малопонятна.

Стражники на воротах откровенно скучали и, при виде двух одиноких девушек, заметно оживились, смерив нас недвусмысленным взглядом.

— Какова цель вашего визита в Вормин? — тягуче спросил тот, что поупитанней.

— Я здесь живу, — высокомерно сообщила я.

— А где конкретно вы живёте? — простуженным фальцетом осведомился второй.

— В школьном общежитии.

Стражники сразу сникли, один, который поглупей, ещё спросил у Юли:

— А вы, мидлсдарыня?

— Она со мной, — отрезала я, въезжая в город.

Южные ворота вели на Главную улицу, вымощенную мелкими гладкими камнями всех цветов радуги. Здесь располагались самые респектабельные, солидные дома в Вормине. Одно-двухэтажные, с большими застекленными окнами, добротно выстроенные из дорогого камня, они производили впечатление резиденций заморских королей. Причём большинство из них имело по несколько подземных уровней — в целях экономии городской земли. На коньке крыши каждого домика развевалось по два флага: государственный (золотая корона, проткнутая серебряным мечом, на голубом фоне) и собственный.

— Здорово! — восхитилась Юля, глядя как солнечные лучи скользят по радужной мостовой. — Как сделали такой асфальт? Это магия? А чьи это дома? Здесь, наверное, живут большие шишки!

Н-да, такой поток вопросов надо переваривать постепенно... Я решила отвечать по пунктам.

— Что такое асфальт, я не знаю, но это точно не он. И магия тут ни при чём. Улица вымощена радужным камнем, который добывают далеко на востоке, в стране под названием Арканс'ель, в Радужных горах. Это большая ценность, в другом месте ушлые горожане всё бы растащили и перепродали, но здесь не решаются. Шишки, насколько я знаю, у нас растут в лесу, а в этих домах живут маги, точнее, располагаются магические и мистические школы. На каждой крыше, как ты можешь наблюдать, висит флаг с гербом той или иной школы. К примеру, ладонь руки, около пальцев которой понарисованы всякие картинки, — герб алхимиков. Видишь ли, хоть в Кедрасе официально правит король, но он далеко не самостоятелен. По сути, влияние делится между разнообразными магическими и мистическими школами — вот этими, — повела я рукой. — На данный момент у власти стоит моя Школа, то есть школа классической магии. Поскольку это течение считается самым распространённым, у нас есть отдельный замок за городом. На его центральной башне реет сейчас три флага, один из которых обозначает главенствующее положение. Я ответила на все твои вопросы или что-нибудь упустила?