А почему бы и нет — в самом деле не попытаться. Ведь тогда выродков было не так много, но хакеры...
Они предложили Игру он-лайн подобно Аллодам, выкинув во всемирную паутину программу управления аркадами арканоидов. Игроки из числа продвинутых геймеров не сразу поняли, что сотворили: в чём приняли участие. Но что-либо изменить не смогли. Вот так в эти же сети тогда и попалась Лиса. И назад ни у кого пути не было, как ныне у данной четвёрки бродяг.
Однако выжили и не из ума. Хотя...
Жизнь покажет. А они тем, кто виноват в этом всём не меньше их самих...
— 15-
"Что может быть хуже, чем ложка мёда в бочке дерьма?
Только ложка дерьма в бочке мёда!"
(немыслимая жуть для жука-навозника)
Наёмник злился, а как иначе — он видел тех, до кого не могли добраться аборигены. Отряд наездников с погонщиками рыскал вблизи стоянки бродяг, и им пока никак не удавалось найти ни одной тропинки к ним. С одной стороны обрыв рукотворного происхождения, который пытался преодолеть самый отъявленный абориген. Не судьба — наездник вместе со своей тварью отправился туда, куда никто не желал вослед за ним. А с другой стороны маячил обрыв природного происхождения.
Была ещё скала — пик, уходящий высоко в небо — её крутизна непреодолима не то что для верхолаза-аборигена, но и твари при них. Всё-таки пришлось идти на приступ. А иначе никак — урод настоял. Он сам пытался взобраться туда, и осмотреться на горной местности. Не отказался бы и пострелять, окажись там удобная стрелковая позиция — двоих из четырёх бродяг-беглецов мог завалить без тени сомнения, а и зазрения совести. Но что видел вместо них — дым, едва заметно струящийся в небо.
Бродяги не опасались, что аборигены обнаружат их, и уж тем паче адские механизмы. Те особо не жаловали горные массивы. Даже летающие механизмы. В труднодоступных и проходимых местах "контрики" предпочитали высыпать кассетный контейнер "паразитов" и совсем небольшое количество "москитов". Операторы устанавливали их на тропах, отбивая необходимые координаты привязки. А контролировали уже "боты", либо, как было здесь в секторе-13 специализированные под горный массив "буи". И не летали, а имели постоянную координатную привязку на местности, напоминая турели, установленные в скрытых гнёздах подобно дотам с люком наверху. Имели также локационную систему с радарной антенной.
На неё и напоролся наёмник с аборигенами, забравшись на неприступный горный шпиль.
Первым, кто ступил на плоскую площадку, оказался абориген. В действие был приведён механический вертухай, скосивший пулемётной очередью нарушителя.
В ночи наёмник лишь увидел трассирующие огни, разлетевшиеся по параболе в западном направлении. А затем и в иные стороны. Притаился, ожидая с замиранием сердца более сурового обращения при столкновении с адскими механизмами. И знал об этом не понаслышке, а также, что последует далее. В отличие от него аборигены о том ни слухом, ни духом. Из пары уже была выбита душа — их тела представляли мишени, нашпигованные свинцовыми болванками. Одному разорвало грудную клетку и срезало предплечье, иному напротив перебило живот в районе тазобедренного сустава, из-за чего он переломился пополам, попутно лишившись ноги.
А следом появились...
— Паразиты...
Аборигены сами нарвались на засаду. Теперь только держись. Наёмник ухватился за край скалы, расположившись над обрывом — не стал подниматься на площадку. Против турели с автоматическим оружием не попрёшь — оно того не стоит. Его жизнь дороже. А механизму всё равно — это бездушное ломьё, в которое заложена программа на истреблению любого живого существа, не обладающего электронным чипом идентификации "свой". А раз так — значит и урод для него "чужой".
Чужаками являлись беглецы. Очередная пулемётная дробь заставила их позабыть про разговоры по душам, сейчас бы спасти их, а сохранить жизни. Замерли в оцепенении, затаив дыхание.
Над головами высоко в небе пронеслась огненная дорожка — одна, вторая, третья...
Бродяга на слух определил, кто вступил в бой и с чем — с его слов выходило: аборигены напоролись на адский механизм с постоянной привязкой на местности.
— Турель...
Огненная вспышка подтвердила его опасения. Хотя со стороны спутникам на какой-то миг показалось: это выброс лавы, но не вулкана, а гейзера.
Явление и впрямь не совпадало с данным определением, но воображение в страхе рисовало чёрти что. Всё-таки ночь, а тут такой грохот под боком. Никому так пока не удалось за десятилетие свыкнуться с чудовищными проявлениями подобного рода и толка.
Опасность грозила не им, но кто знает, чем всё закончится, если останутся дольше на месте стоянки. Поспешно снялись, не сговариваясь, и двинули по голограммному навигатору туда, куда их продолжал вести бродяга.
* * *
Сдавив зубы до боли в эмали, наёмник заскрежетал ими до треска про себя. Из сомкнутых уст не вырвалось ни единого звука. Он сумел пересилить себя, а вот аборигены...
Сами виноваты. Вслед за турелью на них обрушились мины-ловушки. Одна такая разорвалась в непосредственной близости от урода. Он только теперь осознал, какую опасность таила для него личная охрана. И так просто ему не избавиться от телохранителей.
Рядом в камень шмякнулся осколок от "паразита", и брызнула кровь. Не его — и то хорошо. Досталось очередному аборигену. Наездника разорвало на куски. Но ни одного стервятника из мира животных — даже летающего падальщика. А расчёт у урода оставался исключительно на них, что кто-то не утерпит и захочет полакомиться падалью. И хоть отбавляй. А запах манил, привлекая их. Скоро объявятся. Продержаться бы до их появления.
Покончив быстро с аборигенами-верхолазами на вершине шпиля, "паразиты" занялись теми из них, кто оказался внизу у подножия шпиля.
Не дожидаясь возвращения вождя, аборигены бросились бежать без оглядки. Твари выручили их — не всех. Они снова понесли потери. Некто из погонщиков угодил на мину-ловушку, и при детонации ударной волной раскидало ещё и других тварей при нём.
Наёмник слышал, как внизу под ним кто-то с диким рёвом полетел в пропасть. Бездна поглотила порядка своры зверюг. Но он об этом больше не думал. К чёрту этих аборигенов — да и хрен с ними — самому бы выбраться из передряги. На большее и не рассчитывал. Оружие при нём — а больше ничего и не надо. Один не пропадёт. А повезёт — кому из аборигенов в его отряде — сами при случае найдут, и вернуться к нему.
Но кто раньше них — стервятники. Зашевелились и падальщики. В небе было отмечено новое движение. Пернатые создания закружили, спуская всё ниже и ниже. За что и поплатились. Турель срезала их — тех, кто оказался на одном уровне с ней, и была рассчитана исключительно для стрельбы по горизонтали. Просчёт в её конструкции очевиден — она валит во всех направлениях исключительно на одной высоте, и если не выделяться — не подниматься в полный рост, а, скажем: ползти — можно подобраться к ней и уничтожить.
А смысл? Наёмнику это ни к чему. Ему куда и требовалось — вниз, но он боялся пошевелиться. И не из чувства страха — опасался мин-ловушек. Их появления он не заметил. Вывод — либо закончились — имели свойство расходоваться быстро при наличии множества целей, либо летающие цели не для них, а...
Над головой урод уловил едва различимую вибрацию. В лицо угодили воздушные потоки от...
— Москит... — перехватило дыхание в груди у наёмника.
Ещё никогда он не был так близко к... смерти. Взорвись мина-летун над головой и его накроет не только ударной волной, но и градом осколков.
Чем это чревато осознал в обоих случаях, и ни один исход нынче не устраивал его. Да где там — ситуацию не выправить, а при всём желании не изменить. Не мог и дальше пошевелиться, когда состоялся контакт "москита" со стервятником, прорвавшимся сквозь огненные трассеры турели.
Взрыв приблизил урода к необратимым последствиям, которым следовало готовиться заранее, а так не хотелось умирать. Погибать бесславно это не для наёмника. И вновь не судьба, она сыграла с ним очередную злую шутку.
Снизу вверх также стремился падальщик — тварь не из числа тех, что гоняли за собой аборигены сворами — местный хищник. Изловчился, сумев перехватить добычу. Его острые когти впились в комбинезон урода и...
Тут как тут у наземной твари объявился соперник — стервятник спикировал камнем на падальщика. Это уже было слишком даже по меркам превратности судьбы-злодейки в случае с уродом. Они все трое продолжили падение вниз, и не остановились, когда один из них угодил на край обрыва.
Досталось хищнику. Наёмник прочувствовал на собственной шкуре хруст костей, благо свои рёбра уцелели. Рёбра переломало не ему, а падальщику, но стервятнику досталось — распорол крыло об острый выступ. И они продолжили стремительное падение вниз. А если учесть, что за ними устремился, пикируя очередной "москит" — участь всей троицы незавидна.
Очередной взрыв вновь прогремел в воздухе, когда казалось: вот-вот произойдёт долгожданный контакт с дном пропасти. Не тут-то было. Можно сказать: уроду в некотором роде повезло. Его отбросило ударной волной вместе с хищником, а от стервятника полетели пух и перья.
Тело падальщика смягчило удар от очередного падения — не совсем. Всё-таки одно ребро, выскочившее из него, пронзило комбинезон урода, ободрав ему бок.
Проступила кровь. Рана была неглубокая, но опасная. От твари могла передаться инфекция, тогда неизбежно заражение, а с ним и...
О том сейчас урод не думал, ему напротив следовало радоваться. Он выжил в очередной раз и пусть, даже если из ума, но всё-таки факт оставался фактом: смерть обходила его стороной. Похоже, что она игралась с ним, и ей это доставляло немало удовольствия, а то, что испытывала интерес к наёмнику — определённо.
— Какого... и происходит... — простонал в бреду дезертир, лишившись всего и сразу — мало того, что аборигены разбежались, так ещё и бродяг упустил из виду. Теперь, поди, их сыщи, а нагони — давно сбежали, покинув место стоянки. И ночь их не остановит. Соседство с адскими механизмами да хищным зверьём им ни к чему, а хорошему не приведёт. Вот и в случае с наёмником произошло то, что могло ожидать в дальнейшем их, прояви они трусливость.
Сознание не покинуло урода, как обычно происходило с ним прежде с завидным постоянством. Он оказался сильнее непредвиденных жизненных обстоятельств — прошёл очередную проверку на прочность. Теперь самое главное не раскисать — в кровавый кисель подобно месиву превратился не он, а тело хищника. И даже не заметил доставшийся ему от него сувенир, продолжавший торчать в комбинезоне.
Он вообще не ощущал боли. То ли шок не прошёл, то ли та отрава отваром шамана действовала благотворно на него, то ли ещё тому была какая-то иная причина — ему всё равно. Больше всего волновала утрата визуального контакта с бродягами — двумя из них. Он должен, а не только обязан, во что бы то ни стало вновь разыскать их и...
Его повело в сторону, он покачнулся, не устояв на ногах, заваливаясь в поисках дополнительной точки опоры в виду нехватки устойчивости истерзанного организма. И как всегда в самый неподходящий момент.
Спустя какое-то время уцелевшие аборигены из отряда наёмника пришли в себя. Назад пути без вождя у них не было, и им непременно стоило удостовериться на его счёт: он сгинул вместе с иными верхолазами на горном шпиле скалы.
С поисками помогали твари — погонщик знал свою работу от и до. Его питомцы столпились всей сворой у обрыва пропасти в том самом месте, где разом столкнулись с твёрдой поверхностью три соперника. Обнаружили следы крови.
Потрогав липкую слизь, погонщик предоставил её на изучение следопыту. Тот сразу определил: принадлежит какой-то живности, а не их вожаку. Но твари погонщика также не могли ошибиться, поэтому настаивал на том, что он проследовал вместе с ней на дно. Значит, им требуется попасть туда и чем раньше, тем лучше для них самих.
Аборигены занялись поисками необходимого спуска, исследуя всевозможные тропы — рыскали по округе, не забывая озираться вверх. Над головами продолжали носиться стервятники, а вслед за ними огненными дорожками смертельно-опасные "светлячки". А порой там воспламеняясь взрывался воздух. И вниз на головы летели останки падальщиков со стервятниками, а также камни, устраивая обвалы. Что в большей степени затрудняло аборигенам поиски вождя.
Уже никто из них не надеялся напасть на его след, как вдруг твари погонщика наткнулись на вырванный лоскут из комбинезона. По необычному виду прочной ткани и признали: тот был здесь совсем недавно, но опять скрылся в неизвестном направлении. Возможно, его утащил падальщик, поскольку один такой превратился в кровавое месиво, коим полакомились твари, а затем были вновь пущены погонщиком по следу иных. Но не наткнулись на них. А на что... пух и перья.
Совсем недавно здесь было жарко — их вождь устроил смертельный бой горным хищникам. Поскольку от него не осталось и следа, вывод напрашивался сам собой: его утянул крылатый хищник. И соответственно в гнездовье.
Поиски затягивались, но иначе поступить аборигены не могли — табу. А если вождь не умер и вернётся в племя, тогда им самим не жить — выберет одного из них и в назидание остальным вырежет всё семейство поголовно. И будет в праве.
* * *
Очнулся урод от удара в лицо. Сознание подкинуло сравнение с булыжником. И повторилось. Что-то было не так. Камень так не бил, а не падал. И довольно острый. Неожиданно прилип к коже и...
Это было не то, что изначально представил про себя урод. Действительность оказалось иной. Вернувшееся зрение продемонстрировало ему его незавидную участь. Он невероятным образом очутился в гнездовье стервятника. Как и когда какая-то пернатая тварь подобрала его на дне ущелья и притащила сюда — не помнил, да и вообще не представлял. Факт оставался им — он послужил пищей для выводка мерзопакостных выродков, сравнив птенцов с "контриками".
Едва он замахнулся для удара кулаком ёлупня, как в него вцепился иной, теребя за шиворот комбинезона. Сам вылупился на них, отступая к краю гнездовья, чуть было не вывалился. Под ним проломилась плетёная основа из хвороста, и он с треском провалился вниз, повиснув на вытянутых руках.
А тут ещё эти назойливо-надоедливые выродки — и продолжали долбить его своими клювами — не по голове, а ближайшим к ним его конечностям.
Досталось по пальцам — сначала одной руки, а затем иной — они перебили ему их.
— Чтоб вас... — не удержался от сквернословия в их адрес урод, и также в гнездовье — последовал вниз. Птенцы стервятника за ним, впервые вывалившись из гнезда — научились летать. Один успел, а иной...
Иного и поделили урод на пару с другим. А почему бы и нет — смысл уроду отказываться от дичи, а стервятнику вообще всё равно кого пожирать, лишь бы также пожрать всласть.
Наёмнику было не привыкать упиваться кровью. Один раз пришлось даже полакомиться подгнившим мясом. Правда, после этого он здорово маялся, и был при смерти, но всё-таки выжил. Вот и теперь также набил утробу — несильно, но так, чтобы можно было продержаться по необходимости сутки-другие. А вот стервятник наяривал братца или сестрицу. Треск и хруст стоял такой, что порой угнетающе действовал на урода.
