Аборигены поступили мудро и довольно разумно, отправив вперёд себя тех, кто устремился вниз по опасным едва ли не отвесным склонам гигантского ущелья дробящегося на многочисленные расщелины. И только затем двинули сами. Начался великий исход — переселение горных племён. Там, куда спешили дикари на границе с предгорьем, их уже ожидали соплеменники.
Игорь поразился зрелищу, открывшемуся перед ним с Лиа-Три за очередным скальным выступом, за которым простиралась покатая площадка с небольшим уклоном, но довольно просторная, где могли разместиться — и разместились — сотни скалолазов.
Они летели над охотниками Чур-Бана, следуя в указанном направлении, а порой сами подсказывали им, где лучше пройти и как это быстрее сделать с наименьшей опасностью — часто упреждали её, то, отпугивая залётного стервятника, то арахнида вблизи логова, расставившего свои сети-ловушки. Даже пришлось вступить в схватку, но дело ограничилось посылом боло, и сходом камнепада, обрушивая в пропасть выводок арахнидов, которые обучали охоте собственное немалочисленное потомство, достигшее по меркам животного мира зрелого возраста.
— Ни хая се... — не сдержался Игорь.
— Ай-я-а... — обрадовалась Лиа-Три. — Их бы объединить с древолазами...
— А лучше всеми, кто обитает на этой планете против пожирателей, — согласился землянин с мнением спутницы, полностью разделяя её взгляды. — И как мне кажется: не мешало бы их всех собрать воедино в запретном мире. Это реально?
— Табу...
— Ну, скажешь тоже! Сейчас запреты не действуют! Над этим стоит подумать и хорошенько поломать голову?
— Зачем?
— В смысле?
— Портить её!?
— А, ты про голову? Это я голословно — такое выражение — напрячь мозг до боли и рези в глазах, пока не замелькают звёздочки в них или она не пойдёт кругом!
Ощущение и впрямь было таковым. В глазах зарябило от многообразной раскраски охотников, которую те приняли, соответствуя собственному роду-племени, стараясь выделяться на фоне иных соплеменников из анклава скалолазов.
— Да уж, это будет непросто, а очень просто! Придётся выбрать единого предводителя и желательно такого, кто послушается нас с тобой, Лиа-Три?
— Тогда лучше послужить им самим — одному из нас, — подтвердила она.
Они начинали думать и размышлять одинаково, придерживаясь единого мнения относительно всего, что происходило вокруг них, и в чём оба принимали непосредственное участие.
— Неужто запретный мир столь чудовищный, что прежде чем ступить туда следует двинуть такие силы дикарей? — несколько усомнился Игорь. — Сначала бы не мешало выставить кордон на пути армии уродов и не пустить их в горы, заставив искать иные в обход!
— Ты сам-то веришь в то, что говоришь, пытаясь обмануть собственные ожидания, а мои?
— Хм, ты стала говорить как я?
— Ну так, было у кого учиться мыслить, меряя наш уклад жизни с позиции пришельца, — заметила Лиа-Три. — Ты и впрямь думаешь, что мы все дикари?
— Это не значит, что у вас нет будущего — напротив всё только начинается и впереди — расцвет вашей цивилизации!
— Пытаешься меня успокоить или сам веришь в это, опять же обманывая и себя, и меня?
— Слушай, давай без этого, а! Кончай читать мои мысли! Моё мнение не всегда соответствует реальной действительности! Конечно, стоит прислушиваться — и бесспорно, но...
Игорь отвлёкся. Дикари приняли их не за тех, кем они являлись для них — ополчились. Пришлось спешно закладывать вираж, избегая столкновения с настоящим градом из бумерангов. Скалолазы устроили обстрел стервятника с наездниками.
— Ай-яй-яй-а-а... — затянула Лиа-Три, давая понять аборигенам: она такая же, как и они. Тщетно. Её пронзительный глас потонул в оре, исторгнутом многочисленной толпой скалолазов.
И пока не появился Чур-Бан со своей свитой охраны, скалолазы продолжали гонять землянина с амазонкой на стервятнике по небу. Получали от них, что называется и в хвост, и в гриву.
Игоря задело по плечу, затем в грудь и даже вскользь по затылку. Будь он один, дикари бы давно расправились с ним, а так ему помогала справляться с оравой аборигенов Лиа-Три, используя свои уникальные способности, неожиданно проснувшиеся в ней, а до сего момента скрытые от чужих глаз и даже самой обладательницы. Она отклонила летящие в них бумеранги, пока не перестаралась, устроив из них вихрь, и обрушила градом вниз на головы собственных обладателей. Чуть попугала воинствующе настроенных дикарей, но отнюдь и ничуть не разогнала.
Лишь когда сборище аборигенов узрело: летуны присоединились к их соплеменникам из рода Чур-Бана, и те не обращают на них особого внимания, осознали: перестарались, перепутав с заклятыми врагами.
Переход занял прилично по времени. Простой поход по знакомой местности у скалолазов занял дневной виток, дело клонилось к ночи, однако сумерки так и не наступили.
— Аномалия... — изрёк землянин.
Небесное светило, расположенное вблизи планеты аборигенов по-прежнему занимало весь обозримый горизонт, представляя собой одну из сторон света, но мерить мерками земного образца данный мир, было проблематично — отличить день от ночи — определить сутки. Казалось, они не прекращались, напоминая полярную ночь на Земле, только здесь день длящийся бесконечно долго.
Положиться на часы также не было никакой возможности. Цифры вели себя хаотично — электронику глючило. Они показывали какое-то своё время, угодив в иное пространственное измерение, и как Игорь не пытался их подкрутить и запустить секундомер для определения того или иного отрезка времени, реагируя на те или иные события, ничего путного до сих пор не получалось. Из-за чего он пребывал в полной прострации, не ориентируясь во времени.
— Может так и надо — лучше всего? — порой разговаривал он, общаясь сугубо сам с собой. Со стороны это выглядело полным бредом, словно он тихо и мирно сходит с ума. Продолжал бормотать. Недолго. Дикари объявили сход лидеров охотничьих анклавов, и присутствовать на нём было долгом землянина. Это была их затея с экспедицией в запретный мир, куда они стремились проникнуть, но с согласия и при поддержке скалолазов.
Данная новость и привела их всех сюда, заставив задуматься над очередной проблемой — столкновением с новым неведомым и ранее невиданным агрессором. Кроканы не предупредили их о том, и даже не появились, поэтому аборигены гор согласились с доводом амазонки и землянина наведаться в запретные земли и донести до них их опасения. На то, чтобы уходить из обжитой территории не стоило и заикаться, можно потом самому долго ещё заикаться, став инвалидом 3-й группы речевого аппарата — получить по зубам.
Скалолазы понятия не имели, что за опасность грозит им, свято веря: сообща сумеют одолеть любых врагов.
Какой-то "болван" заявил, что его охотникам удалось уничтожить целый летательный механизм, но не вскрыть. Причина оказалась банальна до безобразия — огромная сфера рухнула в ущелье, являющееся убежищем арахнидов — местом их наибольшего сосредоточения.
— Не мешало бы наведаться туда, — заявил Игорь.
Дикари покосились на него выпученными глазами, как на недоумка.
— Одно слово — пришелец! Что с него взять, — унял волнения Чур-Бан собственным неординарным заявлением в адрес землянина. — Несёт всякую чушь!
— Ничего подобного, и нести не могу — не рептилия и не птах, так что яйца уже, и оба при мне, и не мешают делать то, на что у кое-кого не хватает силы духа!
Игорю больше нечего было делать на сходке дикарей, советом и не пахло, а заговором против собственной цивилизации. Он демонстративно встал и подался за круг лидеров у костра.
— Стой! Ты куда? Остановись! — настояла Лиа-Три. — Я требую проявить к нам уважение!
— К кому — вам? — переспросил Игорь. — Что тут вообще происходит? Вы даете себе отчёт? Лично я намерен добраться на стервятнике до бота ронтов, и продемонстрировать одного из них! Тогда может быть удастся заставить их думать иначе! В противном случае...
Землянину больше нечем было крыть — требовались неоспоримые факты. Их и предстояло ему добыть.
— Я с тобой! — обескуражила Лиа-Три совет скалолазов.
— Чур-Бан... — обратились лидеры к нему за разъяснениями.
— А что тут скажешь или добавишь — я пришёл с ними и уйду, а вы оставайтесь тут!
— С чем?
— С тем, чем жили, а скоро узрите такое, что чудовища запретных земель покажутся вам забавными зверушками.
— Дикари! — выдал Ица-Туп.
— Варвар я, и этим всё сказано, — взялся по-боевому за клык арахнида Игорь для придания убедительности собственному изречению.
— Где взял?
— Там уже нет, а добыл?
— Ты вырвал его у арахна?
— Шарахнул — пришлось, но не живодёр — люблю природу — натуралист!
— Воир-Тан... — добавила амазонка для красного словца.
— Вор-Тан?! — не поверил Ица-Туп.
— Туп-Ица!
— Бол-Ван... — ответил дикарь любезностью на слова человека.
— При-Мат... — готов был сподобиться на нецензурную брань землянин, но не стал — сдержался. — Чего с вас взять, дикари! Как дети малые! Оставайтесь здесь и никуда не расходитесь!
Он сам разошёлся и теперь только попадись ему на пути какая-нибудь тварь — не поздоровиться. Всё-таки отбросы привнесли в него что-то своё, он вёл себя порой настолько агрессивно, что, чем и отличался от уродов — отсутствием протезов.
— Стерва, — окликнул человек стервятника.
Аборигены лишний раз покосились на то, как лихо справляется с крылатой рептилией пришелец, когда никому никогда ещё не удавалось подчинить себе — собственной воле. А готовился к новому опыту дрессировки.
— Постой! Я не отпущу тебя! — не поспела Лиа-Три за ним.
Стервятник взмыл под нажимом пяток землянина. Она силой воли заставила Стерву повести себя против воли наездника, совершила незапланированную посадку. Статус землянина в качестве Воир-Тана едва не поколебался в глазах аборигенов из-за амазонки, но, как только она примкнула к нему, обняв руками за талию, всё встало на свои места.
— Не прощаюсь, — присовокупил Чур-Бан, выяснив у Туп-Ицы, куда держать путь — на какую скалу, чтобы добраться до места катастрофы небесного тела захватчиков.
У дикаря-сородича взыграло самолюбие, он никогда не проявлял трусости, просто ему не было приемлемо безрассудство, которое проявили залётные гости, а уподобился соплеменник. Меж ними незримо происходило соперничество за абсолютное лидерство. Раз враг у порога гор, значит, кто-то должен будет возглавить родовые племена анклава скалолазов на время смуты, и лучше, если он, а не оппонент, коего не считал соперником, скорее оппонентом. Лидеры родов относились одни к другим с уважением и почётом — теми почестями, кои заслужили в собственном племени. И было не так просто, а очень и очень непросто — за необычные и уникальные заслуги. Например, на что пошли пришельцы — риск, и в их случае он казался им оправданным. Значит, оно того стоит — их жизни, и готовы распрощаться с ними ради блага тех, кто изначально не внял им. Это был поступок — и по достоинству оценен дикарями. Они умели ценить смелость, если она была оправдана — геройство, но никак не безрассудство из-за недальновидности рискованного поступка.
— Тебе нескоро найти трофей моего племени, чурка.
— Не стоит недооценивать меня и моих воинов, дурак.
Обменом любезностей на словах и ограничились оппоненты, так и не став соперниками — вражда не приветствовалась и считалась проявлением слабости.
— Сла-Бак.
— Муд-Дак!
Так и двинули они вместе, а их охотники перемешались меж собой, единой ватагой в одно из зловещих ущелий разлома.
* * *
Ущелье. Вотчина арахнидов.
— Скажи мне, как на духу, — потребовала амазонка. — Что ты затеял?
— То, что вскоре оценишь сама, — подмигнул хитро землянин. — И не вздумай отвлекать меня — рыться в мозгу — чревато! Я управляю Стервой?
— Уверен?
— Хочешь сказать мне: ты, а не я?!
Словно в подтверждении догадки Игоря стервятник повернул в противоположную сторону.
— Не туда, вертай назад — взад, я сказал, а как сказал, так и будет!
— Нет, не будет, а, по-моему, — ответила ухмылкой Лиа-Три.
— Ты опять — и подставляешь меня — делаешь дурака?
— Дур-Ака — не дотянул!
— Что? Ты на что намекаешь: я — придурок?
— Нет, Дур-Ака — лидер клана, но его нет ни у древолазов, ни у скалолазов, даже степняков...
— Кажется, догадываюсь почему... — дал Игорь возможность амазонке заглянуть себе в голову посредством мысленного посыла, обращаясь к ней аналогичным образом.
— Не угадал...
— Как так! Почему?
— Потому что Дур-Ака — не так прост, как ты — не примитив!
— Вообще-то согласен, в сказаниях моего прежнего мира он всегда оказывается умнее всех, хотя и кажется, валяет дурака. И кто им станет? А я, как этот, как его...
— Воир-Тан...
— Ты утверждаешь или спрашиваешь?
— Время покажет, кто чего достоин — воин!
— Тогда сиди тихо и не вмешивайся, — взял Игорь бразды правления стервятником на себя.
Летать в горах среди ущелий разлома — не в лесных дебрях, тут свои законы и твари. Одни чудовища охотились на других — и размеры впечатляли.
Амазонка уступила землянину, позволив совершить непростительную ошибку. Риск был оправдан: если им суждено выжить в данной переделке, то уже ничто и никто не сможет их остановить в запретных землях, а они находились не так уж и далеко — всего ничего по меркам аборигенов — за одной горной грядой, за которой лежала иная, а там ещё одна и...
Залётные гости угодили в западню. Игорь ощутил: не может пошевелить конечностями. Они влипли — в прямом смысле и во всех иных. Появилась тварь, выскочив из укрытия.
— Арахнид! — дошло до сознания земного человека.
Размеры паука этого мира впечатляли, он ни шёл в сравнение с теми, коими ранее столкнулся Игорь. Те казались недомерками, не дотягивающими до него всем скопом. Одни члены чего стоили, а уж клыки, торчащие из пасти, как их конечности.
Воспользоваться серпом даже в качестве метального оружия не удалось — пошевелить рукой, разве пальцами, но ими не метнуть клык, даже толкнуть от себя чуть в сторону, впрочем, и добраться до исходного материала, который при соприкосновении взрывался, вместо того, чтобы воспламеняться или высекать искры подобно кремнию.
— Сделай что-нибудь, Лиа... — взмолился Игорь, чего никогда ещё не случалось с ним: ему претило, как мужчине обращаться за помощью к женщине — он же самец, а она самка. Но чего не сделаешь ради себя любимого, а уж тем более своей любимой. Она была способна повлиять на арахнида — направить силу.
Неожиданно заявила: иссякла у неё, и требуется время восполнить.
— Нет, что угодно, только не это... — взмолился Игорь.
Амазонка не уступила, заставляя его проявить в себе те скрытые резервы, которыми обладал он, а не желал применять, веря: обладает аналогичными способностями спутнице. И амулет-оберег имелся на запястье указующей конечности, определяющей власть над тем, на что направлялась. Сейчас также была выставлена непроизвольно в нужную сторону — арахнида.
