Линии

'Ну ты и загнула! Уха-ха-ха...', — услышала она у себя в голове, — 'Добры молодцы... ха-ха-ха...', 'Капрал... уха-ха-ха... не могу... ха-ха-ха..'. Оглядев поле своей пламенной речи и не найдя ни одного не осклабившегося фоха, Веда вздохнула, немного успокаиваясь. Наблюдая за их реакцией на ее слова, она попросила.

— Товарищи Фохи... не знаю кого как зовут и как к вам обращаться, но мне правда нужно вернуться на поляну... и чем быстрее тем лучше. Там братоубийство планируется. Причем в прямом смысле этого слова. Помогите, а.

Фохи 'ржать' прекратили, однако 'ухмылки' никуда не делись. От 'коней', притом почти в прямом смысле этого слова, и ростом, и силой, и ржанием, очень их напоминающих, так вот, от них отделился один черный 'конь' и подошел к девушке.

'Я Файрут', — представился он, — 'Могу помочь тебе быстро добраться обратно. Но ты не должна никому говорить о нас. И вообще об этом месте тоже'.

— Хорошо. Я обещаю Вам, — громко начала она, — Что никому ничего не расскажу, что здесь произошло, не расскажу об этом месте и никого не приведу сюда без крайней необходимости. И я никому, ни единым словом, не открою тайну вашей разумности, мудрости и телепатических способностей.

'Чего?' — не понял Файрут.

— Умение общаться мысленно у нас называется телепатией.

'Понятно. Мы принимает твое слово. Садись', — повернувшись к ней спиной предложил зверь.

Видя такое дело, Веда уже сама начала хихикать. 'Нет, правда. Ездовые кони и лошади есть. Ездовые собаки тоже. А теперь еще и фохи будут'. На нее посмотрели укоризненно. Стараясь не смеяться, девушка подняла обе ладошки в знаке того, что всё хорошо, сейчас она успокоится и влезет на фоха. Но успокоиться всё не получалось. Впрочем, как и залезть. Посмеиваясь она всё-таки забралась на Файрута, стоически сносивший 'поползновения' девушки, которая от смеха постоянно съезжала вниз и никак не могла подняться на спину фоху. Рядом стоящие 'хихикающие' фохи в деле успокоения девушки никак не помогали. Как только она устроилась на спине своего провожатого, он рванул с места и понесся вперед. Вернее назад, на поляну. От неожиданности Веда вцепилась в уши зверя.

'Отпусти!' — услышала она жалобное в своей голове.

— А ты помедленнее. Или хотя бы предупреждай, что так нестись будешь. Я же от неожиданности чуть не упала, — ослабляя захват ушей, пояснила девушка, как только он замедлил бег, — Прости, я не специально. С перепугу.

'Да я понял', — вздохнул фох.

'А ты все мои мысли читаешь?', — мысленно спросила она, т.к. при таком темпе бега всё равно бы ничего не услышала.

'Нет. Мне не интересны мысли людей. Но могу. Тем более ты их не закрываешь и не прячешь'.

'Не закрываю? А как можно закрыть или спрятать мысли?', — заинтересовалась девушка.

'Ты не знаешь?', — удивление сквозило даже в мысленном голосе фоха, — 'Да. Не знаешь', — констатировал он, — 'Учить долго. Лучше найди какую-нибудь защиту'.

'Не подскажите, где ближайшая распродажа этих самых защит?', — ехидненько спросила девушка. Фох осклабился.

'Выдерни ниточку из капюшона, манжета и подола мантии. Переплети их и повяжи на руку', — был ей ответ.

'И что? Поможет?'

'Увидишь', усмехнувшись ответил Файрут.

Не долго думая и размышляя над предложением фоха, она выдернула пару ниток из рекомендованных Файрутом мест и, быстро сплетя 'косичку', повязала ее на руку, закрыв то место своим браслетом.

'Теперь я тебя не чувствую', — услышала она, — 'Ты, если не захочешь, просто мысленно представить стену и никто тебе в голову не залезет. Да и ты не будешь слышать голоса'.

'Но я тебя сейчас слышу', — недоверчиво сказала Веда.

'Я могу только говорить тебе, не зная, что у тебя твориться в голове. Сейчас я не чувствую и не вижу тебя...', — взялся объяснять фох.

'Не видишь?'

'Нет.... Аа, ты же не знаешь... Мы не только можем мысленно общаться, но и видеть энергию человека или любого живого существа. По ней мы видим эмоции, чувства. Можем прочесть мысли'.

'А сейчас ты вокруг меня эту энергию не видишь?'

'Да. Сейчас ты... как бы точнее сказать... даже не могу подобрать сравнение... ну, пусть будет, пустой сосуд... Тебя нельзя прочесть'.

'Это хорошо. А то лезут тут всякие в голову', — внутренне улыбаясь заключила девушка, — 'Спасибо, Файрут. И что объяснил. И что научил'.

Ей ничего не ответили. Но она почему-то была уверена, что фох улыбается. Мысленно.

Обратно на поляну они вернулись минут за пятнадцать. И очень даже вовремя. Вир приготовил своё оружие, намереваясь защищаться, как он думал, от врага. Каритэ, тоже молодцы, не пояснив за чем явились, заняли атакующие позиции, готовые ринуться в бой.

— И что здесь происходит? — усилив свой голос с помощью динамиков громко выкрикнула Веда. Все находившиеся на поляне, в том числе и тигры, повернулись на ее голос, — Войнушка отменяется. Брейк. Всем разойтись, — не останавливаясь Файрут подвес Веду до каритэ, которые расступались пропуская ее с фохом, — Шер и Вир, что вы тут устроили? Мне бессонной ночи мало что ли? Нет бы делом заняться, а они драться собрались.

Веда не прекращая говорить, скатилась с фоха. Погрозив мужчинам кулаком, она повернулась к Файруту.

'Спасибо', — мысленно поблагодарила она его.

'Не за что, эта самая которая та...', — усмехаясь ответили ей. Она улыбнулась. Файрут поднял свою лапу и протянул девушке. Веда обеими руками поддержала протянутую ей конечность, слегка сжав.

'До встречи!'.

'Пока!', — и повернувшись фох убежал обратно в лес. Проводив его взглядом, Веда опустила взгляд на руки. На раскрытых ладонях лежал небольшой, сантиметра полтора — два, не больше, светло-серый коготь. Очередная улыбка коснулась губ девушки. Сжав подарок в руке, она полная 'праведного гнева' повернулась к застывшим после ее появления мужчинам.

— Ну, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

— Веда! — бросились к ней одновременно Вир с Шером. И уронили бы точно, если бы она не выставила обе руки, отступая и останавливая их.

— Так. Стоп! Вир, я жива, здорова и даже прибарахлилась, — усмехнувшись заявила она, — Шер, будь другом, обернись. А то в таком виде тебя боятся.

'Не положено', — услышала она в своей голове.

'Кем не положено?', — решила она все-таки прояснить для себя картину.

'Нам нельзя обращаться нигде кроме Долины', — как маленькой пояснил ей Шер.

'Хорошо. Допустим я поверила. Тогда объясни зачем вы собирались напасть на людей?'

'Не собирались. Я услышал твой зов. Рванул к тебе. А потом я прекратил тебя чувствовать. Как будто ты ушла из нашего Мира... А затем я почувствовал новую тоннаю. Вот за ней и пришел. А они ее не отдавали и...'

— И правильно делали! — уже в голос вынесла свой вердикт девушка, — Я бы вам тоже не дала... — но сообразив, что сморозила, быстро исправилась, — то есть, не отдала девушку. Для людей, ты уж извини, на правду не обижаются, в этом обличье вы звери. Так что правильно не отдавали. Кто знает, может вы ее съели бы, — на нее уже второй раз за сегодняшнюю ночь посмотрели укоризненно, — И не надо так на меня смотреть. Я сегодня Великой и Ужасной стала. Этой их... Главной МелИссой и на фохе прокатилась. Так что мне твой взгляд — пфу. Давайте я вас быстро всех перезнакомлю. Вы домой, а я спать лягу. Океюшки?

Шер с Виром удивленно смотрели на девушку.

— Не заморачивайтесь, — махнув рукой каритэ, она повернулась к тору, — Вир, знакомься. Это Шер, мой друг, почти брат. Они пришли за нашей потеряшкой. Шер, это Вир. Он тоже мой друг, — в глазах мужчины на доли секунд отразилось неверие и еще что-то, что Веде не удалось идентифицировать, — А Юлия проснулась? — спросила девушка, но не дожидаясь ответа от слегка дезориентированных происходящим мужчин, сама направилась к ней. Шер двинулся за ней, — Юличка, солнышко, просыпайся, за тобой каритэ приех... прибежали, — нежно улыбаясь, стала будить она 'сестренку'.

— Уже? — со сна немного хриплым голосом спросила девушка.

— Уже, — подтвердила Веда, — Ты только не пугайся. Они белые и пушистые. А мех, просто обалдеть. Так что, давай, просыпайся, завтракаем и в путь.

Юлия открыла глаза и встретилась с синими глазами Шера. Так они и смотрели пару минут друг на друга. Пока он не нагнулся к ней, лизнув ее в носик, а она не обняла его за шею. Веде вдруг стало почему-то грустно. Она устало улыбнулась. Вот только чувствовать что-то очень похожее на ревность, от наблюдаемых нежностей между Юлей и Шером, ее Шером, ей совсем не хотелось. И поэтому она тихо встала и ушла, оставляя их одних.

Подойдя к Виру, который всё это время, пока девушка разбиралась с каритэ, молча стоял в стороне и наблюдал, она окинула прилегших на полянке тигров, и слегка склонила голову в знак приветствия. Ответим ей стало одиннадцать пар глаз, устремленных на нее. 'Приветствую!', мысленно обратилась она к ним и не дожидаясь ответа, продолжила, — 'Спасибо, что пришли на мой зов. Надеюсь вы примените свою новую сестру Юлию. Новую тоннаю Долины. Сейчас Шер... немного занят. Поэтому пока отдыхайте. Шер потом все вам пояснит'. И повернувшись к тору тихо поинтересовалась.

— Что тут у вас произошло пока меня не было?

— Да ничего. Вы ушли. Они, — кивок головой в сторону спящих мужчин, — уснули. Я тоже. Потом пришли эти, — кивок в сторону тигров, — Проснулся только я... странно... собрался драться. А тут ты на... кстати, что ты там про МелИсс говорила?

— Давай я потом тебе всё расскажу? — попросила девушка, — Нам еще сутки до Ситона есть, — бросив взгляд в сторону каритэ с его тоннаей, она перевела его на тора, — А проснулся только ты... наверное из-за кристалла.

— Какого кристалла? — удивился Вир. Веда протянув руку к куртке тора и расстегнув пару пуговиц, достала из внутреннего кармашка зеленый кристаллик.

— Из-за этого, — пояснила она, — Это оберег от любого воздействия. Мне его Дух дал, когда на болота отправлял. Но раз ты идешь со мной, я посчитала, что тебе он нужнее. И пока ты отдыхал, я переложила его в твою куртку. Вот, как-то так, — пожав плечами, закончила девушка.

— А ты? Тебе не надо...?

— Нет. Как видишь, после ... короче, на меня не действует, — перебила его Веда, — Вир, давай сейчас выпроводим этих оболтусов и спать. А завтра я отвечу на все твои вопросы, — запнувшись, девушка поправилась, — Ну, на те, на которые смогу, хорошо?

Вир кивнув, пошел разбирать их вещи и готовить им постельные места, а Веда, так и не сняв балахона, направилась к озеру, так как 'голубки' все еще были заняты и 'недоступны' для разговора.

* * *

'Всё-таки ревность, это не есть гуд', — размышляла она, сидя на берегу озера, предварительно представив, как ее учил фох, что она под стеклянным колпаком и до ее мыслей никто не может добраться.

Как-то она быстро привыкла к мысли, что Шер только ее. Хотя как мужчину она его не рассматривала. Оценила по достоинству и красоту, и ум, и характер, но ничего внутри у нее, как женщины, не ёкало от его близости. 'Тогда почему я ревную?', задавалась она вопросом. Но ответ пока не находился.

Включив музыку в наушниках, она прилегла на склон возле озера и думала, что в жизни она даже мужа так не ревновала. Нет, было пару неприятных для нее моментов, но она доверяла ему и предпочла справляться с этим неприятным чувством не демонстрируя его окружающим. Справилась. Теперь немногочисленные друзья и знакомые мужа больше не вызывали такого неуправляемой желания кричать, топать ногами и высказываться как кто не прав, не уделяя больше времени ей, любимой и единственной. При возникновении ростка ревности у себя в сердечке, она научилась гасить это чувство, не позволяя ему разрастись, портя жизнь ей и окружающим.

И вот сейчас, лежа на склоне берега, старалась сделать тоже самое и понять, откуда эта ревность. И это неприятное чувство уходило одновременно с пониманием, чем оно вызвано. Она боялась. После того, как Шер показал ей в лесу кто для него Его тонная, Веда уже не испытывала такого чувства одиночества, которое неотступно присутствовало в ее жизни. И она боялась, что родной человечек больше не будет ей родным. Перестанет быть таким близким. Ведь он нашел свою тоннаю. И теперь безраздельно будет принадлежать ей. А она опять останется здесь одна.

'Да что это за мелодрама? Шер нашел свою тоннаю! Ты радоваться должна!', убеждала она себя, но внутри всё сжималось от тоски и неизвестности. Еще и музыка, как по заказу, одна печальней другой играла в ее плеере. 'Эх, Шер, Шер. Как же я без тебя буду?', — вздохнула Веда, поглаживая хрустальный листик на браслете. А потом закрыла глаза и стала подпевать очередному творению Юты 'Черные стаи', представляя себя на берегу реки танцующей под нее.

'Под холодным дождем мокнет ветер.

Что душе так хотелось мечтать...'

Не сдерживая своего воображения, она разрешила себе двигаться так, как хотелось бы ее телу, не думая красиво это или со стороны выглядит как хаотические танцы индейцев майя у костра в сезон засухи. Она давно не танцевала сама и тело просто просилось хотя бы таким способом избавиться от нескончаемой череды стрессов и волнений.

'... Тихой лодкой качается время,

Кто поможет себя отыскать...'

Импровизируя в своем воображении, намешивая коктейль из латины, хип-хопа и классики, она представила себя танцующей уже в паре. Ей не важно было кто ее 'партнер'. Она просто отдавалась ритму и танцу и наслаждалась поддержками, поворотами, объятиями. Каждым шагом, каждым взмахом руки, каждый поворот под всё новые мелодии.

'...А Вселенной к сожалению не важно

Это следствие дел. Наших собственных дел...' " 20

Постепенно безликий незнакомец, по-мимо воли хозяйки, стал приобретать знакомые черты: светлые волосы, притягательные губы и манящие синие глаза в прорезях черной бархатной маски, закрывающей пол лица. Веда сама не заметила, как стала уже не отдаваться кайфу танца, а любоваться своей танцевальной парой. Казалось уже не она придумывает его в своем воображении, а он, высокий, подтянутый, в черных брюках и в рубашки глубокого синего цвета, указывает ей те па, которые ему самому нравятся. Он вел ее в танце, заставляя прогибаться, поворачиваться, наклоняться, отступать, прижимая, касаясь и проводя своей рукой, там и так как он желает. Так и там, как она хотела.

'Притяжение тел, сопряжение сфер,

Так чего ты хотел? Что ты всё же хотел?...'

В какой-то момент она почувствовала жар во всем теле. А особенно там где ее касались его руки. Он наклонил ее назад, заставляя прогнуться и откинуть голову, и сам наклоняясь над ней. Подняв голову, она встретилась с синетным магнитом глаз. Их глаза смотрели друг на друга и видели все, что скрывают слова, мысли, лица. Их лица разделяла пара сантиметров. Их губы были друг напротив друга. Так близко. И так далеко.