Забытый

— Как такое вообще возможно? — поразилась я. Насколько мне было известно, магическая разведка и животное чутьё вампиров и двуликих действовали по совершенно несхожим принципам.

— Препарируем — узнаем, — пожал он плечами. — Думаю, наши умельцы из лаборатории выпотрошат из тушки много чего интересного. И надо будет найти этого Марка, караванщика, и допросить. Я хочу лично исследовать место первой встречи с химерой. Может это даст нам хоть какие-то дополнительные наводки.

Мы оба замолчали, обдумывая каждый своё. Где-то вдалеке заливисто лаяла собака, и перекрикивались невнятные голоса, иногда разбавляемые радостным смехом. Остатки чая давно остыли и покрылись блестящей коричневой плёнкой, отбивая желание допивать его. Недовольно шмыгнув, я отставила чашку на бревно слева от себя и спрятала руки в длинных рукавах. На небе медленно собирались редкие тучи, обещая беззвёздную ночь и моросящий дождик под утро. Согласно новому плану, завтра на рассвете мы покинем село и через два дня быстрой езды окажемся в Парлесе, в то время как магистр отправится в ближайший город, откуда телепортируется в столицу. Как он собирается скрыть от досмотрщиков телепорта свой "багаж", я не имела ни малейшего представления, но что-то мне подсказывало, что способы могут оказаться не совсем легальными. Поэтому из вежливости предпочла не уточнять. Главным в отсутствии Свеилза был назначен Носфер, на плечи которого свалились обязанности куратора и ответственность за успех миссии. Груз, скажем так, не малый, но вампир и не подумал возражать. К слову, когда я, вооружившись термосом, уходила искать магистра, он как раз делал какие-то пометки на карте, вероятно, рассчитывая наиболее оптимальный путь до города с учётом подпорченной погодой дороги и выбора мест ночлега.

Тут мне вспомнился один крайне важный вопрос, который я за всё это время так и не удосужилась задать. Не девичья память, а самый что нинаесть настоящий прогрессирующий склероз. В мои-то годы... Эх...

— Магистр, — нарушила я его вдумчивый процесс созерцания темнеющего вечернего неба.

— М? — получила через пару секунд подтверждение того, что меня услышали.

— А как вы меня тогда нашли? В смысле, возле родника. Ведь чёрное облако вокруг морды химеры определённо принадлежало вам, а рукоятки врезавшихся в шею кинжалов, уверена, сейчас покоятся в ножнах на поясе Ларса.

Внезапно мужчина хрипло рассмеялся и, оторвав затылок от стены, повернулся ко мне, самодовольно сверкая глазами.

— А я всё гадал, когда же ты наконец спросишь.

Неожидавшая подобной реакции, я ошарашено захлопнула открывшийся было рот и сердито нахохлилась. Если знал, то чего молчал?

— Хорошо, видать, тебе досталось. Я ожидал этого вопроса намного раньше.

— У меня в голове каша похлеще пшеничной питательной, — недовольно пробурчала в ответ на его замечание, стараясь игнорировать расплывающуюся на лице собеседника ухмылку, и требовательно напомнила: — Ну так как?

— А почему у Ларса не спросишь? Как ты правильно заметила, он там тоже был, — ехидная улыбочка грозилась вот-вот добраться до ушей, а я мысленно пожурила себя, что забыла прихватить к чаю лимон. Сейчас бы так и скормила целый цитрус этой нахально лыбящейся физиономии.

— Потому что я уже спросила у вас, — медленно, как для трудных подростков и блаженных процедила я. Идти за пояснениями к вампиру почему-то не хотелось. Да и занят он там, то да сё, и вообще...

Свеилз издал очередной короткий смешок, а в шоколадных глазах на мгновение вспыхнул озорной огонёк. Не успев подумать над причиной такого веселья, я вновь услышала расплывшийся в сумерках приятный низковатый голос.

— Как хочешь. Хотя, полагаю, у него получилось бы объяснить лучше. Я и сам толком не разбираюсь в этих браслетах.

Произведённый его словами эффект был сродни оному от удара лопатой по голове.

— Браслетах?!

Выкрик получился слишком громким, и я машинально прикрыла рот ладонью.

Я знала! Знала! Таки есть в украшенице секретишко! От накатившего азарта запылали щёки, и я придвинулась поближе, не желая пропустить и слова.

— А поподробнее? Как они работают? Рассказывайте всё, что знаете!

Огорошенный таким напором куратор удивлённо вскинул брови, а затем понимающе хмыкнул.

— Смотрю, у Ларса просто талант держать в рамках твой не в меру любопытный нос, раз тебе до сих пор ничего не известно.

— Не больно-то много у него и спрашивала, — соврала я и насупилась, слегка поумерив свой пыл. Ну кто виноват, что младший Носфер такой неразговорчивый? Как нацепит маску безразличной вежливости, так хоть иди и в луже топись от его непрошибаемой сдержанности. А я раньше наивно полагала, что это Тихон у нас неболтливый... Вот и не согласись потом, что всё познаётся в сравнении. Пробегавшая в это время рядом серая мышь согласно пискнула и скрылась в одной их прогрызенных поколениями её собратьев дырок в стене сарая.

— Допустим, поверил, — Свеилз склонил голову набок, не давая усомниться в обратном. — Но, как я уже сказал, моя информированность в этом вопросе весьма ограничена. Наверняка ты уже заметила, что вампиры не слишком любят делиться своими секретами.

— И это мягко говоря, — со знанием дела подтвердила я и подтянула коленки к подбородку, заключив ноги в кольцо рук. С приближением ночи ощутимо похолодало.

Магистр тем временем продолжил:

— Так вот, браслет дайри — это не просто обрядовая безделушка, афиширующая твой новый статус в качестве па... ммм... члена Старшей семьи, но и довольно мощный амулет.

— Амулет? — ещё больше оживилась я и по-цыплячи вытянула шею в предвкушении лакомого кусочка. — А какой направленности? И если это так, то почему я не чувствую в нём магии? И... Ой... Извините, — виновато сжалась обратно, когда шоколадные глаза с деланной обречённостью закатились к небу, так неосмотрительно явившему им четыре года назад студентку Релли.

— Кхем, — получив от всевидящих небес наставление любить и проявлять терпение ко всему живому (или пока живому), куратор вернул взгляд на землю, то есть на меня, и предостерегающе кхекнул. Я невинно улыбнулась и пожала плечами, чем едва не спровоцировала повторное воззвание к божественным силам. Ладно, пусть не переигрывает. Сам чай не подарочек в розовой обёртке.

— Отвечу по порядку, — наконец начал он, выдержав паузу и убедившись, что его больше не будут перебивать. — Итак, первый вопрос пропускаем, так как он риторический. Что касается направленности, то я б, пожалуй, определил её как защитную. А магии ты в нём и не можешь чувствовать, потому что её там нет. И предупреждая следующий вопрос — нет, я не знаю, каким макаром он тогда работает.

Я досадливо вытянула губы трубочкой, делая себе зарубку на память, обязательно выяснить этот момент если не у Ларса, то у архимагистра Дамиана.

— Теперь вернёмся к исходному вопросу. Тебя интересовало, как мы тебя нашли, — в этом месте Свеилз закинул одну ногу на бревно, полностью развернувшись в мою сторону. Я, в свою очередь, тоже склонилась в его. Тон разговора опустился до заговорщицкого шепота, уподобляя нас двум старым сплетницам с замашками матёрых агентов контрразведки. — Откровенно говоря, это целиком и полностью заслуга Ларса. Браслет подсказал ему, что ты в опасности, я лишь телепортировал нас до подлеска. Вероятно, с его же помощью он определил, в какой стороне тебя искать.

— Что-то я не поняла. Как это "подсказал"? — всё-таки не удержалась я от вопроса. Но магистр был так увлечён, что даже не обратил на это внимания.

— Как мне кажется, — воодушевлённо вещал он, — браслеты дайри являются чем-то вроде приёмников, настроенных на ментально-эмоциональные эманации определённых источников. В данном случае тебя и Ларса, — в процессе говорения он возбуждённо жестикулировал, надо думать, изображая те самые исходящие из меня какие-то непонятны эманации. — Если эмоция достаточно сильная, то один браслет передаст её отголоски другому, а тот, соответственно, своему владельцу. Это я и имел в виду, когда классифицировал их как защитные.

— Э, секундочку, — снова вмешалась я, не в состоянии скрыть нарастающее возмущение, — это что же получается, Ларс теперь может в любой момент знать, что я чувствую?

— Вроде того.

Ну нифига себе новости! А почему тогда я ничего постороннего не ощущаю? Или из нас двоих я единственная загрязняю окружающую среду обильно брызжущими из меня эмоциями? Вон как, оказывается, струя далеко бьёт, за несколько верст долетает!

— Да не беснуйся ты так, — выставив вперёд ладони, попытался успокоить наливающуюся багрянцем меня Свеилз. — Эта штука на практике показала себя весьма полезной. Ведь именно благодаря ей мы успели вовремя.

Я не могла не признать его правоту, но и просто так смириться с тем фактом, что меня теперь читают как открытую книгу, тоже не могла. Особенно нервировала односторонность процесса. То ли у вампирёныша действительно дефицит эмоций, то ли это я такая толстокожая. В любом случае результат неутешительный.

Задрав рукав, я обвинительно уставилась на сдававшее меня с потрохами украшение. Металлический доносчик пристыжено молчал, услужливо лаская своим теплом тонкое запястье. Бесстыжий подлиза.

Мстительно понадеявшись, что если вампир сейчас что-то жуёт, то непременно поперхнётся, уловив старательно посылаемые в сторону дома старосты гневные импульсы, я поднялась с бревна и несколькими размашистыми движениями отряхнула налипшие к штанам опилки и прочий мелкий мусор. По всему выходит, что магистр с самого начала знал об этой способности дайри, но не счёл нужным мне сообщить, поэтому моя обида распространялась и на него. И вообще, я всё ещё до конца не оправилась, поэтому хватит на холоде торчать!

Куратор в сгустившихся сумерках гордо задранного носа якобы не разглядел. Поднявшись следом, он собрал оставленные чашки и подхватил подмышку пустой термос, а свободной рукой потрепал меня по макушке, как капризного ребёнка.

— Не злись, Кэтрин. Я не рассказал тебе этого раньше, так как был уверен, что скоро ты сама до всего дойдёшь. Тебе предстоит ещё многое узнать и понять, и будет лучше, если ты сделаешь это собственными мозгами, а не с чьей-то подачки.

Мне вдруг стало стыдно за свои детские обиды. А он как всегда прав.

— Я не злюсь, — тихо фыркнула, чувствуя смущение и неловкость. И благодарность.

— Вот и правильно. От злости на лице появляются ранние морщины, — убеждённо заверил меня магистр и неожиданно щёлкнул по носу. Я запоздало отшатнулась, чем заслужила довольный смешок. Блин, а я уже почти начала воспринимать его как серьёзного преподавателя и наставника. Какой облом...

Где-то неподалёку раздался звонкий девичий смех, и мы оба рефлекторно повернули головы к дороге. Вскоре к нему присоединились разномастные голоса других веселящихся, а по земле поползли слабые лужицы желтого света, какие обычно отбрасывают переносные лампы или горелки. Среди нарастающего гула приближающейся толпы стали прослушиваться нещадно фальшивившие напевы местного сочинительства под аккомпанемент халтурного бренчания какого-то струнного. Праздник, судя по всему, был в самом разгаре.

Заинтересовавшись, мы пошли посмотреть. А вывернув из тёмного проулка на хорошо освещённую улицу, пораженно застыли. Похоже, ни один хивлинковец не собирался отсиживаться сегодня в застенках. Взрослые, старики, молодёжь и дети заполонили всё свободное пространство перед домом старосты, возбуждённо галдя и что-то выкрикивая. На крыльце, напыжившись от важности, красовался и сам Тавий с женой. Сейчас он являл собою полную противоположность тому ссутулившемуся в почтенной предупредительности мужчине, коим выглядел после знаменательного разговора с магистром. Полные щёки вдохновенно алели, маленькие глазки блестели под влиянием принятого на грудь хмеля, а затянутый в белую парадную рубаху круглый живот авторитетно свисал над тугим поясом тёмно-коричневых штанов. Его жена, статная русоволосая женщина в расшитом занимательным узором сарафане, ухоженная и по-аристократически бледноватая, взирала на остальных благосклонно, но несколько надменно. За всё то время, что мы здесь гостим, её я видела лишь пару раз. Тавий оправдывал это слабым здоровьем супруги и донимавшими её хроническими мигренями, нередко укладывающими несчастную в постель на дни, а то и недели. Лично мне, правда, она казалась весьма здравствующей и если от чего-то и страдающей, то только от хандры. Но своё мнение я оставила при себе.

Майи нигде поблизости видно не было, и я решила, что девушка затерялась где-то среди гуляк.

— Уважаемый! — окликнул ближайшего к нам мужичонку Свеилз. — Не подскажете ль, что за светлый праздник благословил в этот день ваше село и его жителей?

Мужик обалдело вылупился на приближающихся к нему магов, затем покрутил головой по сторонам и, стало быть, не найдя никого более уважаемого, вновь обернулся к окликнувшим его. Костлявая рука нервно затеребила плешивую бородку, пытаясь простимулировать мыслительный процесс и понять, чаво такого заумного у него спросили.

— Что празднуем? — переиначил куратор, сжалившись над его потугами.

— А, так это, — сообразил наконец мужичок и махнул зажатой во второй руке кружкой с чем-то мутным. — Благо, стараниями почтенных илайа теперь могём мы в лес снова без страха ходить, — щербато улыбнувшись, он попытался изобразить нечто наподобие поклона и едва не зарылся носом в землю, взяв слишком большой угол. Вовремя появившаяся сильная рука ухватила падающего за расхлябанный воротник и помогла вернуться в исходное положение.

— Благодарствуем, — лаконично кивнул новый собеседник. Высокий мужчина средних лет с мышастого цвета короткостриженными волосами. Вслед за ним посыпались благодарности от десятков других окруживших нас селян. Мы с куратором лишь вежливо улыбались в ответ, с притворным сожалением отказываясь отведать лучшую во всём Рассветном медовуху или божественно нежный свежемаринованный почеревок, приготовленный по секретным эльфийским рецептам (вот уж действительно секретным, учитывая, что эльфы из мясопродутков только птицу едят), театрально охали и вздыхали, сетуя на скорый отъезд, и на протяжении всего этого фарса мелкими шажочками семенили к дому, уже жалея о столь опрометчивом решении поинтересоваться поводом для празднества.

— И вся мерзкая тварь передохла, и от ведьмы избавились!

Случайно вычлененная из общего гомона фраза огрела, словно кнутом. Я резко затормозила и, обернувшись, забегала глазами по толпе. Лица и цветастые одежды сливались в неярком желтом свете множества ламп, тем не менее, автора фразы я заметила почти сразу. Мужик был уже качественно на подпитку и продолжал прибавлять себе хорошего настроения, накрепко присосавшись к горлышку очередной бутылки. Оторвавшись от своего генератора позитива, он зычно прицокнул и по-хозяйски обнял стоящую рядом женщину. Вдруг заметив моё к нему внимание, радушно замахал свободной рукой и, оставив мадам, на заплетающихся ногах прошлёпал по направлению ко мне.

— Говорю, хвала магам, от мерзости всякой избавили! — ударил в лицо удушающий запах алкоголя. У меня чуть слёзы на глазах не проступили от такой убийственной концентрации.