Архивы Конгрегации - 2

"Старая школа", — подумал старый физиогномист, — "говорят, парня натаскивал еще старый Сфорца".

— Нет, — против своих первоначальных планов, старик ответил честно и откровенно: — Просто удачное совпадение. Этот — местный рыбак, выпивоха и волокита. Пара бесплатных кружек в качестве угощения, пара удачных намеков на женские прелести, как раз в тот момент, когда красавица Мария прошла мимо...

— Блестящая работа curator res internis. — Произнеся эту фразу с легкой иронией, молодой человек сделал вид, что аплодирует. — За исключением того, что ОН так и не появился.

Он прервался на мгновение, смахнув с глаз попавшую туда по воле морского ветра темно-русую прядь.

— Как я понимаю, за НИМ меня сюда и прислали. Жду от вас более полной информации о деле... И каким образом в это дело вписывается увиденный нами только что... vaudeville.

— Слушаюсь, господин следователь в т о р о г о ранга. — Теперь уже старик с ехидной усмешкой отвесил молодому коллеге поклон.

На явную подколку по поводу высокой должности в довольно юном возрасте, служащий Конгрегации также не отреагировал. Возможно потому, что привык. А может быть, это было наследственным?

— Генрих Шульте.

Из кожаного тубуса старик извлек несколько плотных листов желтоватой бумаги.

— Заместитель координатора Конгрегации по Северо-Восточной империи: Мекленбург, Померания, Бранденбург. Регион сложный, еще во многом славянский, не говоря уже о правящих династиях... На руководящую работу сюда подыскивали людей сильных телом и характером, несгибаемых ни чертом, ни взятками, с в ы д а ю щ и м и с я способностями...

— Только не говорите, что этот Шульте — маг!

— Посмотрите среди бумаг выписку экспертов "Абиссус". Может вам будет что-то понятно. Я уяснил лишь, что он сродни Ульмеру — а это уже о многом говорит...

С одного из листов на следователя посмотрел портрет подозреваемого. Художник был хорош: следователь внимательно изучал, впитывал каждую черточку, впадину и бугорок с портрета человека лет тридцати-сорока, обладателя высокого лба мыслителя, высоких скул, прямого взгляда слегка прищуренных глаз... А вот нос подкачал — к такому лицу более подходил мощный носяра с горбинкой или длинный лисий нос, а не небольшой и какой-то хрупкий носик-клювик. Видимо, понимая изъян своей внешности, Шультэ отпустил пышные усы, несколько скрывающие изъян внешности, и короткую бородку, подчеркивающую упрямый подбородок. Каштановые волосы, черные глаза. Второй Петер Ульмер?

"Дело Ульмера" продолжало оставаться несмываемым никакой кровью и потом чернейшим пятном на кадровых службах Конгрегации. Враг, проникший в святая-святых, полуразрушенный город, огромные человеческие жертвы, работающий прямо под носом конгрегатов еретический ковен, со своим духовным наставником... Если вспоминается данное дело, то ситуация — полный швах, ну или стремится к этому. А вот и нужная бумага от "Abyssus". Как всегда: заумь и канцелярит высокого градуса, хорошо хоть без графиков и формул. Приученный практикой взгляд сразу нырнул в конец текста, где в паре последних абзацев более-менее по-человечески содержалась в ы ж и м к а, краткие итоги по проведенному расследованию.

"Генрих Шульте... возможные латентные способности III уровня, связанные с психолингвистикой... Вербальное внушение выше среднего... Блестящие ораторские способности, не связанные с риторикой... Скорее всего — чтение мыслей и, связанные с этим, способность к подталкиванию внушаемого человека на совершение нужных действий... Возможно — мнемография...". Вот черт... Надо перечитать конспекты. "В ближний бой не вступать, стрелять издали". Рекомендация самого Хауэра? Однако...

— Говоря ab ovo... Несколько лет назад, наш координационный центр Северо-Востока начало лихорадить. Кто-то умело и четко будоражил местных славян, раздувал память о Никлоте, о победах над датчанами, великой Арконе и тому подобную славянофильскую чушь...

— Вы считаете это чушью? — просмотренные бумаги вернулись в тубус.

— Не ловите меня на подобных фразах, будьте любезны! — Против ожидания, старик не обиделся. Похоже, подобный спор он вел уже далеко не в первый раз. Может, хотел попробовать свои аргументы на новом противнике?

— Империя победила, славяне проиграли. Мы были сильны, славяне — слабы. Мы с барского плеча оставили тут местные династии, Никлотингов, например, не говоря уже об этих поляках Гриффитах-Грейфенах, правящих тут, в Померании! А если мне хотите предъявить расовые предрассудки, то у меня жена из Славковичей, а сына звать вообще — Фёдор.

— Прошу прощения, господин фон Бок, мы отвлеклись. Mea culpa ...

— Да и моя тоже. — Старик вернулся к рассказу: — Мы провели соответствующие следственно-розыскные мероприятия, арестовали агитаторов, провели контр-пропагандистскую работу... И все это — только для того, чтобы обнаружить, во многом случайно, что все ЭТО было хитрой игрой, нацеленной на отвлечение нас от главного: например, пока мы метались по всему региону, кто-то беспрепятственно сливал сведения польской и литовской резидентуре. Важнейшая информация о процессах, происходящих в самой Империи, а не ее глухом медвежьем углу. В частности — сведения об Ордене, в том числе — секретная информация о...

— Если ее нет в сопроводительных бумагах, знать эту информацию мне не нужно.

Старик кивнул.

— Не буду усложнять сию печальную повесть подробностями, но этот Шультэ сумел проделать фантастическую работу: он занял нас малозначимыми делами на периферии, в то время, как в Ростоке, Штеттине, Берлине, Любеке, иных городах собирались целые гнезда разнообразнейшей нечисти. Еретики разных мастей, малефики, язычники, черт, даже оборотни! Не говоря уже о шпионах Польши и Литвы... Отдыхали здесь, набирались сил, обменивались опытом, строили планы на подрывную работу в Силезии, Богемии и Саксонии! Черт, я даже не поручусь... Никто не поручится, что этот адский нужник был достойно вычищен!

Следователь негромко рассмеялся. Старик немного погодя — тоже. У обоих смех был невесел.

— Это я для своих "нужник" употребляю, для Высшего руководства у меня наготове "авгиевы конюшни"... Значительную часть сети Шульте спас, перебросив в другие регионы Империи, Скандинавию или за границу. Кроме того, когда мы стали рыть в поисках "крота" (всем уже было ясно, что без предателя внутри нас тут не обошлось, причем предателя высокого ранга!), он умело подсунул нам пару человек... Но мы — уже ученые! — целиком на них не сосредоточились и продолжили расследования дальше. Хотя, соответствующие объявления об успехе внутреннего расследования и его блестящем окончании мы сделали. Возможно — зря. Шульте сделал отличный финт — в связи с завершением расследования, он объявил о своей свадьбе. И уехал сюда, к Кольбергу, чтобы ее справить... Вместе с достойным эскортом, само собой... Медовый месяц закончился трагически: четыре трупа, брошенная жена и сбежавший муж. Решил не ждать, когда мы на него выйдем, перебил охрану и на лодке махнул за кордон — мог и в Польшу, и в Швецию и на Борнхольм. На трупах охраны — следы магического вмешательства. Наш крупнейший провал. Приехали комиссии из Академии, полетели головы, кой кому прямо намекнули, что в древние времена израильтяне, да и римляне тоже, за такие ошибки бросались на меч...

— Даже так?

— Даже еще круче. Чтобы не раздувать наш позор на всю страну, руководством было принято волевое решение, что всё произошедшее необходимо скрыть. Срубленные головы пришили назад, перед обиженными извинились, уволенных восстановили, а потом потихоньку снова поувольняли — по другим причинам. А произошедшее превратили в победу: вражескую сеть-то вскрыли, разгромили, получили полезный опыт. А то, что заместителем по организационной части у нашего шефа работал изменник и малефик (и возможный еретик) — вот это постарались вычеркнуть отовсюду наглухо. Но о нем мы всегда помнили.

— Мария Шульте, в девичестве — Бюлова, родом из Штеттина.

Они продолжили разговор в трактире Нойдорфа, небольшого поселения на границе Боденхагенского леса. Незадачливый любитель женского тела также был здесь, заливая свою неудачу — и обильно поливая пивом свежую повязку на своей разбитой, и оттого пылающей жаром, голове.

— Наши люди потратили много времени и денег, чтобы представить произошедшее, как простую попытку грабежа, а Шульте — как неудачливого грабителя и убийцу. Марию тут считают женой убийцы и соответственно к ней откосятся. Она не уехала, подрабатывает тут же в округе: прачкой, служанкой, швеёй... Мы проверяли — магией не владеет или хорошо это скрывает. — Фон Бок щелчком сбил таракана с выщербленных досок колченогого стола.

— Уже сколько лет прошло? — Второй таракан отправился за первым, сбитый уже сильными пальцами следователя.

— Четвертый уже заканчивается.

— И не уехала никуда?

— Родители умерли, близких родичей нет. Да и мы — старались ее удержать именно здесь.

— Кто осуществлял ее проверку?

— Их было несколько. Abyssus. Наша контрразведка. Местные кураторские службы — периодически. Ее комнату мы часто обыскиваем... обыскивали. Последнюю проверку вы наблюдали лично час назад.

— И вы надеялись..?

К ним подбежал слуга с подносом. Отхлебнув пива, фон Бок раздраженно сплюнул и поставил кубок перед перевязанным ловеласом:

— Держи, парень, заслужил.

Обернувшись к собеседнику он махнул рукой в сторону выхода:

— Прогуляемся далее, а эту мочу пьют те, кто её заслужил.

Перед тем как выйти, они оценили взглядами расстояние от стола до трупиков обоих тараканов-неудачников. Фон Бок нахмурился. Следователь по-мальчишески ухмыльнулся. Победила молодость.

Следующей их остановкой был вполне приличный постоялый двор в Трептове. Пиво тоже было вполне приличным и неразбавленным, а подававшаяся в качестве закуски соленая селедка — и вовсе, выше всяких похвал.

А еще тут была Мария Шульте.

— Сейчас мы оцениваем её, как тупиковый путь. Ей просто не повезло. Хайнрих-Генрих-Генричек очаровал её, вскружил голову, возможно — без всякой магии, зубы заговаривать он умел. Использовал и бросил. Они были вместе всего-то две недели — медовый месяц. Были бы чувства — вернулся бы через год-два. Три — край! Генрих не появлялся, писем не писал, денег не передавал. Вы сами видели — за это время она могла бы легко стать местной потаскухой, шлюхой, да просто — изнасилованной не один раз местными уродами, а значит — полностью падшей в глазах здешнего неотесанного народа...

— Почем же не стала? — карие глаза молодого следователя не отрывались от красивых форм молодой светловолосой женщины, развешивающей белье на веревках во дворе. Она успела переодеться и сменить разорванное платье на другое — пусть поношенное, но целое. Она еще не отошла от схватки на берегу Персанты — светло-зеленые глаза злобно зажигались, как только она замечала каждого мужчину, кому не повезло оказаться поблизости.

— Во-первых, характер сильный, в обиду себя не дает, вы сами видели. Не попался бы тот камень, она бы пустила в ход зубы или ногти... Одному чуть глаза не выцарапала, её стали немного побаиваться. Во-вторых, нам не хотелось бы, чтобы она... избавилась от... своей... своих ценностей... в глазах мужа, — с трудом сформулировал свой ответ фон Бок. — Мы немного присматривали за ней.

— И зачем тут я? Не соблазнять же её вам потребовалось!

Фон Бок отрицательно покачал головой:

— Не соблазнять. Другое. В округе стали дергаться остатки уцелевшей сети, которую мы не тронули, когда разбирались с проблемами четыре года назад. Сделали это специально, взяли под контроль, начали наблюдение... Операция "Маяк". Ох, сколько мотыльков слетелось на эти гостеприимные огоньки...

Морщинистое лицо старого инквизитора расплылось в довольной улыбке — ни дать не взять, шкодливый кот, дорвавшийся, например, до сметаны без всяких последствий в виде веника или трепки от хозяйки. Потом кот посерьезнел, вновь стал жестким боевым псом Господа:

— "Маяки" нынче сами мечутся, налаживают старые связи. Очень важный человек идет через кордон. Важный человек с важной миссией. Которая изменит многое, если не всё.

— Думаете, это он?

— Особо упоминалось, что прибывающий, знает всю внутреннюю кухню Конгрегации и, вскоре ее сотрудникам придется в первую очередь заботиться о своем выживании. Это — ОН.

Взгляд следователя стал холодным и цепким.

— Моя задача?

— Проверка территории от побережья до поймы Персанты, вплоть до Грейфенберга. Местных клиентов вам выдадут.

— Большой район.

— Взвод зондергруппы и трех экспертов мы вам обеспечим.

— Нет. Я буду работать один.

— Гм... Вам потребуется что-нибудь...

— Omnia mea mecum porto.

— Гм... Benedicite!

Фон Бок протянул руку. Когда рукопожатие состоялось, он наклонился к своему визави и прошептал: — Cave!

Следователь не ответил. Он никогда не отвечал на банальности.

Легенду ему создали отличную, все как он любил: вассал графа Остфрисланда, отправленный синьором на Балтику, набирать опытных корабелов и рыбаков для новых верфей в Эмдене. Просто и со вкусом. И не подкопаешься. Особенно, если в легенде почти все — истинная правда. "Хорошая легенда — залог успешной работы" — так говаривал кардинал Сфорца...

Он ежедневно совершал прогулки по окрестностям, пешком и верхом, встречался с разными людьми, вел переговоры — также по большей части — истинные. И все время не упускал из вида Марию.

Впрочем, он и так её из вида не упускал — поселился в трактире напротив дома, где она снимала комнату, на этаж выше — чтобы можно было смотреть сверху, не привлекая её внимания. Через бычий пузырь на окне не увидишь ничего, разумеется, но для него главным объектом наблюдения была дверь. Вечерами он сидел у окна, и от скуки разрисовывал на карте ее маршруты, пытаясь увидеть в мешанине дорог извращенную пентаграмму. Или же — достав Евангелие (и, как всегда, на мгновение задумавшись: "Евангелие. Зачем оно инквизитору? Так, почитать, когда делать нечего") аккуратно шифром переписывал в тетрадь все произошедшее за день. И свои мысли.

С каждым днем он все более уважал девушку. Она, в самом деле, была сильной.

Местные жители были по большей части грубы, тупы и ограничены. Редкие исключения толь подтверждали общую тенденцию. На их фоне Мария Шульте со своей осанкой и гордо поднятой головой выглядела настоящей аристократкой. И именно поэтому ее ненавидели. Не из-за мужа-убийцы, а именно потому, что она не опускалась на общий уровень. Она даже кольца — крупного золотого — не снимала с пальца, демонстрируя всем, что от мужа не отказывается. У Хайнриха Шульте был отличный вкус. Хотя, почему "был"?

Он следовал за ней тихо и незаметно, как опытный охотник, тщательно следя, чтобы каждая встреча казалась случайной. Случайно спас девушку от еще одного изнасилования — на этот раз целой компанией из трех великовозрастных сынков богатых местных арматоров. Дурачье, воображающее, что деньги и положение родителей позволяют им все. Обошлось без оружия — хватило одного сурового взгляда дворянина-всадника, чтобы они расточились по кустам, оставив девушку, прижавшуюся к дереву, в компании невольного спасителя.