До чужаков, похоже, доходит, что по ним никто не стреляет, но педали уже вдавлены до упора и оставаться на злополучном хуторе никто не хочет. Машины выходят из поля зрения, шум постепенно затихает. Где-то вдалеке слышны выстрелы — похоже, у чужаков появились другие проблемы. Это хорошо. Авось больше сюда не сунутся.
Он не спешит вылезать из бэтээра или давать задний ход, чтобы отогнать машину обратно. Нужно убедиться, что они не вернутся — по крайней мере, сейчас. Так проходит минут сорок — больше он не выдерживает, в промерзшей насквозь броне невыносимо холодно. Перебирается на место водителя, запускает двигатель, разворачивается и "восьмидесятка" катится к месту стоянки. Не пригодилась. И это хорошо. На всю эту колонну патронов не хватило бы. А если бы они не вернулись, пришли бы другие. Нет, нельзя с ними воевать, тем более в одиночку, пока неизвестно, кто они.
На все уходит почти час, так что когда он наконец подходит к дому, то живых здесь уже нет, хотя наверняка взрыв на крыльце кто-то пережил. Из мертвых стражевцев не уцелел никто, зато двое мертвых чужаков увлеченно рвали третьего, который, видимо, погиб сразу.
Черт с ними, пусть жрут. Особо здесь не отъедятся.
Как ни странно, ни одно стекло в его доме не пострадало — похоже, пулеметчик особо не целился, большинство пуль досталось стенам. Какие застряли, какие прошли насвозь, пришлось, растопив печь, законопатить хотя бы те, что бросились в глаза.
Как оказалось, его ждала печальная новость — "нива" после этой свистопляски нуждалась в замене лобового и заднего стекла, фар и радиатора. Как еще шины не продырявили — непонятно. И хорошо, что канистры из Острова не задело, а бочки с горючим спрятаны в лесу, а не здесь, иначе мог бы получиться нехилый фейерверк.
Надо будет потом съезд к хутору заминировать. А то завели моду — шастать в гости без приглашения.
Остаток дня ушел на разного рода бытовые вопросы. Когда уже темнело, он — помывшийся, переодевшийся, согревшийся и — самое главное — поглотивший изрядное количество жареной морфятины, а заодно собравший себе новый арсенал в дорогу, вышел из дома, поставил на крыльце новую растяжку взамен сработавшей, и двинулся на "парковку", где завел "130-й", чтобы не терять время на пеший переход до места, где оставил "патруль". Которого могло там и не оказаться. В этом случае рассчитывал вернуться и взять другую машину — например, "садко". Убитый с виду "130-й" в обитаемых местах мог вызвать слишком вопросов. Опять же, расход топлива высокий. Чего доброго, придется бросить, а не хотелось бы. Машина удобная, надежная.
Неизвестно, с кем перестреливались чужаки, но к его появлению бой давно закончился. Подбитый чужой бэтээр исчез, с грузовиков было снято все, что могло пригодиться и удалось отвинтить или отрезать. Уже и понять нельзя, что это были за колымаги. Стражевскую БРДМ тоже ободрали, позаимствовав колеса и двигатель, видимо, на запчасти. Даже с полусгоревшего грузовика нашли что снять. Домовитые, сволочи.
Хм, а к Острову по-прежнему уходили только его следы, оставленные днем. Значит, можно надеяться, что "патруль" на месте и канистры с топливом прихвачены не зря.
Черт, а с кем они тогда перестреливались? Если это не стражевские, которые могли прийти по уже известному маршруту от Острова, тогда кто? Банда Лымаря? Если, конечно, ее не разгромили за эти недели окончательно. Может быть, кто-то еще. Но кто? Неужели просто мертвяки, которых не обездвижила погода? Или заблудившийся морф? Настолько голодный, что не ограничился одной атакой...
Ладно, это потом. Сейчас нужно найти и освободить сестру. И так задержался. Вот только куда девать "130-й"? Наверное, проще всего будет оставить там, где стоит "патруль", только отогнать в сторону — на случай, если на колею занесет кого постороннего, и накрыть прихваченным брезентом.
Это отняло неожиданно много времени, так что когда джип покатился по собственным следам обратно к Острову, пришлось включить фары. В сотне метров от шоссе остановил машину. Задумался. Жаль, лесные дороги сейчас непроходимы даже для такой техники. Так что придется прорываться к Озерску по шоссе. Номерные знаки снял, очень уж они теперь засвечены. Ездить с ними — сверхглупость, которую примут за сверхнаглость.
В багажнике — канистры с соляркой, на два бака, так что можно не экономить, и сумка с оружием. И кое-что еще, конечно.
Но как быть с Александровкой? Обходного пути нет. Вряд ли получиться пристроиться к колонне, как в прошлый раз — сегодня видимость отличная, заметят.
Значит, лучше не ждать утра, а прорываться сейчас. Помнится, видел, проезжая, что где-то в полукилометре от моста берега пологие с обеих сторон, и лед уже был — еще когда туда ехал на "китайце". Сильный мороз держится уже сутки. Рискнуть по льду? "Патруль" не "смарт" какой-нибудь, лед может не выдержать. Но шансы определенно выше, чем если через мост и блок-посты. Там слишком много охраны. Тем более, все на взводе после его утреннего прорыва с той стороны.
Значит, полем. Главное, не ошибиться, выискивая заметенные дороги. Они-то и на карте не все обозначены, и те, что есть, не всегда правильно прорисованы.
Так, а как тогда из Александровки уходил? Не по шоссе ведь, уж в начале-то точно.
Спустя час, не доехав до поста с километр, остановился. Раскидал лопатой снежный вал на обочине, осторожно выехал с шоссе. Нырнув с невысокой здесь насыпи, джип все же не зарылся по самый срез капота — всего лишь по оси. Надо же, а кажется, что тут по пояс. Вернулся, "прикрыл дверь". И вот уже "патруль" ползет с погашенными фарами по снежной целине. Так, кажется здесь надо сворачивать. Точно. Машина слегка подпрыгивает, выкатываясь на почти незаметную насыпь. Еще километр. Когда до тех чертовых ангаров, где прервалась его прежняя жизнь, осталось метров пятьсот, новый поворот руля бросает джип в сторону реки. Здесь дороги уже нет, и "патруль" подбрасывает почти каждую секунду. Вот и берег. Сказал бы кто, какая там глубина... А, где наша не пропадала. Дизель взревел и тяжелая машина с разгону влетает на ледяное поле. Хорошо хоть не в прыжке. Лед начинает проседать, но проседает он медленнее, чем джип по нему катится. На блок-посту вспыхивает свет, воет сирена. Забегали, суслики. Конечно, морозной ночью такое и за двадцать километров услышать можно, а тут не больше двух, наверное.
Но "патруль" уже выкатывается на противоположный берег. С блок-поста на озерской стороне начинается стрельба — коллеги, видимо, попросили подсобить. Им-то далеко, патроны только переводить. Этим тоже не рядом, но все же ближе.
Обойдя пост по пологой дуге, джип наконец врывается на кем-то чищенную боковую дорогу. Здесь снежный вал скромнее и ему по зубам, вылезать с лопатой не приходится. Налево — какая-то деревня, даже огни вроде просвечиваются через деревья, пусть их и немного, направо — шоссе, метров через триста. Ждать нельзя, вполне могут выслать с поста кого-нибудь на перехват. Джип поворачивает в нужную сторону, вылетает на шоссе — точно, от поста кого-то несет. Уж точно не время спросить. Но не нагруженным "уазам" тягаться с идущим налегке "ниссаном" на заснеженном асфальте. Стрелка спидометра уходит вправо и слепящие точки в зеркале заднего вида начинают уменьшаться.
Радоваться, впрочем, рано. Тут уже надо думать, как успеть уйти с шоссе, пока не выслали из города опергруппу навстречу. Сколько до той дороги, по которой прошлый раз обходил Озерск на "китайце"? Километров двадцать? Может получиться, главное — с трассы не улететь, с погашенными-то фарами. Иначе все сегодняшние подвиги — впустую.
Краснолесье
Как и рассчитывал Карвер, топлива снегоходам хватило до недавней базы, и в баках даже осталось на то, чтобы вернуться в Жуков Лог... или отправиться сразу в Озерск — сдаваться. С продуктами дело обстояло полегче. Учитывая, как сильно сократился их отряд, должно было хватить на пару недель. Ситуация с боеприпасами сильно зависела от угла зрения — если захватить машину на трассе или занять какое-нибудь небольшое поселение, вроде того, где они тогда разжились транспортом и "добровольными" помощниками, то с запасом, если отбиваться от местной СБ, то опять же лучше сразу застрелиться.
Вспомнились Такер и Дженкинс. Их, похоже, можно считать погибшими. Такера он не знал и о нем особо не печалился. Погиб? Знал, что может не вернуться. Жаль было Дженкинса, с которым прошел не один десяток миссий. Оставил ведь его там, чтобы увеличить ему шансы вернуться к семье — но, скорее всего, эти двое погибли первыми из их отряда. Как? Возможно, мертвяки или морфы — либо где-то на пути к субмарине, либо даже в том поселении. Или оставшиеся русские смогли избавиться от своих надсмотрщиков, не зная, что те и так вскоре должны были уйти. Никто уже не узнает правды и не найдет их могил. Впрочем, и могил-то никаких, скорее всего, нет.
А пока Райли готовится к сеансу связи, Джелла напрягает мозги над тем, что сообщить начальству. Сейчас майор ему особенно не завидовал. Объект нашли, но не захватили, зато потеряли половину бойцов. Если подумать, лучше всех сейчас Харперу — парню досталась возня с печью и дровами, физическая нагрузка хорошо прочищает мозги. Кейси мерзнет на чердаке, наблюдая за окрестностями, пока Диксон пытается реанимировать оставшегося дрона — тот после катания на снегоходе упорно отказывался заводиться. Майору досталась роль надзирателя при обеих дамочках, которые, впрочем, смотрели на него с куда большей симпатией, чем друг на друга.
Честно говоря, Карвер не понимал, зачем им бывшая жена объекта. Девчонка ведь тоже выскользнула из их рук, причем не факт, что ей передались отцовские способности. Хотя да, Джелла прав — она могла быть прекрасным подспорьем хотя бы для возвращения на борт субмарины. Равно как и средством принудить объект подчиниться. Но раз девчонка не у них — зачем им ее мать? Майор полагал, что девочка — исходя из немногих достоверных сведений, достигших его глаз и ушей — предпочла бы остаться с тетей. К тому же теперь, наверное, до нее добраться будет сложнее, чем до ее отца. Того хоть засечь можно, и он вполне может попытаться выручить сестру, что бы там Джелла не говорил о возможных отклонениях в психике.
Джелла закрыл свой ноутбук, подозвал Райли, что-то ему сказал, тот кивнул и, взяв автомат, подошел к майору. Джелла встал из-за стола и сказал:
— Карвер, на два слова. Пусть Райли подежурит, до сеанса еще есть время.
Майор вышел за ним в соседнее помещение и прикрыл за собой дверь:
— Что случилось?
— Пока больше ничего, — успокоил его Джелла, — но я думаю, что нам стоит согласовать то, что мы сообщим начальству.
— Это было бы здорово.
— Честно говоря, я бы предпочел посидеть здесь в тишине и помедитировать, — Джелла улыбнулся, майор понимающе кивнул и тоже обозначил усмешку, — но есть одно "но".
— О чем речь?
— Помните, что у нашего парня — вживленный передатчик?
— Конечно.
— Так вот, во время последнего сеанса связи мне сообщили... В общем, опуская весь словесный мусор, могу сказать — у нас только два дня, чтобы его найти.
— Сэр?
— Судя по всему, у него произошли существенные изменения физиологических процессов, ну... то есть... он не совсем человек.
— Для нечеловека он...
— Подождите, майор. Проблема не в том, как он себя ведет. Проблема в том, что вживленный передатчик может работать годами в организме с нормальной — подчеркиваю, нормальной — человеческой физиологией, получая энергию за счет идущих в организме химических процессов. Но наш парень изменился.
— И?
— И передатчик остался без питания, поскольку организм теперь работает по-другому. Вроде как вместо бензина вырабатывает воду.
— Погодите, но на чем тогда передатчик работает сейчас?
— К нему прилагалась, скажем так, батарейка. Но ее ресурс ограничен. Всего тридцать суток. Наш объект изменился девятнадцатого ноября. Сегодня — семнадцатое декабря. Вывод?
Майор быстро посчитал:
— Сегодня — двадцать восьмой день.
— Понимаете, что это значит? Это значит, что послезавтра мы, скорее всего, уже не сможем его засечь. Ну, может быть, еще сутки-двое. Хотя я на это не рассчитывал бы. Я скорей поверю, что передатчик уже потух. И то, что вы его тогда потеряли, вовсе не случайность.
— Кажется, я знаю, — медленно проговорил майор, — как нам его заманить сюда. Только это риск, и риск немалый.
— Майор, у нас нет выбора. В чем суть вашей идеи?
— Нужно вернуться в Жуков Лог... Подождите, я не имею в виду опять перебазироваться туда. Просто оставить там, где мы вышли на шоссе и оборвали след, понятный только ему маркер.
— А если вместо него к нам придут люди из службы безопасности? Следующая такая встреча станет для нас последней.
— Под риском я это и имею в виду. Сначала мы убедимся, что они потеряли нас из виду. И тогда...
— А если пойдет снег?
— Не пойдет. Я видел прогноз погоды — ближайшие три дня повышения температуры не ожидается. Мороз будет держаться.
— Но что мы используем в качестве такого маркера?
— Встречный вопрос, мистер Джелла — как он нашел нас в Жуковом Логе?
Джелла пожал плечами:
— Единственное, что я могу предположить — он знал об этом месте, ведь он был в команде Михальчука. А вот как он вычислил, что мы укроемся именно там...
— И я не знаю. Но думаю, что если он пойдет за нами снова, то туда он обязательно заглянет.
— Ладно. Другого способа привести его сюда я и сам не вижу.
— Честно говоря, — вздохнул Карвер, — меня больше заботит, что мы будем делать, когда он придет.
Озерск
Сергачев вышел из здания штаба, кивнув часовому на входе. Еще один день подходил к концу. И заканчивался, в принципе, не сказать, что плохо. Барышев, в обшем-то, не сильно расстроился их провалом в Жуковом Логе. Мол, главное, что чужакам крепко прищемили хвост и при этом сами не остались без зубов. Хотя и намекнул, что лучше бы их найти, как и неведомо куда сгинувшего Михальчука с его подручными. Спать будет спокойнее. Тут майор был с начальством полностью согласен. Но сейчас ему требовался отдых — как и всем, кого он нынче припахал.
С оставшимися "сорок седьмыми" разговор будет не слишком длинным. Команду ждет расформирование, бойцов — штрафная команда. И это в лучшем случае. Вряд ли они вообще ничего не знали о делишках командира. Нет, понятно, что Михальчук, скорее всего, даже перед особо приближенными не распространялся о своих "заморских родственниках" (иначе бы кто-то обязательно его сдал), но о хуторе однозначно известно было всем.
Войдя в квартиру, майор сбросил куртку на стоявшее у входа старое кресло и уже протянул руку к выключателю, как вдруг почувствовал странно знакомый запах и тут же услышал:
— Страффия шеллаю, тафаришш майор.
Свет вспыхнул. Майор краем глаза ухватил в окружающей картинке, что все шторы плотно задвинуты, а потом все его внимание сосредоточилось на сидящем у стены на табуретке человеке с топором на коленях. Человеке?
Выглядел гость жутковато. Нет, одет он был вполне по-человечески, даже по погоде — было ясно, что холод для него такая же проблема, как и для майора. И глаза смотрели совсем не так, как у поднявшегося мертвеца — а майор успел насмотреться на зомби достаточно, чтобы никогда не забыть. Этот взгляд был внимательным, настороженным и однозначно осмысленным. И даже кожа на лице была гладкой, почти без шрамов и рубцов. И само лицо однозначно узнаваемым. Но вот цвет кожи и глаз... И этот запах, хоть и сильно приглушенный...
